Не прикасайся

Тэхен ожидал как обычно встретиться с госпожой Чон в холле, но широко улыбающийся Чонгук вместо нее привел его в замешательство. Он ни разу не видел его улыбки. Она показалась немного неестественной, но Тэхен быстро списал это на то, что Чонгук обычно был или спокоен, или недоволен. Уже то, что Чонгук встречал его, и встречал улыбкой, было неожиданным. Когда он вдруг начал надвигаться на Тэхена, все так же улыбаясь и широко расставив руки, от внезапного страха перехватило дыхание. Чонгук может быть агрессивным. И возможно, то, что он принял за улыбку, вообще было злым оскалом. Он попятился назад и почти прижался спиной к двери, когда Чонгук вдруг крепко обхватил его руками и притянул к себе. Так крепко, что гипс больно врезался в спину. Тэхену понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что его обнимают, а не пытаются убить. По шокированному лицу госпожи Чон, вышедшей из гостиной, он понял: Чонгук делает так очень и очень редко, если вообще когда-либо делал. Тэхен неуверенно положил руки ему на спину, слишком крепко сдавленный в сильных руках. Чужой выдох защекотал шею, вызывая улыбку. Чонгук явно не пользовался никаким парфюмом, и к приятному естественному запаху примешивался лишь чуть уловимый аромат шампуня. Тэхен, как ценитель приятных ароматов, вдохнул поглубже, насколько позволяла хватка. Чонгук точно не умел обнимать. Но осознание того, что он нашел в себе силы обнять именно Тэхена, наполнило его нежностью и легким восторгом, как в моменты, когда он видел улыбки незнакомых малышей на улице в свой адрес. Будто почувствовав его отдачу, Чонгук сдавил еще крепче. Так, что в Тэхене как будто что-то хрустнуло. Пообещав себе научить Чонгука обниматься, он тихонько сообщил, что ему становится больно. Просить перестать напрямую он не стал, боясь вызвать непредсказуемые эмоции. Чонгук сообразил быстро, хоть и не сразу, и наконец отпустил его, позволяя отдышаться. Тэхен разозлился и вместе с тем испугался, когда Чонгук вышвырнул его из комнаты с картинами. Но сейчас, когда его начали осыпать сбивчивыми извинениями, пытаясь сохранить улыбку, Тэхен сразу же простил. Улыбка преобразила Чонгука. Он вдруг стал похож на обычного парня, счастливого, с блестящими глазами-полумесяцами и мягкими щечками, которые так и хотелось потеребить. Этот порыв Тэхен сразу же подавил. Не стоило прикасаться к Чонгуку, если он сам не инициатор прикосновения. Это он уже усвоил. Он не сразу понял, зачем же Чонгук опустился на колени, а когда тот вдруг начал дуть на царапину, почти касаясь губами, с трудом сдержал смех, щекочущий грудь изнутри. Пришлось тоже присесть прямо на пороге, чтобы Чонгук не слишком увлекался. Тот поднял на него глаза, впервые с момента их знакомства выражающие счастье. Тэхен почувствовал себя так, будто общается с ребенком, и с трудом удержался, чтобы не чмокнуть Чонгука в макушку, когда тот на слова о том, что он мило улыбается, заулыбался еще шире. — Пойдем на террасу, там чай с печеньем, — Чонгук потянул его за запястье чуть влажной от волнения рукой. — Я простил тебя, не переживай, — Тэхен улыбнулся, тут же получая восторженный взгляд. — Я знаю, где терраса, пойдем. Как только Чонгук отпустил его, позволив просто последовать за собой, оставив шокированную госпожу Чон в холле, Тэхен решил не возобновлять прикосновения. Эмоциональная перегрузка грозила истерикой или даже чем-то похуже, а для Чонгука, не привыкшего к эмоциям, их долгого приветствия наверняка уже хватило. — Ты правда больше не обижаешься? — Чонгук, снова вернув привычное выражение лица, пропустил его на террасу, придержав стеклянную дверь. — Ну как я могу обижаться на тебя после таких извинений? — Тэхен устроился в уютном кресле, наслаждаясь видом на сад. — Ты ведь обычно не обнимаешь никого, так? — Да. Даже родителей и Джина. Я очень не люблю, когда меня трогают. Но мне захотелось обнять тебя, чтобы извиниться. — Спасибо, ты молодец, что так постарался, — он чуть не погладил чужую ладонь, лежащую на мозаичной поверхности маленького столика, но вовремя опомнился. — Устал говорить? — Устал, — Чонгук опустил взгляд в чашку. — Но ты говори со мной, ладно? Я постараюсь быть спокойным. — Хорошо. Давай пить чай. Тэхен вовремя остановился, чтобы не упомянуть, что чай уже остыл. Он вполне мог выпить его чуть теплым, при этом не беспокоя Чонгука. Овсяное печенье с шоколадом, прямо как в первый день, вызвало улыбку. — Почему ты улыбаешься просто так? Я думал, что улыбка — это реакция на чьи-то слова или действия, — Чонгук, не прекращающий рассматривать его, заинтересованно уставился на губы. — Потому что вспомнил, как ты принес мне такое же печенье в первый день. Это было мило. — Аа… — он задумчиво обвел пальцем квадратики плиточной мозаики на столе. Терраса Тэхену нравилась гораздо больше, чем весь дом. Большие и уютные, пусть и такие же белые кресла хорошо сочетались со светлым деревом. Нагретый за день пол приятно согревал ступни, и Тэхен блаженно вытянулся, рассматривая такой нетипичный для этого дома яркий столик. — Мама сама мозаику делала, — Чонгук проследил за его взглядом, — я помню, что раньше тут было много вещей, которые она украшала. Но потом сделали ремонт. — Тебе нравится интерьер сейчас? — Да. Очень. Ничего не цепляет мое внимание и не вызывает желания рисовать сутками, не отвлекаясь, — он поймал пальцами бутон гортензии, выглядывающий из-за ограждения, и покрутил в руке. Тэхену уже показалось, что он снова отвлекся от реального мира, но Чонгук быстро отпустил цветок. — Ты сказал, что тебе больно, когда я тебя обнял. Ты ударился еще чем-то? Синяки остались? — Нет, ты просто очень сильно сжал меня. Но все в порядке, я понимаю, что ты не умеешь. Мне все равно было приятно. — Научишь обнимать? — Обязательно. Но на сегодня тебе хватит обнимашек, ведь так? — Обнимашек? — Чонгук вдруг усмехнулся, и его лицо на секунду снова воспроизвело то самое счастливое выражение. — Что это за слово такое? — Это слово «обнимашки». И мне оно нравится, — Тэхен улыбнулся, обнимая себя за плечи. — Я люблю обнимашки! — Это когда самого себя обнимаешь? — замешательство на лице Чонгука окончательно рассмешило его. — Это то же самое, что и объятия. Не важно, кого обнимать, просто обнимашки. — Ох, ладно, — Чонгук застыл, глядя уже куда-то вдаль, мимо Тэхена. Тэхен почти забыл, что Чонгуку не стоит долго общаться без передышки, чтобы оставаться спокойным. Поэтому просто отпил холодный чай, стараясь не мешать ему даже взглядом, и откусил печенье. — Где вы покупаете это печенье? — он не удержался от вопроса, но ответа не получил. Вместо реакции на его слова, лицо Чонгука вытянулось, а глаза вдруг округлились. — Что? Что такое? — Тэхен, — он так и не оторвал взгляд от чего-то сзади, — пойдем внутрь. — Мы же только начали чай пить… Тэхен осторожно взглянул ему в глаза, вдруг отчетливо улавливая страх. Именно его. Такой, что у самого Тэхена пробежал холодок по спине. — Что такое, Чонгук? — Тэхен понизил голос до шепота, чувствуя, как от чужого вмиг побелевшего лица и испуганных глаз кожа покрывается мурашками. Не получив ответа, он попытался проследить за его взглядом. — Не оборачивайся! Чонгук остановил его, схватив лицо обеими руками, чудом отреагировав так быстро. Тэхен от неожиданности схватил его запястья, но поздно опомнился. — Вставай и иди внутрь. Не смотри туда. Тэхен напомнил себе, что Чонгук уж точно не шизофреник, и у него не должно быть галлюцинаций. И от этого стало еще более жутко. — Я может… Что ты увидел? — он послушно встал, и тут краем глаза заметил какое-то движение среди растений. Проигнорировав просьбу Чонгука, он все же обернулся. Не отрывая взгляда, на них смотрел тот самый человек с картины, написанной три года назад. В точно такой же одежде, с тем же взглядом и в той же позе. Тэхен понял, что это не плод воображения, еще когда увидел картину. — Тэхен, уходи! — Кто вы? — Тэхен, вдруг осмелев, даже не двинулся с места. Но ему не дали договорить, просто больно обхватив поперек груди сильными руками и втащив внутрь. На этом Чонгук не остановился, и потянул его за руку. — Кто это? Чонгук, почему… Тэхен еле успевал за ним, пока в конце концов его не втянули в абсолютно темную комнату и не захлопнули дверь. На него успела накатить паника, когда он не смог ничего увидеть в темноте на пару секунд, пока Чонгук не нащупал выключатель. Лампы на стенах загорелись мягким светом, освещая пять небольших диванчиков, расположенных на разной высоте, на которых могли свободно разместиться два человека, проектор и экран во всю стену. Тэхен догадался, что его привели в домашний кинотеатр. — Посидим тут. Вон там диски, можешь включить что-нибудь, чтобы не скучать. Не выйдем до возвращения родителей, — Чонгук устало присел на диван и тяжело прикрыл глаза. — Чонгук… — Тэхен осторожно сел рядом, надеясь узнать хоть что-нибудь, — Кто это? Но Чонгук так и промолчал, даже не взглянув на него. Теперь Тэхена не отпускал страх. Раз этот человек был на веранде, то он вполне мог зайти в дом и найти их. Он понял, почему Чонгук выбрал комнату без окон. Ему просто хотелось спрятаться. — Чонгук, — он просто не мог оставаться в неведении, — скажи мне. Пожалуйста. — Когда он приходит, случается что-то плохое, — Чонгук наконец заговорил, когда Тэхену показалось, что его вопрос снова проигнорировали. — Я уже думал, что схожу с ума. Его нет на записях с камер. Только я его видел. Но ты тоже увидел. — Ты знаешь его? Тэхен вспомнил про историю с газом и вдруг запаниковал. Вдруг их закроют здесь? Подожгут? Пустят какой-нибудь ядовитый газ? Наверняка этому человеку чем-то не угодили богатые родители Чонгука. — Не знаю. — Позвоним в полицию, — Тэхен решительно потянулся к карману, но понял, что оставил телефон на террасе. — Не поможет. Пожалуйста, послушай меня, — Чонгук даже встал, чтобы убедить его. — Просто включи какой-нибудь фильм и подожди родителей. Не бойся. Он действовал, только когда я был один. — А если ты останешься один, он… — Он не тронет меня, пока кто-то рядом. Я видел его перед тем, как меня заперли на кухне с газом. Перед тем, как меня сбила машина, и перед тем, как чуть не выпил бокал уксуса. Я бы никогда себе его не налил. Он хотел, чтобы это выглядело как попытка суицида, но я успел почувствовать запах, прежде чем выпить. — Думаешь, он хочет убить тебя? — Не убить, — Чонгук опустил взгляд. — Выставить сумасшедшим перед родителями. На его лицо снова вернулось привычное выражение лица. Пустое, безо всяких эмоций. Тэхен тяжело выдохнул, пытаясь привести мысли в порядок. Он не думал, что просто устроившись на очень выгодную подработку, окажется втянут в темную историю. — Ты… здоров? — он совсем запутался и никак не понимал, что же происходит с Чонгуком. Он вряд ли был психически здоров. Однако притворяться больным было бессмысленно. — Нет. Аутизм не лечится. Но я не пытался убить себя. А когда я рассказал, что видел того человека, родители проверили камеры, но его не нашли — они решили, что я совсем схожу с ума. Тэхен случайно заметил, как сильно Чонгук впился ногтями в ладони. На сегодня хватит расспросов. Как бы он ни боялся, доводить до истерики точно не стоило. Он и правда должен был послушать Чонгука и просто отсидеться здесь до прихода родителей, пусть и забивая голову мыслями о том, что их могут убить прямо здесь. Тот, кого он видел сегодня, вряд ли хотел навредить ему. Только Чонгуку, который снова устроился на диване. — Возьми плед, тут прохладно. — Что? — Тэхен даже вздрогнул, уже привыкнув к тишине. — Там стопка пледов, — Чонгук указал в дальний угол. — В шкафу. Возьми один. Ты дрожишь. Тэхен и правда слегка дрожал, сам того не замечая. Но скорее не от холода, а от страха. Он заставил себя подняться и, немного посомневавшись, взял два пледа. Прежде чем укрыться самому, он осторожно, не прикасаясь, накрыл Чонгука, свернувшегося в позе эмбриона. — Ты чего? — У тебя ноги голые, полежишь и тоже замерзнешь. Чонгук не ответил, укутываясь теплее, и прикрыл глаза. Тэхен все же включил что-то из научной фантастики, чтобы хоть как-то отвлечься, и изредка поглядывал на соседний диван. Чонгук не шевелился. Но и не спал. Тэхен почему-то это чувствовал. Он с самого начала упустил сюжет и так и не смог сосредоточиться на фильме. Он почувствовал невероятное облегчение, когда, просидев в напряжении несколько часов, наконец услышал приглушенные голоса из-за двери. — Попроси отвезти тебя домой, — Чонгук тут же сел, когда Тэхен выключил проектор. — Так будет безопаснее. Береги себя. — Хорошо. Не переживай за меня, — Тэхен выдавил улыбку, аккуратно складывая плед. — Спасибо, что пообщался со мной. Ты лучше всех, кто когда-либо работал со мной, — Чонгук попытался улыбнуться, но вышло не очень. За все время они ни разу не прощались. Тэхен просто уходил. Чонгук просто оставался. Поэтому сейчас диалог казался слишком странным, как будто они прощаются насовсем. — И тебе спасибо. Я рад, что могу пообщаться с гением, — Тэхен улыбнулся. — До завтра. — Пока. Чонгук дождался, пока шаги Тэхена стихнут на лестнице, проводив его взглядом. Красивого, доброго Тэхена, общавшегося с ним на равных. Тэхена, которому он ни в коем случае не хотел навредить и общался на равных. Он зачем-то погладил аккуратно сложенный плед, а затем поднес к лицу. Наверное, Тэхен пользовался какими-то духами, раз на ткани остался пусть и совсем слабый, но все тот же сладковатый аромат. Тэхен пахнет очень приятно. Чонгук уже пожалел, что не спросил, чем же он пользуется. В горле вдруг появился ком, а грудь сдавило от сожаления. Ему не хотелось расставаться. Незаметно встав за стеной у лестницы, он убедился, что Тэхена точно довезут прямо до дома, и дождался хлопка входной двери. — Мам… — голос дрогнул, и он не сразу сформулировал то, о чем хотел попросить. — Сделай так, чтобы Тэхен больше не работал у нас. Найди кого-нибудь другого.