Не прикасайся

— Он и тебя заставил рисовать? Голос, вдруг прозвучавший прямо над самым ухом, заставил Тэхена вздрогнуть и чуть не уронить кисть. Они были совершенно одни в комнате, и прихода Джина он не заметил, пока тот не подошел совсем близко. — Эй, не пугайся! От смеха, напоминающего трение губки о стекло, Тэхен нервно встряхнул плечами. — Стучаться надо, — он исправил неровный мазок. — Меня он тоже рисовать заставлял. Но мои таланты оставляют желать лучшего, так что долго я не протянул, — Джин обернулся к Чонгуку. — Опять таблетки? Тот лишь кивнул, почти не обращая на него внимания. — И часто ему их дают? — Иногда. Когда он сильно понервничает, — взгляд Джина вдруг остановился на Тэхене. — Что с твоей головой? С вами что-то случилось? — Да так, не важно. У Чонгука, если что, язык болит, так что лучше не мучить его разговорами. — Я затопил второй этаж и за это меня ударили, — Чонгук подал вялый голос. — Тэхен, знаешь картину Гойи «Марионетка»? Пришлось задуматься, чтобы в голове возник смутный образ картины, о которой он слышал от силы пару раз. — Знаю. — Смешай цвет, как внизу юбки девушки в самой темной одежде, и сделай мягкий переход от краев от темного к тому, что уже есть, — с трудом поговорив такую длинную фразу, Чонгук громко сглотнул, морщась от боли. Тэхен поспешил найти нужную картину в интернете, потому что одежды девушек напрочь отказывались воспроизводиться в памяти. — Нет! Фото искажает цвет. Вживую видел? Тэхен почувствовал себя совсем глупым. —  Так, Чонгук, — Джин вмешался, прерывая неловкость, — я, вообще-то, поздравить тебя пришел. Твоя картина «Линии ветра» была продана на аукционе Christie's за… — он что-то пролистал в телефоне. — Двести тысяч евро. Самая дорогая из всех! Чонгук лишь приподнял бровь, не выражая никаких эмоций, а вот Тэхен аж рот приоткрыл от удивления. Он знал, что Чонгук неплохо зарабатывает, но никак не думал, что всего одна картина продается по цене шикарной квартиры или загородного особняка на одном из самых престижных аукционов. Его снова накрыло то самое восхищение от того, что рядом находится такой человек. Возможно, художник, который войдет в историю. Который уже несколько раз писал его портрет. — Двести тысяч? — Тэхен не смог сдержать восхищенной улыбки. — Ты молодец! — Главное чтобы на таблетки, холсты и краски хватило, — Чонгук вовсе не выглядел радостным, скорее всего, из-за того, что мало представлял себе ценность такой суммы. — И на ремонт осталось, точно. — Хватит. Да тебе на собственный дом хватит, и останется еще, — Джин смотрел на него так, будто объяснял ребенку прописные истины. — Ты как вообще умудрился затопить все? Чонгук вздохнул и прикрыл глаза. Он ответил только тогда, когда Джин уже открыл рот, думая, что ответа не дождется. — Не помню. — Совсем? — Совсем. Тэхен собирался объяснить свои подозрения, но телефонный звонок прервал его. Он совершенно забыл, что вчера убедил родителей, что отлично себя чувствует, и сегодня у него выходной. -…Раз ты все равно возвращаешься поздно, то давай я заберу Тани к себе до конца лета. Я в салоне красоты, как обычно, освобожусь где-нибудь через полчаса, — на фоне довольного голоса матери что-то зажужжало. — Приведешь его ко мне? Тэхен почти отказал, объяснив, что должен работать, но, вдруг нащупав таблетки в кармане, резко понял, что делать.

***

Оставив Чонгука с Джином и добравшись за десять минут домой на такси, Тэхен нерешительно застыл в ванной у аптечки. Витаминный комплекс, который он принимал каждый день выглядел точно так же, как таблетки Чонгука. Разве что, едва заметно более интенсивного оттенка. Тэхен не имел никакого права подменять таблетки. Он снова и снова сравнивал между собой таблетки из баночек дрожащими руками и никак не мог решиться на совершение задуманного. С одной стороны, он вполне мог ошибаться, и доктор Чонгука совсем не беспричинно выписала такой препарат в больших дозах. С другой, состояние Чонгука было на грани передозировки даже сейчас, когда Тэхен не успел дать ему дополнительную дозу. Нужно решать сейчас. Он трясущимися пальцами снова открыл баночку транквилизаторов. Сейчас. Рука тряслась так, что таблетки едва не падали через горлышко. Тэхен не привык нарушать правила. Он всегда делал все так, чтобы совесть была спокойна, и его поступки не несли в себе ничего неправильного, а уж тем более, противозаконного. Он настолько напрягся, что от внезапного телефонного звонка выронил баночку в раковину. Голубые таблетки одна за одной покатились в сливное отверстие. — Да, мам, сейчас приведу, мы уже выходим, — Тэхен быстро пересыпал витамины и крепко закрутил крышку. Снял повязку с головы, порадовался, что панама сейчас по погоде, и быстро вышел, едва не забыв прихватить Ёнтана. Он вернулся меньше чем через час и с удовлетворением понял, что Чонгук уже сам встал за мольберт. На красном фоне, светлеющем к центру, вырисовывались странные переплетения, напоминающие сосуды. Тэхен не понял, что пытается изобразить Чонгук. Зато понял, что, скорее всего, эта картина побьет рекорд по цене. — Что рисуешь? Обычно мне легко понять, а сейчас не совсем. — Зажмурься покрепче, — Чонгук проговорил чуть четче, чем до этого, и Тэхен понадеялся, что ему лучше. — Зажмурься, не смотри. Тэхен послушно зажмурился как можно крепче, не понимая, чего же от него хотят. — Теперь жди. Видишь? Он не сразу понял, что перед глазами появляется сетка сосудов, похожая на картинку Чонгука. — Вижу. Это гениально, — Тэхен открыл глаза, снова привыкая к свету. — И как ты додумался… — Я увидел это, когда меня ударили. — Он гений, — Джин с улыбкой глянул на картину, которая была слишком пугающей и тревожной уже сейчас, хотя до финальной версии было еще далеко. Прямо как та, с человеком в маске. Тэхена будто по голове ударило осознание. Джин свободно прошел в дом, когда родителей Чонгука не было. Он мог зайти в любой день и любое время. Наверняка он знает, к чему подключены камеры видеонаблюдения и может изменить записи. И раз он в курсе продажи картины на аукционе, возможно, ему есть дело до его достатка. А может, он в сговоре с отцом Чонгука? — Как ты вошел? Чонгук не спускался, чтобы тебя впустить, — наверное, Тэхен спросил слишком агрессивно, потому что Джин уставился на него искренне непонимающим взглядом. — Госпожа Чон как раз выезжала, она просто пропустила  меня, а потом закрыла ворота. Ты чего это? — Ничего, — Тэхен мысленно поругал себя за излишнюю эмоциональность. — Кстати, откуда ты узнал про аукцион? — Я постоянно смотрю новости искусства. Раз уж таланта мне не дано, просто интересуюсь. — Хочешь быть как Чонгук? — он не отступал, пытаясь понять мотивы. Джин задумчиво потер подбородок. — А вот ты хотел бы быть таким, как он? — Сначала ты. — Ладно. Не хочу. Совсем. Думаю, ты понимаешь причины. — Ну давайте, поговорите при мне обо мне, — Чонгук положил кисть и обернулся. — Пусть кто-то один уйдет. Тэхен, уже было собиравшийся ответить, настороженно переглянулся с Джином. — У тебя есть аллергия на что-нибудь? — Тэхен быстро перевел тему, вспоминая состав витаминного комплекса. — На моллюсков каких-то. А что? — Ничего. Тебе пора выпить таблетку, — он достал баночку из кармана и вытащил одну таблетку. Ладони стали влажными от волнения, когда таблетка оказалась в руках Чонгука. От придирчивого взгляда ему стало не по себе. Раз тот настолько чувствовал оттенки, что вспомнил точный цвет с картины, то различить оттенки таблеток ему не составило бы труда. Тэхен с облегчением выдохнул, когда Чонгук потянулся за стаканом воды, наконец насмотревшись и положив таблетку в рот. — Ладно, я пойду, — Джин тут же направился к двери. — Поправляйся. Чонгук еще минуту смотрел на закрытую дверь, прежде чем начать закрывать краски. — Решил отдохнуть? — Что за таблетку ты мне дал? Тэхен почувствовал, как кровь приливает к лицу, а сердце колотится быстрее. Глупо было полагать, что Чонгук не заметит разницы в оттенках. Очень глупо. — Чонгук… Понимаешь, я не согласен с тем, что прописал твой доктор. Это слишком сильный препарат, и я не думаю, что тебе стоит его принимать. Это витамины. Пожалуйста, не говори родителям, ладно? — он все же сказал правду, надеясь на то, что Чонгук, в силу своей неконтактности, не выдаст подмену. Тэхен напряженно выждал молчание, ожидая получить в ответ что угодно, но не тихое «спасибо». — Продолжай принимать их по расписанию, делай вид, что они действуют, хорошо? — Постараюсь. Тэхен… Чонгук громко вздохнул, прикусил губу и все же встретился с ним взглядом. Усталым, с покрасневшими белками и гноем в уголках. Тэхен подумал, что стоит напомнить ему привести себя в порядок. Ему казалось непостижимым то, что перед ним сейчас находится известный, талантливый художник, чьи картины продают на самых лучших аукционах. Гений, способный странными, как будто детскими движениями кисти создавать шедевры. — …Я люблю тебя? Тэхен прочитал в его взгляде искреннее непонимание, растерянность и намек на надежду. Он очень надеялся, что вчерашний трудный разговор был последним на эту тему, но Чонгук, видимо, лишь запутался еще больше с того момента. Было бы хорошо, если бы он не помнил поцелуй в машине. Первый в жизни обоих. — Я не знаю, — Тэхен признался честно, на всякий случай делая шаг назад. — Ты сам должен разобраться, что чувствуешь. Я не могу проникнуть в твою голову. Чонгук поник еще больше. — А если я опишу симптомы? У этого есть симптомы, да? — Попробуй. Но я сам не очень опытный в этом. — Хочется всегда с тобой быть. Внутри тепло из-за тебя. Я боюсь причинить вред, но не могу попросить тебя уйти. Хочется трогать, целовать, хотя я не понимаю, зачем люди делают, все же… — он запнулся, сжимая кулаки. А Тэхен аж дыхание задержал, слушая сбивчивые слова, немного невнятные из-за травмы. Он не мог поверить, что кто-то может испытывать такие чувства к нему. К нему, простому Ким Тэхену, ничем особо не примечательному. Тем более такой человек, как Чонгук. Гений. Художник, который разглядел в нем прекрасное. — Ну что, и что это по симптомам? — Чонгук поднял на него заинтересованный взгляд. Тэхен, отходя от оцепенения, тряхнул головой. — Судя по симптомам, тебе нужно переодеться и пообедать, — Тэхен предпочел сменить тему. — Пойдем? Я просто прослежу, чтобы ты выключил воду. Не дожидаясь ответа, он развернулся к выходу, но сильная ладонь крепко схватила его за плечо. На секунду Тэхен задумался, что, наверное, наличие такой физической силы у человека с отклонениями — какая-то ошибка природы. — Не переводи тему. На него уставились внимательные, серьезные глаза. Так, будто от ответа зависела вся дальнейшая судьба Чонгука. Тэхен и правда не знал ответа. Он мог уверенно сказать, что Чонгук любит рисовать. Что ему нравится лакрица и природа. Но вот насчет самого себя он не мог сказать ничего конкретного. С одной стороны, если бы любил — относился бы бережно и не швырял бы в ответ на любую попытку прикоснуться. Вообще, возможно, он просто загорелся этой идеей, случайно посмотрев с Тэхеном мелодраму. С другой — он выглядел слишком взволнованным для простого любопытства. Насчет ответных чувств он был уверен еще меньше. С Чонгуком было сложно даже представить дружбу, не то, что любовь. Если бы он был обычным парнем, возможно, Тэхен мог бы влюбиться. Но с образом Чонгука была плотно связана мысль о том, что он — что-то, к чему точно нельзя испытывать такие чувства. — А ты как считаешь? — ему хотелось скорее закончить этот разговор, но лучше варианта ответа не нашлось. Чонгук едва не глотнул из баночки для промывания кистей, но опомнился и взял воду. — Мне кажется, что я люблю тебя. Показалось, что он даже немного покраснел. — Я хотел бы… — Чонгук облизнулся, оставляя на нижней губе красный след. — Поцеловать тебя, но у меня снова идет кровь. Тэхен вспомнил про просьбу подыграть. — Тогда и я тебя, — он коротко чмокнул уголок губ, чувствуя себя ужасно неловко, и указал на дверь. — Пойдем, время обедать, а я уверен, что ты не завтракал и даже не ужинал. Чонгук так и застыл, касаясь губ кончиками пальцев, когда Тэхен уже вышел.