I'll be coming for you anyway A-ha — Take on me
Hurry boy, she's waiting there for you Toto — Africa
Милли до сих пор помнила, как они c Финном первый раз встретились. Она тогда только-только переехала в середине учебного года в Хоукинс из Кентукки, куда в своё время перебралась с семьёй из Великобритании. Это был десятый класс, и она очень переживала, что уже не впишется ни в какую компанию, потому что обычно к этому времени — особенно к середине учёбы — все разделены по группам и увлечениям. Да и, к слову, ей самой выделиться было особо нечем. Из-за очень консервативных и строгих родителей Милли росла тихой и спокойной девочкой, что шло в резонанс с её пылким и буйным характером. Ей всегда хотелось больше внимания и яркости, но в семье, где помимо неё есть ещё три ребёнка, особо сильно не отделишься. Ей нравилось читать романы, играть в школьном театре и слушать музыку. Выросшая на идеалах романтических историй, она свято верила в любовь с первого взгляда и счастливую семейную жизнь. Милли действительно была лишь одной из многих, которая легко затеряется среди толпы своих сверстников. Да, симпатичная, но не для всех. Да, харизматичная, но только в одиночестве перед зеркалом. Да, заводная, но только в кругу близких знакомых. Да, умная, но и не отчаянная заучка. Она всегда говорила себе — повторяя слова своих родителей, — что найдётся такой парень, который оценит её такую, какая она есть. Который захочет быть с ней не потому, что она чем-то знаменита или чем-то выделяется среди других, а потому что она добра душой и мила внешне. Но все эти мысли нисколько не помогают, когда ты идёшь первый раз в новую старшую школу в середине учебного года. Она видела, как перед началом занятий собираются компании друзей, как паркуются на своих негласно закреплённых местах старшеклассники, как тайком курят за большим деревом пару ребят. Но при этом здесь не было никого, кто был бы ей знаком. Из её семьи только она и Ава ещё ходили в школу, но её младшая сестрёнка была пока лишь во втором классе. Милли неуверенно брела к главному зданию, чтобы успеть зайти к принципалу, познакомиться с ним, узнать номер личного шкафчика и взять своё расписание на семестр. Она то и дело заправляла пряди волос за ухо, подтягивая лямки рюкзака, и с лёгкой дружелюбной улыбкой смотрела по сторонам в надежде, что приглянётся кому-нибудь, и с ней заговорят первыми. Просто впереди был ланч (много ланчей), а она не понаслышке знала, каково это — сидеть в одиночестве и уныло поглощать свою еду, уткнувшись носом в поднос. Но никто так и не познакомился с ней, пока она шла до офиса принципала, и это был, наверное, плохой знак, хотя она прекрасно понимала, что иначе бывает только в кино или сериалах. До звонка оставалось всего ничего, а она всё ещё блуждала по запутанным и соединённым между собой коридорам в поисках нужной двери. Милли замечала, что порой на неё подозрительно и удивлённо смотрят, потому что её поведение буквально с головой выдавало тот факт, что она здесь новенькая. Она надеялась найти офис своими силами, но когда в третий раз вышла к главному стенду с плакатами и объявлениями, то поняла, что заблудилась. А первый звонок, к слову, уже прозвенел, и коридоры начали постепенно пустеть. Браун спохватилась лишь в последнюю минуту, решаясь наконец-то спросить у кого-нибудь дорогу. Но, когда она оглянулась, в поле зрения оказалась лишь одна единственная девушка со светлыми волосами, убранными в тугой конских хвост и перевязанными чёрной лентой, завязанной в бант. И весь её внешний вид не внушал Милли дружелюбия. Короткая кожаная чёрная юбка, сетчатые чулки, высокие армейские ботинки на платформе, какая-то майка с шипастой чёрной безрукавкой и броский тёмный макияж. Девушка, привалившись спиной к шкафчикам, очевидно кого-то ждала, нетерпеливо постукивая ногой по полу и поглядывая на огромные часы, висевшие в коридоре. Милли понимала, что вряд ли ей поможет кто-то, вроде этой незнакомки, но занятия уже начались, и найти кого-то другого было практически невозможно. Ну не врываться же ей в случайный класс и не спрашивать учителя, где находится офис принципала. Да она умрёт от стыда. Поэтому, выдохнув, Браун поспешила к белокурой девушке, которая лениво жвала жвачку, время от времени выдувая розовые пузыри и с щелчком лопая их. — Эм… Прости… — заговорила Милли, пытаясь привлечь к себе внимание. Она ожидала, если откровенно, какого угодно ответа, вплоть до игнорирования или насмешек, но уж точно не заинтересованный взгляд и внезапно широкую улыбку. — Привет! — легко ответила девушка, оборачиваясь к ней. — Никогда до этого тебя здесь не видела. — Да… — промямлила Браун, обескураженная поведением незнакомки. — Я только переехала в Хоукинс из Кентукки, и сегодня мой первый школьный день здесь. — А-а-а, так тебе к мистеру Харбору нужно, — просияла девушка. — Его кабинет прямо по коридору, третий поворот налево. Ты сразу упрёшься в его дверь. — Спа… спасибо, — Милли облегчённо выдохнула. — Я подумала, что ты меня проигнорируешь. Я Милли, кстати. — Айла! — улыбнулась та, протягивая ей руку в кожаной перчатке без пальцев для рукопожатия. — Приятно познакомиться, Милли. — Взаимно. Браун возликовала в душе, потому что понадеялась, что эта Айла поможет ей здесь хоть немного освоиться. Возможно, даже разрешит сесть со своей компанией за столом на ланче. — Джек, какого чёрта?! — вдруг воскликнула Айла, напугав задумавшуюся Милли. — Мы опаздываем уже на десять минут! — Да ладно тебе, это же мистер Кларк. Он нам и слова не скажет. К ним подошёл высокий светловолосый парень с длинной чёлкой на одну сторону, прикрывавшую его правый глаз. Он был одет не так пафосно и вычурно, как Айла, но чёрная изолента на руке, образующая крест, большое количество разных фенечек и браслетов на другой, забавные фиолетовые шаровары, заправленные в высокие полосатые носки, и свободная футболка с растянутой горловиной, съезжающей набок, выдавали в нём явно не среднестатистического школьника. — Ладно, Милли, нам пора идти. Было приятно познакомиться! Чмокнув Джека в щёку, Айла также неестественно, как и раньше, широко улыбнулась, и ребята быстро ушли, поспешив на свой урок. — И мне тоже! — неловко прокричала им вслед Браун, вздыхая. Заинтересованный, но не враждебный взгляд того самого Джека дал ей надежду, что, может быть, ей всё-таки удастся быстро найти здесь друзей. Как и говорила Айла, офис принципала оказался прямо по коридору налево. Возможно, если бы она побродила по школе ещё минут тридцать, она бы, в конце концов, нашла бы эту дверь. Коротко постучав и услышав мягкое «Войдите», Браун проскользнула в помещение и поприветствовала милую секретаршу, которая сидела за столом и заполняла какие-то бумаги. Женщина оторвалась от своих дел и с обаятельной улыбкой посмотрела на неё. — Ты Милли Бобби Браун, верно? — ласково спросила она, и её доброжелательность мгновенно растопила сердце девушки. — Да, это я. — Ты немного опоздала, — отметила секретарша, глянув на часы. — Простите, пожалуйста. Я не могла найти ваш офис. — Что ж, меня зовут Вайнона Райдер. Я секретарь и вице-принципал Старшей школы Хоукинса. По всем возникающим у тебя вопросам можешь обращаться ко мне или к мистеру Харбору, который непосредственно является здесь принципалом. К сожалению, сегодня его нет на месте, так что расписание и номер шкафчика дам тебе я, а со школой тебя ознакомит один из наших учеников. — Это было бы замечательно! — улыбнулась Милли, воодушевлённая столь тёплым приветствием. — У вас действительно очень запутанные коридоры. — Это лишь первое время. Вскоре ты привыкнешь. — Вайнона ответила на её улыбку, а после жестом предложила ей присесть. — Ты пропустила первую половину занятия, так что, я думаю, ничего страшного не случится, если ты пропустишь и вторую. Сейчас я приглашу человека, который должен будет показать тебе нашу школу и как раз подсказать месторасположение кабинетов по твоему расписанию. — Спасибо большое! Милли изучала своё новое расписание, закусив губу от нетерпения. Судя по имени, которое произнесла в микрофон миссис Райдер — а именно, Финн Вулфард, — чтобы сделать объявление на всю школу, сопровождать её будет парень. Браун была стеснительной девушкой, которая к своим шестнадцати годам встречалась лишь один раз, да и то эти недоотношения можно было назвать таковыми лишь с огромной натяжкой. А завести знакомство в новой школе с каким-нибудь хорошеньким мальчиком было бы невероятно выгодно и приятно. Почему-то ей хотелось верить, что сейчас этот Финн войдёт в офис, они посмотрят друг на друга, между ними вспыхнет искра, и они сразу же влюбятся. Но все розовые мечты Милли рассыпались в прах, когда в офис с коротким стуком вошёл очень высокий и тощий парень. И Браун на секунду показалось, что она поступила в школу с каким-то рок-панковым уклоном, потому что уже третий человек, с кем ей приходилось контактировать за сегодня, был одет нетипично. У него были очень-очень длинные тёмные волосы, которые мило топорщились на макушке (определённо, он специально начёсывал их), и приятное внешне, чуть вытянутое лицо с острыми скулами и тёмно-карими глазами. Он был одет в чёрную футболку с ярким принтом какой-то группы, а поверх была накинута тёмная джинсовка. Дальше шли застиранные светлые джинсы, чуть рваные на бёдрах и с огромными дырками на коленях, и обычные ношенные кроссовки с уже посеревшими от времени когда-то сине-белыми боками. Милли заметила, что его короткие ногти были покрашены чёрным лаком, а на шее висели наушники, которые тянулись к толстому жёлтому плееру, наполовину запиханному в задний карман. — Вызывали? — лениво спросил он глубоким голосом, глядя на Вайнону. Его симпатичное лицо не выражало никаких эмоций, кроме пренебрежения и какой-то усталости. — Да. Насколько вы помните, мистер Вулфард, мы с вами договаривались о том, что вы поможете новой ученице нашей школы освоиться здесь, а я закрою вам ваши пять пропусков по физике у мистера Кларка, засчитав это за отработку. Финн, чуть нахмурившись, перевёл взгляд на Милли, сидевшую чуть сбоку на стуле, смотревшую на него с приоткрытым ртом и теребившую пальцами подол своей юбки. Он быстро осмотрел её с ног до головы и закатил глаза, раздражённо вздыхая. — Миссис Райдер, вы же знаете, что я не самый лучший кандидат на эту роль. Позовите кого-нибудь другого, а я лучше уж отработаю пропуски после школы. Женщина мягко, но строго ему улыбнулась. — Позвольте мне, мистер Вулфард, решать, кому стоит этим заниматься. Проявите всю свою доброжелательность и проведите мисс Браун экскурсию по школе, ознакомив её с основными кабинетами и помещениями. И будьте уверены, что в случае плохого ознакомительного тура ваши пять пропусков никуда не денутся. Милли была поражена тем, насколько быстро эта мягкая и добрая секретарша перевоплотилась во властного вице-принципала. Но, кажется, сам Финн ни чуть не был напуган столь резкой переменой настроения, поскольку вновь закатил глаза и нервно подёргал длинной ногой. — Мистер Вулфард, вам всё понятно? — повторила Вайнона, пристально глядя на него, ожидая ответа. Тот фыркнул, но всё-таки отрывисто и согласно кивнул. — Добро пожаловать в Старшую школу Хоукинса, Милли! — быстро сменив гнев на милость, добродушно продолжила женщина, улыбаясь уже Браун. — Надеюсь, тебе у нас понравится. — Спасибо большое, миссис Райдер! — Если у тебя с мистером Вулфардом возникнут какие-либо проблемы, не стесняйся и обращайся ко мне. — Да, хорошо. Милли подхватила свой рюкзак с тетрадями и, закинув его на плечо, встала со стула. Она подошла к Финну, который окинул её сверху недовольным взглядом и молча вышел за дверь. Когда она тихо покинула офис следом за ним, мягко щёлкнув дверной ручкой и попрощавшись с Вайноной, Вулфард уже шёл по пустому коридору, запихнув руки в передние карманы джинсов и качая головой в такт музыке, из-за чего его длинные волосы — на ярком свету они оказались лёгкого фиолетового оттенка — забавно подскакивали в воздухе. — Эй, подожди! — прокричала ему вслед Милли, переходя на бег, чтобы нагнать парня с его-то широким шагом. Вблизи он показался ей ещё выше, чем со стороны. Когда ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо, она действительно поверила в то, что он на добрый фут превосходит её по росту. — Меня зовут Милли. Милли Бобби Браун. А ты Финн Вулфард, верно? — с небольшой отдышкой говорила она, пытаясь привлечь его внимание и завязать хоть какой-то диалог. — Ты не мог бы остановиться, пожалуйста? Я уже устала идти так быстро. Она заметила, как на его губах появилась презрительная ухмылка. — Чем быстрее мы начнём, тем быстрее закончим. Значит так, запоминай, коротышка. Здесь мужской туалет, чуть дальше — женский. Вон там начинаются раздевалки, а в конце этого коридора спортивный зал. Столовая в соседнем крыле направо. В той стороне главный вход, в противоположной — запасный. Номера кабинетов написаны на дверях, так что найдёшь нужные сама. Твой шкафчик тоже где-то здесь. На этом экскурсия окончена. Финн пару раз во время своего монолога помахал по сторонам руками, указывая направление, потом ещё раз оценивающе посмотрел сверху-вниз на запыхавшуюся Браун и, вставив второй наушник, припустил дальше по коридору ещё быстрее, напевая себе под нос. Какое-то время Милли пыталась гоняться за ним, чтобы задать ещё несколько интересующих её вопросов, например, где здесь кабинет медсестры и библиотека, как всё же найти свой шкафчик и где будет её следующее занятие по расписанию, но Вулфард совершенно не обращал на неё внимания, отдаляясь всё больше и больше, не слушая её. Вскоре Браун выдохлась и остановилась, уперевшись руками в колени. Ей казалось, что она пробежала маленький спринт по коридорам, пытаясь толком поговорить с этим парнем. Финн же даже не заметил её отсутствия рядом с собой и быстро скрылся за очередным поворотом. Было немного обидно. Она изо всех сил старалась познакомиться с ним, возможно, даже подружиться — не стоит и говорить о том, насколько он ей понравился в своём прикиде рокера, — но парень настолько искусно пытался избавиться от её компании, что ей было даже немного стыдно за то, насколько упорно она навязывалась. Жаловаться на него миссис Райдер она не собиралась, хотя экскурсию он явно провалил, поэтому лишь перевела дыхание, поправила свою кофту с длинными рукавами и всё-таки отправилась на поиски сначала своего шкафчика, а потом, после звонка на перемену, уже и кабинета.***
Не стоит и говорить, что за первую неделю учёбы Милли так ни с кем больше и не подружилась. То ли она была такой «чумной», то ли компании были такие утрамбованные, но даже те ребята, которые обычно бывают самыми непопулярными и стремятся сдружиться хоть с кем-нибудь, не горели желанием знакомиться с ней. Поэтому всю неделю она ходила одна, постоянно теряясь в коридорах и опаздывая на занятия, сидела в одиночестве на ланче, уткнувшись в свой поднос, и уныло брела со школы, пока все остальные расходились по домам шумными компаниями. Она пару раз видела в коридорах Айлу, Джека и Финна, но не решалась ни к кому из них подходить. А когда через четыре дня она заметила их троих — и ещё одного кудрявого и незнакомого ей парня в очках — за одним столом на ланче, Милли окончательно собрала этот пазл воедино — они все были друзьями из одной компании. Впрочем, по их внешнему виду это можно было определить и раньше. Если Джек и тот третий незнакомый парень одевались ещё более-менее спокойно, то вот Финн и Айла, очевидно, любили выделиться из толпы своими образами настоящих рокеров. Браун, размышляя о них на досуге, предположила, что они все вчетвером состоят в какой-нибудь музыкальной рок-группе. Ну, или хотя бы как-то иначе связаны с этой сферой. Милли, к слову, не любила рок в чистом его виде. Она предпочитала слушать хип-хоп и какую-нибудь заводную поп-музыку. Её любимыми исполнителями были Run-D.M.C., LL Cool J, ABBA, Boney M и некоторые другие. Да, конечно, иногда попадались хорошие песни по радио или на кассетах старшего брата, но она с трудом выносила что-то вроде Metallica, Kiss, AC/DC или Iron Maiden. Ей их песни казались слишком тяжёлыми и брутальными. Но она ловила себя на мысли, что всё равно хотела бы стать друзьями с Финном и его компанией. И даже если они действительно играют в группе и действительно исполняют самый тяжёлый рок-металл, она, наверное, смогла бы даже смириться с этим фактом, лишь бы быть в их кругу. Но время шло, а никто из них четверых так к ней и не подошёл. Даже та же Айла, которая изначально показалась ей очень милой и дружелюбной, явно не горела желанием тащить её в их компанию, когда они пару раз случайно пересекались за ланчем взглядами и приветственно кивали друг другу. Впрочем, Милли не жаловалась. Когда она только переехала в Кентукки лет пять назад, оставив родную Великобританию, ей тоже было тяжело адаптироваться на новом месте. Некоторые высмеивали её ощутимый британский акцент, постоянно поправляли в ударении и произношении, как будто она была каким-то неучем. Лишь через полгода ей удалось близко сдружиться с Лилией и Ноа, которые и были её друзьями до тех пор, пока её родителям снова не приспичило переехать. Да, она всё понимала: новая должность, высокая зарплата, больше возможностей в карьерной сфере, — но, сравнивая их город в Кентукки и скромный Хоукинс, Браун не уставала задаваться вопросом о том, а зачем, собственно, здесь нужен человек с такой профессией и квалификацией, как у её отца. Но Роберт обтекаемо объяснил ей всё правительственной лабораторией, граничившей с Хоукинсом, толком не вдаваясь в подробности о своей новой работе. Сейчас Милли редко общалась с Лилией или Ноа, созваниваясь с ними по домашнему телефону. Звонки из одного штата в другой обходились недёшево и ощутимо били по карману, поэтому приходилось ограничиваться короткими беседами, поскольку для более длительных разговоров в середине зимы особо у таксофона не постоишь. Они отправляли друг другу письма по почте, но это было всё равно не одно и то же, что личное общение. Но всё изменилось в тот день, когда Милли случайно наткнулась на рыдающую Айлу в женском туалете, отпросившись во время урока…***
Милли никогда особо не любила биологию, поэтому предпочитала либо что-нибудь читать, прикрывшись учебником, либо долго засиживаться в туалетной кабинке, оттягивая момент возвращения в класс. Вот и сегодня она отпросилась в туалет, планируя пропустить хотя бы минут десять от уныло тянущегося занятия. Но стоило ей дойти до женской уборной и открыть дверь, как она первым же делом узнала в стоящей перед раковинами девушке Айлу. На самом деле, её трудно было не узнать благодаря стилю одежды и пышным причёскам. Браун бы, наверное, просто поздоровалась с ней и закрылась в кабинке, если бы та мыла руки или собиралась уже уходить, но тот факт, что Айла буквально рыдала, размазывая по щекам тёмные тени и тушь, не оставил её равнодушной. — Эй, что-то случилось? — неловко спросила Милли, подходя ближе и кладя ладонь на подрагивающую спину девушки. Та вздрогнула и повернулась к ней, утирая тыльной стороной руки слёзы с потёкшей косметикой. — При… привет, Милли, — всхлипнула она, прерывисто вздохнув. — Всё… всё нормально. — Ты уверена? — нахмурившись, уточнила Браун, разворачивая её к себе лицом и заглядывая ей в глаза. Айла закусила губу и, молча отрицательно покачав головой, снова разрыдалась. — Я завалила важный тест по математике, — тихо пробормотала она, хлюпая носом. — Если родители узнают, что у меня F, они точно запретят мне общаться с парнями, потому что считают, что те плохо влияют на меня и мою учёбу. А это неправда! Милли утешающе поглаживала её по голове. — А ты не можешь как-то это исправить? — Миссис Линсон сказала, что я смогу переписать тест на следующей неделе, но я не напишу его, Милли. Я просто ненавижу математику! Браун размышляла всего пару секунд над своим предложением. — Хочешь, я помогу тебе подтянуть математику? Совершенно бесплатно. — Что? — Айла вскинула голову, удивлённо глядя на неё. — Но ты же в десятом классе. — И что? — Милли пожала плечами. — В моей предыдущей школе в Кентукки учебная программа немного отличалась от вашей, потому что математика была у нас профильным предметом, так что я знаю многие темы, которые вы сейчас изучаете в одиннадцатом классе. К тому же мой отец — инженер, так что математика у меня, можно сказать, в крови! — она убедительно улыбнулась. — Если хочешь, приходи сегодня в три в школьную библиотеку, и мы с тобой посмотрим, смогу ли я тебе чем-нибудь помочь. Айла буквально просияла. У неё на лице появилась та самая широкая улыбка, которая иногда могла показаться как будто фальшивой, но на деле действительно была самой искренней. — Спасибо-спасибо-спасибо! — забормотала девушка, стискивая Браун в объятиях. — Я даже не знаю, чем могу тебя отблагодарить! — Рано ещё благодарить. — Милли пожала плечами, похлопывая Айлу по спине. — Когда сдашь тест по математике, тогда и скажешь спасибо. После она помогла девушке смыть остатки потёкшего макияжа. Они немного поболтали, посмеялись и разошлись каждая по своим сторонам, утвердив встречу в библиотеке на три часа.***
С тех пор всё и началось. Милли неделю занималась с Айлой, помогая той в тех темах, которые она не понимала совсем или же в которых откровенно плавала. Сначала Браун настраивала себя на то, что ей придётся очень постараться, но на деле и сама Теслер-Мейб оказалась не такой уж и глупой. Ей просто нужно было преподнести тот же материал, но более доступно и разжёвано. И вуаля, через неделю на пересдаче за тот же тест Айла получила B с минусом, что было для неё огромным достижением. Она тогда буквально наскочила на Милли в столовой, едва та вошла через двери, крепко обнимая её. — Спасибо-спасибо-спасибо! — снова зачастила Теслер-Мейб, почти прыгая от радости. — Я сдала! Я сдала, представляешь?! Теперь родители даже не узнают о том, что у меня была F, и моё общение с ребятами сохранено! Ты буквально вытащила меня с того света! Я не знаю, что бы делала без тебя! — Да не за что! — Браун улыбнулась, когда Айла отстранилась. — Я рада, что у тебя всё получилось. — Как я могу отблагодарить тебя? — настаивала девушка, уперев руки в бока. — Я не могу ничего не дать тебе взамен за оказанную тобой помощь. — Да всё в порядке, не волнуйся, правда. — Милли легко пожала плечами. — Мне ничего от тебя не нужно. Я просто была рада тебе помочь. Айла прищурилась, вглядываясь в её лицо. — Хм-м-м… Но держи в уме, что я тебе должна, хорошо? Она рассмеялась. — Хорошо! Теслер-Мейб ещё раз обняла её и вскоре вернулась за столик к парням, которые что-то обсуждали, и непринуждённо влилась в их беседу, смеясь. Милли же, вздохнув, пошла за подносом, чтобы набрать себе еды и занять своё место недалеко от выхода — там обычно редко кто сидел, так что она занимала себе целый столик, вольготно раскладывая вокруг себя тетради и учебники, чтобы не тратить время в пустую. Однако сегодня было просто какое-то нашествие голодных школьников, так что Милли, поправив лямку своего рюкзака и окинув столовую взглядом, удерживая перед собой поднос, не обнаружила ни одного свободного места. Чёрт. На улице было ещё слишком холодно, чтобы сидеть на заднем дворе, а в коридоре её могли заметить учителя и сделать выговор. Но внезапно помощь в столь щепетильной ситуации пришла оттуда, откуда она даже не ждала — Айла, подскочившая со своего стула, активно замахала ей рукой, привлекая внимание. — Эй, Милли! Ми-и-илли! Иди к нам! Браун изумлённо таращилась на неё, как будто это не её звали, и стискивала ручки пластмассового подноса пальцами. — Давай, не стесняйся! Они не кусаются! — Засмеявшись и шутливо пихнув Джека, который что-то сказал ей, она снова замахала рукой. Милли вдохнула, выдохнула и медленно двинулась к их столику, надеясь, что это не какая-нибудь глупая шутка. Когда она приблизилась к компании, Айла уже гордо указывала на пустой стул рядом с собой. — Парни, знакомьтесь, это Милли Браун. Она в десятом классе, но буквально вытащила меня из задницы с математикой. Так что прошу любить и жаловать! — Теслер-Мейб окинула ребят взглядом, пока те молча смотрели на Милли. — Милли, знакомься, это мои друзья. Джек Андерсон, Малькольм Крейг и Финн Вулфард. Я дружу с ними с самого детства. — Приятно познакомиться, — кивнув, ответила Браун, неуверенно присаживаясь на стул и ставя перед собой поднос с едой. Повисла неуютная тишина. Милли посмотрела на ребят за столом. Айла всё так же широко улыбалась, глядя на неё в ответ и, кажется, не замечая возникшей неловкости. Джек, сидевший с ней рядом, чуть приобнимал Теслер-Мейб за плечи, закинув руку ей за спину и с интересом склонив голову набок. Малькольм — тот самый кудрявый парень в очках — постукивал заклеенными белыми пластырями пальцами по столу, разглядывая Милли в ответ. И только Финн, казалось, не обращал на неё внимания, слушая музыку через плеер, и поедал свою картошку-фри, глядя куда-то в пространство перед собой. — Расскажи нам о себе, Милли, — прервав неуютное молчание, наконец-то заговорила Айла. — Чем ты увлекаешься? Что тебе нравится? Какую музыку ты любишь? Браун начала неловкий рассказ о себе. Постепенно под натиском непрекращающихся вопросов Теслер-Мейб и живого любопытства Джека и Малькольма напряжение, висевшее между ними в воздухе, всё-таки исчезло. Милли узнала несколько фактов о каждом из ребят, включая Финна, хотя тот и не участвовал в их разговоре, лишь время от времени с неодобрительным прищуром смотрел на Браун, из-за чего та ёжилась и потупляла взгляд в пол. За первым ланчем пришёл второй, за вторым — третий, за третьим — четвёртый, и Милли даже не заметила, как такими темпами пролетело уже две недели. Она неожиданно для себя очень хорошо сдружилась с Айлой, которая оказалась не такой, какой хотела казаться в своём образе рокерши. Теслер-Мейб была неимоверно счастлива наконец-то заиметь настоящую близкую подругу, а то ей с самого детства приходилось возиться с тремя парнями, с которыми тоже не обо всём и поговоришь. Малькольм с Джеком тоже приняли её весьма благосклонно, достаточно быстро посвятив в какие-то локальные шутки, рассказывая лично ей истории и интересуясь её последними новостями из жизни. Только с Финном у неё были какие-то странные отношения. Не сказать, чтобы тот относился к ней враждебно, но в его поведении явно чувствовалось какое-то отторжение. Милли было обидно. Она не могла понять, что делает не так. То ли ему не нравилась её внешность, то ли её внутренний мир. Но она действительно старалась понравиться ему, но казалось, что все её попытки просто разбиваются о бездушный камень в лице Вулфарда. Айла объясняла это тем, что Финн мил и приветлив только с узко определённым кругом лиц, в который Милли ещё пока не вошла. Но Теслер-Мейб советовала ей не расстраиваться, потому что одно то, что парень выносил рядом с собой её присутствие такое длительное время, было достижением. Айла говорила, что нужно лишь немного подождать, и скоро Финн сам потянется к Браун, но это время всё как-то не наступало и не наступало, а близилась уже весна. В середине февраля Милли стукнуло семнадцать, и она пригласила на небольшую «вечеринку» своих единственных четырёх друзей. И, наверное, это был первый раз, когда она увидела, что Финн слабо улыбнулся её глупой шутке. А ещё в этот день Браун впервые услышала, как звучит Calpurnia — именно так называлась группа, которая была образована несколько лет назад четырьмя закадычными друзьями: Финном-солистом, играющим на ритм-гитаре, Айлой, поющей на бэк-вокале и играющей на соло-гитаре, Джеком также на бэк-вокале, но уже на бас-гитаре и Малькольмом за барабанами. Милли знала о том, что они играют рок-музыку, зачастую инди и альтернативный рок, но никогда не слышала вживую их исполнения. Она не просила подарков на свой День рождения, но Теслер-Мейб считала моветоном явиться к имениннику без презента, поэтому ребята, посидев пару часов в доме семейства Браун и перекусив, отправились в гараж к Финну, где у группы постоянно проходили репетиции. Там, посадив Милли на принесённый стул с привязанными к нему шариками, они заняли свои места за музыкальными инструментами и спели специально для неё песню. И, хотя она была в инди-рок стиле, Браун всё равно не смогла сдержать эмоций. Она была благодарна им всем за такой сюрприз и особенно покорена голосом Финна, влюбившись в него, кажется, ещё больше, чем следовало. После этого знаменательного дня присутствие Милли в гараже Вулфарда стало обычным делом. Они собирались после школы на заднем дворе и, запрыгнув в машину к Джеку, ехали к Финну домой, чтобы до вечера зависнуть у него, поедая пиццу или куриные ножки из KFC. Айла всегда занимала пассажирское сидение, поэтому Милли, Финну и Малькольму приходилось втискиваться назад, но благо, что они все были очень худыми, так что места даже хватало ещё на одного человека. Браун сама не заметила, как отношение Вулфарда к ней стало постепенно меняться. Он как будто оттаивал с приходом весны, становился всё более доброжелательным и приветливым. Иногда он даже вызывался проводить её до дома, когда репетиции особенно затягивались и на улице уже было темно. Не сказать, что из-за этого что-то кардинально поменялось. Нет. Милли была всё той же Милли, разве что позволяла себе проявлять свою шебушную сторону, от души дурачась вместе с Айлой в гараже, например, подшучивая над постоянно дремлющим Малькольмом или разрисовывая парням руки синей ручкой. Да и Финн был всё тем же угрюмым Финном, носившим рваные джинсы, джинсовки и не расчёсывающим волосы по утрам. Но что-то как будто менялось между ними, медленно и постепенно, из-за чего даже не заинтересованный в любовных делах Крейг в какой-то момент заметил, что между Браун и Вулфардом происходит что-то серьёзное. Айла буквально светилась от радости. Она давно хотела, чтобы у неё была лучшая подруга, которая бы встречалась с одним из её лучших друзей. Это же так круто! Её же отношения с Джеком были спокойными и размеренными, поэтому ей хотелось драйва и эмоций. А тут невооружённым глазом было заметно, как между Финном и Милли буквально искрило уже в середине марта. Около месяца между ними происходило что-то, что Браун не могла описать однозначно. Они не были официальными парнем и девушкой, но и просто друзьями их было назвать невозможно. Иногда они целовались до опухающих губ, пока никто не видит, иногда выходили на прогулки и в кино только вдвоём, что было похоже на настоящие свидания, иногда Финн позволял себе приобнять её в школе за талию, провожая после ланча до нужного кабинета, иногда они ревниво уточняли друг у друга, кто это крутился рядом с ней или ним последние пару дней. Они никогда не говорили друг другу, что влюблены. Да даже простое «Ты мне нравишься» ни разу не прозвучало между ними, но Айла уверяла подругу во время девчачьих ночёвок и обменом секретами, что между ними всё взаимно, пускай Вулфард и молчит об этом. Милли было семнадцать, она была романтически настроенной девушкой, и ей хотелось ясности в их отношениях. Ей хотелось знать наверняка, что происходит между ними в данный момент. Были ли это какие-то глубокие чувства либо сильная симпатия, или же Финн просто развлекался с ней. Но она боялась завести с ним этот разговор, каждый раз откладывая на потом, переживая, что может произойти непоправимое. Кроме них четверых, у неё больше никого и не было здесь из друзей, а она уже настолько привыкла к их компании, что представлять себя снова в одиночестве было просто невыносимо. А ещё у них с Финном часто случались стычки в — так сказать — музыкальных предпочтениях. Особенно конфликт назревал тогда, когда они ехали в его машине по Хоукинсу. У Вулфарда была привычка всегда слушать музыку, и он не отказывал себе в том, чтобы включить погромче Bon Jovi, Guns N ‘Roses или Scorpions. Да, здесь было иногда и что-то лёгкое, вроде Duran Duran, но всё равно Милли старалась переключить проигрыватель на радио и настроить его на хип-хоп волну или хотя бы поп-музыку. И вот тогда они начинали спорить. Порой, когда настроение у кого-то одного было слишком хорошим, он позволял другому слушать то, что тому захочется, но порой они буквально ругались на повышенных тонах, решая, что именно будет играть в салоне автомобиля. Поэтому зачастую они просто ехали в тишине: Финн хмуро глядел перед собой, сжимая руль, а Милли обиженно поджимала губы и пялилась в пассажирское окно. Был конец апреля, и Браун уже устала от неопределённости в их отношениях, особенно, когда Финн внезапно проявил интерес к Айрис, его хорошей знакомой. Она понимала, что не имеет права даже ревновать его, закатывать ему истерики, поэтому молча терпела, хотя всё та же Айла говорила, что Финн и Айрис хоть и встречались когда-то около года, сейчас всего лишь хорошие друзья. Да и парень, якобы, у Апатоу уже есть. Но это ни чуть не успокаивало Милли.***
В общем, всё разрешилось, когда они в очередной раз ехали в его машине из школы. Ветер задувал сквозь опущенные стёкла, взъерошивая и без того стоящие торчком волосы Вулфарда. Браун же размышляла над тем, чтобы наконец-то поднять волнующую её уже очень давно тему. Но едва она собралась что-то ему сказать, как услышала уже знакомые аккорды одной из песен Guns N ‘Roses. — Финн, выключи, пожалуйста, нам надо поговорить, — мягко попросила она, оглядываясь на парня. Тот только фыркнул, но приёмник не тронул, чтобы хотя бы уменьшить громкость ради приличия. — Финн, пожалуйста, это очень важно, — повысила голос Милли, умоляюще глядя на него. — Live and let die! — пропел Вулфард, качая головой и отбивая ритм по рулю, закусив нижнюю губу. Браун сама потянулась к приёмнику и снизила громкость почти до минимума. — Финн… Тот лишь нахмурился и, напротив, сделал песню ещё громче, чем было, заставляя девушку поморщиться, когда музыка ударила ей по барабанным перепонкам. — Финн, нам надо поговорить! — прикрикнула она и, в конце концов, вовсе выключила приёмник. Они как раз остановились на светофоре. В тишине. — Это моя машина, Милли, и ты будешь слушать то, что я захочу, ясно? — жёстко ответил тот, глядя на неё сквозь чёрные солнцезащитные очки. Это стало для неё последней каплей. Браун, подхватив с заднего сидения свой рюкзак, открыла пассажирскую дверь, когда Вулфард уже готовился газовать на жёлтый. — Да пошёл ты! — крикнула она, с грохотом захлопывая за собой дверцу. — Сумасшедшая! — огрызнулся ей вслед Финн, вновь включая на полную громкость музыку и срываясь с места, из-за чего машина завизжала шинами об асфальт. Его автомобиль очень быстро скрылся из поля зрения, а Милли всё так же стояла на пешеходной дорожке на перекрёстке в паре кварталов от школы. У неё по щекам катились слёзы от обиды и боли. Live and let die…***
С тех пор они вообще отказывались контактировать друг с другом. Милли ожидала, что останется совсем одна со своими проблемами, но Айла внезапно выбрала её сторону в этой недолюбовной драме, обозвав друга детства бесчувственным придурком. Теперь они вдвоём занимали столик в столовой и возвращались из школы пешком. Браун была ей невероятно благодарна за поддержку, но считала, что это слишком большая жертва с её стороны — Теслер-Мейб отказывала себе в общении не только с близкими друзьями детства, но и даже с собственным парнем. На что та отвечала, что ради лучшей подруги ей ничего не жалко, к тому же Джек всё прекрасно понимал. Репетиции Calpurnia тоже срывались, так что даже их участие на весеннем фестивале музыки в Хоукинсе оказалось под угрозой. Милли было стыдно, что она разрушила такой крепкий тандем, но она просто не могла понять, в чём провинилась, что Финн последнее время настолько сильно пренебрегал её присутствием и её желаниями. Ведь раньше всё было более-менее сносно и взаимно, хотя и не без больших и частых компромиссов.***
Лишь только через полторы недели после той самой поездки Айрис выловила Браун в коридорах школы и оттащила её с собой в женские туалеты после окончания занятий. — Если ты думаешь, что я тебе соперница, то можешь расслабиться — Финн презирает меня, — сразу же ощетинилась Милли, едва за ними закрылась дверь. Апатоу поморщилась. — Милли, я тебе не враг. Мы с Финном лишь друзья, к тому же у меня есть любимый парень. Это тебе нужно расслабиться и послушать меня. Браун недоверчиво прищурилась, складывая руки на груди. — С чего бы мне тебя слушать? — Милли, это ради вашего же общего блага. Ты ведь хочешь знать, что произошло на самом деле, верно? — Та неохотно, но всё-таки кивнула. — Я знаю истинную причину его поведения. Это может прозвучать невероятно, но, поверь мне, всё так и есть на самом деле. Следующие десять минут Айрис рассказывала Милли о том, как один парень, который положил глаз на Браун, решил разрушить, как ему казалось, серьёзные отношения между ней и Финном, заявив тому в лицо, что переспал с ней. Вулфард ему сначала не поверил и отправил подальше, посоветовав не нарываться на неприятности, но тот всё не успокаивался, убедительно придумывая историю «измены», засевая в голову Финна зерно сомнения. А там уже всё пошло, как снежный ком: тот самый парень подговорил своих друзей, и они наврали Вулфарду о том же, якобы подтверждая факт «измены». Потом в какой-то момент Финн просто взорвался, набив лицо тому самому «сказочнику», ну, а после он сорвался на самой Милли. И Браун вспомнила, что ранее действительно видела у парня сбитые костяшки, но тот лишь отмахнулся от неё и умолчал об истинной причине их появления, а никто больше, кроме Айрис, не знал обо всей истории, потому что Вулфард понимал, что если узнает кто-то из Calpurnia, узнает и она, Милли. — И почему ты вдруг решила мне всё это рассказать? — выдохнув, спросила Милли, прижав ладонь к гудящей от информации голове. — Потому что я знаю, что ты нравишься ему, но он придурок, поэтому не признается тебе в этом, а потом может быть уже слишком поздно. Сейчас он люто бесится, что всё потерял: и подругу детства, и группу, и симпатичную ему девушку. — Я… Спасибо, Айрис. — У неё даже на душе стало легче, когда она узнала всю правду. — Правда, спасибо. — Не за что! — та улыбнулась, крепко обнимая её. — Пойди и вправь этому идиоту мозги на место. Милли хихикнула, утирая внезапно накатившие слёзы. — Обязательно.***
Когда она рассказала обо всём случившемся Айле, та около часа ругала Финна за глаза за его стеснительность и неуверенность в романтическом плане. Пускай он и казался грубым и неотёсанным чурбаном при первом знакомстве, но внутри, по заверениям подруги, жил очень ранимый мальчик, скрывавшийся от мира большую часть времени. Они решили, что будет очень круто, если Милли придёт на выступление Calpurnia — которое теперь состоится, поскольку Теслер-Мейб собиралась всё же вернуться к ребятам, — одетая в таком же стиле рокерши, как и сама Айла, тем самым как бы показывая Финну, что она принимает его таким, какой он есть. Фестиваль должен был состояться через неделю, так что Calpurnia очень плотно взялась за подготовку и репетиции, и Милли подумала, что стоит дать Вулфарду ещё неделю на обдумывание ситуации, сложившейся между ними, поэтому практически не общалась с ребятами, с головой уйдя в и так закинутую ранее учёбу.***
В день фестиваля Милли пришла к Айле домой, чтобы у неё подобрать какие-нибудь вещи и накраситься (родители Милли не одобрили бы подобные новинки в гардеробе средней дочери, если бы та решила прикупить что-нибудь в этом духе). Теслер-Мейб же уже была готова творить. Она предложила на выбор несколько вариантов, и в итоге они обе сошлись на мнении, что кожаные штаны в обтяжку, укороченная майка, открывающая плоский живот, и кожаная косуха сделают своё дело. Обувь Айла также великодушно одолжила свою, а именно, уже знакомые чёрные берцы на платформе. Девушки накрасили друг другу ногти переливающимся чёрным лаком; следом Теслер-Мейб нанесла макияж подруге, выделив её глаза чёрными тенями и тушью, а пухлые губы — тёмно-бордовой матовой помадой. Волосы у Милли были не настолько длинные, насколько у Айлы, так что девушкам пришлось экспериментировать. Сначала они подумывали использовать много лака и сделать начёс, но потом Теслер-Мейб пришла в голову потрясающая идея, и она заплела Браун косички по бокам, начиная от висков. Вышло очень даже круто и при этом мило одновременно. Из последних штрихов, которые добавила в их образы Айла, были перчатки без пальцев, пара серебряных серёжек и несколько цепочек на шею. Когда Милли посмотрела на итоговый вариант в зеркало, то едва смогла узнать себя в отражении. Это была вроде как она и абсолютно точно не она. — Ну как тебе? Нравится? — спросила с улыбкой Теслер-Мейб, стоя у неё за спиной, гордясь своими трудами. — Это… офигенно! Айла, серьёзно! Я чувствую себя совершенно другим человеком! Подруга рассмеялась, когда Браун накинулась на неё с объятиями. — До начала фестиваля остался час, так что нам стоит выдвигаться уже сейчас. — А какими вы выступаете? — Пятыми. Где-то через два часа после начала, получается. Но нам с ребятами нужно будет разогреться и порепетировать, да и мало ли, вдруг что-нибудь сдвинется, так что тебе придётся подождать нас перед сценой. — Но… — попыталась возразить Милли. — Он тебя увидит, поверь мне! — Айла улыбнулась. — Лучше займи самое лучше место и наслаждайся фестивалем. Там ведь не только рок будут исполнять.***
Милли специально заняла самое лучшее место прямо перед сценой, чтобы хорошо видеть тех, кто выступает. И хотя огромные колонки периодически оглушали её настолько, что она толком ничего не слышала, ей всё это доставляло удовольствие. Молодежь вокруг, громко подпевающая, танцующая и скандирующая названия выступающих групп, заряжала её небывалыми эмоциями. Конкретно в тот момент она ощущала, что значит быть живой. Наконец-то! Почему-то она противоестественно чувствовала себя как будто на своём месте. И ещё она не могла дождаться выступления своих друзей. А ещё больше, если уж откровенно, — увидеть выражение лица Финна, когда он признает её в этом наряде. Спустя два часа, как Айла и предвещала, на сцену наконец-то пригласили Calpurnia. Толпа снова ожила и закричала, и Милли была не уверена, почему именно: то ли их знали в городе и раньше, то ли публике понравилась внешность ребят, то ли просто все поддерживали следующих участников фестиваля. Всего им давалось около двадцати пяти минут на то, чтобы исполнить свои песни. Всё зависело от того, насколько долгими они были — кто-то мог впихнуть и по шесть-семь песен, а кто-то укладывался только в три с половиной. Браун поддерживала Calpurnia громче всех. Она кричала, не щадя голос, и громко хлопала, пока ребята осваивались на сцене, подключая свою аппаратуру и настраивая её. Спустя минуты три началась первая песня. Всего они успели исполнить четыре. Первые две Милли пару раз слышала до этого на репетициях — это были песни их собственного сочинения. Но вот следующие две она от них точно не ожидала… Едва из колонок раздались первые аккорды, Браун сразу поняла, что это. Да, пускай она и была поклонником хип-хопа, но не узнать «Take on me» она просто не могла — ещё бы, это был просто хит в прошлом году. Хотя мелодия и звучала немного иначе, чем она помнила, её сердце всё равно буквально заколотилось где-то в горле — это была одна из тех песен, которые она обожала и которые Финн бы не стал играть абсолютно точно. Милли широко распахнутыми глазами, застыв на месте, наблюдала за тем, как ловко перебирают струны своих гитар Айла и Джек, улыбаясь друг другу, как бойко стучит по барабанной установке Малькольм, и как, обняв одной рукой микрофон на стойке, притоптывает в такт ногой Финн, глядя куда-то в пол сцены. Люди вокруг взревели радостными криками ещё сильнее, тоже узнав популярную песню, а Браун всё не могла налюбоваться на Вулфарда, который, чуть прищурившись на закатном солнце, раскачивал туда-сюда стойку для микрофона и качал под музыку головой. Наконец, дёрнув микрофон на себя и прижавшись к нему губами, Финн запел: — We're talking away I don't know what I'm to say I'll say it anyway Today's another day to find you Shying away I'll be coming for your love, okay? Милли закусила губу, чувствуя, как глаза стали чуть-чуть влажными от подступивших слёз. Она заметила улыбку, адресованную ей Айлой, и неловко махнула рукой в ответ, вновь буквально прикипая взглядом к Финну, который как раз переходил к припеву, уже играя на своей ритм-гитаре вместе с остальными. — Take on me (take on me) Take me on (take on me) I'll be gone In a day or two Браун слышала, как девушки вокруг неё практически визжат и тянут вперёд руки, как будто желая коснуться солиста, но Финн лишь прикрыл глаза, полностью отдаваясь песне, не обращая внимания на то, что происходит перед ним. Да и к тому же был слишком маленький переход между припевом и вторым куплетом, чтобы на что-то отвлекаться. — So needless to say I'm odds and ends But I'll be stumbling away Slowly learning that life is okay Say after me It's no better to be safe than sorry Милли вздрогнула, когда пересеклась взглядом с тёмными глазами Вулфарда, пристально смотревшим на неё, как будто он пытался понять, не показалось ли ему. Не показалось ли ему, что эта девушка-рокер в толпе зрителей действительно та самая Милли Бобби Браун из Кентукки. — Take on me (take on me) Take me on (take on me) I'll be gone In a day or two Начался проигрыш, и Финн нажал на усилитель у себя около кроссовка, из-за чего привычная мелодия ещё больше окрасилась уже знакомыми нотками рока. Но Милли была настолько увлечена песней, что только сильнее влюбилась в это новое звучание прекрасно известной ей мелодии. Вулфард, чуть отошедший от микрофона, Айла и Джек, перебирая струны на гитарах, сильно мотали головами в такт музыке, завлекая тем самым толпу поддержать их, чуть пританцовывая на месте. И это было слишком заразительно, чтобы сопротивляться. Длинные тёмные волосы Финна, которые всё ещё отливали на свету фиолетовым, взлетали в воздух, и Милли хотелось прикоснуться к ним, чтобы поправить и ощутить их мягкость, хотя она была уверена, что этот начёс у него на макушке держится только благодаря лаку их общей подруги. Да и Айла была такая забавная, когда её же длинный светлый хвост хлестал её по лицу, падая вперёд и закрывая ей глаза. Неожиданно Финн перестал играть, прихватил с собой микрофон со стойки и отошёл к синтезатору, стоявшему чуть в стороне. Подхватил с него свои любимые квадратные чёрные солнцезащитные очки и, нацепив их, начал наигрывать тот же самый мотив, что и раньше, пока Айла и Джек продолжали играть на гитарах, а Малькольм уже спокойнее отстукивал один и тот же ритм, смущённо улыбаясь толпе из-под копны взмокших светлых кудряшек, едва ли не впервые глядя вперёд, потому что солиста перед ним не было. Третий куплет Вулфард пел, пока снова неспешно брёл вперёд, удерживая переносной микрофон в руках и возвращаясь на своё место. — Oh the things that you say Is it live or Just to play my worries away You're all the things I've got to remember You're shying away I'll be coming for you anyway Последнюю строчку он пропел так громко и уверено, снова глядя именно на Милли — очки он оставил на синтезаторе («И зачем только надевал, глупыш?» — с улыбкой подумала она), — что девушка буквально завороженно приоткрыла рот, уже готовая простить ему его любую самую дурную выходку. — Take on me (take on me) Take me on (take on me) I'll be gone In a day or two Милли улыбалась, наблюдая за тем, как Финн снова чуть пританцовывает у стойки для микрофона и играет на гитаре, только сейчас отмечая, что они все одеты именно так, как в день их знакомства. В тот самый день, когда Айла помогла ей найти офис принципала, ожидая опаздывающего к мистеру Кларку Джека, и когда Вулфард отмахнулся от своей возложенной на него вице-принципалом обязанности провести ей ознакомительную экскурсию. — Take on me! Песня закончилась, и публика взорвалась аплодисментами, скандируя название группы. Милли тоже подключилась, широко улыбаясь и влюблённо глядя на Финна, который как раз откидывал прилипшие волосы с лица и о чём-то тихо общался с ребятами, кивая им. Он снова вернулся к микрофону, когда Малькольм позади него вскинул барабанные палочки вверх, щёлкая ими три раза, и Calpurnia начала свою четвёртую — и последнюю на сегодня — песню. И снова кавер на другую популярную композицию, так нежно любимую Браун, а именно, «Africa» группы Toto. Да что же он с ней творит? Наверняка ведь это Айла подстроила всё. Сказала ему, что она будет сегодня на фестивале ради него, и убедила его негласно посвятить ей, Милли, эти две любимые песни, о которых Браун уже всем прожужжала уши. Она никогда не думала, что можно снова влюбиться в уже и так давно обожаемую песню, но Calpurnia доказала ей, что возможно всё. Особенно, когда Финн тихо и спокойно запел, неспешно перебирая струны гитары, заставляя сердце Милли совершить кульбит и восторженно сжаться. — I hear the drums echoing tonight But she hears only whispers of some quiet conversation She's coming in, 12:30 flight The moonlit wings reflect the stars that guide me towards salvation I stopped an old man along the way Hoping to find some old forgotten words or ancient melodies He turned to me as if to say «Hurry boy, it's waiting there for you» Его спокойный голос просто идеально ложился на чуть изменённую музыку, и Милли прикрыла глаза, чувствуя, что уже просто не может сдержать слёз, закусив нижнюю губу, качая в такт головой, пленённая этим чудесным звучанием. Вдруг мелодия чуть ускорилась и стала сильнее, можно сказать, тяжелее, но в хорошем смысле этого слова, снова напомнив ей, что это всё-таки рок-кавер, и Финн запел в этот раз чуть громче, вкладывая свои эмоции в каждую строчку. — It's gonna take a lot to drag me away from you There's nothing that a hundred men or more could ever do I bless the rains down in Africa Gonna take some time to do the things we never had Всё внезапно снова успокоилось, вернувшись к спокойному и неспешному ритму, и Милли приоткрыла глаза, смаргивая слёзы, разглядывая Финна, который, казалось, смотрел только на неё одну, буквально не сводя с неё взгляда, возвращаясь к тому глубокому и размеренному голосу, что был во время первого куплета. — The wild dogs cry out in the night As they grow restless longing for some solitary company I know that I must do what's right Sure as Kilimanjaro rises like Olypmus above the Serengeti I seek to cure what's deep inside Frightened of this thing that I've become Милли казалось, будто он просил у неё прощения этой песней. Как будто он пытался донести до неё то, что чувствовал к ней всё это время, но так боялся сказать ей об этом вслух. Как будто рассказывал о том, что терзало его последние месяцы, не давая душевного покоя. И она, конечно же, принимала его извинения, ласково улыбаясь ему, пока он, отразив её мягкую улыбку, снова громко не запел, прикрывая глаза и наконец-то разрывая их зрительный контакт. — It's gonna take a lot to drag me away from you There's nothing that a hundred men or more could ever do I bless the rains down in Africa Gonna take some time to do the things we never had Настало время проигрыша, и Вулфард в очередной раз вернулся к уже знакомому синтезатору, вновь прихватив с собой микрофон, только в этот очки он не надел, сосредотачиваясь на чёрно-белых клавишах под его длинными пальцами. Но, когда звук синтезатора резко оборвался, как раз перед той самой строчкой, из-за которой у Милли буквально выпрыгнуло сердце из груди, он снова посмотрел на неё, приближаясь к краю сцены. — Hurry boy, she's waiting there for you! И почти без перехода запел вместе с Айлой и Джеком, прыгая на месте и выкладываясь на полную, заставляя и всю публику, включая Милли, громко подпевать им. — It's gonna take a lot to drag me away from you There's nothing that a hundred men or more could ever do I bless the rains down in Africa Gonna take some time to do the things we never had Теслер-Мейб красиво закончила песню на своей соло-гитаре, а Финн, забравшись на барабаны Малькольма, вдруг сделал с них прыжок, поджав под себя ноги, тем самым оставив зрителей фестиваля в полнейшем экстазе. — Спасибо всем! Это была Calpurnia. Хорошего вечера! — просипел в микрофон чуть сорванным голосом Вулфард, когда они все поклонились, и, махнув руками, ребята ушли, унося с собой гитары и синтезатор. Публика скандировала название группы, требуя выступления на бис, и громко аплодировала, а Милли, утирая слёзы со щёк, пробиралась в сторону, где она должна была встретиться — по заверениям Айлы — с друзьями после окончания концерта. Она постоянно извинялась, расталкивая незнакомых людей в стороны, пытаясь поскорее выбраться из душной толпы, и пару раз невольно услышала, как какие-то девушки возбуждённо обсуждают, какой же солист последней группы красавчик. У Браун от этого факта скрутило желудок узлом и легко закружилась голова. А ведь и правда. Вокруг столько девушек, гораздо симпатичнее неё, которые больше подойдут Финну, разделяя его вкусы и интересы, нежели она — совершенное несоответствие ему. Её запал моментально поугас. Может, он и не для неё сегодня пел? Может, он даже не узнал её в толпе в этом образе? Может, он смотрел на кого-то другого, помимо неё? Было столько сомнений, враз закравшихся в её голову, что она уже не была уверена, стоит ли ей вообще идти на означенное место встречи, или лучше развернуться и убежать домой, пока она не опозорилась ещё больше. Около огромного баннера с названием фестиваля, где Айла договорилась с ней встретиться, стоял один лишь Финн. Не узнать его было трудно — тёмно-фиолетовые длинные волосы с начёсом на макушке, солнцезащитные очки, футболка, джинсовка, рваные джинсы и разношенные кроссовки. Он привалился спиной к столбу, заложив руки в передние карманы, и лениво покачивал головой в такт музыке, которую играла уже следующая группа, вышедшая на сцену после Calpurnia. Милли сбавила скорость, неуверенно приближаясь к нему. Она нервно перебирала пальцы, как будто собиралась впервые с ним заговорить. Почему-то ей сразу вспомнился день их знакомства и его побег от неё по всей школе. Но из-за её нерасторопности и нерешительности её опередили какие-то две незнакомые девушки, которые куда более самоуверенно и нагло подошли к Вулфарду, начиная откровенно заигрывать с ним. Браун видела по его губам, что он что-то им отвечает, но из-за громкой музыки и ещё оставшегося между ними расстояния она не могла точно разобрать, что же именно он говорит. Но, судя по улыбкам незнакомок, те не спешили расстраиваться из-за отказа, если таковой вообще был. И Милли, закусив губу и гулко сглотнув, опустила голову. Наверное, она действительно ошиблась, и эти две песни ничего не значили. И слова Айрис тоже были ложью. Или не были, но сейчас Финн уже потерял к ней интерес, и она упустила свой шанс хоть как-то закрепить их недоотношения (уже вторые в её жизни). Господи, она такая наивная, раз действительно повелась на это всё, так легко купилась, как влюблённая дурочка. С трудом сдерживая жгучие слёзы, она отвернулась и медленно побрела прочь с фестиваля, низко опустив голову и обняв себя за плечи. И то ли музыка была такая громкая, то ли Браун была настолько поглощена собственным отчаянием, что она не сразу услышала, как кто-то настойчиво и громко зовёт её по имени. — Милли! Милли! Милли, да стой же ты, чёрт возьми! Она быстро утёрла слёзы тыльными сторонами обеих ладоней и обернулась назад, увидев, как за ней бежит Вулфард. — Финн?.. — изумлённо произнесла она, уставившись на него распахнутыми глазами. А парень, едва настигнув её, моментально обнял, прижав к себе, и уверенно — без доли стеснения и сомнений — поцеловал, прикрыв глаза. И Милли, колебавшаяся всего пару секунд, прерывисто выдохнув, обхватила его за шею, зарывшись пальцами в длинные и жёсткие — не мягкие, как ей казалось до этого — волосы, со всем отчаянием отвечая на его поцелуй, пытаясь без слов рассказать ему, как сильно она переживала. Когда Финн отстранился, тяжело дыша и облизывая губы, он улыбнулся и чуть крепче обнял её за талию, позволяя себе касаться её обнажённой кожи, открытой из-за укороченной майки. — Не могу не заметить, что выглядишь ты невероятно горячо. — Дурак, — она хихикнула и, прижавшись к нему, зарылась лицом в его чёрную футболку, окончательно расслабляясь в его руках. У них было много тем, которые стоило обсудить. У них было много проблем и казусов, которые стоило разрешить. Но если бы вы спросили Милли в тот момент, а хотела ли она вообще обсуждать и решать это всё прямо сейчас, то получили бы в ответ однозначное «Нет». Она просто хотела стоять вот так — в его объятиях — и дальше, слушая, как он мурлычет себе под нос мотив «Africa».