* * *
Когда предпраздничная атмосфера и веселые разговоры всех вокруг о предстоящих каникулах все же взяли верх, Манами понемногу начал ощущать себя обычным взрослеющим подростком и учеником Хогвартса. Ему нравилось наблюдать, как замок постепенно преображается благодаря стараниям домовых эльфов, которые украшали если и не каждый уголок, то все самые популярные места. Большой зал уже пестрил от высоких рождественских елок и сверкающих гирлянд, а в редкие дни потепления, когда снег становился сырым, Наруко вытаскивал всех их четверых на улицу, чтобы затеять битву снежками. Имаизуми такое развлечение не очень любил и нарушал правила, доставая волшебную палочку, чтобы поставить вокруг себя Протего каждый раз, когда Наруко бросался в атаку, а Онода возвращался в замок весь мокрый, потому что, видимо, уклоняться сидя на метле ему было проще. После они всегда приходили в Большой зал всей компанией, чтобы высушить одежду и выпить горячий шоколад. Манами даже не хотел, чтобы такие беззаботные дни заканчивались, но приближался день отбытия Хогвартс-экспресса, и Наруко вместе со своими младшими братьями и Имаизуми должны были разъехаться по домам. Незадолго до последнего дня, когда ученики Хогвартса еще были вместе, в один из выходных Манами получил за завтраком записку от Тодо и радостно подумал, что не зря сегодня запланировал прогуляться в Хогсмид за подарками. Онода еще заранее пообещал не обижаться на него из-за этого и отпустить одного, потому что Манами затеял сюрприз, а теперь появилась отличная возможность сделать этот день веселее. Сбегав в спальню, он оделся потеплее, проверил мешочек с деньгами в сумке и довольный предстоящей встречей отправился в дорогу. На улице, когда он покинул комнату для метел, было морозно, из-за чего он не стал сильно разгоняться, взлетев и направившись в сторону деревушки. Так путь занял больше времени, но он все равно не думал, что Тодо сильно заскучает, ожидая его. Скорее всего, он снова был в чьей-то компании, хоть и в записке ничего не упоминал об этом. Хогсмид с самого начала главной улицы тоже был весь украшен к празднику. По крышам развесили красивую зеленую мишуру с яркими шарами, между домов расставили большие тематические фигуры, а некоторые жители вовсю развлекались с рождественскими хлопушками и фейерверками, словно праздник был уже сегодня. Манами, прислушиваясь к интуиции, направился в сторону «Трех метел», по пути кинув монетку в шляпу двум волшебникам, которые, принеся музыкальные инструменты, играли незатейливую мелодию. Внутри паба было еще оживленнее, чем обычно. Манами даже растерялся, увидев столько посетителей, а потом с трудом нашел макушку Тодо среди остальных. Как выяснилось чуть позже, Тодо и правда был не один здесь — его компания не была необычной, хотя Манами все равно почувствовал легкое замешательство, когда подошел к столу и поймал на себе острый внимательный взгляд Аракиты. — Привет, мелкий. Смотрю, ты наконец дорос до своей метлы. Манами коротко взглянул на рукоять «Молнии», которую он поставил прутьями в пол, и тихо посмеялся. — Да, и правда. Привет. И все бы ничего, но за столом, помимо Тодо и Аракиты, был еще Курода, и в присутствии всех троих Манами почувствовал себя окончательно странно. Курода ничего не сказал ему. Только слабо улыбнулся, чуть склонив голову, и Манами прищурился в ответ, очень жалея, что не может прочесть его мысли. — Посидишь с нами? — спросил Тодо, развернувшись на стуле. Он сжал ладонь вокруг локтя Манами и бережно погладил большим пальцем, виновато улыбаясь. — Я бы с удовольствием, — ответил Манами, взглянув на него. — Но я тут по важному делу. Нужно купить рождественские подарки, пока еще все самое классное не разобрали. — Тогда я схожу с тобой — составлю компанию! — оживился Тодо, поднимаясь на ноги. Он быстро взглянул на Аракиту и Куроду и махнул ладонью. — Мы подойдем позже, но не вздумайте напиться без нас! — Еще только двенадцать — смеешься, что ли? — ехидно улыбаясь, фыркнул Аракита, оперевшись локтем о столешницу. — Все самое веселое впереди. Манами не хотел уточнять, что именно. Он поспешил к выходу через забитые столики, уже мысленно представляя, что к концу дня здесь может случиться самая настоящая драка, потому что алкоголь и Аракита были вещами плохо совмещаемыми. Когда удалось снова оказаться на свежем воздухе, Манами глубоко вздохнул, не желая, если честно, потом снова возвращаться в это место, где пахло выпивкой и табаком. — Ты чего такой дерганый? Что-то случилось? — поинтересовался Тодо, выйдя на крыльцо следом. — Не думал, что гостей так много. — И что? Все в порядке, ты же знаешь. И если не хочешь с ними общаться, можем не возвращаться потом — я здесь в первую очередь для тебя. — Я вовсе не это имел в виду, — слабо улыбнулся Манами, обернувшись и взглянув на Тодо. — Просто растерялся. Я, на самом деле, рад видеть вас. Всех троих. — Извини, — сухо сказал Тодо, опуская глаза, — что не пришел раньше. Не мог вырваться. — Ничего, — поспешил успокоить его Манами. — Мне не так плохо, как ты думаешь. Знаешь, я отлично поладил с друзьями Сакамичи. Мы часто проводим время вместе, и нам весело. — О, правда? — удивленно поднял голову Тодо. — Да, конечно, — кивнул Манами. — Жизнь постепенно налаживается. И тебе не стоит переживать обо мне так сильно — у тебя много работы, и твои родители ведь полагаются на тебя. — Ты точно не обижаешься? — подозрительно спросил Тодо. — Мне можешь все рассказать, ты же знаешь. Если тебе тоскливо или одиноко… — С этим все замечательно, правда, — неловко засмеялся Манами. — А насчет квиддича? — вдруг спросил Тодо, заставив потерять улыбку. — Что ты собираешься делать? — Я не… — Ты хоть решил, хочешь играть или все-таки нет? Но Манами опустил голову, крепче сжимая метлу в руке, — жест, который обычно придавал уверенности, сейчас оказался бесполезен. — Понятно, — тихо продолжил Тодо. — Все еще сражаешься с противоречиями? Я надеюсь, ты разберешься с этим до следующих отборочных. — Я не знаю, — резко ответил Манами и поморщился. — Иногда я думаю, что хочу этого, а иногда — что это приведет лишь к новой ошибке. — В том и дело, что ты ждешь негативного исхода, — вздохнул Тодо. — Ничего не получится с таким настроем. Ты должен перестать думать о результате — наслаждайся процессом. — Это не… — начал Манами, но Тодо положил ладонь на его плечо и ободряюще сжал, с улыбкой заглядывая в глаза. — Это не очень соответствует морали нашей команды, ты это хотел сказать? Я знаю, но это лучше всего подходит тебе. Это должно направлять тебя, потому что как бы сильна ни была команда, она не может побеждать вечно. И даже самый потрясающий ловец не в силах повлиять на финальный исход, если его товарищи не смогли поддержать его… Тебя никто никогда не обвинял, Сангаку. Только ты сам. Манами едва сдержал подступившие слезы, а потом постарался улыбнуться и кивнуть. — Вот и молодец, — добавил Тодо. — А теперь пошли за подарками? Большой у тебя список? Вспомнив о самом главном на сегодня, Манами быстро взбодрился и первым делом повел Тодо в «Сладкое королевство». Он не стал придумывать сложные подарки, и для Наруко и Имаизуми взял обычные рождественские угощения (в этом году магазинчик порадовал новыми сладостями в виде симпатичных шоколадных елочек, внутри которых, как сказал продавец, была начинка с сюрпризом). Взял себе еще любимого мармелада на перекус, а после уже решил, что можно отправиться в «Зонко» и купить там сувениров для всех остальных. Закупаться вместе с Тодо было действительно веселее: он не мог удержаться от советов, особенно когда Манами начал выбирать подарки для старой квиддичной команды, даже пару раз перебил продавца, из-за чего в самом конце мужчина уже молчал и просто хмуро смотрел на них из-за прилавка. Выходил из магазина Манами с полной сумкой, предполагая, что после оставшейся покупки ему точно придется применять уменьшающие чары, но это вряд ли могло повлиять на поднявшееся настроение. Он был доволен подарками, которые выбрал (они выбрали), и невольно представлял себе улыбки людей, которые получат их в канун Рождества. — Уф! Это все или ты хотел сходить куда-то еще? — спросил Тодо, делая вид, что он устал от такого активного шопинга. Его удовлетворенная улыбка все равно выдавала его. — В магазин одежды, пожалуй, — ответил Манами, вспоминая о том, что в прошлый свой визит в Хогсмид видел на витрине заколдованные ангельские крылья, которые пришлись ему по душе. Аксессуар скорее был для детей, и, наверное, было глупым покупать такую вещь, но Манами все равно хотел. Ради одной идеи. — Одежда — это хорошо, — довольно закивал Тодо, взяв путь в сторону следующего магазина. — Я даже захотел присмотреть себе новую мантию. Улыбнувшись, Манами поправил сумку на плече, поудобнее перехватил метлу и пошел следом. Все происходящее вызывало у него приятные воспоминания, когда они точно так же вместе гуляли по этим улицам еще в то время, пока Тодо был на своем последнем курсе. Жаль только, нельзя было повторять это чаще. Но даже если тоскливые мысли и завладели сознанием, они быстро выветрились, когда Манами зашел в магазин и понял, что у продавца еще осталась одна пара крыльев, словно специально для него. Манами купил их без раздумий и, пока пожилой волшебник с добродушной улыбкой упаковывал их, занялся просмотром других товаров. — Кому ты собираешься подарить крылья? Это же детский подарок, — шепнул Тодо, подойдя ближе. — Никому, это мне, — с усмешкой ответил Манами и увидел, как Тодо в изумлении поднимает бровь. — Зачем крылья тому, кто и без всяких вспомогательных вещей выглядит как ангел? — Ты мне льстишь, Джинпачи, — неловко посмеялся Манами. — Вот еще! — обиженно возмутился Тодо. — Ох! Мне нужно это! — Манами едва не подпрыгнул, когда среди головных уборов увидел нанизанные на высокий шест маленькие аккуратные венки из белых цветов. Они тоже были зачарованы, потому что кончики редких зеленых листиков переливались перламутром, а искусственный снег, припорошивший тонкие веточки, слабо мерцал, как светодиодные крохотные лампочки. — И в чем суть всего этого маскарада будет? — устало спросил Тодо. — Да ни в чем особенно, — пожал плечами Манами. — Просто хочу, чтобы Сакамичи посмотрел на меня. — Разве не это он делает каждый раз, когда ты появляешься рядом? Он и так только и смотрит на тебя, — ответил Тодо. Манами взглянул на продавца, который осторожно подклеивал бумажный пакет, а потом снова на Тодо. — Я хочу, чтобы он посмотрел на меня по-другому, — переходя почти на шепот, сказал Манами. — Хочу, чтобы он не смог сдерживаться. — Сдерживаться? — чуть нахмурился Тодо. — Хочу, чтобы он взял меня, — без капли стыда сказал Манами. Тодо в тот же миг подавился воздухом, а потом резко прижал ладонь к его рту, заставляя умолкнуть. — Ты что… Нас же… — Эх, молодость, — только и сказал освободившийся продавец и положил упакованные крылья на прилавок. — Будете брать что-то еще? — Да! — вырвавшись, засиял Манами. — Я хочу тот венок. А лучше давайте два. Когда он расплатился за все покупки, Тодо, все еще краснея, первым вылетел из магазина. Манами вышел следом в неспешном темпе, неловко посмеялся и протянул ему один из венков. — Что еще? — спросил Тодо, нервно разглаживая мантию. — Это тебе. Твой подарок, — объяснил Манами. — Я подумал, что можно заранее, чтобы не отправлять сову в холод. И у тебя волосы черные, будет красиво смотреться. — О… — неловко выдохнул Тодо, принимая из руки Манами венок. — Спасибо… Я… тоже пришлю тебе подарок раньше, хорошо? — Как знаешь, — продолжая улыбаться, пожал плечами Манами. — То, что мы смогли встретиться незадолго до Рождества, уже подарок для меня. Тодо на секунду сжал губы, после чего шагнул ближе и попытался обнять. Из-за того, что Манами держал метлу и упакованные крылья, получилось не очень, но все равно приятно. — Я так хочу, чтобы у тебя все было хорошо, — сказал Тодо, растрогавшись и едва не всхлипывая. — Ты замечательный и заслуживаешь самого лучшего. — Я уже получил много чего самого лучшего, — усмехнулся Манами, стараясь приободрить. — Хогвартс, твою команду и Сакамичи тоже. Я счастлив этому. — Хорошо, если так, — сказал Тодо, чуть помолчав, а потом взглянул на наручные часы. — Ничего себе. Из-за этих очередей мы два часа пробродили. Нам лучше вернуться в «Три метлы», пока один неуправляемый загонщик не нарвался там на неприятности.* * *
Воспользовавшись тем, что на некоторое время квиддичные тренировки были приостановлены, Манами встретился с Мияхарой в понедельник, как обычно в библиотеке, но от практики отказался, чувствуя, что уже от одного слова «легилименция» у него начинает болеть голова. С другой стороны, ему казалось, что они неплохо продвинулись. Один раз у него получилось найти что-то конкретное (они договорились на событие годовой давности, произошедшее в Хогвартс-экспрессе, когда кто-то из младшекурсников взорвал в вагоне вонючую хлопушку), а у Мияхары пару раз получилось закрыть от него свое сознание, и в целом оба были даже довольны. Практика в любом случае была сложной, а Манами в любом случае все еще не чувствовал себя готовым на то, чтобы без разрешения попробовать открыть себе воспоминания Оноды или его переживания. В конечном счете, если все обойдется без этого, он будет только счастлив. — Если мы не будем заниматься, зачем ты позвал меня? — спросила Мияхара после того, как Манами озвучил свое желание прекратить практику. — Хотел передать тебе кое-что, — улыбнулся Манами и запустил руку в карман мантии. Вытащив и поставив на стол небольшой сувенир в виде снеговика, он скрестил руки на столешнице и положил на них голову, глядя, как снеговик крутится вокруг своей оси в причудливом танце, а потом останавливается. — Рождественский подарок. Мияхара в удивлении моргнула, после чего вдруг прикусила губу и опустила голову. — Тебе не стоило… — Почему? Ты здорово мне помогаешь и… помогала всегда. Я правда благодарен тебе. Должен же я хоть что-то сделать, разве нет? — почти обиженно спросил Манами. — Да, конечно, — растерялась Мияхара. — Ну… если честно, я тоже хотела отдать тебе кое-что. Она так же вытащила из кармана сувенир и поставила его рядом со снеговиком. Стеклянный шар с домиком внутри — такой еще если потрясти, то внутри будет падать снег. — Что он делает? — спросил Манами, ожидая какого-то волшебства, но его не происходило. — Ничего, — ответила Мияхара, пожав плечами. — Это обычный сувенир из магловского магазина. Я купила его еще в прошлом году, хотела отправить тебе, но… так и не решилась. В любом случае он твой, так что бери, если хочешь. — Спасибо, — поблагодарил Манами, взяв шар и пододвинув к себе. — Ты привезла его в школу, даже не рассчитывая, что я вернусь? — Э… да, получается так, — нерешительно ответила Мияхара. — Хорошо, — сам не зная зачем, сказал Манами и поднялся. — Как собираешься встретить Рождество? Уезжаешь домой? — Да, будет обычный скучный семейный вечер, — кивнула Мияхара. — А ты? Манами задумчиво улыбнулся. — Я в школе останусь. Смогу посидеть во время рождественского ужина за одним столом с профессорами. Весело будет. Мияхара уже открыла рот, чтобы что-то спросить, но передумала и только слабо улыбнулась. Она хотела узнать, будет ли Онода здесь, — Манами не нужно было догадываться. И они оба знали ответ. — Тогда счастливых каникул, Сангаку, если вдруг не пересечемся завтра, — пожелала Мияхара, поднимаясь со стула. Она чуть не забыла забрать свой подарок, с осторожностью спрятала сувенир в карман и ушла, скрывшись за высоким стеллажом. Манами вздохнул и откинулся на спинку стула, снова вспоминая, что до отъезда учеников остался только один день, а до Рождества два. Совсем скоро произойдет то, чего он так долго ждал, и от предвкушения дрожь прошибла тело. Все ведь получится идеально, правда? Все должно получиться так, иначе и быть не может. Он все сделает. Он готовился к этому, он читал летом советы в интернете и купил все необходимое. Стараясь не завестись от одних только мыслей, Манами забрал свой подарок и тоже пошел к выходу. Он хотел отвлечься, думая, успеет ли сова, которую он отправил вчера, доставить небольшую посылку в честь праздника маме. Это, конечно, вряд ли сможет компенсировать его отсутствие, но Манами искренне надеялся, что мама не будет сильно обижаться на него, если получит маленький сувенир. В таком взбудораженном настроении прошел и следующий день, последний день учебы в этом году, когда практически все преподаватели позволили ученикам расслабиться, и только трансфигурация прошла в своем привычном духе. Профессор решила дать новую тему, от которой у Манами разболелась голова, и почти всю оставшуюся часть дня он провалялся на кровати Оноды в Гриффиндорской башне, не в силах даже подремать, потому что желание завалить Оноду на эту кровать и хоть немного поприставать к нему почти сносило крышу. Это и правда начинало походить на какую-то жестокую пытку. Немного легче стало, только когда утром, двадцать третьего декабря, Хогвартс-экспресс уехал, а школа заметно опустела. Можно было не так сильно бояться быть застуканным кем-то, можно было позволить себе самый жаркий поцелуй даже в коридоре, и Манами действительно уже мало рассчитывал, что они доберутся в гриффиндорскую гостиную после того, как проводили Имаизуми и семейство Наруко на поезд и вернулись в школу. — Так хорошо, что твоя спальня теперь пустая, — с удовлетворенной улыбкой сказал Манами, когда снова упал на кровать Оноды. — Со мной вот староста остался — мы однокурсники, да и там прохладнее и не так комфортно. Хотя, может, ты все же хотел бы посмотреть? — Э? Пойти в гостиную Слизерина? — всполошился Онода, подходя к комоду, на котором сидела Слипи и, раскрыв большие крылья, нещадно грызла ручку верхнего ящика. — Ага. Нам типа запрещено приводить в гости ребят с других факультетов, но сейчас почти все уехали — какая разница? — пожал плечами Манами и перекатился на живот. — Даже не знаю, — растерянно ответил Онода, доставая из комода корм, чтобы потом немного насыпать сове. — На твоем факультете меня не очень любят, и я бы не хотел лишний раз злить кого-то. — Понимаю, тебе неприятно это, — чуть разочарованно протянул Манами. — В любом случае из-за старосты мы не смогли бы использовать мою спальню. Остается только твоя. — Моя? — осторожно спросил Онода, будто все еще пытался избежать неизбежного. Манами ехидно улыбнулся. — Завтра вечером я приду к тебе. Я останусь на ночь. С тобой. Мы будем спать в одной постели. Только не как обычно. Этот раз будет особенным. — Особенным, — тихо повторил Онода, и Манами переместился, чтобы встать и подойти ближе. Он развернулся перед ним, спиной к стене, провел пальцами по его щеке, спускаясь к подбородку, а потом чуть приподнялся на носочках и, помогая себе руками, сел прямо на комод, уронив какой-то скрученный в свиток желтый пергамент. Слипи на его действие взмахнула крыльями и спрыгнула на спинку стула, с интересом наблюдая за ними, но Манами снова переключил все внимание на Оноду. Тот застыл как вкопанный, ничего не говорил и даже не покраснел, когда Манами осторожно обвил ногами его бедра и пододвинул к себе, прижал плотнее. — Эй, Сакамичи, — тихо позвал Манами, взяв Оноду за запястья и положив его руки себе на поясницу. — Скажи, что ждешь этого. Скажи, что хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя. — Сангаку, — дрогнувшим голосом произнес Онода, когда Манами приблизился еще и потерся кончиком носа о его переносицу. — Скажи, — потребовал Манами. Онода шумно вздохнул, его руки обняли увереннее, и он поцеловал Манами в губы томно и мучительно медленно, толкнул своим языком шарик пирсинга в его языке, прошелся по нижней губе. Манами почти застонал от нетерпения и потянулся следом, когда Онода отодвинулся. — Нет, — прозвучало почти мольбой. Манами вцепился в плечи Оноды, прижал обратно к себе, снова возобновляя поцелуй, без которого он как будто не мог дышать. Сердце в груди заколотилось словно бешеное, а этой близости снова стало так мало. Манами нужно было еще. Он был готов плюнуть на весь план и просить, упрашивать прямо сейчас. Давай сделаем это, иначе я умру. И Онода будто услышал его мысли. Переместил руки, пытаясь сжать ягодицы. Нет… приподнять, понял Манами и почувствовал, как его перемещают. Он сжал колени сильнее, чтобы не свалиться, и, не отрываясь от губ Оноды, зажмурился, потому что почему-то стало страшно, а потом он услышал, как нога проскользила по полу. Падение, хоть и короткое, взорвало яркую вспышку в сознании. Манами рухнул спиной на кровать, с которой встал, и продолжил поцелуй, чувствуя, как ерзает Онода, пытаясь устроиться удобнее. — Ты тяжелый, — с легким смешком сказал тот, когда все-таки смог освободиться, и любовно провел ладонью по волосам Манами. — А еще я думаю, ты сел на мою домашку, которую задали на каникулы. Какое неуважение к учебе. — Сакамичи, — почти захныкал Манами, проигнорировав все сказанные слова, и запустил пальцы в волосы Оноды, цепляясь за короткие пряди на затылке и желая оттянуть их. Сильнее. Чтобы стало больно. Чтобы Онода почувствовал, как это тяжело… хотеть его. — Прямо сейчас? — спросил Онода. — Ты уверен? Манами услышал его и попытался остыть, кусая губу и запрокидывая голову. В голове гремело — да, да, сейчас, мне нужно сейчас, но другая его часть все же хотела прислушаться к здравому смыслу, сделать все завтра, подготовившись, настроившись. — Ты хочешь меня? — снова спросил Манами, возвращая голову в исходное положение и встречаясь взглядом с Онодой. — Ты же знаешь, что да, — ответил тот, прерывисто выдохнув. — Я хочу тебя так сильно, что мне страшно от этого. Хочу раздеть тебя, хочу трогать, прикасаться к твоей восхитительной коже. Хочу, чтобы ты прикасался в ответ, но я… О Боже, нам правда нужно обсудить все, ведь ты собираешься пойти до конца? — Мы собираемся, — кивнул Манами и, потянувшись вверх, коротко поцеловал Оноду в губы. — Мы вместе. Просто твоя роль будет чуточку сложнее. — Моя роль? — спросил Онода, и Манами почувствовал, как краска прилила к щекам. — Ты меня… — Он не знал, как продолжить, сгорая от стыда. — Я буду первым. Ты возьмешь меня. — Что? — почти воскликнул Онода, резко приподнимаясь на руках. — Почему ты? Я думал, что я… Я уже настроился, если будет больно или неприятно… Я ведь… — Позволь мне это, — попросил Манами. — Мое маленькое желание. — Сангаку… — тихо сказал Онода. — Мне себя не жалко, а тебя да. Что мы будем делать, если я облажаюсь? Я не хочу сделать тебе больно — я хочу, чтобы ты получал только удовольствие. — Я знаю, — ответил Манами, приподнимаясь следом, чтобы приблизиться к лицу Оноды. — Все будет хорошо, я тебе обещаю. Мы сделаем все правильно, и мы получим удовольствие. Оба. — Ты не можешь быть так уверен, — почти с грустью сказал Онода, запуская ладонь в волосы Манами и слабо поглаживая. — У нас нет опыта — мы не знаем, как все получится. И если это будет ошибкой, пусть лучше я ее испытаю. — Не спорь, — усмехнулся Манами. — Но Сангаку! — Это буду я. И если говорить о боли, то… что вообще нам боль после того, как мы сделали магический артефакт, который я ношу? — Ну да, — обреченно выдохнул Онода. — Завтра, значит? — Угу, — сказал Манами. — Отпусти себя, ладно? Не переживай ни о чем, потому что я люблю тебя и буду любить, даже если в конечном счете я так тебе надоем, что ты задушишь меня подушкой. — О чем ты говоришь? — застонал Онода и снова поцеловал. — Ты мне никогда не надоешь, и я никогда не сделаю ничего подобного. Но Манами на это только засмеялся, чувствуя, как ударившее в голову возбуждение медленно уходит, позволяя вздохнуть со спокойствием.* * *
День вышел очень приятным и насыщенным, даже несмотря на утренний инцидент в спальне, который мог испортить так хорошо начинающиеся каникулы. Манами и Онода вместе сходили на обед, после чего отправились на прогулку в Хогсмид, где пробыли до самого вечера, наблюдая за веселыми праздничными мероприятиями, которые устраивали жители деревушки. Их звали прийти и завтра, обещая угостить выпивкой, которую несовершеннолетним было запрещено пить, и Манами под неловкий смех Оноды сказал, что они над этим подумают. Вернуться в замок получилось только ближе к отбою. Оба вымотались, но, к счастью, были сытыми после плотного ужина в «Трех метлах», поэтому, попрощавшись до завтра, разошлись по своим гостиным. Староста был в своей постели, когда Манами вошел в спальню, и при свете настольной лампы читал номер «Ежедневного пророка». Следовало сообщить ему о своих планах на завтра, но Манами решил оставить это напоследок и, скинув ботинки, забрался на свою кровать и задернул полог. Он не знал, сможет ли уснуть перед таким важным днем, и попробовал мысленно связаться с Наруко, хотя спустя несколько минут попыток так ничего и не добился. Видимо, связь не работала на таком большом расстоянии, а это означало, что по крайней мере на время каникул его мозг свободен от беспричинных перепадов настроения и резких возгласов. С какой-то стороны, это было приятным подарком — им с Онодой не помешает вообще никто, но с другой — наводило тоску, потому что как бы то ни было, а к Наруко Манами привык и даже привязался. Без его голоса в голове или присутствия рядом все было как-то не так. К тому же в спальне, в которой обычно было оживленно в такое время, сейчас царила неприятная тишина, и Манами не захотел в ней оставаться. Взяв волшебную палочку, он вернулся обратно в гостиную, чтобы немного погреться у камина, и долго отрабатывал разные заклинания, пока окончательно не устал и не отключился прямо на узком диванчике. Утром его никто не разбудил, и, естественно, он проспал завтрак, а когда, сбегав в ванную, чтобы умыться и почистить зубы, пришел в Большой зал, там, за столом, его ждал один Онода с завтраком на двоих. Он радостно улыбнулся, увидев Манами в дверях, и его улыбка в который раз согрела сердце. — Уже открыл подарки? — спросил Онода, когда Манами, сев рядом, коротко поцеловал его в щеку. — Не-а, — честно ответил Манами, хватая остывший тост и баночку клубничного варенья. — Я даже в спальню не заходил. Отключился в гостиной, представляешь? Только забежал зубы почистить. Надо будет посмотреть потом, что пришло. — А мне мама прислала новый комикс, который я еще не читал. Я так увлекся, что и сам опоздал на завтрак, — со смешком поделился Онода, и Манами улыбнулся ему, после чего откусил приличный кусок жареного хлеба, чувствуя себя так, будто не ел два дня. — Здорово. Посмотрим его вечером вместе? — спросил Манами, как только закончил жевать, и запил еду тыквенным соком. — Да, конечно, — засиял Онода, бодро кивая, и уже сам намазал вареньем следующий тост для Манами. Было так здорово сидеть с ним вместе в пустом Большом зале, завтракать, болтать о всякой ерунде. Время летело незаметно, Манами не хотел никуда уходить, но незадолго до обеда все же вернулся в спальню и попытался распаковать хотя бы часть подарков, которые скопились горой возле его кровати. Было даже неловко, потому что имен некоторых отправителей он не помнил, — возможно, это были младшекурсницы, которые фанатели от него, возможно, старшекурсницы, которые строили ему глазки. Часть подарков оказалась действительно полезной, с другой — он не знал, что делать, и с трудом нашел подарки от Тодо и мамы. Мама прислала ему большой пакет его любимых конфет, которые можно было купить только в магловском магазине, приложив записку с наставлением, чтобы он не ел много сразу, а растянул хотя бы на два месяца. От Тодо была красивая белая рубашка с длинными рукавами, воротничок и манжеты которой были украшены едва заметными тонкими прозрачными лентами, которые переливались на свету. «Подумал, что это неплохо дополнит твою недавнюю покупку, — написал Тодо в коротком письме. — Будь осторожнее, даже если это у вас не в первый раз, пообещай мне. Счастливого Рождества». Прочитав записку, Манами улыбнулся и снова рассмотрел рубашку, которая хоть и была вроде простой, но почему-то казалась потрясающей — возможно, из-за маленького украшения. И да, с крыльями смотреться будет просто отлично, подумал он, бережно укладывая рубашку на кровать. Они с Онодой решили не ходить в Хогсмид, когда закончился обед, — оба считали, что, раз уж сегодня настоящий праздник, их не отпустят до самой ночи, и они снова устанут. Нужно было сохранить силы для вечера, поэтому было принято решение просто прогуляться по окраинам Хогвартса, сходить в совятню и покормить птиц, а потом вернуться в Большой зал, где планировался долгий рождественский ужин. За столом было очень весело: профессор, преподающая астрономию, осушила два бокала медовухи и очень эмоционально рассказывала истории из своей юности, когда она еще сама училась в Хогвартсе, после чего рассказ подхватила и профессор трансфигурации, к удивлению смеясь почти до слез, что довольно сильно противоречило ее обычно суровой натуре. Профессор Ишигаки же, видимо, куда-то уехал на время каникул: Манами до сих пор не видел его, и на ужине он тоже отсутствовал. Из учеников в школе осталось несколько ребят с Хаффлпаффа и Рейвенкло; помимо Оноды, с Гриффиндора были еще мальчишки средних курсов и одна девочка, но меньше всего — со Слизерина. Староста их факультета сидел последним в ряду напротив Манами и Оноды и воспитанно подавлял смешки, когда профессора вновь вспоминали что-то веселое и хохотали. Манами снова подумал, что нужно не забыть объясниться, а потом отвлекся, когда профессор Пьер налил им с Онодой по стакану медовухи. — Как будто старая традиция, — хитро улыбнувшись, сказал он, отчего Онода смутился, но стакан взял и сделал пару маленьких глотков. Манами тоже не отказался выпить, невольно вспоминая их предыдущее Рождество, которое прошло далеко отсюда, но тем не менее было счастливым. Оставалось лишь попытаться сделать этот, нынешний праздник более незабываемым. И Манами, конечно, рассчитывал, что его план идеально подойдет для этого. Он с трудом досидел до конца ужина, в нетерпении ожидая, когда же все закончится. Узнал еще один поражающий факт, когда их декан и по совместительству преподавательница зелий принесла гитару и сыграла парочку рождественских песен, которым с удовольствием подпели другие профессора и ученики Хаффлпаффа, а потом, когда все понемногу начали расходиться, шепнул Оноде, чтобы тот ждал его в Гриффиндорской башне, и сам снова поспешил в свою спальню. Ему нужно было переодеться и подготовиться. Не забыть ничего важного. Первым делом он сменил носки и брюки на чистые, достал запасную пару ботинок, отполированных до блеска, и надел рубашку, которую прислал сегодня Тодо. После этого он взял распакованные заранее крылья, которые лениво порхали под действием наложенных чар, и венок, который еще надо было как-то красиво надеть с его-то вечным бардаком на голове. Придя со всем этим в ванную, Манами встал перед зеркалом и в первую очередь надел белоснежные крылья, которые, оказавшись на нужном месте, по длине достигали уровня поясницы. Выглядело красиво, решил Манами, покрутившись перед зеркалом, а потом открыл кран над раковиной, намочил ладонь и попробовал пригладить парочку непослушно торчащих прядей. Когда удалось привести волосы хотя бы в подобие порядка, он надел на голову венок, который самостоятельно отрегулировался под нужный размер и придал его внешности какое-то совершенно детское очарование. Манами не сдержал смешка, глядя на себя и пытаясь представить, что скажет Онода, когда увидит его в таком виде. Было бы еще неплохо, если бы вся одежда была белой, задумался Манами, опустив взгляд, а потом к нему пришла идея. Он завел руку за спину, достал из-за кромки брюк палочку и приставил кончик к бедру. — Давай же, ну, — пробубнил он себе под нос, пытаясь поменять цвет, и спустя пару секунд штанина действительно начала светлеть. Он подождал, пока брюки не станут полностью белыми, такими же, как и рубашка, а потом присел на корточки, чтобы провернуть ту же операцию со своими ботинками. Когда все было готово, Манами снова осмотрел себя и уже окончательно довольный покинул ванную, направляясь в гостиную. Вернувшийся староста, обсуждавший что-то со слизеринкой-семикурсницей, едва воздухом не подавился, увидев его, и Манами подумал, что точно произведет на Оноду должное впечатление. — Можно тебя на два слова, староста? — спросил Манами, игриво подмигнув девушке, которая оценила его взглядом, а потом, с улыбкой поправив волосы, удалилась в сторону спален. — Да. Надеюсь, это касается твоего внешнего вида? — откашлявшись, спросил староста. — Куда ты собираешься пойти, рождественский ангелок? — Да, точно, — улыбнулся Манами и, подперев локоть ладонью, задумчиво постучал пальцем по подбородку. — Ты ведь в курсе, что я встречаюсь с кое-кем? Староста сделал скучающее лицо и неохотно кивнул. — Сегодня и, возможно, завтра. А возможно, и послезавтра… я не буду ночевать здесь, — продолжил Манами, чем вызвал замешательство и новый вопрос. — В смысле? А где? — В Гриффиндорской башне, — ответил Манами, невинно спрятав руки за спиной. — Мы с моим парнем будем делать всякие… вещи… — Стой! Стой! — запаниковал староста, взмахнув ладонями. — Не говори ничего — я понял! Просто… иди, ладно? И постарайся не влипать в неприятности — я за тебя отвечаю, даже если мы на каникулах, — устало договорил он, прижимая руку к лицу. — Ну и отлично, — снова улыбнулся Манами и уже довольно направился к выходу, но вспомнил, что все-таки кое-что забыл, — пришлось возвращаться в спальню. Перешагнув гору подарков, он открыл нижний ящик своего комода, с трудом нашел запрятанное еще в сентябре и распихал эти две вещи по задним карманам. Ну… теперь вроде было все. Глубоко вдохнув и пытаясь не дрожать, Манами решился. Уверенно покинул спальню, игнорируя странный взгляд старосты, а потом и гостиную. Он шел неторопливо, стараясь не обращать ни на что внимания. К счастью, никто из профессоров не попался ему на пути, зато вот жители встречавшихся картин хихикали, глядя на него, и о чем-то перешептывались — этакий клоун-обскуриал возомнил себя светлым существом. Манами, вообще-то, не хотел, но кто же был виноват, что рождественские ангелы светлые существа? Он не мог выбрать другой тематический костюм, который бы ко всему прочему еще понравился Оноде. Пришлось терпеть. Хорошо хоть, что Полная Дама не стала комментировать его одежду, а просто сдержанно улыбнулась и пропустила внутрь, когда он назвал пароль. Оказавшись в гриффиндорской гостиной, Манами почувствовал облегчение, но ненадолго. Девочка, сидевшая в кресле с большим пирожным возле украшенной елки, изумленно пискнула, после чего сорвалась с места и убежала, а Онода, захлопнув на коленях комикс, и вовсе застыл с раскрытым ртом. — Я перестарался? — смущенно спросил Манами и прикусил губу. Онода молча моргнул, потом снова, и только затем ожил, помотал головой и поднял ладони. — Н-нет! То есть… ты выглядишь потрясающе! Весь белый и крылья… Ох… Ты такой красивый. — Правда? — чувствуя еще большую неловкость, спросил Манами и сделал несколько неуверенных шагов навстречу. Онода поднялся на ноги, оставив комикс, и проскользил по Манами изумленным взглядом. — Да, — сказал он, осторожно приподнимая ладонь, чтобы коснуться ткани рубашки на сгибе локтя. — Самый красивый… Но что… Почему ты решил так одеться? Хочешь с ума меня свести? — Почти, — улыбнулся Манами. — Это твой подарок… Я… твой подарок… На щеках Оноды вспыхнул румянец. Он поднял взволнованный взгляд, и Манами снова прикусил губу, чувствуя нетерпение. — Ух ты, — едва слышно выдохнул Онода. Наклонившись к его лицу, Манами игриво улыбнулся и спросил: — Ну что, Сакамичи, хочешь трахнуть рождественского ангела? Онода отшатнулся назад, краснея еще сильнее, а потом шагнул обратно, вдруг схватил Манами руками за щеки и быстро поцеловал в губы. — Дурак, — сказал Онода, слабо улыбаясь, и погладил по волосам. — Пошли в спальню. Манами позволил ему взять себя за руку и двинулся следом в сторону лестницы. Про комикс они оба благополучно забыли, да и нужен ли он был сейчас? Сейчас. Когда в спальне царил расслабляющий полумрак, когда дверь за ними захлопнулась, когда Манами достал палочку, чтобы наложить на нее запирающие и заглушающие чары. Его ладонь задрожала, и Онода осторожно положил на нее свою, ободряюще сжимая. — Мы ведь можем… — уже начал он, но Манами прервал. — Нет. Это не от страха. От волнения, от желания, но не от страха. Онода ничего не ответил. Он развернулся и направился к комоду, и только сейчас Манами заметил, что совы здесь нет. — Ты отпустил Слипи? — спросил он, шагая за Онодой, и тот утвердительно кивнул. — Послал с ответным подарком маме. Хочешь узнать, что она сделала? — Кто? Твоя мама? — удивился Манами. — Нет — Слипи. Она прилетела не сегодня, а еще три дня назад и запрятала мой подарок от мамы под кровать. Не под мою, заметь. Я бы его не нашел ни за что, но она вытащила его сегодня утром и бросила на одеяло. Чтобы я получил его в положенное время, — рассказал Онода. — Ого, — засмеялся Манами. — Какая умная птица. — Даже жутко, — с улыбкой ответил Онода и протянул ему что-то на ладонях. Манами моргнул, увидев маленькое гнездо из веток, в котором спала крохотная белая сова. Если бы не размеры, он бы даже подумал, что настоящая, потому что ее спина едва заметно вздымалась, будто она действительно дышала. — С твоим подарком это, конечно, не сравнится, но я подумал, что она похожа на Слипи, поэтому и решил купить, — объяснил Онода, и Манами осторожно взял симпатичный сувенир в руки. — Слушай, я мог бы тебе и живую сову подарить. Тебе ведь нравятся они. — Не нужно, — ответил Манами, покачав головой. — Я люблю твою Слипи — мне другой не надо. — Хорошо, — улыбнулся Онода. Еще раз посмотрев на подарок, Манами аккуратно поставил его обратно на комод. — Заберу, когда буду уходить. У тебя здесь есть еда и попить что-нибудь? — Ага. В нижнем ящике полно сладостей. У Имаизуми тоже. Ну и я взял две бутылки сока на всякий случай. Много, наверное… — нерешительно сказал Онода. — Нет, пусть будет, — ответил Манами, разворачиваясь к кровати и откидывая с нее темно-красное покрывало. — Думаешь, нам будет тесно? — Эм… не знаю, — смутился Онода, поняв к чему клонится разговор. — Ты бы… хотел поставить две кровати вместе? — Чью? — улыбнулся Манами, взглянув на него. — Наруко или Имаизуми? Чье спальное место мы опорочим? Онода растерянно заморгал, снова краснея, и Манами засмеялся. — У меня есть другая идея, — продолжил он, вновь доставая палочку. Вспомнив заклинание, он быстро махнул, и кровать немного расширилась, проскрипев ножками по полу. С тем она стала и чуть выше, но это не должно было помешать. Манами удовлетворенно кивнул и отложил свою палочку на комод. Онода сделал то же самое, повторив за ним, и теперь, кажется, можно было начинать. — Хорошо, — сказал Манами, развернувшись к Оноде, и запустил руки в задние карманы брюк. Он вытащил две нераспакованные коробочки. В узкой была небольшая баночка прозрачного лубриканта, в квадратной — лента с презервативами. — Заранее. Чтобы потом не искать, — добавил он, положив обе упаковки возле подушки. — А сейчас… — сглотнув, спросил Онода, и Манами, взяв его за воротничок рубашки, расстегнул верхнюю пуговицу. — Мы пойдем в ванную. — В ванную? — В душ, — уточнил Манами. — Это должно помочь… привыкнуть и просто для стерильности. Все ведь должно пройти хорошо, да? — Да, — недолго помолчав, согласился Онода. Манами осторожно снял со своей головы венок. Потянувшись к оправе, снял очки с Оноды и положил все на комод рядом со своим подарком, а потом взялся за крылья, пока Онода напротив него стаскивал через голову вязаную жилетку. Пуговицы рубашек они расстегивали одновременно, словно смотрясь в зеркало, но Манами первым бросил свою на стул, куда чуть раньше отправились крылья, и Онода снова повторил его действие. Он расстегнул ремень, выдернул его из шлевок, и Манами, словно загипнотизированный, задержался взглядом на подтянутом животе, где слабо проступали мышцы пресса. — Оставь брюки, — сказал он, когда Онода подцепил первый ботинок носком другого и взялся за ширинку. Манами и сам поторопился. Снял ремень, уронив его на пол, ботинки, а потом осторожно взял Оноду за руку и повел в сторону уборной. Ванная и туалет в гриффиндорской спальне были похожими на те, что Манами видел в своей, только цветовая гамма другая. Он взял с вешалки два больших белых полотенца, а затем выбрал понравившуюся душевую кабинку и закинул их на дверку. На самом деле, кабинки все были одинаковыми, но Манами почему-то привлекла вторая. Не шагая внутрь, он схватился за косяк и дотянулся до крана, чтобы включить и настроить воду. Когда ему показалось, что температура нормальная, он снова вернулся к Оноде и уже принялся расстегивать свои брюки, но передумал. Вместо этого он переместил руки к брюкам Оноды, надавил на пуговицу, пока та не выскользнула из петли, схватился за замочек молнии, чтобы потянуть вниз. Глядя ему в глаза, Онода проделал все то же самое с его брюками, а потом, толкнув ткань, помог им упасть на пол. Идентичным путем проследовали и штаны Оноды. Вместе они выпутались, освободившись и не сводя друг с друга глаз, а потом Манами все же не сдержался. Отвел взгляд и тяжело вздохнул, чувствуя тяжесть внизу живота и давление в паху. Его заводила одна только ситуация. Одно осознание, что они раздевают друг друга, чтобы потом вместе принять душ. Вместе. Боже. Это действительно случится? Стараясь собраться, Манами чуть наклонился, чтобы стянуть с себя носки. Сначала с одной ноги, потом с другой. Онода задержался на пару секунд, но все же расправился со своими, и они снова оказались друг перед другом, почти беззащитные и испуганные, словно до этого момента никогда не было ничего смущающего между ними. Так почему сейчас было так сложно? Онода заставил Манами удивиться, когда неожиданно сделал первый шаг к последнему действию. Шагнул ближе, почти прижимаясь, взялся за кромку боксеров Манами и медленно начал стягивать вниз. Ему пришлось немного наклониться, потому что белье было обтягивающим и плохо поддавалось, но он вряд ли на что-то смотрел — Манами старался об этом не думать, зажмурившись и понимая, что его член от возбуждения вырос почти до своих максимальных размеров. — Сангаку? — спросил Онода, когда Манами с трудом выпутал одну ногу, дернул второй, чтобы окончательно сбросить боксеры, а потом просто застыл без движений. — Да… я просто… — слабо ответил Манами, и Онода кивнул, избавляясь от своего белья самостоятельно. Он проявил инициативу и дальше, взяв за руку и поведя за собой в душевую кабинку, где шумела вода, разбиваясь о кафельный пол. Манами почувствовал себя бодрее, когда на плечо обрушились крупные капли, сразу замочив часть волос, и только теперь осознал, как Онода смотрит на него. Испуганно и с тревогой. — Все в порядке, правда, — улыбнулся Манами и, подняв руку, убрал намокшую прядь волос за ухо. — Нужно мыло и… — Ага, — взволнованно кивнул Онода, немного разворачиваясь, чтобы взять с полочки небольшую объемную губку и мыло. Он быстро намочил ее, а потом с усердием принялся втирать в проминающуюся поверхность мыло, пока губка не превратилась в шар белой пены. Манами остановил его, взяв за запястье, и заметил, что Онода тоже дрожит. Неужели это не могло пройти без страха? Они ведь даже еще не прикасались друг к другу. Забрав мыло и положив его обратно на полочку, Манами шагнул под душ полностью, подставляя голову и закрывая глаза. Он постарался сосредоточиться, прийти в себя. Снова сделал шаг к Оноде, откидывая мокрые пряди назад, и принялся выжидать — бездействие почему-то успокаивало. И, словно понимая, Онода сделал все сам. Он осторожно взял ладонь Манами, приподнял, сгибая руку в локте, и прижал намыленную губку чуть выше запястья, бережно ведя вверх. Дошел до плеча, потом и до ключиц, вернулся вниз, повторяя это действие несколько раз. С браслетом он обращался аккуратнее всего, когда приподнимал его выше, чтобы вымыть кожу под ним, когда опускал обратно, чтобы вернуть на место, предварительно смыв всю пену. Это могло длиться, кажется, бесконечно. Онода будто специально оттягивал время. Скользил губкой по телу очень медленно. По груди, по животу, по спине. Он никак не решался опуститься ниже, и Манами, устав и обретя немного смелости, сам направил его руку. — Можно я… — спросил Онода, и его голос был едва слышен сквозь шум воды. Манами сказал «да» раньше, чем подумал. Он не знал, что хочет Онода, но готов бы позволить ему все. Он был не против, даже когда тот переложил губку в другую руку, снова шагнул плотнее и проскользил уже ладонью по мыльной спине и пояснице. Онода спускался туда. К ягодицам. Чтобы смять одну пальцами, чтобы покрыться румянцем в очередной раз, чтобы бояться поднять взгляд, глядя куда-то на шею Манами. Манами судорожно вздохнул, когда ладонь передвинулась еще ниже, а пальцы легли в месте, где никто никогда не прикасался к нему так. Жарко и нежно одновременно. — Прости, — извинился Онода, прикусив губу. Он переместил руку вперед, сжал твердый член, с чем чувствовал себя, видимо, увереннее, потому что уже знал, и провел один раз до самого основания, но так медленно, что сердце подпрыгнуло к самому горлу. Манами облизал губы, приоткрыл рот, чтобы глотнуть воздуха, а потом прижался губами к виску Оноды, едва сдерживая себя от желания обнять его, не позволить шевелиться. Онода продолжал, перейдя к другим местам, осторожно проводил рукой, а потом снова взялся за губку и перешел к бедрам. Он хотел опуститься на колени, видимо, чтобы не пропустить ни единого сантиметра кожи, но Манами остановил его, взяв за запястье, и отрицательно качнул головой. — Я весь в мыле уже. И если ты продолжишь, усну прямо стоя, — сказал он, на что Онода слабо улыбнулся и отложил губку на полочку сбоку. — Сейчас. Один момент, — попросил он, подняв обе руки к шее Манами, и осторожно размазал мыло под ошейником, приподнимая его вверх. — Знаешь… — продолжил Онода, сосредоточенно глядя на часть их магического артефакта, — если трогаю его, мне начинает казаться, что я упустил что-то важное… — Да, что-то важное, — слабо улыбнулся Манами и снова шагнул под душ, чтобы смыть с себя всю пену. С этим пришлось повозиться, а когда настала очередь Оноды, Манами решил поспешить, хотя и сдулся со своей затеей, стоило ему только опуститься к животу. Он упрямо старался не смотреть вниз, но случайно посмотрел, после чего стыдливо уткнулся прямо в мыльное плечо Оноды лицом, и пришлось умываться, в то время как Онода с остальным справлялся сам. Они вышли из душевой кабинки смущенные до невозможности, и Манами, сдернув полотенце, быстро накинул его на плечи Оноды, скрывая от глаз это тело, которое, кажется, грозилось свести его с ума. Онода смешно закутался, вцепившись в края и в этом белом напоминая собственную сову. Манами улыбнулся от такого мысленного сравнения, а потом наспех обтерся вторым полотенцем и, свернув в два раза, завязал его на бедрах. Возвращение в спальню, конечно, вряд ли могло успокоить, но здесь удалось почувствовать себя комфортнее, даже если Манами и понимал, что они близки к тому, чтобы начать, и он должен был сделать это, потому что Онода растерянно мялся и, кажется, был ошеломлен своими слишком смелыми действиями в душе. — Ты не против, если я надену кое-что? — спросил Манами, когда они подошли к кровати, и Онода слабо кивнул в знак согласия. Хотя в любом случае он не ожидал, что, когда Манами говорил «надеть», он имел в виду это… Он только удивленно моргнул, когда венок из цветов снова оказался на голове Манами, и Манами улыбнулся ему, убирая упавшую на глаза прядь все еще влажных волос. — Эй, иди сюда, — позвал он, протягивая к Оноде руки. Онода нерешительно подошел, позволил заключить себя в объятия и вовлечь в ненавязчивый поцелуй. С ненавязчивостью, конечно, было сложно. Потому что, как только он перестал дрожать, Манами начал действовать настойчивее, глубже проталкивать язык в рот, покусывать нижнюю губу. Онода податливо расслабился в его руках, даже пару раз едва слышно застонал, и Манами подумал, что можно продолжать. Он направил их к постели, отодвинулся только для того, чтобы откинуть одеяло, а потом с осторожностью уложил Оноду на подушку, нависая сверху. — Все в порядке? — спросил Манами, поймав его усталый взгляд, и Онода слабо кивнул. — Хорошо. Тогда мы немного откроем его, ты не против? — предложил Манами, потянув за край полотенца. Онода разжал пальцы, позволяя. Он словно внезапно опьянел, даже не засмущался, когда Манами оголил часть его тела, от которого теперь пахло душистым фруктовым мылом. Досадно подумав, что собственный запах Оноды ему нравится куда больше, Манами облизал губы и припал в поцелуе к шее, кожа которой после душа стала будто еще глаже. Это снова рождало нетерпение. Манами хотел продлить момент, растянуть удовольствие, но слишком быстро начал опускаться ниже, покрывая поцелуями ключицы, а потом уже грудь. Онода шумно вздохнул, когда губы добрались до живота. Манами прочертил прямой путь языком, погладил ладонями чуть выступающие ребра, думая, что нельзя быть таким хрупким и таким сильным одновременно. — Не туда… — попросил Онода, и Манами едва услышал его, потому что кровь стучала в ушах так же сильно, как и сердце в груди. — Ты ведь не… — Я хочу сделать это, — ответил Манами, приподняв голову, чтобы увидеть, как Онода, отвернув лицо в сторону, прижимает ладонь к своему рту. — Это? Но тебе будет противно, — взволнованно сказал Онода, на секунду взглянув на Манами, и тут же зажмурился, потому что Манами нашел ладонью его напряженный член и сжал пальцы. — Нет. И я что, зря язык проколол? Мы должны пользоваться возможностями, — со смешком сказал он и снова припал ртом к животу, стараясь распалить чужое желание сильнее, заставить забыться. Чтобы Онода уж точно не протестовал и не думал о всякой ерунде. И, кажется, это работало. Он задышал тяжелее, когда Манами, продолжая целовать, двинул несколько раз рукой по члену, мягко оттягивая кожу, и собственные действия позволили обрести смелость зайти чуть дальше. Переместиться еще ниже, прижать к своему влажному рту небольшую твердую головку, а потом осторожно скользнуть по ней языком. Онода от этого совсем застонал, напрягаясь, но Манами успокаивающе погладил его свободной ладонью по животу и снова провел языком по члену, на этот раз более уверенно, потому что в этом, кажется, не было совершенно ничего страшного. И Оноде вроде бы нравилось, если он больше не стремился остановить Манами или помешать, а потом странное чувство охватило с головой. Манами, удивляясь себе, начал действовать настойчивее. Сжимал член Оноды у основания пальцами, направляя, пытался вобрать в рот, двигая языком и надеясь, что Онода действительно ощущает этот контраст пирсинга на фоне мягкого языка. В этом можно было увидеть своеобразное подчинение. Власть. Онода, словно идеально настроенный музыкальный инструмент, отзывался на каждое действие Манами, каждое его движение. Манами изучал, где нужно надавить пальцами, где провести языком, чтобы получить ту или иную реакцию, пока Онода почти извивался под ним и заглушал свои рваные вздохи и стоны рукой. У Манами чуть крышу не снесло от осознания, что это все благодаря ему, и он почувствовал почти досаду, когда Онода, видимо достигнув грани, осторожно сжал пальцами его волосы и потянул. — Не могу больше. Хватит, — простонал он, и Манами едва успел отстраниться. Почти в ту же секунду несколько белых капель упало на живот Оноды, и Манами, почти смеясь от счастья, перекатился на спину. Лежать было неудобно. Его согнутые ноги упирались в деревянную спинку кровати, а полотенце на бедрах перекрутилось и неприятно давило на стояк, но тем не менее пережитые ощущения были незабываемыми. — Надеюсь, тебе понравился мой пирсинг, — все же засмеявшись, сказал Манами. — Ты ведь почувствовал его, правда? — Ага, — все еще шумно дыша, ответил Онода. — Я чуть с ума не сошел — это слишком. Слишком. — Это все я, — довольно сказал Манами и все-таки заставил себя привстать. Он подполз на коленях ближе к подушке, дотянулся до своей палочки и быстро применил очищающее, уже не чувствуя стыда оттого, что видит Оноду обнаженным. Онода, похоже, тоже не беспокоился об этом. Он даже не потрудился натянуть на себя полотенце или одеяло, когда перевернулся на бок к Манами и потянулся к его губам для нового поцелуя. Манами, оставив свою палочку, ответил ему, погрузил пальцы в волосы на затылке и шевельнул языком во рту Оноды, невольно замечая, что пирсинг все же начинает немного побаливать, — кажется, он слишком увлекся. Однако возбуждение все еще напоминало о себе. Манами и сам хотел получить разрядку, но не торопился приступить к дальнейшим действиям, потому что по крайней мере Оноде нужно было отдохнуть несколько минут. И чтобы сделать ожидание приятнее, Манами устроился на подушке удобнее, продолжая поцелуй, пока Онода, чуть навалившись на него, гладил ладонью по груди и плечу. — Надеюсь, ты готов продолжать? — спросил Манами, когда неохотно разорвал поцелуй и провел пальцами по задней стороне шеи Оноды. — Тебе придется немного поработать. Я хочу, чтобы это сделал ты. — Ты про… — растерянно спросил Онода, распахивая глаза, и Манами слабо кивнул. — Справишься с упаковкой? — Э… да, конечно, — скованно ответил Онода, скользя взглядом за край подушки, а потом приподнялся и суетливо взял первую коробочку. Он принял сидячее положение, завозившись с прозрачной шуршащей пленкой, разорвал ее, и под этот звук сердце Манами чуть не остановилось. Понадобилось приложить все усилия, чтобы развязать узел на полотенце, а потом открыть свои бедра, выставляя напоказ. Его затопило чувство беспомощности, и даже тот факт, что Онода был таким же обнаженным, не успокаивал. — Холодная, — сказал вдруг тот, и Манами очнулся, только теперь заметив, что Онода уже закончил и держит в руке баночку смазки. — Дай мне палочку, ладно? Манами прикусил губу и поднял руку, чтобы снова дотянуться до комода. С трудом нащупав палочку Оноды, он передал ее хозяину, и Онода быстро набросил на баночку согревающие чары. — Теперь лучше, — сказал он, отдавая палочку обратно. Манами вернул ее на место, снова упал на подушку и поежился, чувствуя, что начинает замерзать. Хотелось накрыться, спрятаться, но он мысленно отругал себя за трусость и нервозность, а потом заметил, как Онода наклоняется над ним и замирает в нескольких сантиметрах от лица. — Ты все еще можешь передумать, правда. — Нет, — сказал Манами, хотя часть разума и твердила ему прекратить или хотя бы притормозить. Неужели он был еще не готов? Неужели они поспешили? — Сангаку, — вздохнул Онода, наваливаясь плотнее. — Нам ведь совершенно не обязательно что-то в тебя засовывать. Можно получить удовольствие и другими способами. Хочешь, я сделаю тебе то, что ты сделал мне только что? — Нет, — качнул головой Манами. — Я хочу… хочу почувствовать, что мы с тобой одно целое, Сакамичи. Я правда очень давно хотел достигнуть этого… Это правильно. Я чувствую, что так правильно. — Ладно, — сдался Онода и осторожно поцеловал в кончик носа. — Тебе нужно еще время? — Все нормально — можно начинать, — ответил Манами, не давая себе путей отступления, и Онода согласно кивнул. Он переместился, осторожно перебрасывая сначала одну ногу, потом вторую, чтобы оказаться между ног Манами, и Манами с трудом заставил себя развести колени, освобождая место. — Уф, мне надо… — сказал Онода, пытаясь сладить с тугой крышкой, но она не поддавалась. Манами приподнялся, осторожно взял баночку из его рук, открыл сам, игнорируя звонкий щелчок, и, взяв Оноду за запястье правой руки, развернул к себе ладонь. Онода растерянно застыл, покусывая губу и неотрывно наблюдая, как Манами переворачивает баночку, чтобы выдавить на его пальцы порцию прозрачной густой смазки. Манами не знал, сколько нужно, и ему казалось, что он переборщил, но менять что-то уже не хотелось. Они должны были сделать это прямо сейчас, иначе он точно струсит. — Только не… — сказал он, когда, защелкнув обратно крышечку, положил баночку на кровать. Он встретил взгляд Оноды, ощутил слабость и дрожь и заставил себя продолжить: — Не толкайся прямо… Сделай немного под углом, ладно? — Да, — тихо ответил Онода, судорожно вздохнув и продолжая держать ладонь поднятой между ними. — Я… знаю… я читал… — Хорошо, — чуть улыбнулся Манами, ощущая легкое спокойствие оттого, что Онода позаботится о комфорте настолько, насколько это возможно. Пришлось помочь ему опустить руку в нужном направлении, потому что на Оноду снова напал приступ стыда, и он никак не мог заставить себя посмотреть вниз. Но с осознанием, что к новому ощущению привело собственное движение, было не так страшно. Манами сдержал себя. Почти вздрогнул, прикусил губу и откинулся на подушку, позволив пальцам Оноды скользнуть между ягодиц к цели, туда, куда и нужно было. Это было так странно. В один миг все чувства сосредоточились в одном месте. Снова стало жарко. И волнительно так, как не было никогда в жизни. Манами закрыл глаза и быстро облизал пересохшие губы, стараясь не сойти с ума от того, как Онода скользкими теплыми пальцами гладит его отзывчивую кожу, иногда надавливая на самый вход, но не пытаясь протолкнуться внутрь. От этого возбуждение снова начало накаляться, а потом стало еще хуже, когда Онода наклонился вперед, просунул свободную руку между поясницей Манами и кроватью, чтобы обнять и припасть губами к груди. Его поцелуи распаляли и отвлекали. Манами почти был готов ерзать и стонать, а когда Онода втянул в рот кожу под ключицей и осторожно прикусил, он все же жалобно заскулил, цепляясь пальцами за волосы Оноды и почти не замечая, как в него проталкивается один из пальцев. Почувствовать это сполна получилось, только когда в сознании взорвалась слишком яркая вспышка удовольствия. Манами снова застонал и выгнулся, чувствуя, как там, внизу и внутри, очень жарко и хорошо. Внезапно он захотел большего, захотел почувствовать это сильнее и попросил: — Еще… Онода шевельнул пальцем настойчивее, вытащил его почти до конца, чтобы добавить второй, и от усилившегося давления щеки Манами запылали с удвоенной силой. Ему показалось, что он сойдет с ума, если они продолжат. Он испугался этой мысли и одновременно был готов отдать все, лишь бы это не заканчивалось, лишь бы Онода не остановился. — Сакамичи, пожалуйста, — взмолился Манами, запрокидывая голову и чувствуя, как Онода прижимается к нему плотнее, как вводит пальцы на всю длину, чтобы вытащить их и повторить снова. — Тебе хорошо или плохо — я не понимаю, — со смешком сказал Онода, замедляясь, и для Манами это показалось настоящей катастрофой. — Нет-нет, не прекращай, не надо, — быстро сказал он сквозь прерывистое дыхание, и Онода поторопился вернуться к прежнему ритму. Он снова надавил внутри — и от этого почти подбросило. Манами приподнял правую ногу, согнув в колене сильнее, не зная, как открыть себе лучший доступ. От стыда и удовольствия кружилась голова, и так хотелось дотянуться до своего члена, чтобы хоть немного ослабить напряжение, но Манами не мог. Он почти кончил и без прикосновения к себе, когда давление снова усилилось, когда Онода втолкнул в него три пальца сразу, которые, скользя, провоцировали смущающий хлюпающий звук. Голова стала тяжелой, и Манами чувствовал, будто проваливается, будто кровать пыталась поглотить его. Он не заметил, как затихли собственные стоны, и Онода вернул его в реальность, все же остановившись и нежно прикусив за шею. — Оставайся со мной, Сангаку, — попросил он, приподнимаясь и пытаясь заглянуть в глаза. Манами с трудом сфокусировал на его лице взгляд, начиная понимать, что был близок к обмороку. — Сакамичи… — Свой голос прозвучал очень слабо и тихо, но Манами хотел донести до Оноды, что с ним все в порядке. — Тебе нужно продолжение? — спросил Онода, осторожно вытаскивая скользкие пальцы и оставляя после себя тянущее ощущение пустоты. — Да, — ответил Манами, пытаясь заставить себя быть убедительным. — Точно? Мы можем отдохнуть и продолжить позже — времени вагон, — мягко сказал Онода, ласково потеревшись носом о подбородок Манами. Нет, подумал Манами, зажмуриваясь и чувствуя капли слез в уголках глаз. Сейчас момент был идеальным. Нужно было закончить все сейчас, если он действительно собирался запомнить этот вечер до конца своей жизни. — Давай сделаем это, — устало попросил Манами, перемещая руки, чтобы провести по плечам Оноды. — Я ждал слишком долго, чтобы оттягивать на потом. — Хорошо, — согласился Онода, ответив шепотом. — Тогда я постараюсь быть нежнее. Манами ничего не сказал на это. Он тратил все оставшиеся силы на то, чтобы хоть немного прийти в себя, пока Онода, снова сев, вытирал руку о полотенце, а потом дотягивался до пачки презервативов. Все было словно в тумане, и хотелось заснуть. Шуршание очередной упаковки убаюкивало, а когда до ушей донесся еще один новый звук, Манами понял, что так раскатывается презерватив. — Ты выглядишь довольно отсутствующим для того, кто ждал очень долго, — сказал Онода, отвлекая на себя внимание, и Манами, снова чувствуя стыд, встретился с ним взглядом. Щелкнула крышка смазки, и Онода снова выдавил себе немного на пальцы. Хорошо, что он не собирался останавливаться. — И не надо… Не останавливайся никогда, — сказал Манами, едва понимая себя, и прижал ладонь к лицу, пытаясь вытереть влажные глаза. — Блин, больно, — почти неслышно произнес Онода, снова сжимая в кулаке испачканное полотенце. — Что? — спросил Манами, но Онода уже снова навис над ним, почти прижимаясь. Он согнул колени, устраиваясь удобнее, — Манами ощутил своей кожей его горячие бедра и его член, прижавшийся между ягодиц. — Ничего, иди сюда, — прошептал Онода, и Манами отзывчиво развернул голову к нему, чтобы можно было поцеловаться. Он практически застонал снова, когда Онода одной рукой направил свой член внутрь и надавил. На пару мгновений стало больно, но Манами заставил себя расслабиться и вытерпеть, пока не принял в себя Оноду целиком. — О Боже, кажется, я умираю, — выдохнул Манами, понимая, что из глаз снова брызнули слезы. — Что? — резко приподнялся Онода, и Манами, обхватив его за талию, прижал обратно к себе, смеясь. — Не в том смысле. Ты можешь двигаться. Об этом разрешении почти сразу пришлось пожалеть, потому что все мышцы внизу снова против воли напряглись, сделав давление и жар еще сильнее. Манами схватил воздух ртом, а потом почувствовал, как Онода сжимает его нижнюю губу своими и скользит по ней языком. — С ума сойти, я сейчас кончу снова, — сказал Онода, как только сделал еще одно медленное движение, и его член надавил внутри на место, от прикосновения к которому Манами был готов скулить. — Я тоже, — с трудом ответил Манами, чувствуя, как ладонь Оноды скользит по его руке от локтя к запястью. — Я люблю тебя, — сказал Онода, целуя в подбородок и снова двигаясь. Манами зажмурился, пытаясь расслабиться, позволяя Оноде прижать его руку к подушке, вцепиться в запястье, а потом, миновав браслет, найти ладонь и переплести их пальцы. Он хотел потянуться к своему члену, чтобы довести себя до разрядки, но Онода все сделал сам. Опустил свободную руку вниз, обхватил пальцами и, не прекращая мягко толкаться внутрь, подстроился под единый ритм. Манами не потребовалось много времени. Он кончил — не прошла и минута, а после Онода вышел из него и тоже глухо застонал, прижимаясь к Манами всем телом. Никто из них не мог пошевелиться, даже если лежать стало неудобно. Манами чувствовал казавшуюся теперь неподъемной тяжесть Оноды, а левая рука, придавленная его правой рукой, ныла и побаливала. Как, впрочем, и задница. Хотелось немедленно отмыться и рухнуть спать. — Счастливого Рождества, Сакамичи, — с трудом сказал Манами и посмеялся, чувствуя себя ужасно глупо. — Да уж, — хрипло ответил Онода, наконец отпуская его и перемещаясь, чтобы лечь сбоку. Он стащил с себя презерватив, уронил его куда-то за пределы кровати, а потом закинул руку вверх и прижал запястье ко лбу, все еще пытаясь восстановить дыхание. — Я тебя тоже люблю, — сказал Манами, развернув голову в сторону Оноды. — И мне все понравилось. — Не верю, — усмехнулся Онода. — Я не могу сделать все правильно с первого раза. — Но у тебя получилось, — постарался убедить Манами и кое-как заставил себя сесть. — Боже, мне нужно обратно в душ. — Мне тоже. Я весь мокрый, — отозвался Онода, лениво убирая руку от своего лица. — Я схожу первым, ладно? Я совсем быстро — и заодно притащу нашу одежду, — изъявил желание Манами, неловко перемещаясь и скидывая ноги на пол. Он боялся, что не встанет: во всем теле была жуткая слабость, но стоило ему только выпрямиться, как случилась еще одна напасть. Что-то с приличным грохотом упало на пол, и Манами вдруг к своей неожиданности почувствовал, как легко стало его левой руке. Что? Ничего не понимая, он взглянул вниз, и, когда понял, что это был его браслет, сердце в ужасе пропустило удар. — Сангаку, что… — удивленно позвал Онода, приподнимаясь, и он тоже опешил. — Твой… браслет… Браслет какого-то черта открылся, свалился с руки, и это было таким потрясением, что первые несколько секунд Манами даже с места двинуться не мог. Когда он пришел в себя, первым делом его посетила паническая мысль вернуть все на место. Он быстро поднял браслет, надел его обратно на руку, и тот автоматически подстроился под размер запястья. Словно за какие-то жалкие несколько секунд обскур мог вырваться и разнести здесь все… Манами так и чувствовал, хотя это было, наверное, глупым, потому что две остальные части артефакта оставались на своих местах и продолжали делать свою работу. — Что произошло? Почему он открылся? — ошарашенно спросил Онода, и Манами невольно нахмурился, глядя на браслет. Он больше не был красным. Прозрачный алмаз переливался под тусклым светом лампы, но браслет не был запечатан — его можно было спокойно снять снова, только пожелай. — Он не может… — тихо произнес Манами, едва узнавая свой голос. — Блок по какой-то причине был снят, хотя это невозможно. Снять его может только… — Дай посмотреть, — попросил Онода, протягивая правую ладонь, и Манами, увидев ее, вздрогнул. Он быстро сел обратно на кровать, схватил Оноду за запястье, чтобы рассмотреть, убедиться и… — Ты порезался? — сказал Манами, глядя на тонкую маленькую царапину на указательном пальце Оноды и слабый размазанный след крови на коже. — О… да ерунда. Порезался, когда открывал… — всполошился Онода, пытаясь выдернуть руку, но Манами не отпустил. До Оноды еще не дошло, но Манами понял сразу. — Ты трогал браслет этой рукой, — сказал он, взглянув в удивленное лицо Оноды. — Э… да? — Да. Твоя кровь попала на него. Хватило лишь капли. — Моя кровь? — пискнул Онода. — Что ты хочешь этим сказать? Это же не… — Ты их заблокировал, — напряженно сказал Манами. — Ты запечатал магический артефакт. — Это не я, — возразил Онода. — Я не делал этого, я не… — Ты не помнишь, — договорил за него Манами, снова глядя на прозрачную поверхность браслета. — Я тоже не помню. Наруко… и Имаизуми, видимо, тоже. Я почти уверен. — Но что… что это значит? — растерянно спросил Онода, на что Манами лишь покачал головой. — Заблокируй его снова. Сейчас же. Онода кивнул и суетливо зашевелился. Он переместился к комоду, чтобы взять свою палочку, вернулся к Манами, пододвигаясь ближе, и попробовал вспомнить заклинание. Чтобы все сработало и браслет снова окрасился красным, пришлось еще раз порезаться. Онода поморщился, засунул поврежденный палец в рот, и Манами только теперь почувствовал себя спокойнее, когда попытался снять браслет, но ничего не добился. — Аккуратнее теперь, — попросил он, снова взглянув на Оноду. — Если порежешься, не дотрагивайся до браслетов или ошейника. Я даже понятия не имел, что они могут сниматься таким простым образом. — Хорошо, — тихо ответил Онода, и Манами, ободряюще погладив его по плечу, пододвинулся, чтобы поцеловать в щеку. — У тебя нет идей, почему мы не помним? — спросил Онода. — Есть. — Манами тряхнул волосами, а потом снял с головы мешающий венок. — Я помню другого человека, который… якобы заблокировал браслеты. Но это фальшь. Я думаю, нам всем изменили воспоминания. Не знаю точно, когда это случилось, но… других вариантов нет. — Изменили воспоминания? — удивленно спросил Онода. — Но кто? Манами пожал плечами. Если честно, сложившаяся ситуация ему не нравилась. Интуиция тревожно звенела, а в груди посеялось неприятное чувство, затмевая собой весь восторг и счастье, которые он испытывал всего несколько минут назад. И единственная на данный момент здравая мысль заключалась в одном. — Думаю… когда Наруко и Имаизуми вернутся, нужно поговорить с ними.