* * *
Долго обсуждать эту тему не пришлось: Онода, как обычно, не хотел громкого праздника, но сказал, что будет очень рад, если они вчетвером смогут задержаться после ужина в этот день и просто провести время вместе до отбоя в Большом зале. Наруко с энтузиазмом объявил, что достанет кучу сладостей, даже торт, и замаскирует бутылки со сливочным пивом, чему Онода благодарно улыбнулся, а Имаизуми только устало покачал головой. И раз уж в магическом мире волшебник становился совершеннолетним в семнадцать, такой момент стоило бы отпраздновать посерьезнее, но Манами не стал на этом настаивать. Он и сам не знал, как будет проводить собственное совершеннолетие, и не думал, что кто-то вроде его факультета захочет устраивать для него вечеринку. Мысль об этом ушла быстро, поскольку до мая еще было далеко, и Манами отвлекся другим. Так как многие ученики ушли в Хогсмид, чтобы провести там свое время, еще до обеда, он снова смог спокойно вместе с ребятами прийти в Гриффиндорскую башню, где они, взяв с собой еды до вечера, занимались всякой ерундой, вроде игр и пустых разговоров. Манами, честно признаться, был рад, что они не обсуждали возможные действия Мидосуджи или профессора Ишигаки в будущем. Благодаря этому время прошло в ненавязчивой и веселой атмосфере, а праздничный ужин в Большом зале, устроенный вечером, еще больше поспособствовал прекрасному настроению. В такой спокойный, но насыщенный день Манами не рассчитывал на что-то неожиданное и, когда после отбоя лег на свою кровать, не заметил ничего необычного, но чуть позже, пока переворачивался на бок, все же услышал, как что-то зашуршало, и сунул руку под свое плечо. Находкой оказалась сложенная вдвое бумажка, которую он точно не оставлял здесь, и это привело в некоторое замешательство. Тем не менее, развернув таинственный листочек, Манами пробежался глазами по содержанию и без подписи понял, кем это было написано. «Придется немного померзнуть, если хочешь получить главный приз. Я жду тебя на квиддичном поле после часа ночи», — говорилось в записке. Интуиция, быстро подсказавшая отправителя, снова щелкнула, заставляя почувствовать себя странно: тревожно, но почему-то приятно волнительно. Зачем и почему Юто написал это? Тяжело вздохнув, Манами смял записку в кулаке и устало положил руку на лоб. Может, это было розыгрышем? Но если так, он не ощущал бы сейчас такие чувства. Как будто случится что-то важное. Что-то, что он никак не должен упустить. Если интуиция просыпалась, она никогда не обманывала, и сейчас вряд ли был другой случай. Что именно его ждет, Манами не знал, но его очень напрягало время встречи. После отбоя, в самую ночь, когда никто из учеников не должен разгуливать за пределами своих гостиных, не говоря уже о пределах замка. Ему нельзя было идти даже не потому, что он нарушит правила, — а потому, что он нарушит свое собственное установленное обязательство. Но черт… Вообще, конечно, здравый смысл подсказывал либо проигнорировать это послание, либо сейчас пойти к Юто и во всем разобраться, но Манами ничего не делал. Смутно догадываясь почему, он продолжал лежать в кровати, пялясь в ее верхнюю часть и позволяя времени ускользать. Похоже, потому что какая-то его часть хотела и даже требовала выполнить условия записки. Выскользнуть ночью из гостиной, чтобы сходить в комнату для метел за «Молнией», а потом отправиться на квиддичное поле. Он будет жалеть об этом? Или все-таки нет? Поломав голову еще немного, Манами решил сдаться. Будь что будет, подумал он и мысленно извинился перед Онодой за безрассудность, которую собирался совершить. Он не сомкнул глаз, выжидая нужное время, и даже боялся случайно уснуть и пропустить встречу. Но когда наступил нужный момент, решимость куда-то ускользнула. Манами пришлось пересилить себя, чтобы встать с кровати и тихо начать собираться. Натянув на себя самый толстый свитер, который был, он надел поверх зимнюю мантию и замотал шарф в три слоя, чтобы не простудить горло, когда будет лететь. На лестнице и в гостиной было мертвенно тихо и темно, когда он шел к выходу, держа наготове палочку, намереваясь при первой возможности зажечь Люмос. Пол здесь тоже был усыпан конфетти и обрывками каких-то хлопушек, чей-то кот лениво играл с разодранным картоном и при виде Манами предостерегающе мяукнул. Выйдя в коридор, Манами оглянулся по сторонам и, прислушиваясь к интуиции, неспешно побрел в сторону лестницы, ведущей на первый этаж. Его одолевала неприятная паранойя, словно кто-то мог поджидать его за углом, чтобы схватить. Что, если его выманили из гостиной специально? Что, если они использовали его товарища по факультету, чтобы сделать это? Невесело усмехнувшись своим нелепым мыслям, Манами ускорил шаг, желая, чтобы все это поскорее закончилось. Он просто прилетит на квиддичное поле, узнает, что хочет Юто и почему нельзя было устроить встречу где-нибудь поближе. А потом вернется обратно. Все будет хорошо. Настроить себя получилось не быстро, но тем не менее стало легче, когда удалось добраться до комнаты для метел и взять свою «Молнию». Быстрый взгляд дал понять, что метлы Юто здесь тоже нет, а это означало, что, скорее всего, он уже ждет на месте. Было странно, но на «Молнии» Манами почувствовал себя в безопасности — словно в воздухе ему были не страшны никакие злодеи. Он взмыл в небо, предварительно поправив шарф, и только потом заметил, что полная луна, показывающаяся из-за туч, неплохо освещает поляну и каменную стену под ним. Это было на руку — хоть не придется лететь в темноте. Манами довольно улыбнулся и направился в сторону квиддичного поля, рассчитывая поскорее утолить свой окончательно разыгравшийся интерес. Когда он достиг цели, пролетев между трибун, ему показалось, что здесь никого нет. Вокруг было совершенно пусто и очень тихо — лишь иногда волосы и мантию тревожил слабый морозный ветерок. Манами напряг зрение, вглядываясь в места на трибунах, но внезапно услышал откуда-то сзади звук, очень похожий на тот, когда на своей дикой скорости приближался бладжер. Обернувшись, Манами быстро рванул вперед и в сторону, потому что в него действительно летел мяч. С трудом уклонившись, он снова повернул метлу и на этот раз увидел его. Юто поднимался на своей метле к нему, сжимая одной рукой рукоять, а другой убирая биту загонщика в чехол на бедре. — Не бойся — он просто хотел поздороваться, — ухмыльнулся он, говоря о бладжере как о любимой собаке. — Зачем ты его выпустил? — нахмурился Манами, на что Юто сделал притворно-задумчивое лицо. — Чтобы было не так скучно, полагаю? Разбавить весельем серьезный разговор. — Какой разговор? — спросил Манами и пригнул голову, потому что бладжер вернулся и снова пролетел мимо. — Нельзя было сделать это в дневное время и более подходящем для разговоров месте? На квиддичном поле сражаются, а не беседуют. — А ты готов сражаться? — улыбнулся Юто, и Манами не смог понять, что скрывается за этой улыбкой. — С тобой, что ли? — ответил он с усмешкой. — Для начала, — кивнул Юто, отчего Манами вопросительно приподнял бровь. — Как смотришь на то, чтобы сыграть в следующем матче? — Ты снова об этом? Я не участвовал в отборочных, и с обоими вашими ловцами все в порядке, не так ли? — Так, — согласился Юто. — Но я хочу, чтобы в матче против Гриффиндора сыграл именно ты. — Какая разница, что ты хочешь? Подобное может решать только капитан, — сказал Манами, пытаясь не терять бдительности и слушать летающий по полю бладжер. — Это так. Но капитан… прислушивается ко мне, скажем так, — ответил Юто и на этот раз сам уступил пролетевшему бладжеру дорогу, приподнявшись на метле немного вверх. — Да что ты? — скучающе сказал Манами, подняв голову. — Он дал свое согласие на твое участие в матче. — И что ты с ним сделал ради этого? — Уговорил, — улыбнулся Юто, вернувшись на прежнее место. — Каким образом? С помощью своего особого взгляда или через шантаж? — поинтересовался Манами. Эта ситуация уже не нравилась ему, но он все еще не знал, как поступить. — Мм… — протянул Юто, улыбнувшись. — Мне кажется, это не должно тебя беспокоить. Я хочу, чтобы ты вышел на поле с моей командой в марте. — А ты уверен, что не пожалеешь об этом? — спросил Манами. — Более чем, — ответил Юто. — Мы можем сделать гриффиндорцев и без тебя, но… тебе-то это нужнее, правда? — Возможно, — немного помолчав, напряженно ответил Манами. Он, если честно, не совсем представлял, как будет себя чувствовать, если все, о чем говорит Юто, произойдет на самом деле. Что он почувствует, если и правда поучаствует и победит в этой игре? Найдет ли он спокойствие? Отпустит ли боль за старые ошибки? — Тогда в твоих интересах воспользоваться предоставленным шансом, — сказал Юто и вдруг ухмыльнулся. — Я даю тебе этот шанс. Но прежде… мне нужно убедиться, что ты действительно готов сражаться и побеждать. Манами попытался представить, что сейчас будет, но все его предположения разбились об одно-единственное действие, когда Юто запустил руку в карман мантии и вытащил снитч, который тут же активно затрепетал крылышками. Манами не успел сказать «нет» — золотой шарик вырвался из чужой ладони и устремился в неизвестном направлении, а свет луны хоть и освещал поле, этого все равно было недостаточно, чтобы увидеть что-то настолько маленькое с большого расстояния. — Сдурел? — усмехнулся Манами, удивляясь собственному веселью. — Сейчас ночь — мы снитч будем до утра искать, если не отморозим себе что-нибудь раньше. — Считай, это твоя первая тренировка. Усложненный вариант, — ответил Юто, разворачивая метлу и начиная медленно ускоряться. — Ну же, Манами. Я тоже могу поймать его. — Что? — коротко посмеялся в ответ Манами, тоже разворачиваясь. Юто летел уже стремительно и прямиком в западную часть поля. Было заметно, что он смотрит по сторонам в поисках снитча, и у Манами от этого безумства чуть не скрутило живот. — Ты же не ловец, Юто, — сказал Манами, снова засмеявшись, когда догнал своего… эм… соперника? — А ты не тот, кто просто сдается и опускает руки, верно? — с ухмылкой ответил Юто и резко развернулся. Манами последовал за ним и вдруг увидел вверху снитч. Он бросился за ним, но бладжер все еще был на поле и помешал его планам, пролетев прямо перед самым носом. — Покажи мне того ловца, который мог поймать долбаный снитч за каких-то семь минут после начала матча! — крикнул за спиной Юто. — Ты все еще можешь это, Манами? — Замолчи ты, — усмехнулся Манами, развернувшись и взглянув на Юто. Тот улыбнулся в ответ и быстро сделал в воздухе мертвую петлю, уклоняясь от вернувшегося бладжера. Манами повертел головой, пытаясь понять, куда мог деться снитч. Бладжер мешал сосредоточиться, но подниматься высоко над полем не было смысла: ночью он ничего не увидит. Единственным вариантом было летать здесь и рассчитывать на удачу. На удачу? — повторил про себя Манами и почувствовал внезапный азарт. Нет, ему не нужна была удача для победы, когда у него было оружие посильнее. Жажда искупления могла стать незаменимой силой. Жажда вернуть своей команде то, что всегда им и принадлежало. Я найду его во что бы то ни стало, — решительно подумал Манами, резко разворачиваясь назад и ускоряясь. Найду и поймаю. Стараясь задействовать всю свою внимательность, он летел все быстрее, пытаясь снова почувствовать это. Неповторимую атмосферу, которая была только на квиддичном поле, морозный воздух, царапающий кожу на щеках, волны, которые оставлял после себя бладжер, рассекая пространство. Почти задыхаясь от ощущений, Манами едва не упустил свой появившийся шанс: он обогнал снитч, пролетев мимо, но все-таки смог его заметить и снова развернулся. Теперь главным было не отпускать его, держать постоянно в поле зрения. Манами ускорился, чувствуя, как временный порыв ветра подгоняет его, и решил, что сейчас лучшая возможность. Постепенно приближаться, чтобы потом вытянуть руку и поймать. Манами сжал рукоять метлы покрепче, не сводя с цели глаз, но тут в плечо и бок неожиданно уперлось тело, начиная смещать в сторону. — Неужто уже размечтался? — с азартом громко спросил Юто, перекрикивая свист ветра в ушах, и Манами на момент потерял равновесие, когда снова пришлось уклоняться от бладжера. Юто, паршивец, специально оттолкнул его в сторону возможного удара. Но Манами растерялся ненадолго. Он направил метлу за развернувшимся снитчем, лишь чудом не упустив его, и продолжил преследование, как если бы был один, но не отвлекаться на Юто было сложно. Очень сложно, особенно когда он прижимался сбоку и давил, чтобы помешать лететь прямо. Это здорово помешало бы, если бы они летели по ветру, только вот ситуация сейчас была противоположной, и Манами рассчитывал этим воспользоваться. Выжидание не продлилось долго — недалеко от трибун снитч наконец резко нырнул вниз, чтобы полететь обратно и ускользнуть от преследования, и Манами откликнулся на это молниеносно. Перевернулся в воздухе, оказываясь прямо под Юто, которого дернуло в сторону из-за исчезновения точки опоры, и быстро оторвал руку от метлы, чтобы схватить снитч. Достигнув цели, Манами сразу развернул метлу и выровнялся. Он медленно остановился, зависнув в воздухе, и попытался отдышаться, глядя на снитч в своей ладони и так сильно желая стащить теплую перчатку, чтобы почувствовать металл кожей. Забывшись в собственном волнении и восторге, он вполне мог попасть под удар снова вернувшегося бладжера. Он не успел бы уклониться и уже зажмурился, как вдруг воздух пронзило громкое требование: — Иммобулюс! Приоткрыв один глаз, Манами понял, что бладжер застыл совсем недалеко от него, дернулся в воздухе, а потом вдруг упал на землю камнем. — Никогда не мог понять, как ты это делаешь, — сказал Юто, пряча волшебную палочку в карман. — Секрет, — улыбнулся Манами, протягивая руку к Юто, чтобы отдать снитч. — Ну что, уложился в семь минут? — Даже в пять, наверное, — хмыкнул Юто, забрав мяч, и тоже улыбнулся в ответ. — Сможешь повторить это на реальном матче в марте? — Реальная игра будет проходить днем, когда светло, — сказал Манами. — Еще бы я не смог это повторить. — Мне нравится твой настрой, — довольно растягивая слоги, произнес Юто и, приподняв снитч к лицу, взглянул на его золотую поверхность. — Этот малыш будет за нами в каждом матче этого года. И ты принесешь для нас еще одну победу. Манами снова улыбнулся, чуть наклонив голову и чувствуя восхитительный азарт, который не ощущал уже кучу времени. Ему казалось, что он обретает уверенность, которой недоставало все это время. Он хотел сражаться, хотел в настоящую игру, и страх медленно уходил, прогибаясь под этими желаниями. — И давно ты практикуешь ночные тренировки? — решил спросить Манами, раз уж они все еще были здесь. Юто пожал плечами и засунул успокоившийся снитч в карман. — Ночью играть сложнее, зато никто не мешает. Я смог стать лучше только благодаря этим тренировкам. — Значит, собираешься выиграть школьный Кубок нарушая правила? — усмехнулся Манами. — Я думал, ты уже давно понял, что я мало похож на хорошего парня, — ответил Юто. — Иногда вполне бываешь, — сказал Манами, и Юто вдруг раздраженно закатил глаза. — Оставь свою обаятельную лесть для Оноды. Мы собираемся возобновить тренировки в последнюю неделю февраля, и я хочу видеть тебя на каждой, ясно? — Ясно, — усмехнулся Манами. — Что ж, постараюсь вас не подвести, а ты не подведи, когда будешь прибираться тут, — добавил он и, махнув рукой на прощание, наклонился к метле, начиная ускоряться. Он летел обратно к замку так быстро, что замерзло, кажется, абсолютно все, что можно, только Манами почему-то совсем не замечал холода, пока не приземлился на замерзшую давно пожухшую траву возле входа. Он почти не чувствовал пальцев, когда накладывал на метлу защитные чары, а сердце билось так сильно, словно это были его последние удары. Так он и правда сыграет в мартовском матче? Как это вообще могло произойти? Что именно сделал Юто для достижения этой цели, и как Манами мог его… что? Отблагодарить? Чувствовать себя должником еще и перед Юто не хотелось, но Манами обещал себе подумать позже, как отплатить ему. Сейчас вставал другой и не менее сложный вопрос, который заключался в простом… Как остальная команда отреагирует на его возвращение?* * *
Самым трудным в марте оказалось, к удивлению, совсем не то, что Манами ожидал. Он думал, что столкнется с холодностью и отторжением команды на тренировках, но ребята не проявляли к нему ничего такого — были вежливыми и даже не болтали у него за спиной. Возможно, это было из-за того, что многие все же верили в огромную силу его обскура и из-за этого старались не идти на конфликт, а возможно, Юто как-то повлиял на них всех — Манами не хотел об этом заморачиваться, он просто старался привыкнуть к возобновленным нагрузкам, с которыми снова начал сталкиваться его организм. Целительница бы не одобрила его возвращение к квиддичу, пусть и не факт, что долгосрочное, и Манами молчал, когда приходил на еженедельный осмотр. Мадам Бланд почему-то хмурилась, но тоже ничего не говорила и снова отпускала его в гостиную, оставляя лишь слабые надежды на то, что обскур не начал вредить его телу еще сильнее. Куда сложнее, чем волнение об отношениях с командой или о своем здоровье, стали попытки скрыть от Оноды, Наруко и Имаизуми тот факт, что он вернулся к тренировкам. Не то чтобы Манами считал, что знание о его возвращении будет суперполезной информацией, но он хотел сделать сюрприз, представляя, каким будет выражение лица Наруко, когда он увидит его на поле. И если от этих двоих еще можно было что-то утаить, то от Оноды не получилось. Онода быстро понял, что что-то изменилось, когда Манами пару раз в неделю начал пропадать всегда в определенное время, и Манами не захотел ему врать, придумывая несуществующие причины. Он сказал все как есть и попросил, чтобы Онода ничего не говорил своим друзьям, на что тот хоть и с удивлением, но согласился. Его реакция… честно говоря, была все же немного странной. Он удивился, потом обрадовался, потом загрустил. Его сумбурные объяснения так и не дали ясного ответа, и Манами решил, что это просто от беспокойства. Онода просто снова беспокоился за него — ничего нового, в принципе, хотя какое-то странное предчувствие все равно не оставляло, и Манами не мог разобраться, что оно могло значить. Тем не менее он решил, что сейчас должен сосредоточиться на другом. На своих тренировках и на том, чтобы хорошо отыграть в предстоящем матче. Как он понял, для него сделали исключение только на одну игру, — в самой последней он участвовать не будет, что было, в принципе, не таким уж и упущением, с учетом того, что члены его команды закрыли глаза на прошлое предательство и позволили вообще вернуться хотя бы таким образом. К тому же последний матч будет с Рейвенкло и решит, кто станет обладателем Кубка в этом году. Последняя игра всегда была самой ответственной — Манами не думал, что был готов к этому, а еще не забывал о том, что ловцом Рейвенкло была Мияхара. Сразиться с ней, возможно, было бы интересно, но не тогда, когда на кону стоит судьба команды, — Манами и правда не хотел брать на себя этот тяжелый груз снова. И каким бы далеким ни казался конец марта поначалу, время пролетело удивительно быстро. Манами думал, что успеет настроиться на игру, но когда наступил день последней перед матчем тренировки, он понял, что беспокойство снова начинает вытеснять ту решимость и уверенность, которую он обрел в феврале. Невольно он раз за разом снова рассматривал худший вариант, в котором он проигрывает. Не то чтобы он считал свои способности хуже, чем у малоопытного ловца Гриффиндора, но вот быть уверенным в своем здоровье Манами не мог. Он очень надеялся, что не произойдет ничего непредвиденного, но все же не мог рассчитывать на спокойную и легкую игру. В настоящем матче случиться могло что угодно: изнурительная погоня за снитчем, долгая продолжительность игры, что тоже выматывало, удар бладжера или столкновение с другим игроком. И если Манами и раньше не был уверен, что его здоровье не нанесет свой собственный удар по его игре, то сейчас дело обстояло еще плачевнее. Однако все эти вещи не заставили его передумать или отказываться от игры. Он хотел использовать свой шанс, и в нем теплилась слабая надежда на то, что это позволит разобраться в себе, найти ответы на вопросы, которые мучили его так давно, и, может быть, даже отпустить наконец прошлое. Отпустить его, уступая дорогу будущему, не важно, каким оно будет. Манами неустанно напоминал себе об этом, когда стоял в раздевалке и заново фиксировал защиту на руках. Их короткая разминка уже закончилась. Сейчас было время гриффиндорцев, но им тоже вскоре предстояло вернуться в свою раздевалку и ждать официального выхода и начала матча. Манами ждать не хотел — ожидание нервировало его, а стены вокруг вновь и вновь заставляли вспоминать то время, когда он переодевался здесь раньше, перед такими же важными играми. — На поле через полчаса, — объявил капитан, заходя в тесное помещение. Манами невольно вздрогнул, и стоявший рядом Юто сжал его плечо. — Спокойнее. Твой соперник новичок, а о бладжерах позабочусь я. — Канзаки играет вполне не как новичок — ради команды она может пойти на самый жестокий финт. Все-таки она сестра своего брата, а квиддич, возможно, у них в крови, — усмехнулся Манами, застегивая последний ремешок. Юто убрал руку и сунул в рот сладкий батончик. — Возможно, ты прав. Не знаю, как с квиддичем, но ты точно был рожден для полетов. Воздух — это твоя стихия, поэтому просто выйди и покажи все, на что способен. Я… верю в тебя. Манами улыбнулся и, развернувшись, сел на скамейку. Он закрыл глаза, чтобы успокоиться, и сложил руки на согнутых коленях. — Тогда сделай это и за меня тоже, — попросил он. Юто, похоже, все понял, потому что не стал задавать вопросов. Только сел рядом, и они больше не разговаривали до самого выхода на поле, просто слушали тихие голоса сокомандников. Когда настало время взять свою метлу и пойти с остальными на выход, Манами чувствовал себя более-менее неплохо. Он старался прогнать все негативные мысли и сосредоточиться на том, чтобы сыграть так, как он играл раньше, когда квиддич еще мог приносить ему настоящее удовольствие. На поле, как и перед началом любых других матчей, было очень шумно. Трибуны вопили, повторяли кричалки, подбадривающие команды, держали большие разноцветные плакаты — Манами взглянул вверх только раз и сразу опустил глаза, потому что ему стало не по себе. На него сегодня будут смотреть. Смотреть вся школа. Что они будут думать о нем уже через пять минут, когда диктор объявит состав команд? Остановившись на середине поля вместе с ребятами для построения, Манами внезапно вспомнил еще одну важную вещь. Хватило секунды — он увидел непередаваемое изумление на лицах участников команды напротив, и стало даже смешно. «Какого. Дьявола ты здесь делаешь?» — мысленно спросил у него Наруко, застыв с полураскрытым ртом. Манами улыбнулся, понимая, каким же глупым был его недавний страх. Все будет хорошо. Здесь Наруко и Имаизуми. И Онода тоже где-то на трибунах, но рядом, смотрит на него. Словно в доказательство левый браслет обжег теплом кожу — точно смотрит, — с облегчением вздохнул Манами. «Сюрприз удался?» — спросил он, снова взглянув на Наруко, и тот сменил удивление на азартную улыбку. «Еще как! Пришел, чтобы мы надрали тебе задницу?» Манами коротко посмеялся. «А может, задницу надерут тебе?» Диктор тем временем с задорностью в голосе объявлял участников команд, и Манами взглянул на свою соперницу, когда очередь дошла до Мики Канзаки. — Похоже, мне придется несладко, верно? — улыбнулась она. Ее взгляд мог показаться дружелюбным, но Манами быстро понял: сейчас она расценивает его как настоящего врага. Испугалась? Вот и отлично. — Посмотрим, — ответил ей Манами и проследил, как капитаны подходят друг к другу, чтобы пожать руки. Имаизуми вроде выглядел спокойным и уверенным. Так у них все-таки есть новый козырь в рукаве? — задумался Манами, но сказать что-то однозначное сейчас было невозможно. Вскоре мистер Канзаки попросил всех занять свои места в воздухе, и обе команды оседлали метлы. Манами принял положение, в котором всегда находился перед началом прошлых матчей, и ему вдруг стало привычно, словно никакого разрыва и не было. Словно он так и играл все это время, что пропустил. Это было хорошим знаком. Ощущая, что может со всем справиться, он приготовился к сигналу, чтобы сразу же сорваться с места. Мистер Канзаки тем временем уже выпустил мячи и готовился ввести в игру квоффл. Снитч, описав крутую дугу, быстро устремился в направлении северных трибун, и наконец послышался свисток судьи. Манами даже не посмотрел на то, как был подброшен квоффл и кто его поймал. Он сразу же направил свою метлу в сторону, где исчез снитч, и ускорился, рассчитывая, что еще сможет догнать. Лучше было попробовать сейчас, чем подниматься наверх и следить оттуда: погода стояла пасмурной, солнца не было, что, с одной стороны, было хорошо, потому что его лучи не слепили глаза, но с другой стороны, снитч не отбрасывал отблесков, и увидеть его с высоты было гораздо сложнее. Но проворный золотой мячик все-таки смог обвести его вокруг пальца. Манами так и не нашел его, даже когда облетел все поле, уворачиваясь от других игроков, которые встречались на пути, но зато заметил, что Мики все это время следовала прямо за ним, а значит, она действительно боялась. Он что, был настолько опасным противником? Усмехнувшись от этой мысли, Манами все же потянул метлу вверх и решил пока что последить с более безопасной позиции. Мики застыла на своей метле еще выше, что давало понять, что в первую очередь она будет следить за ним. Что, и даже не попытается обмануть его каким-нибудь трюком? Манами признал, что хотел бы увидеть что-то такое, но, похоже, его соперница предпочла осторожную тактику своей обычной. На поле тем временем развернулось настоящее сражение. Голос диктора не умолкал ни на секунду, и, остановившись, Манами слышал его очень хорошо. — Потрясающе точный пас! Готов поклясться, что капитан гриффиндорской команды даже не смотрел в ту сторону, куда бросал, но тем не менее это была отличная передача Красной Грозе! Шокичи Наруко в прошлые годы играл на позиции загонщика, но и охотником он показывает удивительные результаты! «Красная гроза?» — усмехнулся Манами, не припоминая, чтобы слышал это раньше. «Заткнись, это не я придумал», — фыркнул в ответ Наруко и быстро замолчал — ему было сейчас не до бесед, что не удивительно. Его чуть не сбил бладжер, когда снова удалось завладеть квоффлом, — мяч был потерян и перехвачен слизеринским охотником. Юто? — подумал Манами, повернув голову, и действительно увидел, как тот быстро убирает биту в чехол на бедре, чтобы рвануть на метле за вторым бладжером. Да уж, Наруко и Имаизуми действительно не смогут держать квоффл так часто, как было раньше, — это ожидание оправдалось, и Манами хотел посмотреть, что же они предпримут, но его внимание отвлекло другое. Снитч парил возле верхушки одной из ближайших трибун, и раньше, чем Манами осознал это, он рванул за ним. Золотой шарик, естественно, не собирался поддаваться так сразу — он быстро набрал скорость, улетая в сторону. Манами сел на хвост. И какие-то жалкие секунды ему казалось, что это только его битва, его погоня. Он мчался за своей целью без каких-либо преград, но всего за мгновение вперед внезапно вырвалось красное. Это была Мики. Она приближалась к снитчу быстрее, чем Манами, и уже вытянула вперед руку, надеясь достать. Они оба едва не врезались в другую трибуну, когда снитч резко ушел вниз, почти касаясь своими быстрыми крылышками плотной ткани, которая скрывала деревянный лестничный пролет. Пролетев прямо над завопившими зрителями, Манами выровнял метлу и начал снижаться, но снитч уже миновал стойки ворот и затерялся где-то среди охотников. Было близко. И опасно тоже. — Почти поймала. Какая жалость, — усмехнулась рядом Мики, и Манами увидел, как она ловким жестом откидывает назад упавшие на плечо пряди длинных волос, забранных в высокий тугой хвост. А она обрела уверенность, подумал Манами, снова поднимаясь выше. И ее ускорение было просто удивительным. Идеально плавным и без лишних колебаний. Таким похожим на… ускорение Оноды. Чертыхнувшись себе под нос, Манами занял удобную позицию подальше от других игроков и бладжеров и окинул поле быстрым взглядом. Он не хотел впускать в свою голову мешающие сейчас мысли. Не хотел думать о том, как бы все было, если бы здесь был Онода, сражался с ним. Сейчас в этом не было никакого смысла, но неугомонное сознание никак не хотело успокаиваться. Когда снитч попался на глаза снова, теперь возле верхушки другой трибуны, Манами опять сорвался к нему на автомате. Он собирался поймать его и быстрее закончить это, пока счет перевешивал в сторону слизеринской команды. Только вот все пошло не по плану — золотая цель словно обезумела и на большой скорости начала повторять развороты. Снитч то резко поднимался вверх, то опускался вниз. Манами даже не заметил, как описал мертвую петлю, преследуя его, но, когда в глазах на пару секунд потемнело, а голова закружилась, он понял, что может не справиться на очередном скачке. Мики не могла держаться наравне с ним в такой сложной погоне — она то и дело отставала, но они оба были одинаково выбиты из сил, когда снитч снова ускользнул среди суматохи, которая творилась на поле. Манами остановился, пытаясь прийти в себя и переждать головокружение. Мики недалеко от него напряженно сжимала рукоять своей метлы, ее взмокшая челка прилипла ко лбу. Они отдохнули только пару минут и снова сорвались в погоню — оба от упрямства, похоже. И пока они почти безрассудно носились по полю, едва не сталкиваясь с другими участниками матча, они выматывали себя лишь сильнее. Манами не понимал, почему именно сейчас ему так не везет, почему он никак не может достигнуть цели. Он мог поймать снитч намного быстрее, но время шло, а они снова и снова начинали погоню, которая не заканчивалась никаким результатом. После очередного резкого спуска, оба, кажется, едва не врезались в землю. Снитч в который раз ускользнул, и Манами, испытывая сильное до тошноты головокружение, с трудом поднялся выше. Его лицо, похоже, тоже стало мокрым от пота — он почувствовал, как что-то стекает к губам, а потом перед лицом вдруг возник встревоженный Юто. — Взять тайм-аут? — спросил он, и Манами невольно поморщился. — Что? Нет, — возразил он, но Юто нахмурился. — У тебя кровь идет. Подняв к лицу руку, Манами резко вытер под носом и увидел на перчатке оставшийся темно-красный след. Давление, значит? Он все-таки перенапряг организм? — Я справлюсь. Не надо перерывов. Юто недовольно цокнул языком и раздраженно вытащил свою биту, приближаясь к Манами, чтобы следующее было слышно только ему: — Тогда придержи ее пониже. Облегчу тебе задачу. Не сразу, но Манами понял, что Юто говорит про Мики. Он хотел убрать ее? С пониманием в глазах Манами проследил за тем, как Юто улетает в сторону, видимо собираясь найти и использовать бладжер. Возможно, в этом не было необходимости. Манами не хотел, чтобы из-за его слабости кто-то пострадал, тем более девушка, но догонять Юто и пытаться отговорить его тоже было не лучшим вариантом. Юто может и не простить его во второй раз. Снова вытерев кровь под носом, Манами потянул метлу в сторону, намереваясь обогнуть поле по периметру, и Мики вновь последовала за ним. Манами слышал, как гриффиндорцы стремительно начали зарабатывать очки, — похоже, Юто действительно перестал им мешать и занимался сейчас тем, чтобы организовать удачную атаку ловца. Ради него. Ради Манами он позволял своей команде приближаться к проигрышу. — Да черт, — выругался Манами, замечая снитч возле правого кольца гриффиндорских ворот. Здесь сейчас было практически пусто — можно спокойно рвануть вверх и попробовать поймать. Манами так и сделал, боковым зрением замечая, как Мики начинает уклоняться. В нее летел бладжер, но она уже ушла с пути удара — ничего не выйдет. Манами успел решить, что они бесполезно потратят время, как вдруг Юто напомнил, какой удивительный трюк мог исполнять. Немыслимым образом он оказался рядом с бладжером, догнал его и отбил снова, в этот раз попадая точно по цели. Мяч ударил Мики куда-то в бок, из-за чего она не удержалась на метле и сорвалась вниз. Вратарь, кажется, поймал ее возле самой земли, но что произошло дальше, Манами не видел, потому что для него снова началась гонка за снитчем. На еще одну меня не хватит, — подумал он, понимая, что должен довести дело до конца за эту погоню. И даже если диктор нещадно надрывался, комментируя матч во все горло, для Манами все слова и предложения начали сливаться в одну неразборчивую кашу, смешанную со свистом ветра. Он чувствовал, осознавал, что медленно начинает упускать связь с реальностью, и боялся потерять сознание раньше времени, но снитч никак не хотел сжалиться над ним. Продолжал свои безумные маневры, пытаясь ускользнуть так часто, что Манами даже перестал понимать, где какая сторона, чтобы подстроиться под ветер. Когда он снова взлетал вверх за целью, ему показалось, что он окончательно оглох. В ушах звенело и резало болью, а к горлу снова подступал ком. На какой-то момент время словно замедлилось и стало тягучим, как пастила. Манами услышал голос, звучавший где-то рядом, но, с другой стороны, как будто откуда-то изнутри… — Эй, Джинпачи, если не прекратишь глазеть по сторонам, следующий бладжер я отправлю в тебя! Манами невольно усмехнулся, думая, что либо он спятил, либо Аракита пришел на его игру. — Себе в голову отправь, умник! Эй! Какого хрена? — прозвучал следом полный возмущения голос Тодо, и Манами решил, что это точно его край. Он заработал себе билет в один конец до Мунго, где его ждет палата для сумасшедших. Вот же посмеются над ним — свихнулся мальчик из-за квиддича. — Это было жестоко! Ты правда почти попал в него! — зазвенел в голове приятный смех старшего брата Юто. — Если не успокоитесь оба, я подумаю о том, чтобы отправить вас в запас, — добавил строгий Фукутоми, и Манами вдруг показалось, что он действительно видит их. Квиддичное поле преобразилось, освещенное ярким солнцем, и здесь были они. Его старшие товарищи, ради которых он так сильно хотел побеждать, с которыми так сильно хотел стоять на одной ступени. — Тебе тоже не следует отвлекаться, Сангаку. Верно? — спросил Аракита, ловко подбрасывая свою биту, и Манами вдруг ослепило вспышкой яркого света. Гул, звучавший в ушах, развеялся, позволяя снова услышать вопли трибун и надрывающийся голос диктора. Манами удивленно моргнул, понимая, что перед ним пасмурное небо, а еще… снитч. Оторвав ослабевшую руку от метлы, он потянулся вперед, сжал пальцы, прикоснувшись к холодной, почти ледяной поверхности, и сорвался. Всего пара секунд — и он летел уже не вверх, а вниз. Без метлы и в объятиях ветра. Зато поймал, — пришла облегчением одна-единственная мысль, и Манами закрыл глаза, готовясь к неизбежному удару. Однако вместо земли его встретили чьи-то руки. Кто-то поймал его, хоть и неловко, но держал очень крепко, и до ушей сквозь шум и далекие крики донеслось недовольное кряхтение. — Нашел время падать, придурок, — прохрипел Юто, с трудом перехватывая Манами под живот, и направил свою метлу вниз. Без удара все же не обошлось, потому что, когда они оказались на едва проросшей свежей траве, Юто просто отпустил Манами, позволив ему упасть на землю. Совсем… не нежно. — Ай, можно было и полегче, — поморщился Манами, снова ощутив приступ головокружения. — Издеваешься? У меня руки отваливаются! — оскорбленно фыркнул Юто, и Манами засмеялся, приподнимая руку с зажатым в ладони снитчем. — Держи — он твой. Юто почему-то помедлил, но потом все же принял снитч и, поднявшись на ноги, победно вскинул руку вверх, демонстрируя золотой шар, отчего трибуны закричали еще громче. — Слизерин победил со счетом «310:280»! — завопил диктор. — Меня просто трясет от этого невероятного матча! Понемногу приходя в себя, Манами кое-как смог сесть. Он хотел узнать, что с Мики, и, повертев головой, заметил ее на одной из скамеек под трибуной. Она лежала на спине, прижимая руку к ребрам, а рядом почему-то с недовольным видом сидел Наруко, и целительница осматривала его руку. С ним-то что? — удивился Манами, и ответ не заставил себя ждать. Пока остальные участники матча спускались на землю, к Юто подлетел Имаизуми, и он явно был не в духе. — У тебя проблем давно не было? — С яростью в глазах он схватил Юто за мантию, едва спрыгнув с метлы, и Манами ошарашенно моргнул, не понимая, что происходит. — Спокойнее, Имаизуми, — ухмыльнулся Юто, даже не испугавшись. — Правила я не нарушал. — Имаизуми, — присоединился и мистер Канзаки, приземлившийся рядом. — Ничего запрещенного не было сделано. Все члены твоей команды скоро поправятся — серьезных травм нет. Напряженно сжав губы, Имаизуми отпустил Юто, грубовато оттолкнув его от себя, и шагнул назад, уступая место другим. Здесь уже собрались все члены слизеринской команды, и каждый смотрел на Манами с выражением изумления вперемешку с радостью. Он не успел даже ничего сказать или спросить — ему помогли встать, а потом все по очереди обняли его, похлопывая по спине и произнося слова похвалы и благодарности. — Я видел, как снитч сходил с ума. Ты молодец, что справился и смог поймать его, — сказал капитан, подойдя последним, и одобряюще сжал плечо Манами. Манами шмыгнул носом, вытирая перчаткой остатки крови на подбородке, и слабо улыбнулся с опущенным взглядом. — Спасибо, что дали мне эту… возможность… — Последнее слово далось ему с огромным трудом. Голова снова закружилась, и ноги ослабели. Проваливаясь во тьму под почти оглушающий шум неумолкающих трибун, Манами чувствовал, как будто он снова летит куда-то вниз с огромной высоты. Он не почувствовал травы под своей спиной, как должен был после падения, а последнее, что запомнил, был чей-то испуганный вскрик, который почти сразу был поглощен словно ощутимой, тяжелой тишиной…* * *
Когда Манами начал просыпаться, вокруг уже все изменилось. Не было ни шума, ни яркого дневного света. Перед глазами, после того как удалось немного приоткрыть их, оказался знакомый потолок больничного крыла, и Манами быстро понял: как бы это ни было иронично, он подтвердил слова целительницы, сказанные ему когда-то в сентябре. Да, он попал в лазарет после квиддичного матча. И не потому, что получил травму. Потому что квиддич был не для него. Не для его слабого тела. — Сангаку? Повернув голову на знакомый голос, Манами увидел встревоженное лицо Оноды, и ситуация показалась ему еще смешнее. — Ты как? Ничего не болит? — спросил Онода, принимаясь суетливо поправлять одеяло, и Манами пожал плечами. — Да все отлично. — Отлично? — вмешался возмущенный голос мадам Бланд. — Это я должна буду сказать твоей матери, когда с тобой случится что-то по-настоящему серьезное? — Простите, — неловко посмеялся Манами, чувствуя себя нашкодившим ребенком. — Я не стала останавливать тебя, когда ты вышел на поле, и смотрю, что зря. — Вовсе не зря. Я ведь выиграл, — снова хихикнув, не согласился Манами. — Это может дорого обойтись, — недовольно сказала целительница. — В этом году до матчей я тебя больше не допущу. — А что вы будете делать, когда я стану совершеннолетним? — спросил Манами, лукаво улыбнувшись, и мадам Бланд закатила глаза. — Полагаю, что буду разгребать последствия, — сказала она. — До завтрашнего утра остаешься здесь. Утром я посмотрю, что с тобой делать дальше. — Уже был отбой — мне тоже пора идти, — грустно сообщил Онода, когда целительница ушла в кабинет, раздраженно стуча каблуками. — Ты так здорово сыграл. Даже если перепугал меня до смерти. Я рад за тебя. — Правда? — улыбнулся Манами, взглянув на Оноду. — А по тебе не скажешь. — Нет, правда, — возразил Онода, взмахнув ладонями. — Ты был потрясающим. Даже лучше, чем раньше. — Если тебе немного грустно, то все нормально, — прервал его Манами, чуть приподнявшись и положив свою руку сверху на руку Оноды. — Это была твоя команда все-таки, и я… — И ты разнес нас, поздравляю, — присоединился внезапный голос. Манами обернулся в другую сторону, почти вздрогнув, и увидел, что через кровать на постели со скрещенными ногами сидит Наруко. Правая рука у него была в толстом белом гипсе, и Манами быстро вспомнил, что так и не узнал, что случилось. — О, Шокичи. Так что… произошло? — неуверенно спросил Манами, и Наруко со смешком приподнял свой гипс. — Ты про это? Мелкий Шинкай постарался, конечно же. Я думал, что слежу за ним, но один бладжер все-таки упустил. — Оу, — произнес Манами. — Да Юто просто… снайпер. — Кто? — Да не, это я так, — усмехнулся Манами, отворачиваясь. — Тебя тоже до утра оставили? — Ага. Он мне целую кость раздробил, и я теперь вряд ли посплю. Болит, зараза, — пожаловался Наруко, глядя на гипс. — Значит, у меня будет компания. Не в одиночестве хоть тухнуть. — И то правда, — вздохнул Наруко и, закинув здоровую руку под голову, завалился на подушку. — Я пойду, Сангаку. Я обещал себе дождаться, пока ты не проснешься, но теперь мне пора, — снова заговорил Онода, отвлекая внимание на себя. — Я приду утром, хорошо? — Да, ладно, — согласился Манами и потянулся к Оноде, чтобы тот мог его поцеловать. Онода подарил ему короткий поцелуй и вряд ли радостную улыбку. Уходя, он был каким-то скованным, и Манами, заметив это, устало упал обратно на подушку. — Кажется, я перестаю понимать его. — Что тут понимать? — фыркнул Наруко, глядя куда-то в потолок. — Завидует он. — Завидует? — удивился Манами. — Вам? Или мне? — Нам. Тебе, — скучающе ответил Наруко. — Я действительно верил, что он не хочет играть, что устал от квиддича, но сегодня… я убедился в том, что все это просто было попыткой убежать. Сейчас он бы, наверное, отдал все за то, чтобы вернуться. Даже если ему тяжело. — О, правда? — глупо спросил Манами, чувствуя себя очень странно. На момент он все же представил это. Их возвращение. Оноды тоже. Они вдвоем могли бы сразиться, как это было раньше. В следующем году… О Боже. Это было так наивно, но сердце все равно наполнилось теплыми чувствами, заставив грустно улыбнуться. Манами тоже, кажется, отдал бы многое, чтобы вернуться. Вернуться насовсем, а не на одну игру. Снова взвалить на себя ответственность. Снова бояться. Но если бы ему только позволили… Так всего, что случилось сегодня… оказывается, было мало? Он смог отыграть целый матч, он помог своей команде победить непобедимых гриффиндорцев не для того, чтобы обрести спокойствие и чувство выполненного долга, а чтобы… что? Понять, что он хочет совсем другого? Что хочет сыграть с Онодой. Именно с ним. Вот черт. — А Канзаки как? — спросил Манами, пытаясь думать о чем-нибудь другом. — Мики? — отозвался Наруко. — Ее отпустили — отделалась синяком, но зато каким. — Он тихо посмеялся и показал большой палец. — Ребра у нее что надо. — Хорошо, — вздохнул Манами. — У него все-таки действительно есть совесть. — У Юто? Я слышал, что это он ее сбил. — Ага. Ради того, чтобы она не мешала мне ловить. Даже позволил вам набирать очки. — А потом припомнил все мне, — усмехнулся Наруко. — Четвертый курс — а уже так играет. Он далеко пойдет. — Как и его брат, видимо, — согласился Манами, после чего в лазарете на некоторое время повисла тишина. Наруко молчал, Манами тоже не знал, о чем сказать, поглощенный своими попытками не мечтать о том, что его возьмут в основной состав в следующем году. Даже если он победил сегодня, это еще не означало, что ему прощены все прошлые ошибки. — Послушай, — вдруг позвал Наруко, прервав молчание. — Что? — спросил Манами, не дождавшись продолжения, и развернул голову. Наруко отчего-то был напряженным. Из-за боли, или причина состояла в чем-то другом? — Я видел кое-что. — Видел что? — устало спросил Манами. — Гибрида единорога и гиппогрифа? — Твою команду, — сухо сказал Наруко, продолжая смотреть в потолок. — Но не эту. А тех парней, которых сегодня не было на поле. Вспомнив свое странное видение, Манами напряженно свел брови и тоже отвернулся. Он так и не понял, что это было. Искаженное прошлое или секундное помутнение рассудка. — У меня было… Что-то вроде галлюцинаций, наверное, — неохотно ответил он, жалея, что Наруко тоже увидел это из-за их связи. — Я перенапрягся. Голова разрывалась. Вот и почудилось… — И все? — спросил Наруко. — Меня всего затрясло, знаешь ли! И еще хорошо, что в тот момент я уже был на земле после встречи с бладжером. Это не просто какая-то галлюцинация. — Одеяло зашуршало, и Наруко, видимо, снова сел на кровати. — Что с тобой на хер такое? Что произошло, ты можешь объяснить? — Я любил их! — повысил тон Манами, развернувшись к нему, и тут же заставил себя притихнуть. — Я так… сильно хотел выиграть ради них. Хотел вернуть им чемпионский титул. Но не смог. — Ты ведь выиграл, когда мы были на третьем курсе, — непонимающе сказал Наруко, но Манами покачал головой. — Если победу с использованием магии можно назвать победой. — О чем это ты? — еще сильнее удивился Наруко. — Сакамичи посчитал, что лучше оставить это в тайне, да? — вздохнул Манами, грустно улыбнувшись. — Он бы поймал снитч в той игре, если бы я не применил магию. Я настолько сильно хотел выиграть, что потерял контроль. Я не сразу это понял, но я толкнул его метлу. — Ты брал с собой палочку? — спросил Наруко, и его голос был на удивление спокойным. — Нет. Это было что-то вроде стихийной магии и осознанной одновременно, — попытался объяснить Манами. — Какая-то часть меня… та часть, которая появилась именно тогда, хотела любой ценой избежать боли. — Ты говоришь про… — неуверенно начал Наруко, и Манами кивнул. — Обскур. Или точнее… то, что его основало спустя полгода. Когда я окончательно осознал то, что сделал. Я причинил Сакамичи боль, которую он не заслужил. Вам всем. Потому что победа была вашей, а не моей. — Я думал… — растерялся Наруко, и его голос почему-то задрожал. — Это же я! — резко сказал он, взмахнув здоровой рукой. — Я говорил тебе гадости все эти годы! Я вел себя как полный мудак и все те, кто верил в сплетни про твоего отца! — Это было неприятно, — согласился Манами. — Но не это стало причиной. — Но ты же принял мои извинения, когда мы прилетели к тебе делать магический артефакт! — почти закричал Наруко, и Манами прижал к губам палец. — Не ори, иначе нас будут ругать, — попросил он, на что Наруко словно пристыженно притих. — Ты решил, что в появлении обскура виноват ты, что ли? — усмехнулся Манами. — Не много ли на себя взял? — Я… — сказал Наруко дрожащим голосом, будто собирался сейчас расплакаться. — Я должен чувствовать облегчение, но… все, что я чувствую… И он действительно всхлипнул. Сначала совсем тихо, потом громче. Напряженно сжавшись, Манами не знал, что делать, но все же резко встал с кровати, откинув одеяло, и подошел к Наруко. Сев рядом, Манами развернул его к себе за плечи и обнял, надеясь успокоить, потому что, Господи, Наруко уж точно не следовало проливать из-за этого слезы. — Если ты винил себя, то не нужно, — сказал Манами, осторожно погладив по спине, когда Наруко уткнулся лицом в его плечо. — Никто в этом не виноват, ясно? Я просто… Как говорил мой сокомандник, я просто принял игру слишком близко к сердцу. — Если никто не виноват — это еще хуже! — возразил Наруко, резко отодвинувшись, и его глаза были полны слез, а щеки мокрыми. — Когда можно кого-то обвинить, чувствуешь себя не так безнадежно. — Мне не нужен виноватый, — слабо улыбнулся Манами. — Я смирился со всем, что произошло, потому что у меня есть неплохие компенсации. Даже ты и дружба с тобой — моя приятная компенсация. Но Наруко, похоже, это не особо убедило. Он шмыгнул носом, прижимая к щеке ладонь и пытаясь вытереть слезы, а потом тихо спросил: — Сакамичи знает об этом? — О том… что случилось на игре во время третьего курса? — немного растерялся Манами. — Я… рассказывал ему, но всегда надеялся, что он не стал зацикливаться на этом. — Не уверен, — фыркнул Наруко, вроде начиная успокаиваться. — Ты не видел, как он истерил, возвращаясь после встреч с тобой. Я знаю, что он считает себя виноватым. Считает, что причинил тебе больше всех боли. — Виновата ли дорога в том, что ты ее выбираешь? — улыбнулся Манами, пожав плечами. — Хотя знаешь… другое дело, когда этот путь проложен специально для тебя. Но искать первопричину так сложно, что порой лучше вообще этого не делать. Чем кого-то обвинять, лучше попробовать исправить последствия. Или смириться с тем, что исправлениям не поддается. — Что ты сказал сейчас, я не понял, — моргнул Наруко, приподняв бровь, и Манами неловко засмеялся. — Ничего особенного, забей. Ты успокоился вроде, да? — Спать хочется, — кивнул Наруко, потерев глаза. — А рука как? Не болит? — Болит. Но спать хочется сильнее. — Тогда спи — я не буду тебя отвлекать. Во сне кости срастутся быстрее, — сказал Манами, погладив Наруко по плечу, после чего поднялся с кровати и вернулся к своей. Наруко уснул, кажется, уже через пять минут после того, как Манами забрался в свою постель и принялся за оставленный на прикроватной тумбочке ужин. Только вот сон никак не шел даже после сытной и вкусной еды. В мыслях яркими воспоминаниями вспыхивали моменты прошедшего матча, то, как было трудно, и то, как все же здорово вновь сразиться с настоящими соперниками. Больше всего хотелось, чтобы все это повторилось еще раз, и, когда удалось заснуть уже глубокой ночью, Манами снилось, как он снова летает на метле под веселый шум болельщиков. Утром после недолгой встречи с Онодой он вернулся в свою спальню, чтобы принять душ и переодеться. Большинство из ребят еще спали, потому что было воскресенье и до завтрака оставался еще целый час. Манами был даже рад этому — ему удалось спокойно сделать свои дела, избегая нежелательных расспросов, хотя те ученики, которые проснулись, смотрели на него с живым интересом, словно он не снитч поймал, а победил Норвежского дракона. Собираясь прийти в Большой зал немного раньше времени, Манами попытался быстро покинуть гостиную, пока не встретил кого-нибудь более дотошного, но его все-таки остановили. Остановил Юто и с улыбкой предложил отойти в самый конец большой комнаты для разговора. Манами устало вздохнул, но отказывать не стал, собираясь выслушать все, что бы там ни было. Юто предложил ему сесть, указывая на кресло возле окна, а сам присел на подлокотник кресла напротив, и Манами, утопая в приятной мягкости высокой спинки, проводил взглядом стайку шустрых рыбок, проплывших за стеклом. — Хотел с тобой еще вчера поговорить, но ты спал, — начал Юто, сунув руки в карманы мантии. Он достал из одного шоколадный батончик и бросил его Манами. Манами поймал и вопросительно приподнял бровь. — Ты так спешил на завтрак. Подумал, что голодный, — объяснил Юто. — Да нет, не особо, — ответил Манами, положив угощение на подлокотник. — Твой брат часто давал мне сладости, когда я был ребенком. Не делай так. — Почему? — спросил Юто. — Потому что ты не хочешь, чтобы, глядя на тебя, люди вспоминали лишь о нем, не так ли? — слабо улыбнулся Манами. — Возможно, — улыбнулся в ответ Юто. — Ты хорошо вчера отыграл. Парни довольны. И капитан тоже. — Мм, — произнес Манами, растерянно отведя взгляд. — Все еще не знаю, как тебя отблагодарить. — Ты уже сделал это, — усмехнулся Юто. — Твоя победа — лучшая благодарность, которую ты можешь мне дать. — Да? — тоже усмехнулся Манами. — Так как все-таки ты уломал капитана на такую замену? — Ты правду хочешь? — спросил Юто, и Манами кивнул. Тогда Юто взглянул на уходящих из гостиной девчонок, наклонился ближе, прикрыв рот ладонью, и тихо сказал: — Я узнал одну интересную вещь о нашем капитане. Оказалось, что он любит гулять по разным интересным местечкам Лондона. Вроде Лютного переулка. С некоторыми... целями. — Это еще какими? — спросил Манами, когда Юто выпрямился и уставился в окно. — Проводит время в постели с девушками, которые оказывают определенные услуги за пару золотых. — Оу, ты о... — немного удивился Манами, на что Юто тихо кивнул. — Я подумал, насколько сильно это подпортит ему его благородную репутацию или жизнь, если такие детали вдруг дойдут до нужных людей? Можно было начать с родителей, но... мне нужны были доказательства, а он здорово осторожничал. Достойно слизеринца. — И... что ты сделал? — спросил Манами, испытывая глупое детское любопытство и одновременно начиная ощущать себя странно. — Нашел способ, как достать доказательства, конечно, — недобро усмехнулся Юто. — Сделал колдографии, пока он... получал удовольствие. Их оказалось достаточно, чтобы он принял мое маленькое условие в обмен за молчание. Спросишь, как мне удалось оказаться там и не дать себя поймать? Не думаю, что ответ тебе понравится. — Ты... — произнес Манами и ошарашенно моргнул, уставившись на маленький журнальный столик между креслами. Да, у него появилась одна догадка. Но эта догадка была... безумной? — Оборотное зелье, — сказал Юто. — И ты прав, если подумал, что в комнате, кроме него и меня, в тот момент больше никого не было. — Ты просто… — произнес Манами, от шока не зная, как закончить, и засмеялся. — Ну ничего себе история. — Ага. Будешь играть в следующем году? — снова улыбнулся Юто. — А следующего капитана ты тоже будешь шантажировать? — спросил Манами, пытаясь не засмеяться опять. — Не придется, — ответил Юто, сложив руки на груди. — Капитаном буду я. Нынешний оставляет меня. — Серьезно? — не поверил Манами. — Ты будешь только пятикурсником! — Ага. Фукутоми тоже стал капитаном, когда был на пятом курсе. Я, конечно, ничего не хочу сказать, но… — Ты подходишь, — перебил его Манами. — Больше всех делаешь для команды, да? Юто слабо улыбнулся. — Ну так что? — Конечно да, — ответил Манами с азартной ухмылкой. Ему не понадобилось даже думать над этим вопросом. Он уже знал, что хочет этого больше всего на свете. — Хорошо. Буду рад снова видеть тебя в наших рядах. И все? — подумал Манами, едва сдерживаясь от усмешки. Так мало от него потребовалось, чтобы получить самое дорогое? Он ведь практически ничего не сделал — все сделали за него. Те люди, которым он оказался не безразличен даже после предательства. Что ж, он мог умереть от счастья прямо сейчас? Благодаря этому разговору Манами шел на завтрак в очень хорошем настроении. Он не помнил, сколько времени прошло с того момента, когда он испытывал подобные чувства. Он предвкушал самые потрясающие игры и дрожал от нетерпения. Он был готов сражаться. Хоть завтра. Во время завтрака Манами не мог сосредоточиться на еде. Он съел двойную порцию так быстро, что даже не заметил. Его взгляд был прикован к спине Оноды, который сидел на своем обычном месте и кормил Слипи беконом со своей тарелки. Манами разрывался от желания поговорить с ним прямо сейчас и едва сдержался до конца завтрака. И когда Онода наконец поднялся со своего места, обернувшись в сторону слизеринского стола, Манами сорвался с места. Онода удивленно моргнул и почти взвизгнул — Манами чуть не налетел на него, а потом, схватив за руку, потащил к выходу. — Есть важные новости, — объяснился он и замолчал до тех пор, пока они не оказались в пустом коридоре, где им никто бы не помешал. — Боже, да что случилось? — спросил Онода, пытаясь отдышаться. Они так спешили, что у него даже очки съехали. Он поправил их, посмотрел на Манами изумленным взглядом, и Манами расхохотался. — Я буду играть в команде в следующем году, — сказал он между смешками. — Что? — изумился Онода, видимо не поверив. — Ты шутишь или серьезно? — Серьезно, — немного успокоился Манами, продолжая улыбаться. — Юто будет капитаном, и он принимает меня. — Ох, — удивленно выдохнул Онода с совершенно потрясенным видом. — Это… здорово. Замечательно! Замечательно, если ты действительно хочешь играть. — Очень хочу, — подтвердил Манами. — Но не я один, правда? — Не ты один что? — моргнул Онода, и Манами лукаво улыбнулся. — Хочу играть. Я знаю, что ты тоже хочешь. — Я… — растерялся Онода, вздрогнув. — Я не… — И не только я это заметил, — добавил Манами, понимая, что нужно немного поднажать. — Остался последний год в школе, Сакамичи. Последний шанс. У нас больше не будет возможности сыграть так, как мы можем в следующем году. Со своими командами. С теми, за кого мы хотим сражаться. — Да, — сказал Онода, опуская взгляд. — Да, я знаю. И это правда, что я тоже хочу играть. С тобой хочу, как это было раньше, просто… — Все будет в порядке, — попытался подбодрить Манами, взяв Оноду за плечи. — В этот раз никаких обид или слез. Мы ведь переросли это, не так ли? Оба. — Да, — ответил Онода. — Я тоже. Если ты будешь играть, я тоже вернусь. — Вот и отлично, — радостно улыбнулся Манами, едва сдержавшись, чтобы не подпрыгнуть на месте. — Я словно заново родился. — Хорошо, если тебе весело, — тихо посмеялся Онода, протягивая Манами руку. — По традиции? Манами взглянул на ладонь Оноды и быстро вспомнил. Обхватив его запястье пальцами, он прервал Оноду раньше, чем тот что-то сказал. — Только условия другие. Не «обещаю», — снова улыбнулся Манами. — Не обещаю? — переспросил Онода, ответно сжимая запястье Манами. — Без магии, — сказал Манами, глядя в заинтересованные глаза Оноды. — Я буду играть честно до самого конца. Онода смотрел на него с растерянностью еще пару секунд, но потом его взгляд стал мягким, а губы тронула слабая улыбка. — Хорошо, Сангаку. Без магии, — ответил он, и Манами подумал, что теперь у него получится поверить в эту сказку, которая внезапно обернулась реальностью.