Не прикасайся

— Я обсудил все с доктором Мином, и… — Тэхен отвлекся, чтобы залить кипятком рамен, — да, смена обстановки будет ему на пользу. Вы же видели, что даже из-за моего присутствия он выбрал другой цвет. Может, еще немного, и он вообще снова начнет рисовать. Тэхен не привык обманывать. Но сейчас, когда у него появилось хоть какое-то представление о том, как помочь Чонгуку, стоило убедить госпожу Чон разрешить ему вывозить Чонгука за пределы больницы. Он быстро понял, что стоит делать акцент именно на рисовании, потому что во всем остальном госпожа Чон казалась не слишком заинтересованной. — Я закрою глаза на то, что Чонгук вообще-то должен был оставаться изолированным от посторонних, а вы каким-то образом оказались у него в палате, — голос прозвучал холодно и безразлично. — Если это как-то может ему помочь, я подпишу разрешение. Но в ближайшее время у меня не будет времени, чтобы приехать в больницу. Тэхен выдохнул, наконец склонив ее на свою сторону спустя десять минут напряженной беседы. Как будто у него было время. Сейчас, заваривая рамен в десять вечера вместо нормального ужина и судорожно раскладывая на столе учебники, он пытался смириться с тем, что теперь будет жить именно в таком режиме и забудет о нормальном сне. — Я могу забрать документы и привезти их Вам. Тогда, когда у вас будет время. — Завтра или послезавтра. Я буду дома до полудня и после девяти вечера. Желательно до полудня. Это значит, что завтра Тэхену придется снова ехать в больницу, а послезавтра пропускать лекцию, чтобы успеть отвезти документы. Ничего. Он справится. — Хорошо, тогда послезавтра до полудня, — он перемешал лапшу палочками, задумчиво рассматривая специи. — Договорились. Тэхен бы не удивился, если бы госпожа Чон после случившегося начала уделять сыну гораздо больше внимания и пытаться помочь ему. Но, судя по всему, она окончательно отвернулась от Чонгука, решив, что из такого состояния его уже не вытащить. Если бы она хоть немного верила в его выздоровление, то сейчас лучшие врачи наверняка пытались бы вернуть Чонгуку желание рисовать. Но родители предпочли признать его умершим, чтобы популярность, а соответственно, и стоимость его картин резко возросла. Едва Тэхен наконец притронулся к рамену, закончив звонок, телефон снова настойчиво зазвонил. Звонок от Энн он отклонил, надеясь, что она поймет. В последние дни они почти не общались. Тэхен лишь сбивчиво объяснил, что Чонгук жив, и теперь он постарается сделать все возможное, чтобы помочь ему. Судя по голосу Энн, его энтузиазм она не разделяла. «Извини. Я сейчас ужинаю, потом созвонимся. У тебя все хорошо?» Он все же решил написать сообщение, чтобы не показаться слишком грубым. Каждый, кто знал об их общении, считал нужным убеждать Тэхена в том, что он просто не может не любить такую идеальную девушку, которая почему-то выбрала для общения обыкновенного, ничем не примечательного Тэхена. Тэхен и правда ценит ее — как приятного собеседника, человека, который всегда поддержит разговор, когда ему не спится глубокой ночью, лучшую компанию для похода в музей и, может, даже как друга. Он даже не думал, что Энн может быть для него чем-то большим. А если так казалось ей, она точно понимала его достаточно хорошо, чтобы не показывать виду. Наверное, той длинной, дождливой ночью в Лондоне, когда собственный номер показался ему слишком холодным и когда Тэхен решил подняться к Энн в люкс, он просто слишком устал, замерз и совсем потерял рассудок от навязчивых мыслей. Потому что в здравом уме он никогда бы не стал обнимать ее, как когда-то Чонгука, прижиматься крепче и пытаться хоть как-то заменить почти забытые ощущения сладковатым ароматом шампуня и гладкой от множества кремов и бальзамов кожей. Тогда он так и не нашел ничего общего с Чонгуком, кроме просьбы застегнуть молнию на платье утром, которая тут же перенесла его в летние воспоминания. Даже тогда, когда Тэхен был уверен, что потерял Чонгука, он не мог думать ни о ком другом. И если бы не случилось чудо, он, наверное, так и провел бы свою жизнь в одиночестве. Тэхен ждал нового визита к Чонгуку, как ребенок ждет праздника. Увлеченно рассказывал о том, что, как только расцветет вишня, он заберет его из больницы и отвезет туда, где они смогут насладиться весной. Но реакции не последовало — Чонгук лишь перевел взгляд за окно, где серые высотки тонули в смеси снега с дождем, такой непривычной для почти весеннего Сеула, и снова уставился в стену. Чем больше безразличия получал Тэхен, тем больнее ему становилось. Он снова почти перестал спать, проводя ночи за учебой и изучением способов лечения, которые могли бы подойти Чонгуку. Пытался отбирать кисти и краски. Даже в одну ясную субботу арендовал машину и провез его по самым живописным местам, которые знал поблизости. В очередной раз вернувшись в больницу после тяжелого учебного дня, Тэхен с трудом сдержал слезы, увидев Чонгука спящим в обнимку с его свитером. Он спал крепко и спокойно, уткнувшись носом в воротник, который наверняка уже едва хранил запах Тэхена. Просмотрев записи с камер с разрешения Намджуна, он снова почувствовал забытую нежность. Чонгук обнимал его свитер во сне, надевал его, когда становилось слишком холодно, а иногда просто опускал лицо в ткань и подолгу вдыхал запах. Тэхен бы все отдал, лишь бы оказаться на месте собственного свитера. Но его самого Чонгук упорно игнорировал. Тэхен говорил с ним подолгу, рассказывал, как у него прошел день, делился мыслями и старался увлечь хоть какой-нибудь темой. Но чем дольше он не получал ответа, тем больше ему казалось, что он разговаривает сам с собой. Когда погода наконец стала хоть немного напоминать весну, Тэхен занялся поиском уютного загородного дома, куда можно было бы вывозить Чонгука на выходные. Но, представив, насколько одиноко ему будет в полной тишине и постоянных разговорах с самим собой, передумал. Уже несколько недель он под разными предлогами отказывал Энн в прогулке по Сеулу в выходные, но как только представлял, что он будет гулять и веселиться, пока Чонгук сидит один в пустой палате и закрашивает холсты один за другим, пусть теперь и в разные цвета, не мог поступить иначе. — Тэ, ты ведь совсем устал, — Энн смотрела на него с жалостью, когда они все же встретились в маленькой кофейне около университета во время обеденного перерыва. — Я понимаю, что ты любишь его. Но раз спустя столько времени он так и не начал поправляться, вряд ли что-то еще изменится. Ты просто тратишь свои силы впустую. Наверное, она проводила уже третью неделю в Сеуле только ради Тэхена, куда изначально прилетела, чтобы взять какое-то интервью. Но Тэхен ничего с собой поделать не мог, и даже сейчас, когда она наконец уговорила его встретиться, не хотел верить ее словам. Он живет. Он тратит силы на то, что для него действительно важно. И если он все же может хоть как-то помочь, он сделает все возможное. — Тэ, ну послушай, — Энн сделала глоток кофе и устало поправила берет, — может, тебе снова начать ходить к психологу? Я понимаю, что ты лучше знаешь, это же твоя профессия… — У меня все в порядке, — Тэхен раздраженно положил телефон в сумку, в котором бесцельно перелистывал меню, лишь бы не встречаться с ней взглядом. — Я знаю, что делаю. Ты права, это моя профессия. И он мой любимый человек, которого я хочу вытащить, и я делаю для этого все возможное. — Это уже больше похоже не на любовь, а на помешательство. Ты же дней пять в неделю к нему ходишь, а не получаешь ничего в ответ. Что говорят врачи? — Ничего. Тэхен оставил на столе купюру, которой должно хватить на заказ, и быстро накинул куртку. На самом деле, говорили много что. И даже Юнги, до недавних пор почти не обращавший на него внимания, недавно посоветовал приходить реже. Но Тэхен продолжал — хотя бы пять дней в неделю, из последних сил, рассчитывая время так, чтобы не пересечься с Джином, навещающим Чонгука по пятницам. — Тэхен, постой! — Энн не успела допить кофе и на ходу накинула длинный тренч в клетку. — Да что с тобой… Забавно. Тэхен прямо сейчас отказывается от последнего человека, который поддерживал с ним общение после возвращения из Торонто. — Стой! — его схватили за запястье неожиданно больно, впившись длинными ногтями в кожу. — Давай встретимся вечером и все обсудим. — Я не хочу обсуждать с тобой Чонгука. Тэхен с трудом сдержал гнев, когда, сев на привычный автобус до Ансана после занятий, поднял взгляд и увидел Энн на соседнем сидении. — Откуда… — Ты же не хотел со мной разговаривать. Думаю, по дороге у тебя как раз будет достаточно времени. Тэхен сжал обложку учебника, который уже успел вытащить, чтобы закончить с заданиями на завтра. Вот теперь он точно никуда не денется от неприятного разговора, а спать ляжет не раньше двух часов ночи, в лучшем случае, доучивая материалы, а в худшем, пытаясь справиться с тяжелыми мыслями.