Не прикасайся

Чувствуя новый прилив слабости, не прошедшей даже после крепкого кофе, Тэхен убрал завтрак Чонгука обратно в холодильник и помыл чашки. Еще в первый день он отпустил прислугу, посчитав, что с них двоих слишком мало уборки, и теперь пришлось гадать, что же делать с кровавыми пятнами наверху. В итоге он просто вышел к Хосоку и попросил его связаться с клининговой компанией. Конечно, можно было бы оставить пятна, чтобы наконец доказать родителям Чонгука, что их сыну угрожает опасность, но слишком велика вероятность, что они снова обернули бы это против него. Так что, Тэхен просто обыскал весь цокольный этаж в поисках прачечной, отправил пижаму в стиральную машину, отыскал таблетки с более-менее щадящим эффектом и вернулся к Чонгуку. Тот, на удивление, сразу же обернулся, услышав шаги. — Выпей это. Тебе нужно расслабиться и поспать, — он положил на стол таблетку и поставил стакан воды рядом. — Кажется, это очередная картина, которая побьет твои рекорды по продажам. Людям нравится мрачное искусство. Тяжелое, понятное далеко не каждому, с подтекстом и яркими эмоциями. Желательно, негативными. Тэхену же нравились другие работы Чонгука. Цветы, природа, портреты и живые пейзажи, в отличие от фото, имеющие особую глубину и чувственность. Именно поэтому он считал, что совсем не разбирается в искусстве. — Я не продам ее, — Чонгук повертел в руках таблетку. — Она слишком личная. И я не буду пить таблетки. — Тебе не будет плохо с этих, я специально подбирал их. Это растительный препарат с легким седативным эффектом, все в порядке. Выпей. Он взглянул на таблетку так, будто Тэхен предлагал ему что-то опасное, и вернулся к рисованию. — Чонгук, — он подошел ближе, чтобы обратить на себя внимание. — Пей. В них нет ничего такого. Я не хочу навредить тебе. — Тогда сам выпей, — Чонгук взглянул с недоверием. — Если мне не вредно, то тебе тоже, да? Если ты выпьешь, то и я выпью. — Ладно, — Тэхену и самому не мешало бы немного успокоиться, так что, он вернул таблетку в упаковку и потряс ее, чтобы перемешать их. — Вот, они совершенно одинаковые. Он проглотил таблетку и протянул Чонгуку еще одну. — Ладно. Тогда, принеси еще воды. Я не буду пить с тобой из одного стакана. — А целоваться со мной, значит, будешь? — Тэхен улыбнулся, указывая на бутылку воды в углу стола. — Тогда вон той запей. Щеки Чонгука порозовели при упоминании поцелуя. — Целоваться — это другое! — он быстро проглотил таблетку. — Целоваться — это… — он запнулся и опустил взгляд. — Прости, я не хотел тебя отталкивать. Само вышло. Пожалуйста, не думай, что я не хочу, чтобы ты был со мной. Я не знаю, что вытворяет мой мозг, когда я отталкиваю тебя или говорю что-то обидное. На самом деле, ты очень нужен мне. У Тэхена сердце забилось быстрее, а внутри потеплело от такого неожиданного признания. Не то, чтобы он не понимал, что во всем виноват не Чонгук, а его особенности. Просто из Чонгука обычно было очень трудно вытянуть длинные фразы. Тем более такие откровенные и эмоциональные. — Я знаю. И не обижаюсь на тебя. Может, приляжешь? Ты почти не спал, картина никуда не убежит. — А ты? — Чонгук сжал кисть так крепко, что пальцы побелели. — Вдруг я опять проснусь, а ты… — он перевел тревожный взгляд на картину, а затем снова на Тэхена. — Я боюсь спать, когда с тобой может что-то случиться. — А я лягу с тобой. И обещаю, что никуда не уйду, пока ты спишь. Я тоже быстрее засну из-за таблетки. — Но вдруг… — Чонгук, — Тэхен встал ближе и обхватил его за плечи, пытаясь установить зрительный контакт, — я ведь еще ни разу тебя не обманывал. Обещаю, мы проснемся вместе, и я никуда не денусь. Представь, несколько часов мы будем совсем рядом, и ничего плохого не произойдет. Поспим? Я тоже устал. Чонгук громко выдохнул, вдруг подаваясь вперед. Но не обнял, лишь устроил голову на его плече и согрел дыханием шею. — Давай. Я верю тебе. Тэхен терпеливо подождал, пока он идеально заправит кровать, еще с ночи оставшуюся в беспорядке, разгладит каждую складку и снова расправит, чтобы соблюсти свой ежедневный ритуал. Поставит стул в определенное положение, уберет краски, закроет шторы и переоденется. Сначала в повседневную одежду, затем в другой комплект для сна, убрав тот, испачканный кровью, в корзину в ванной. — А ты вот так ляжешь? — он осмотрел Тэхена в джинсах и рубашке. — Моя пижама в стирке. Так что… — Надень мою, — Чонгук достал из шкафа точно такую же одежду, как на себе. — В джинсах спать плохо. Тэхен не стал возражать, чтобы не вызывать лишнее беспокойство, но, сняв свою рубашку и аккуратно повесив ее на спинку кровати, он заметил, как Чонгук напряженно смотрит в пол, сжав губы. — Все в порядке? — он замер, не до конца надев рукав. — Ты чего такой? — Смотреть не хочу, — Чонгук отвернулся еще больше. — Я думал, ты в ванной переоденешься, как я. — Не такой уж я и бесформенный, я, вообще-то, тоже занимаюсь, — обиженно пробурчал Тэхен. — Боишься, что мой вид нанесет травму твоему чувству прекрасного? — Боюсь, что подумаю что-нибудь неправильное. Давай быстрее. Просто… Нет, не скажу. Он закатил глаза, в очередной раз удивляясь, как старательно Чонгук избегает любого, что может не понравиться ему внешне. Пришлось втянуть живот и напрячься, чтобы разглядеть кубики и успокоиться. — Готово. Ложимся. Чонгук обернулся, все еще нервно сжимая в кулаке край одеяла. С зажмуренными глазами и смешно наморщенным носом, который щекотали спадающие на лицо волосы. — Точно все? — он опасливо приоткрыл один глаз, вызывая улыбку. Милый, взъерошенный и домашний, явно не расчесавший волосы после душа, высохшие в полном беспорядке, он казался обычным парнем своего возраста. Взрослым, но сохранившим в себе совсем немного чего-то детского и непосредственного, заставляющего улыбаться. — Да все, все, — забыв про прикосновения, Тэхен убрал волосы с лица. — Ну чего ты такой крошечный, а? Он сам не понял, почему вдруг выдал именно это слово, когда Чонгук вдруг вновь стал серьезным. — Крошечный? — он наморщил лоб, наверняка догадываясь о значении слова. — Я не очень крошечный, а вот ты… Мне страшно, что ты вот так… раскрошишься, как сегодня утром, только насовсем. А я держусь, кажется. Но вдруг ты… — Крошечный — значит очень маленький. Как крошка. Это не значит, что кто-то исчезнет, нет, — Тэхен растерянно попытался подобрать слова. — Тем более я сильный, я не раскрошусь. Не волнуйся. А ведь он даже не думал, что это слово могло бы иметь совершенно другое значение. Что любой может вот так взять и раскрошиться, как это описал Чонгук. От осознания стало не по себе. — А… Прости, я стал забывать значение некоторых слов после школы. Я сейчас мало разговариваю. Мне бы не хотелось потерять тебя, и я много сегодня об этом думал. Сколько осталось до осени? — До осени… — Тэхен попытался вспомнить сегодняшнее число, но получилось не очень. — Не очень долго. Но я все равно буду приходить к тебе. Может, даже чаще, чем Джин. Обещаю. Он устроился ближе к стене, так, чтобы Чонгук мог обхватить его руками и ногами с другого боку и быть уверенным, что он точно не уйдет. Пришлось понизить температуру кондиционера, чтобы в такой позе было не слишком жарко. Вопреки ожидаемому, в объятиях Чонгука оказалось вполне комфортно. Особенно, когда он ослабил давление по мере засыпания. Слушая размеренное дыхание сзади, Тэхен снова много думал. О том, что он, наверное, и правда успел полюбить Чонгука. Но, может, зря позволил ему привязаться настолько сильно. Какую симпатию не вызывал бы Чонгук, Тэхен сомневался, что сможет продержаться с ним долго. Он точно не такой человек, как Джин, готовый отдавать себя и преданно приходить каждый день, терпеть любую грубость и выходки. Да и готов ли он к тому, чтобы иметь такого партнера? В его воображении отношения были чем-то красивым и сказочным, с прогулками, посиделками в кофейне и походами в кино. С постоянным общением и физическим контактом, а не страхом получить синяк за случайное прикосновение. Но и бросить Чонгука просто так он уже не мог. Отменив бронь кафе, Тэхен оплатил положенные проценты и с тоской взглянул на остаток на карте. Пару часов назад от имени госпожи Чон он получил внушительную сумму за три дня с Чонгуком. Только прежнего восторга он уже не чувствовал. «Загляни в электронную почту» Сообщение от Чимина высветилось на экране, и Тэхен поторопился понизить яркость, чтобы не разбудить Чонгука светом. «Если тебе прислали письмо по поводу конкурса, в котором мы с тобой участвовали от факультета месяца три назад, скажи мне» Тэхен без особого энтузиазма обновил почту и открыл последнее сообщение. Прочитав о занятом втором месте, он лишь усмехнулся. Он провел столько бессонных ночей, сутками сидел над этим проектом и даже забывал поесть. Эта работа выжала из Тэхена столько сил, что он был почти уверен в победе, и второе место казалось недостаточным. Но следующая информация заставила его шокировано уставиться в экран, перечитав фрагмент несколько раз. Когда его обязали участвовать в конкурсе, он даже не задумывался о вознаграждении. И теперь новость о том, что он получил годовую стажировку в университете Торонто, никак не укладывалась в голове. Выбравшись из объятий Чонгука, Тэхен едва не выронил телефон из дрожащих пальцев. «Ты тоже выиграл стажировку?» Пришлось несколько раз переписывать сообщение из-за опечаток. «Да. На полгода, а ты?» Тэхен напечатал ответ, опасливо поглядывая на Чонгука, кажется, не проснувшегося от его отсутствия, и проскользнул за дверь. Он сбивчиво рассказал родителям о своем достижении, отойдя подальше в коридор. Улыбка так и не сходила с лица. Он добился чего-то. Наконец-то его работа не оказалась напрасной. От восторженных поздравлений мамы на глазах едва не выступили слезы. Он всегда мечтал стать гордостью для семьи, вот только до настоящего момента получалось не очень. Когда из комнаты выглянул сонный Чонгук, Тэхен жестом попросил его уйти обратно. Договорив с мамой, он почти бегом вернулся, сияя от радости. — Ты чего? Что-то случилось? — Чонгук тревожно смотрел на него, сидя на краю кровати. — У тебя глаза большие, я подумал… — Все хорошо, все просто отлично! — Тэхен на радостях обнял его. — В общем, три месяца назад я участвовал в конкурсе… Голоса в коридоре прервали его. Госпожа Чон, возвращения которой Тэхен, кажется, не заметил, громко говорила по телефону с примесью раздражения. Когда она появилась в дверях, Тэхен едва успел поклониться. Она сбросила звонок и смерила Чонгука взглядом, явно не предвещающим ничего хорошего. — Что ты сделал с той красной картиной? Звонили эксперты с аукциона, они утверждают, что техника рисования не соответствует твоей. Считают, что это подделка. Что ты с ней сделал? — она взглянула на Чонгука с такой строгостью, что тот лишь открыл рот, набирая воздуха, но не произнес ни слова. — Госпожа Чон! — Тэхен вспомнил, как совсем недавно закрашивал фон. — Чонгук плохо себя чувствовал и попросил меня рисовать. Но я всего лишь закрасил фон. Это его картина, и он не виноват. — А кто тогда виноват? — Ну… Я могу подтвердить это. Нарисовать что-нибудь для вас. Вас устроит? — Вы получили оплату. Спасибо за вашу работу, послезавтра ждем вас к двенадцати ровно. С картиной разберемся сами. Тэхену хотелось договорить, поделиться с Чонгуком радостью, но он понял, что не может оставаться здесь дольше. По дороге он решил купить холст, чтобы на завтра у него уже была готова картина для демонстрации своей техники. Несмотря на недовольство госпожи Чон и проблемы с продажей на аукционе, он все еще не мог сдерживать счастливую улыбку, покидая дом семьи Чон. Он наконец добился чего-то и дал повод гордиться собой. Учеба в таком университете однозначно давала ему огромное количество преимуществ. Он взглянул на дату в сообщении. Уже третьего сентября он должен присутствовать на занятиях. Тэхен чуть ли не подпрыгивал от радости, направляясь домой по мокрым улицам после дождя. Его ждет совершенно новая жизнь.