Небесный принц: Новое чудо

До начала квиддичного сезона было рукой подать. Уже вскоре был объявлен день первого матча, который выпал на последнюю субботу октября, и ученикам предстояло увидеть сражение прошлогодних обладателей Кубка, Гриффиндора, и Рейвенкло. С одной стороны, Манами не терпелось увидеть это многообещающее зрелище. Посмотреть, как сработались в обновленной команде гриффиндорцы, узнать, какие игроки в этот раз представляют Рейвенкло. Лишь один минус заключался в том, что среди ребят в красной форме не будет Оноды — об этом Манами никак не мог забыть, даже если и понимал, что сожалеть о чем-то сейчас бессмысленно. Возможно, ему не следовало рассчитывать когда-нибудь еще увидеть Оноду в игре, но желание и наивная надежда отчего-то были сильнее любых попыток удержать себя от этих болезненных мыслей. Бери от жизни все. Исполняй свои мечты… Слова Тодо в последние дни всплывали в голове снова и снова, но некоторые мечты были слишком недоступными, слишком сложными. Онода имел право выбирать. Манами не имел права заставлять его. Ситуация казалась неразрешимой. Когда наступила последняя суббота октября, Манами пришел на завтрак в числе первых. Столы Рейвенкло и Гриффиндора были оживленнее обычного, но последний, как всегда, отличался особенной шумностью. Даже со своего места Манами слышал, как орет Наруко, пытаясь донести что-то до упрямого Кабураги, — это было вполне в их духе. Хотелось подойти, пожелать им удачи, но решиться почему-то оказалось сложно. Собственный стол Манами был тихим и сдержанным. Практически все молчали — только изредка можно было услышать тихие разговоры девчонок или шелест газетных страниц. После сокрушительного прошлогоднего поражения, скорее всего, никто из слизеринцев не горел желанием идти смотреть игру, в которой будут участвовать их заклятые враги. Теперь у них было больше причин считать так, и, думая об этом, Манами почувствовал себя неважно. Несмотря на все, что было, несмотря на то, что именно он привел Оноду в квиддич когда-то, в первый учебный день и много раз позже Манами обнаруживал себя в компании гриффиндорцев, сам приходил к ним, чтобы пообщаться с теми, кто принял его. Он делал это на глазах у всех, не задумываясь о том, как могут чувствовать себя его товарищи по факультету. Те люди, которые должны были быть его семьей, но никогда не могли полноценно стать ей. Было ли им так же противно и больно, как было Юто? И в то же время ситуация во время факультатива профессора Ишигаки заставила Манами здорово удивиться, когда он заметил, что некоторые слизеринцы поддерживали его. Как будто они ждали, что он станет их настоящим союзником. Союзником желанным, что в свою очередь казалось тем еще сюрпризом. Манами плохо верил в то, что они смогли бы простить ему все или даже довериться, — слизеринцы были не такими, но, может быть, кто-то… смог направить их? Внушить иное. Такая мысль иногда приходила, но почти сразу отбрасывалась, потому что казалась действительно невероятной. Манами не сильно грезил о том, что он станет своим среди своих, и слишком не хотел отпускать то, что обрел совсем недавно, к чему еще не успел даже толком привыкнуть. Пока среди гриффиндорцев были люди, которые ему нравились и с которыми он чувствовал себя комфортно, он не хотел лишать себя возможности быть с ними, неважно, как на это смотрят товарищи с его факультета. И если они хотели победить — будь то квиддичный Кубок или Кубок школы, — они должны были сделать это своими силами. Без него, потому что в конечном счете два года — не такой уж большой срок. Вряд ли он сумеет исправить то, что так долго не мог исправить до этого. И вряд ли было решение мудрее того, чтобы просто держаться в стороне от всего, в чем он снова может облажаться, потянув всех за собой. Манами не сразу заметил, как зал начал пустеть. Первой ушла квиддичная команда Гриффиндора, за ними несколько учеников Рейвенкло — всех участников сегодняшнего матча ждала разминка, и память о том, что когда-то Манами сам так же уходил на разминку перед игрой, оказалась слишком свежей и болезненной. Невольно поморщившись и пытаясь прогнать неприятное чувство, он посмотрел в свою тарелку и понял, что завтрак уже давно остыл. Странно он, наверное, выглядел, просидев кучу времени, так и не прикоснувшись к еде. Подняв голову и повернув ее, он заметил, что Юто наблюдает за ним, поставив локоть на стол и подперев щеку. Взгляд был скорее скучающим, а яркая маска, съехавшая вверх, растрепала черные волосы. Поняв, что его поймали, Юто махнул ладонью перед своим лицом, будто пытаясь что-то сказать этим жестом, а потом молча встал со своего места и пошел к выходу из зала. Возможно, ему тоже не хотелось идти на матч Гриффиндора, но выбора не было — он участник своей квиддичной команды и должен будет с максимальной внимательностью следить за игрой обеих команд, которые сегодня столкнутся в битве. Вскоре большая часть оставшихся слизеринцев тоже покинула зал, и Манами, съев лишь половину бутерброда, все же решил пойти к Оноде. Тот уже давно закончил с завтраком и теперь читал комикс с легкой улыбкой на губах. Присутствие Манами он заметил даже не сразу. — Привет, — тихо сказал Манами, присев на пустое место возле Оноды. Онода тут же захлопнул комикс и быстро потянулся к Манами, чтобы незаметно поцеловать его в щеку. — Доброе утро. Ты уже поел? — Да. Типа того, — ответил Манами, оставляя в тени тот факт, что у него абсолютно не было аппетита. — Игра начнется через два часа. Пойдем смотреть вместе? — спросил Онода, слабо и словно виновато улыбаясь. — М… — нерешительно произнес Манами. Я должен быть с моим факультетом. — Да, наверное, — кивнул он и решил быстро перевести тему. — Послушай, Сакамичи… — Да? Что такое? — удивленно моргнул Онода — Манами, видимо, сказал последнюю фразу слишком взбудораженно. — Для этого еще немного рано, наверное, — продолжил Манами, понизив тон и отводя взгляд. — Но я хочу попросить тебя кое о чем… — О чем? — спросил Онода, чуть нахмурившись. Манами постарался улыбнуться. — Напиши своей маме, что в этот раз рождественские каникулы проведешь в школе, — сказал он, и Онода снова удивился. — В каком смысле… — Со мной, — подмигнул Манами. — Ты ведь никогда не оставался в Хогвартсе на Рождество, верно? — Никогда, — подтвердил Онода. — Ты должен хотя бы один раз. — Улыбка Манами стала шире. — Школа особенная в это время. Почти все ученики разъезжаются по домам, в Большом зале оставляют только один стол, за которым можно трапезничать прямо с профессорами, никаких уроков и куча свободного времени. Только подумай: на несколько дней Хогвартс будет принадлежать только нам. Мы будем одни, сможем делать что захотим. Мы встретим Рождество вместе… — Оу, — покраснел Онода, опуская глаза. Манами пододвинулся ближе и тихо заговорил возле его уха: — В рождественскую ночь… мы будем вместе. Мы займем чью-нибудь спальню, а потом… упадем на кровать и… — И… — произнес Онода, видимо борясь со стыдом. — Я хочу сделать это. У меня есть все, что нужно. Мы попробуем… — Есть все, что нужно? — вздрогнул Онода, отодвигаясь и заглядывая Манами в глаза. — Ты о… — Ну да. О всяких штуках, вроде смазки и презервативов. — Оу, — снова повторил Онода, резко прижимая ладонь ко рту Манами и краснея еще сильнее. — Ты… ты… С ума сойти. Я даже… Я… знаешь… — Онода опустил голову и руку, а потом признался уже совсем шепотом: — У меня тоже… есть… Но я просто на всякий случай! Я честно не рассчитывал! Это если тебе вдруг… захочется… — Мне хочется, — сказал Манами, усмехнувшись и про себя радуясь оттого, что Онода тоже позаботился о важных мелочах. — Так что, ты предупредишь свою маму? — Уф, ладно, — согласился Онода, прижимая ладони к своим красным щекам. — Это, конечно, ужасно, но я признаю, что жутко не хочу ехать к родственникам, а она говорила, что мы поедем к ним на праздники. — Вот видишь, как здорово все получается, — снова улыбнулся Манами. — Я напишу своей и попрошу ее зайти к твоей маме в гости перед праздниками или после. Надеюсь, это хоть как-то компенсирует твое отсутствие. — Не используй свою маму в таких коварных целях, — сказал Онода с напряженной улыбкой, и Манами засмеялся. — Ее сын вырос и хочет секса со своим парнем — рано или поздно это должно было случиться. — Тихо, пожалуйста, — попросил Онода, тоже засмеявшись, а потом и вовсе закрыв лицо своим комиксом. — Что там вообще у тебя? — поинтересовался Манами, хватая книгу за корешок и притягивая к себе. — Я вроде этот не читал. — Один из новых, ага, — объяснил Онода, переворачивая страницы и показывая сцену, в которой странная девушка с крыльями страстно целовала парня в шляпе. — Он довольно… откровенный, видишь? Ну да, на следующей картинке персонажи уже раздевали друг друга. — А ты тоже вырос, да, Сакамичи? — с усмешкой сказал Манами, отбирая комикс, чтобы почитать его с самого начала. Он не заметил, как прошел целый час или вроде того, — сюжет истории и комментарии Оноды некоторых моментов позволили легко забыться. В зале к тому времени почти никого не осталось и было тихо, отчего внезапный удивленный вздох показался слишком громким. Манами поднял голову, отвлекаясь от комикса, и увидел на лице Оноды полное изумление. Он смотрел в сторону дверей, и Манами на автомате обернулся, чтобы узнать, что же так поразило Оноду, и растерялся и сам. В их сторону направлялись… вообще-то, выпускники прошлого года. Точнее два выпускника. Точнее два участника прошлогодней команды Гриффиндора. Это были Тешима и Аояги. Что они делали в школе? — Привет, мы как раз тебя ищем, — улыбчиво поздоровался Тешима с Онодой, и Онода поспешно выбрался из-за стола, чтобы подскочить к неожиданным гостям. — Ох! Вы… Вы здесь… в школе! Оба! — неловко залепетал он, и Манами закрыл комикс, наблюдая за развернувшейся картиной. Аояги он видел первого сентября, а вот Тешиму в последний раз только на своем четвертом курсе. И Тешима, в отличие от своего спутника, здорово изменился, или Манами так просто казалось с непривычки, но что-то в нем определенно было другим теперь, и выражалось это не столько во внешности, сколько в том, как он двигался и говорил. Он стал увереннее? — Было нелегко выпросить разрешение у директора прийти на сегодняшний матч, но кое-кто очень хотел посмотреть игру одного проблемного ребенка, — объяснил Тешима, коротко глянув на Аояги. Тот держался непроницаемо, хотя на какой-то момент и показалось, что он с трудом сдерживает улыбку. — О, Кабу будет просто вне себя от счастья, — оживился Онода. — Так здорово, что вы оба смогли прийти! Кто-нибудь из ребят знает вообще? Они ничего не говорили. — Это сюрприз, — улыбнулся Тешима, прижав указательный палец к губам. — Я думаю, не нужно сбивать их настрой перед игрой — они справятся сами. — Вот как, — чуть притих Онода, и на один момент Тешима все же удостоил Манами коротким взглядом. — Пойдешь на трибуну с нами? — снова посмотрев на Оноду, спросил Тешима. — Я… — Онода растерянно вздрогнул. — Я бы с удовольствием, но… — Иди с ними, — с тихим вздохом вмешался Манами, неохотно поднимаясь с места. — Сангаку, — обернулся Онода почти с возмущением, хотя тоски в его взгляде все же было больше. — Когда еще выпадет такая возможность? — спросил Манами, улыбнувшись. — А со мной в любое время сможешь. — Но… — Иди. Все в порядке, правда. Это только первая игра. Онода, кажется, пересилил себя, чтобы кивнуть и принять приглашение Тешимы. — Почему бы тебе тоже не пойти с нами в таком случае? — поинтересовался тот, и Манами натянуто улыбнулся. — У меня есть… свой факультет. Тешима не стал настаивать и, развернувшись, первым направился к выходу. Следом за ним последовал молчаливый Аояги. Онода задержался, на мгновение сжав ладонь Манами своей. — Я верну тебе комикс позже, хорошо? — сказал Манами. — Конечно, — слабо улыбнулся Онода и тоже ушел, оставляя его наедине со своими мыслями. Так будет даже лучше, наверное, думал Манами, глядя на яркую обложку книжки в своей руке. Может, он и был отвратительным слизеринцем, но он все еще был частью своего факультета и должен был… Должен, — мысленно повторил Манами про себя и поморщился. Действительно ли он знал, что он должен? Он запутался, а его чувства превратились в хаос, и все было так противоречиво. Поправив ошейник, который сегодня почему-то казался тяжелее обычного, Манами и сам направился к выходу из зала. Он спустился на подземный этаж, зашел в гостиную факультета, чтобы в спальне взять шарф, потому что на улице было прохладно и пасмурно, и отправился к квиддичному полю. Идти в одиночестве было тоскливо, но все, кто мог составить ему компанию, уже давно ушли и заняли свои места на трибунах. Интересно, придет ли Мияхара посмотреть игру своего факультета? Манами задумался об этом на секунду, и его охватило странное ощущение. Ощущение чего-то неправильного. Не придет? — предположил он, не зная, как расценить свое туманное предчувствие, а потом вдохнул свежий воздух и получше намотал шарф. Чем ближе становилось квиддичное поле, тем громче были голоса, доносящиеся с высоких трибун. Зрители ожидали начала игры, уже вовсю поддерживая команды, и Манами даже издалека понял, что ученики Гриффиндора стараются больше всех. Не удивительно — команда их факультета была чемпионом. Она была потрясающей. И честно говоря, Манами даже начинал сомневаться в том, что у Рейвенкло вообще был шанс в этой игре. Когда он поднялся на одну из трибун, где обосновалась часть слизеринцев, Манами с напряжением понял, что свободных мест осталось много. Даже слишком — занятыми были только последние скамьи, где сидели старшекурсники, похоже явно скучая. Один грыз яблоко, второй читал учебник, а кто-то вообще дремал. Манами отвернулся и двинулся вперед, чтобы сесть ближе к переднему краю. Похлопав карманы своей мантии, он с досадой заметил, что совсем забыл про омнинокль, но возвращаться за ним было уже поздно, да и не хотелось. Игра должна была начаться минут через пятнадцать. Решив просто ждать, Манами развернул на коленях комикс Оноды и нашел место, где остановился. Сюжет набирал обороты, а главный герой встретился с жутким монстром, спустившись в канализационный тоннель. Трибуны по бокам и напротив снова шумели, диктор занял свое место и начал приветственную речь, но Манами все равно умудрился зачитаться и даже не сразу заметил изменение на собственной трибуне. Когда на границе бокового зрения появилось что-то большое и черное, он поднял голову и тут же удивился, потому что Онода со скованной улыбкой шел к нему, чтобы сесть рядом. — Эм… Сакамичи? — озадаченно произнес Манами, когда Онода опустился на скамейку. Почти с тем же за их спинами послышались возмущенные возгласы, полные негодования. — Ничего не говори, — попросил Онода, зажмурившись и сжавшись, и Манами застыл с раскрытым ртом. — Эй, Онода, проваливай отсюда! — крикнул один из слизеринских старшекурсников, которые сидели выше, и раньше, чем удалось полностью осознать, что происходит, Манами невольно дернул рукой в области головы Оноды, поймав брошенный предмет, который оказался… недоеденным яблоком? Поняв это, Манами едва не вспыхнул от злости, а потом, развернувшись сильнее, резко кинул яблоко обратно с одной лишь фразой: — Ты охуел? Парень, видимо тоже рефлекторно, попытался поймать, но не смог — яблоко, врезавшись в ребро его ладони, упало вниз. — Только посмей сделать что-то подобное еще раз, — добавил Манами, прищурившись, на что парень ничего не ответил — лишь сконфуженно отвернулся, пряча нижнюю часть лица в шарфе. Онода выглядел совсем подавленным, когда Манами посмотрел на него снова. — Ты в порядке? — тихо спросил Манами, осторожно обняв за плечо. — Почему ты не остался с Тешимой? Они, может быть, больше не придут. — Я не… — так же тихо произнес Онода. — Я должен быть с тобой. Каждую возможную минуту. Я пойду туда же, куда и ты. Куда и я, — мысленно повторил Манами и слабо улыбнулся. Ты уверен, Сакамичи? Отпустив его, Манами посмотрел вниз — диктор громко объявил о выходе команд на поле. — Вот блин, жаль, что я забыл омнинокль — он бы пригодился, — пожаловался Манами, и Онода вдруг вытащил что-то из своего кармана и протянул ему. Надо же — как раз омнинокль! — Имаизуми одолжил свой попользоваться, — объяснил Онода. — Спасибо, — поблагодарил Манами, с осторожностью взяв омнинокль, и с его помощью наконец смог увидеть первую команду. Наруко в своей красной спортивной мантии едва не подпрыгивал, пытаясь помахать всем трибунам одновременно. Имаизуми шел следом, выглядя сдержанно, хотя и раздраженно покусывал губу. Кабураги и вовсе, похоже, смеялся, стоя на своей метле ногами и позволяя ей доставить его к центру поля. Остальные члены команды держались позади, словно боясь, хотя, возможно, так и было — для них это первый официальный матч. Самой последней шла сестра мистера Канзаки. Невысокая стройная девушка с длинными волосами, забранными в высокий хвост. Она заняла место Оноды, и на ее лице Манами видел радостную улыбку. Так неправильно, — подумал он, на несколько секунд опустив омнинокль, а потом решил взглянуть на команду Рейвенкло. Он нашел одно знакомое лицо. Парня, который играл уже давно, — теперь этот крупный охотник, похоже, стал капитаном, как и Имаизуми. Другие участники были новыми, появилась одна девчонка, а в конце… Манами ошеломленно моргнул, на секунду опуская омнинокль, а потом снова поднимая к своим глазам. Что? Вы издеваетесь??? Он мысленно выругался пару раз, но это не исправило ситуацию. Сомневаться тоже не было смысла — он знал эту хрупкую фигуру, эти черные волосы и большие глаза под стеклами непривычных теперь очков, оправа которых была прочнее и закреплялась на затылке. Но вообще, на Мияхаре довольно круто смотрелась синяя спортивная форма ее факультета. Подумав об этом, Манами опустил омнинокль сверху на закрытый комикс на коленях и тяжело вздохнул. — Она все-таки пошла в квиддич, — тихо сказал Онода. — Ты тоже ее узнал? — На самом деле, я догадывался. Еще с прошлого года, когда увидел, что она купила гоночную метлу и тренируется летать. — Она хорошо летает, — добавил Манами чуть напряженно, глядя, как обе команды выстраиваются в центре поля. — И она… ловец. В чем был смысл? Мияхара всегда прохладно относилась к квиддичу, насколько помнилось, но тем не менее сейчас она стояла в ряду игроков команды Рейвенкло, крепко сжимая в руке свою метлу. Это казалось почти немыслимым. Недалеко от нее, напротив, возникла Мики и дружелюбно махнула рукой, рассекая воздух. Да уж — ловцы оба новички, а еще девушки. Очень справедливое противостояние, похоже, получалось. Отвлекаясь от них, Манами снова посмотрел на Наруко и только сейчас заметил одну, вообще-то, очень важную деталь. — Что делает Шокичи? Почему он стоит там? — А, это. — Онода неловко засмеялся. — Совсем забыл тебе сказать — Наруко в этом году играет на другой позиции. — Что? — изумленно спросил Манами, снова уставившись на поле, где мистер Канзаки приглашал капитанов пожать друг другу руки. — С чего это он? — Это была идея Имаизуми, кажется, — ответил Онода. — Я сам толком не понял, что там у них случилось, — вроде бы придумали новую стратегию. Стратегию? — изумленно подумал Манами. Какой смысл было менять позицию сейчас, когда Наруко всегда тренировался играть на позиции загонщика и играл отлично, без лукавства? У него не было достаточно опыта, чтобы справляться с квоффлом на том же уровне, что Имаизуми или Кабураги. Стратегия? Действительно? Да они могли из-за этого лишить команду возможности набирать очки так, как было раньше. «Эй, эй, успокойся, паникер, — услышал Манами ехидный голос. — Просто смотри и думай поменьше — я все еще иногда слышу тебя». Наруко стоял на том же месте. Он упер одну руку в бок, опираясь другой на поставленную метлу, и смотрел на спину Имаизуми. Имаизуми… — мысленно повторил Манами, понимая, что думать поменьше будет просто невозможно. Что они оба задумали для этой игры? Уже вскоре все игроки оседлали свои метлы — мистер Канзаки разрешил подняться в воздух и наклонился над ящиком с мячами. Первым он выпустил на поле снитч. Манами видел через омнинокль, как проворный золотой шарик пролетел прямо между Мияхарой и Мики, после чего устремился в сторону и вверх. Далее из коробки вылетели опасные бладжеры, а следом из самого центра был подкинут красный квоффл. Наруко ожидаемо упустил возможность завладеть мячом — рейвенкловский охотник перехватил квоффл первым, и так началась настоящая игра. Господи, им серьезно следовало укрепиться в своих старых позициях, — обреченно подумал Манами, понимая, что уже не может быть уверенным в том, что Гриффиндор победит сегодня. Не прошло и минуты игры, как Рейвенкло получил первые очки, заставляя трибуны взорваться криками и аплодисментами. Манами почувствовал разочарование, но, посмотрев вверх, вдруг увидел фигурку в синем, которая застыла в том самом месте, откуда он сам любил искать снитч. Она запомнила? — нахмурился он, все еще пытаясь понять, что собиралась делать Мияхара. Копировать его тактику? Отвлекшись на нее, он не заметил, как гриффиндорцы отвоевали свои десять очков, и по объявлению комментатора узнал, что это был Имаизуми. Манами взглянул на стойку ворот Рейвенкло и удивился, потому что квоффл каким-то образом оказался у Наруко и уже через секунду отправился в нижнее кольцо. Они что, подстроили это? Имаизуми сказал ему, в какое кольцо будет забрасывать, чтобы Наруко уже был наготове перехватывать после и забивать снова? Но это могло и не сработать. Ситуация на поле всегда слишком стремительно менялась — мешали и другие охотники, и вратарь, и бладжеры. К тому же говорить с сокомандником во время быстрых полетов на метле было непросто. Нет, дело было в чем-то другом. Манами еще не понял, в чем именно, но теперь постарался следить только за охотниками, потому что ему действительно стало интересно. Что бы там ни было — стратегия Наруко и Имаизуми, похоже, действительно работала. После этого команда Рейвенкло все же смогла снова перехватить квоффл и уверенно пройти к нужной стойке ворот. Диктор отметил красивый пас, но тем не менее атака не прошла — гриффиндорский вратарь вовремя оттолкнул квоффл концом своей метлы, и Кабураги незамедлительно поймал его. — А вратарь тоже ваш сокурсник, — сказал Манами, отрываясь от омнинокля и передавая его Оноде. — Сугимото, верно? Только сейчас захотел попробоваться в команду? — Всегда хотел — не получалось, — ответил Онода, сжимая омнинокль у себя на коленях. — Ой. Что это Мики? — удивился он, и Манами взглянул на ловца в красной мантии. Она была высоко, но вдруг сорвалась вниз. Мияхара, не мешкая, полетела за ней, быстро догоняя. Появился снитч? Манами отсюда ничего не видел, но вот Онода ненадолго приподнял к глазам омнинокль, а потом издал какой-то неразборчивый звук. — Она ее обманывает. — Что? — не понял Манами. — Снитча-то нет, — сказал Онода, с тревожным видом опуская омнинокль. Значит, просто финт? Вот черт. Это могло кончиться плохо. Заметить снитч на поле всегда было очень сложно. Обычно кто-то из ловцов всегда был первым, и самым лучшим ходом в такие моменты было быстро среагировать и тоже броситься в погоню. Только сейчас в погоне не было смысла. Мики резко потянула метлу на себя. Мияхара с этим замешкалась и выровнялась не сразу, почти задев землю. Еще немного, и она могла врезаться, после чего вряд ли бы для нее речь шла о продолжении игры. После этого она, конечно же, должна была понять, что ее просто провели. Манами наблюдал, как они обе снова поднимаются выше, минуя других ребят. — Ух ты, — сказал он, невольно поморщившись. — Не хочу играть с девчонками. — Да уж, — ответил Онода. — Такой финт может быть эффективным, но слишком опасен. — Спасибо, что не делал так, — улыбнулся Манами, слабо пихнув его локтем. — Твое лицо слишком красивое, чтобы разбить его о квиддичное поле, разве не так? — усмехнулся Онода и добавил: — Шучу. Я в любом случае не сделал бы этого — я же люблю тебя. — Тсс, — произнес Манами, сжимая колено Оноды. Игра продолжалась. Наруко и Имаизуми, похоже, снова провели свою атаку, заработав сразу двадцать очков, и теперь Гриффиндор лидировал со счетом «40:10». — Да что они там делают? — нетерпеливо спросил Манами, почти приподнимаясь на месте. — Наруко занимает низкую позицию на границе штрафной зоны, ближе к краю поля, — сказал Онода, похоже уже разобравшись во всем. — Имаизуми наблюдает за ним и вылетает к стойке ворот с противоположной стороны, бросает квоффл в кольцо и быстро покидает штрафную зону. После этого Наруко ловит, делает что-то вроде нырка и забрасывает снова. — А вратарь? — удивленно переспросил Манами. — Почему он ни разу не остановил это сразу? — А вратаря Имаизуми обводит тем, что в самом конце он не смотрит туда, куда собирается бросить, — ответил Онода. — Сбивает с толку. — В смысле он бросает не глядя? — Манами опешил окончательно. — Ага, — улыбнулся Онода. — Ох, — выдохнул Манами, удивленно моргая и продолжая смотреть на поле. — Для этого надо быть… я не знаю... Так вот в чем суть. Они просто собираются набрать столько очков, что будет не важно, кто из ловцов поймает снитч. Вот как они решили бороться без тебя. Ну ничего себе. «Придержи свои восхищения до конца игры — я еще покажу тебе полный улет!» — Эта мысль Наруко оказалась довольно громкой. «Не сомневаюсь», — с улыбкой сказал про себя Манами. — Они молодцы. Я так горжусь ими, — дрогнувшим голосом сказал Онода, и Манами увидел, как задрожали его губы, растягиваясь в счастливой улыбке, хотя глаза наполнила тоска. Что же ты делаешь? Ты должен быть там, с ними, — подумал Манами, но вслух не сказал ни слова. Одного этого выражения лица Оноды хватило, чтобы все понять. Это было самовнушением. Или чем-то еще. Чем угодно, но Манами мог бы поклясться, что сейчас желание Оноды играть он чувствовал так сильно, что был готов взорваться. Он хотел и сам. Они оба этого хотели. На момент. Всего на жалкий, короткий момент, но Манами представил это. Когда команда Слизерина выйдет на поле против Гриффиндора. Когда они взлетят в небо. Они встретятся там, высоко над полем. Ветер будет трепать волосы Оноды, он будет улыбаться, а Манами будет ощущать его решимость сделать это снова. Победить ради своих друзей. Победить ради своей команды. Манами будет чувствовать, пьяниться этим чувством, и когда они сорвутся вниз за снитчем… — Сейчас они начнут преследование! Это может стать началом решающего момента! — закричал диктор, отрывая от фантазий. — Снитч появился. На этот раз все серьезно, — сказал Онода, и Манами действительно увидел это. Преследование. Мияхара и Мики неслись пока еще на другом конце поля, но приближались. Снитч заставил их выполнить крюк в воздухе, потом устремился вверх и назад, из-за чего обе девушки почти сделали мертвую петлю. Кажется, они были достаточно сильны, чтобы справиться с нагрузкой, потому что ни одна из них не отступила. До определенного момента… Мики, похоже, готовилась вытянуть руку, потому что снитч был уже близко, но вот Мияхара замедлилась и внезапно отстала, что поначалу было странным, пока непонятно откуда взявшийся бладжер едва не сбил Мики с метлы, пролетев прямо между ней и снитчем. От испуга, а может, просто от неожиданности она затормозила, и золотой шар ускользнул, затерявшись среди пронесшихся мимо охотников. Мики до последнего не знала, что в ее сторону летит бладжер, а вот Мияхара… — Она что, предвидела это? — в замешательстве спросил Онода. — Могу поклясться, что она остановилась раньше, чем бладжер сделал разворот в воздухе. — Одновременно, — поправил Манами. — Похоже, она тренировалась, как и необходимо тренироваться ловцу. Ты должен практически чувствовать бладжеры. Слышать их, ощущать изменения воздуха вокруг, когда они близко. — Ну да. Удобно обрести связь с тем, от чего зависит твоя целостность, — со смешком согласился Онода. Или твоя жизнь, — невольно добавил про себя Манами. Он почти пропустил тот момент, когда Наруко, после того как Рейвенкло разошлись, заработав еще двадцать очков, разозлился и выхватил у Данчику биту загонщика. Не прошло и нескольких секунд, как он сделал точный удар по пролетающему мимо бладжеру и попал охотнику в синей мантии, который как раз перехватил квоффл, прямо в голень, лишая его равновесия. Квоффл упал вниз и был тут же пойман Кабураги, который быстро понесся обратно к стойке ворот противника. От судьи, мистера Канзаки, этот момент, конечно, не утаился. Он подлетел на своей метле прямо к Наруко, который уже быстро отдавал биту обратно Данчику, и, похоже, отчитал его. «Еще раз — и я сочту это за нарушение правил», — услышал Манами приглушенный голос мистера Канзаки в своей голове. Когда он развернулся, чтобы улететь обратно, Наруко не поскупился показать ему в спину язык, и Манами едва удержался от смешка. — Старые привычки берут верх. Кажется, загонщиком ему больше нравится играть. — Да, я уверен, что он мечтает вернуться, — согласился Онода. — Тебе придется вернуться на свою позицию, чтобы он смог вернуться на свою, — все-таки сказал Манами, на что Онода ответил лишь слабой улыбкой. Голос диктора отвлек снова, и на этот раз похвалил отличный ход младшего брата Наруко, которому удалось ловко отбить бладжер и помешать Рейвенкло заполучить еще очки. Он держался на поле пока еще неуверенно, но старался быть лучше изо всех сил. Манами не понадобилось много времени, чтобы понять это. Достаточно было понаблюдать минуту, как мальчик внимательно следит за бладжерами и срывается к ним, когда планирует удар. Гриффиндорские охотники тем временем продолжали атаковать и набирать очки, словно монстры. Пока ловцы проводили еще одну не увенчавшуюся ничьим успехом погоню, Наруко и Имаизуми успели забросить квоффл в кольца ворот еще десять раз, и это действительно поражало. Они работали почти как слаженный механизм, словно чувствовали друг друга. Наруко ни разу не начинал серию атак первым. Даже если ему выпадала возможность вести квоффл к воротам, он взлетал вверх и переворачивался в воздухе, чтобы отдать пас следовавшему за ним Имаизуми. Выглядело очень показушно, но, скорее всего, дело было в том, что один на один с вратарем Наруко не чувствовал себя способным забить самостоятельно и признавал это. Все это значило, что он вырос. Как вырос и Имаизуми. Они оба стали просто невероятными игроками, и Манами понимал гордость Оноды за своих друзей. Он и сам был так же горд и думал, что это была бы потрясающая возможность, если бы он снова смог сыграть против такой команды. Несомненно, она была одной из лучших. Преследование снитча началось в третий раз, когда Гриффиндор все так же лидировал, но уже со счетом «200:50». Момент был, конечно, не самым приятным. Команде Рейвенкло нужно было срочно провести хотя бы одну удачную атаку, чтобы дать шанс своему ловцу привести их всех к победе. Эта гонка последняя, понял Манами, когда увидел, как снитч взял уверенный курс вверх. Там не было бладжеров — путь чист, и все зависело только от того, кто первым дотянется до цели. У каждой из команд был шанс победить, но одна из них довольно быстро его потеряла, потому что гриффиндорские охотники не успокаивались ни на секунду. Сквозь усталость они забили еще два раза. После последнего Наруко отпустил рукоять метлы, истратив последние силы, и упал на песок, перевернувшись в воздухе на спину. Падение было вряд ли приятным, конечно, — Манами даже почувствовал отголосок боли в затылке, но быстро забыл о нем, потому что услышал объявление. Ловец Рейвенкло поймал снитч. Игра закончена. Это должно было случиться рано или поздно, но в то же время странное, опустошающее чувство обрушилось слишком неожиданной лавиной. Манами видел, как Мияхара медленно опускается вниз на метле. На ее лице застыло выражение ошеломленности. Она тяжело дышала и прижимала к груди сжатый кулак, в котором лениво вздрагивал серебряными крылышками снитч. Свою битву она выиграла, но, к сожалению, проиграла битву команды, потому что в итоге счет значился как «240:200». В пользу Гриффиндора. Такое случалось. Не часто, но тем не менее. Иногда ловец ловил снитч просто из гордости, даже если счет команды противников слишком сильно превышал счет собственной. Это не приносило победы, но позволяло уйти без чувства полного разгрома и заработать очки, которые могли бы повлиять на что-то в следующих играх. Однако сейчас… Ей следовало потянуть время — ситуация не была такой однозначной, но, видимо, подобное под силу было только опытным ловцам. Манами и сам не представлял, как бы сделал это, потому что, если у него появлялась возможность поймать снитч, он ловил его, ведь охотники его команды всегда лидировали по очкам. Значит, получалось, что у Рейвенкло и не было шанса, после того как гриффиндорцы сделали свои решающие ходы? — Я пойду вниз, — вырвал из мыслей голос Оноды, и Манами начал медленно возвращаться к реальности. Он услышал крики трибун, которые будто и не слышал до этого момента. Услышал голос диктора, который выражал свое восхищение матчем. Онода сорвался с места очень быстро и вскоре уже исчез на лестнице, а Манами все еще не мог окончательно прийти в себя. Он смотрел вниз, видел, как мистер Канзаки приземляется рядом с Наруко, где неподалеку на песке сидел, уткнувшись лицом в колени, такой же выбившийся из сил Имаизуми. Они будут в порядке, когда отдохнут, понял Манами и перевел взгляд туда, где собралась в одну кучу команда Рейвенкло. Каждый из участников пытался положить руку на плечо Мияхары и что-то ей говорил. Она мотала головой в ответ и все еще сжимала снитч, будто он прирос к ее перчатке. — Я не удивлен. Даже спорить не надо о том, кто будет обладателем Кубка в этом году, — донесся до ушей Манами голос того самого парня, который перед игрой запустил в Оноду яблоком. Ребята уже направлялись к выходу с трибуны, и Манами не выдержал. Вскочил на ноги и окликнул. — Эй ты! Стой! Старшекурсник обернулся и приподнял бровь. — Чего тебе еще? Не рад победе своих любимчиков? Они и в этот раз Кубок выиграют — тебе и помогать не надо. Обиделся, что ли? — Не смей, — сказал Манами, сжав кулаки. — Не смей так безоговорочно рассчитывать на их победу, когда у тебя есть собственный факультет и его квиддичная команда. — Кто-кто? Квиддичная команда? — усмехнулся парень, подходя к Манами ближе. — Ты эту кучку неудачников называешь квиддичной командой? У нас была команда, когда в школе были Фукутоми, Аракита и остальные ребята, но потом что-то, наверное, пошло не так. Ах да, я знаю что. Появился ты и все испортил. Эти слова, как нож, резанули по самому нутру. Манами задержал дыхание, напрягшись всем телом, но успокоился и ответил: — Так и было. Я все испортил. Но это не значит, что сейчас у нас нет шанса победить во всех играх. — Если бы ты видел наши матчи в прошлом году, ты бы понял, как звучат твои слова. Но тебя не было. А теперь никто не хочет даже бороться. Зачем — ведь разочарование будет только сильнее. — Я знаю как минимум одного, кто не сдался и еще собирается бороться! — возразил Манами. — И пока есть хоть один… еще ничего не потеряно. Команде нужна поддержка. Ей нужно, чтобы вы верили в нее. Поэтому… посмейте только не прийти на игру Слизерина. Вы должны прийти все. Вы должны сделать плакаты. Придумать кричалки. Вы должны сорвать свои голоса, болея за них, потому что они — ваша семья и сражаются за вашу честь. После этого никто не решался ответить что-то. Ребята просто стояли, смотрели на Манами, возможно, как на идиота, но потом тот, с кем он спорил, фыркнул и развернулся. — Ладно. Посмотрим, — сказал он, уходя, и остальные двинулись за ним следом. Манами выдохнул и снова взглянул на поле. Мистер Канзаки уже закреплял бладжеры в ящике, а команды расходились. Онода тоже выбежал к стойкам ворот и теперь помогал Наруко встать, закинув его руку себе на плечи. Кабураги, посмотрев на них, подбежал к Имаизуми и попытался поднять его, но Имаизуми был тяжелым, по всей вероятности, а у Кабу тоже не было достаточно сил. В итоге они оба упали, а Данчику, стоя неподалеку, в безнадежном жесте прижал ладонь к лицу. Отличная победа. Вы молодцы, — со слабой улыбкой подумал Манами, снова чувствуя противоречие. Почему он убеждал слизеринцев поверить в свою команду, а сам испытывал радость от победы гриффиндорцев? Своих… соперников… И что будет, когда Слизерин встретится с Гриффиндором на поле в этом году? Он даже смотреть на это не сможет? Закусив губу и задрожав, Манами снова сдержался и сам пошел к лестнице. Ему следовало вернуться в школу, и он, неся комикс Оноды, уже спустился с трибуны и взял курс по тропинке, но остановился. Не то чтобы у него осталось здесь незавершенное дело — это было скорее любопытством. У него был вопрос к Мияхаре, и он хотел узнать ответ, даже если сейчас было не самое удачное время для этого. Ее команда в итоге проиграла, а тучи в небе становились все темнее. Поколебавшись еще немного, Манами все же повернул назад и пошел вовсе не в школу, а к одной из раздевалок. До этого момента он никогда не приближался к раздевалке Рейвенкло, но найти ее было нетрудно — над зданием развевался сине-бронзовый герб факультета, однако с первого взгляда показалось, что внутри пусто — слишком уж тихо было. Словно в помещении все молчали, хотя, возможно, так оно и было. Подойти к самому входу Манами не решился и мысленно выругал себя, потому что ему действительно не стоило приходить. Он должен был развернуться и уйти, но ноги словно приросли к земле, и когда дверь открылась, бежать уже было бесполезно. Первая пара членов команды, переодетая, вышла на улицу и, бросив на него удивленные взгляды, просто ушла. Манами решил, что тоже уйдет, но в дверях появился капитан и окликнул его. — Эй, ты подслушивал? Шпионишь для своей команды? Манами невольно улыбнулся, останавливаясь. — Моей команде ничего от меня не нужно. — Сангаку? — послышался следом удивленный голос Мияхары. — Ох, прости, пожалуйста. — Она виновато начала извиняться перед своим капитаном. — Все в порядке — я думаю, он здесь из-за меня. Я поговорю с ним. — Ладно, — хмыкнул капитан и снова скрылся внутри помещения. Мияхара подбежала к Манами. Она уже сняла всю защиту, сменила очки на обычные, но на ней все еще остался большой синий свитер и светлые штаны от формы. Она выглядела взволнованной, но больше разбитой, конечно. — Будешь требовать объяснений, да? — спросила Мияхара, и Манами пожал плечами. — Ну… — Давай отойдем. Она сдвинулась как будто с трудом и пошла в сторону леса, подальше от раздевалки. Манами направился за ней, невольно замечая, что ее шаг очень медленный. Усталый. Он вдруг почувствовал стыд — он отвлекал ее, заставлял стоять, идти с ним куда-то, когда ей следовало отдохнуть. — Почему у тебя такое виноватое лицо? — спросила она, после того как внезапно остановилась и развернулась. — Со мной все в порядке — большую часть игры я все равно бездействовала. — Но снитч погонял тебя, — ответил Манами, пытаясь улыбнуться. — Голова не болит? — Нет, — улыбнулась Мияхара. — Не беспокойся, правда. Ты ведь и не за этим сюда пришел? Хотел спросить, не сошла ли я с ума? — Эм… Я не… — растерялся Манами. — Знаю-знаю. — Мияхара махнула ладонью. — Я ведь всегда говорила, что квиддич — глупая и опасная игра. Но… когда ты ради этой игры, ради того, чтобы сделать что-то во время нее, даже из больницы сбежал, я подумала… Я начала сомневаться. Мне стало интересно, что же в ней такого и смогу ли я понять это. — И… — невольно спросил Манами, когда она замолчала. — Это было здорово, — улыбнулась Мияхара. — Хоть я и проиграла, это было здорово. Сражаться вот так на поле. Со своей командой. Летая в воздухе. Жаль только… жаль, что я их подвела, — сказала она. Ее улыбка исчезла, а взгляд опустился. — Вовсе нет. Ты же отлично справилась, — возразил Манами. — И двести очков для первой игры в сезоне — это отлично. В конце концов, все решает количество очков за все игры, и у вас еще есть шанс выиграть Кубок. — Кубок… — повторила Мияхара, не поднимая глаз. — Здорово было бы. Наша команда так давно не выигрывала Кубок, но… это я их подвела, на самом деле. Я слышала, какой был счет, я должна была сделать что угодно, чтобы оттянуть поимку снитча, но я… я испугалась. Я схватила его машинально. Я словно перестала думать. Я… ошиблась. — Ты ошиблась, потому что хотела победы больше всего, так? — спросил Манами, и Мияхара вздрогнула. — Да. Потому что я чувствовала, что победить — это мой долг. — Ага. Как-то так оно и есть, — невесело усмехнулся Манами. — Было неожиданно увидеть тебя в квиддиче, но… классно. Ты классно играла. И теперь я знаю, зачем ты подстригла волосы. — А, да… — неловко ответила Мияхара, подняв руку и сжав в пальцах кончик своих убранных за уши волос. — Они и правда мешали мне на тренировках. Все время расплетались, даже если я туго их завязывала. — Это похвальная жертва, — сказал Манами, улыбаясь. — И удачи тебе в следующих играх. Надеюсь, они будут такими же потрясающими, как и сегодняшняя. — Спасибо, Сангаку, — грустно улыбнулась Мияхара. — Я обязательно постараюсь. — Ага, постарайся, — кивнул Манами и махнул рукой перед уходом. — Увидимся. Мияхара тихо попрощалась с ним, и он смог уйти, чувствуя облегчение, что хотя бы получил ответ на свой вопрос. С какой-то стороны было даже интересно, что Мияхара вступила в квиддичную команду. Манами даже попробовал представить себе, как они столкнулись бы на поле, но быстро отмел эти мысли, потому что такая фантазия все-таки была слишком нереальной и слишком болезненной тоже. Для того чтобы исполнить ее, он должен быть в своей команде, чего, похоже, не будет никогда больше. Думать об этом — значило причинить себе еще больше боли. Он вернулся обратно в школу, и так как сегодняшняя игра не длилась слишком долго, обед прошел в обычное время. Успев нагулять аппетит, Манами плотно поел, пытаясь не обращать внимания на шумные и радостные голоса, доносившиеся от гриффиндорского стола. Остаток дня ребята, наверное, будут праздновать в своей гостиной. Возможно, кто-то даже напьется. За них можно было порадоваться, но Манами больше не мог — его факультет сидел мрачнее тех туч, которые были под потолком Большого зала и снаружи замка. Ближе в вечеру, конечно, начался дождь, но Манами не остановил ни факт непогоды, ни факт того, что он просто может простудиться, когда он упрямо направлялся в сторону комнаты для метел. Его тянуло в небо, а точнее в одно определенное место, и он не мог сопротивляться. Даже когда холодные капли ударили в лицо, даже когда от ветра замерзли пальцы. Манами только сильнее сжал рукоять метлы, направляясь в сторону квиддичного поля. Он был уже насквозь промокшим, когда добрался до цели, и вспоминать о водоотталкивающих чарах было уже слишком поздно. Манами завис над центром поля. Оглядел пустые трибуны, все еще завешанные красно-золотыми гербами Гриффиндора, которые тоже насквозь промокли, превратившись в темные мрачные полотна. Много времени и не понадобилось, чтобы, закрыв глаза, Манами смог вообразить себя в разгаре матча. Он знал, так хорошо знал, сколько боли может принести квиддич, и все равно, кажется, больше всего в жизни мечтал снова хотя бы раз… испытать это чувство, когда сражаешься с командой, за команду, гонишься за снитчем. Если бы я только получил шанс еще раз попробовать, я бы смог стать счастливым, невзирая на результат, — подумал он и со слабой улыбкой опустился вниз. Он слез с метлы, развернулся спиной вперед и, раскинув руки, упал на траву, позволив каплям дождя падать на его лицо. Становилось только холоднее — он точно проснется завтра с простудой, но встать казалось чем-то просто нереальным. Манами не хотел. Вместо этого он мечтал остаться здесь насовсем, раствориться в этом поле, впитав все чувства, которые когда-либо испытывались здесь игроками. Боль от поражения, радость от победы. Все до последней крупицы. Быть может, тогда это наконец отпустит его? Что он должен был сделать, чтобы перестать уже думать о квиддиче? Когда Манами понял, что уже не чувствует ни рук, ни ног, он все же заставил себя подняться. Он догадывался, что сделал полную глупость, и поспешил обратно в замок. Слизеринцы смотрели на него удивленно, почти шокированно, когда он явился в гостиную в этом ужасном виде — с него текло, как будто он провел последние часы в стиральной машине, а потом вылез из нее раньше, чем включилась функция отжима. Проигнорировав все взгляды, Манами просто отправился в ванную, где скинул всю мокрую одежду и еще двадцать минут отогревался под теплым душем. Он не пошел на ужин, одевшись в сухую одежду и ненадолго уснув под одеялом. Только уже незадолго до отбоя сходил в Большой зал для небольшого позднего перекуса. Столы были почти пустыми — за гриффиндорским не было вообще ни одного человека, и Манами с тоской подумал о том, как им сейчас весело. Раньше, когда выигрывал Слизерин, его товарищи могли развлекаться целую ночь — это всегда было так здорово, а теперь они, наверное, не праздновали даже когда выиграли в прошлом году одну из своих игр. И Манами знал, что в какой-то степени, в большей степени, он виноват во всем. Разве он имел вообще хоть какое-то право указывать кому-то из слизеринцев? Просить их поддержать команду, в которую они больше не верили. Что будет, если они и правда послушают его, а потом снова разочаруются, потому что… их команда проиграет. Подумав об этом, Манами отложил печенье и быстро встал из-за стола, направляясь к выходу из зала. Если он не перестанет специально думать об этом постоянно, это просто сведет его с ума? Почему он не мог отвлечься хоть чем-то? Вспомнив о комиксе Оноды, Манами вернулся в спальню с надеждой почитать его и снова вникнуть в сюжет, но, к своему удивлению, обнаружил на одеяле записку, когда подошел к своей кровати. Сев на край, он развернул кусочек пергамента и прочитал послание: «Как смотришь на то, чтобы прогуляться? Я слышал, что в Лондоне завтра будет отличная погода». — Что? — ничего не понимая, глупо спросил Манами, сам не зная у кого, а потом с подозрением прищурился, вглядываясь в буквы. Почерк казался ему знакомым, но он не мог вспомнить, кому именно он принадлежит. Почему не было подписи? И причем тут Лондон? Он не мог просто уйти из школы и отправиться туда на прогулку. Совсем запутавшись, Манами уже почти снял ботинки, чтобы залезть с ногами на кровать, но неожиданно заметил что-то маленькое и белое, немного торчащее из-под его кровати. Быстро задрав одеяло и простыню, он опустился коленями на пол и заглянул вниз. Так и знал! Белый кот, точнее Курода в своем анимагическом облике конечно, сонно приподнял голову и едва заметно дернул ушами. — О чем ты только думал? Я тебе чуть на хвост не наступил! — возмутился Манами, но быстро умолк, вспомнив, что он, вообще-то, не один в спальне, — нельзя было сболтнуть ничего лишнего, потому что сейчас Курода находился здесь уж точно без разрешения. Вытащив кота из-под кровати, Манами выпрямился и посадил его на одеяло, принимаясь отряхивать белоснежный шерстяной бок от несуществующей пыли. — Нашел где спать, — тихо буркнул он. Кот уселся в складках одеяла, недовольно махнув хвостом, и посмотрел на Манами слишком внимательно. Манами закатил глаза, плотнее задернул полог со стороны других кроватей, схватил кусок пергамента, на котором было написано предложение про Лондон, дотянулся до пера и чернильницы и быстро нацарапал внизу свой ответ. «Мне туда нельзя — я же правила нарушу!» Он развернул записку перед белой мордочкой, и Курода, только на секунду взглянув на текст, поднял ничего не выражающий взгляд. Манами действительно не мог его понять, пока он не говорил, и обреченно опустил голову. — Что делать? — тихо сказал он себе под нос, а потом вдруг придумал. Взяв пергамент побольше, он снова принялся писать, после чего развернул перед котом теперь чуть более длинное сообщение. «Про Лондон — ты это серьезно? Если «да» — махни хвостом один раз, если «нет» — два раза». Курода снова посмотрел на Манами, снова тем взглядом, по которому ничего нельзя было понять. Кажется, он не собирался играть в эту дурацкую игру, но спустя еще несколько секунд все же махнул хвостом один раз, и Манами едва удержался от победного «Ага!» Снова положив пергамент себе на колено, он написал еще несколько вопросов и показал их. «Если я соглашусь и если об этом узнают, у меня будут большие проблемы? Я не хочу терять баллы факультета». Но кот никак не отреагировал, и Манами недовольно надулся. Он написал еще один вопрос. «Хочешь пообещать, что никто не узнает и у меня не будет проблем?» Кот один раз ударил хвостом по складке одеяла. — Хм, — произнес Манами и снова начал писать. «Ты собираешься трансгрессировать? Из Хогсмида?» Кот снова один раз махнул хвостом. Манами написал продолжение. «Знаешь, мне вообще-то немного хреново от трансгрессии. Будет неловко, если меня вырвет на твои шикарные ботинки». Он показал новый текст со смешком, и Курода встревоженно поднялся на лапы. Манами виновато прикусил губу и быстро попытался успокоить, написав следующее: «На самом деле, все не так плохо. Я чувствую себя лучше, чем раньше, поэтому, возможно, все пройдет хорошо. Ты собираешься остаться до утра?» Кот снова сел и снова дал положительный ответ. Манами написал свой: «Тогда утром уйдем куда-нибудь, где ты точно без посторонних глаз сможешь превратиться, и мы нормально поговорим, хорошо?» Кот незамедлительно махнул хвостом один раз, и Манами с облегченным вздохом отложил исписанный пергамент на стул. Недолго подумав, он достал палочку и избавился от улики, использовав Инсендио. Сгоревший пергамент осыпался мелкими черными хлопьями на пол. Манами спрятал палочку под подушку, снова обернулся к коту и поднес ладонь несколько выше его ушей. Кот отреагировал на этот жест, оторвал передние лапы от опоры и, приподнявшись, толкнулся головой в ладонь. Манами улыбнулся, ощущая приятную гладкую шерсть своей кожей и невольно понимая, что его тревоги постепенно уходят. — Спи на подушке, если хочешь, — сказал он шепотом, чтобы получить в ответ еще один короткий взмах белого хвоста.