* * *
Когда в конце второй недели апреля состоялся матч между Гриффиндором и Хаффлпаффом, Манами, в принципе, ожидал подобного результата. Канзаки поймала снитч, когда почувствовала, что ситуация на поле развивается не в интересах ее команды. Наруко и Имаизуми снова неплохо забивали, но у команды Хаффлпаффа произошла замена сразу двух охотников, и, Боже, где они были раньше? Они сыграли просто потрясающе, хотя гриффиндорцы все равно победили с разрывом в пятьдесят очков. Кое-какие результаты касательно погони за Кубком можно было сказать сразу, и они были не в пользу желто-черного факультета. Гриффиндор обходил их и по общим очкам, в целом за все игры набрав 920, и с такой внушительной цифрой он вполне мог претендовать на квиддичный Кубок. Все решит последний матч между Рейвенкло и Слизерином, и обе команды, должно быть, понимали, что не в их интересах закончить игру быстро. Что будет делать рейвенкловская команда, Манами пока не знал и даже боялся догадываться. Судя по несколько нестандартной тактике Мияхары, она могла попытаться устроить так (может, на этот раз из гордости?), что Кубок не достанется ни ее команде, ни слизеринской. Такой расклад, конечно, будет просто ужасен, но и другие не казались приятными — Манами вроде желал победы сразу трем командам, но мысленно одергивал себя, понимая, что болеть должен все-таки за своих. Юто и остальные заслужили это чертов Кубок. После игры команды Гриффиндора и Хаффлпаффа отправились по раздевалкам, зрители постепенно начали покидать трибуны, и Манами с Онодой поднялись в числе последних. Погода была хорошей — теплой и солнечной, из-за этого не хотелось никуда уходить, но голод был сильнее лени, а в Большом зале всех ждал вкусный ужин, опоздать на который после такого отличного матча было бы ужасным упущением. Тем не менее Манами не особенно торопился, когда они спустились с трибуны. — Пойдешь к ним? — спросил он у Оноды, но тот лишь улыбнулся и качнул головой. — Они победили. Поздравлю их на ужине — пусть лучше отдыхают и спокойно переодеваются. — Хорошая игра была, — улыбнулся в ответ Манами, шагая по тропинке, ведущей в сторону замка. — Хочешь обсудить? Мне понравилось, как действовал ловец Хаффлпаффа, — думаю, я бы тоже растерялся. — Ну… — задумчиво произнес Онода. — Постоянно пытаться загораживать обзор противнику — это немного жестоко. — Так на войне все средства хороши, — усмехнулся Манами. — В рамках правил, конечно. Онода посмеялся в ответ, и, пока они догоняли ребят, идущих впереди, тема плавно перескочила на тактику охотников. Разговор был настолько увлекательным, что дорога до школы показалась коротким мигом, но прежде чем зайти во внутренний двор, Манами все же взял Оноду за руку и остановил. — Давай не пойдем пока? Если честно, мне нужно поговорить с тобой — Наруко очень сильно настаивал на этом. Онода удивленно моргнул, но перечить или спрашивать пока ничего не стал. Просто позволил Манами вести его, и Манами, теперь ускорив шаг, направился к скамейке под одним из деревьев. Здесь было хорошее место, чтобы поговорить, — спокойно и безлюдно, потому что все ученики шли на ужин или уже приступили к еде. Надеясь, что им действительно никто не помешает, Манами опустился на скамейку и утянул Оноду за собой, снова встречая его заинтересованный взгляд. — Это будет нелегко, — невесело усмехнувшись, сказал Манами и посмотрел в сторону. — Что? — спросил Онода уже с напряжением. — Что-то случилось? — Ну так, да. Давно случилось, — неловко улыбнулся Манами и, взяв ладонь Оноды, осторожно погладил ее большим пальцем. — Я не хотел, но Наруко считает, что тебе нужно… напомнить об этом. — О чем напомнить? — чуть нахмурился Онода, и Манами засмеялся из-за его забавного выражения. — Боже, это такая глупость. Я не хочу, чтобы прошлое мешало нам, но он, похоже, не отстанет. Ох, ладно. Хорошо. Сакамичи, — обратился Манами, пытаясь сделать серьезный вид, но Онода, кажется, растерялся еще больше. — Ты… знаешь, как появился обскур? — Э? Обскур? — переспросил Онода, видимо громче, чем сам того ожидал, и быстро притих. — …На четвертом курсе. После зимы. Ты попал в больничное крыло, потому что плохо себя чувствовал и твоя магия… выходила из-под контроля. — Хорошо, — кивнул Манами, когда Онода замолчал. — Это ты запомнил. Но ты помнишь, что я рассказывал тебе тогда? О том, как это все началось. — О том, что твои заклинания не работали, как надо? — Что я еще рассказывал? Про квиддич. Про нашу игру на третьем курсе, — подсказал Манами, и Онода взглянул на него с тревогой. — Ты толкнул мою метлу с помощью магии. Но ты не хотел. Это ведь случайно получилось. — Именно потому, — вздохнул Манами, понимая, что уже смертельно устал раз за разом переживать это воспоминание, — я очень расстроился, когда до меня дошло, что выиграть тебе помешала моя магия. Из-за нее все случилось. Я знал, как больно проигрывать, как больно смотреть своим товарищам в глаза после поражения, чувствовать себя виноватым перед ними всеми, а я заставил тебя испытать все это зря. Ты не должен был. И мне стало так плохо, когда я все понял. Я ненавидел себя. Мне было противно от осознания, что я был готов на все, лишь бы выиграть в том матче. И я думал лишь об одном. Лучше бы моей магии никогда не было. Лучше бы моей магии никогда не было. В какой-то момент Манами показалось, что Онода остановит его, прервет, но он не стал. Только слушал внимательно, а потом опустил глаза и с такой силой прикусил губу, что задрожал подбородок. — Прости, что опять рассказываю тебе это, — добавил Манами, снова сжав ладонь Оноды. — Я вовсе не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым в чем-то. Это правда не так. — Может быть, я был виноват в том, что родился? — совсем тихо спросил Онода, и Манами испугался. — Нет. Не надо так думать. — Почему я, черт возьми, должен был спасать тебя, если бы без меня худшего просто и не случилось бы? — повысил тон Онода, подняв заслезившиеся глаза. Манами не выдержал и, схватив его за щеки, быстро и с силой прижался к его губам своими. — Потому что, — произнес он, практически не отрываясь, — без тебя не случилось бы и самого лучшего. Онода жалобно всхлипнул, вцепившись в запястья Манами, и Манами поцеловал его снова, только на этот раз нежнее. — Я натворил бед из-за квиддича, — признал он, немного отодвинувшись. — Из-за того матча, в котором мы были вдвоем. И может быть, когда-то я действительно жалел об этом, но не теперь. Когда больно, чувствуешь себя живым, — сказал Манами, перехватив ладонь Оноды и прижав к своей груди. — Я благодарен тебе за то, что ты никогда не позволяешь мне забывать об этом. — Я не хочу, чтобы было так, ты же знаешь, — с трудом ответил Онода. — Конечно, Сакамичи, — грустно улыбнулся Манами. — Потому что ты хороший человек. Слишком прекрасный для кого-то вроде меня. Кто извращает удовольствие, связь и любовь. — Нет, это не… — попытался возразить Онода. — И Наруко прав. Никто на твоем месте не согласился бы сыграть со мной вновь. Я прошу тебя слишком о многом. — Наруко сказал, что я не должен играть с тобой? — Ага, — кивнул Манами. — И он заставил меня делать это. Мучить тебя сейчас, рассказывая о том, о чем я не хочу вспоминать, чтобы ты… вспомнил, что раньше все наши сражения плохо кончались. Он считает, что я могу сделать себе еще больнее. Заставив тебя поспособствовать этому. И хочет, чтобы ты отказался от игры. Онода молчал несколько секунд, видимо обдумывая, а потом вытер с лица слезы. — Понятно. — Но что думаешь ты сам? Ты хочешь играть? — настойчиво спросил Манами. — Я люблю играть с тобой, — ответил Онода, не поднимая взгляда. — Я пошел в квиддич только из-за этого. И сейчас из-за этого хочу вернуться. — И я думаю, что ты не должен волноваться о том, что будет, если ты выиграешь, — слабо улыбнулся Манами. — Мы выиграли у вас в этом году. Ничего страшного, если проиграем в следующем. Я обещаю, что все будет в порядке. Мы можем и победить в конце концов. Кто знает? — Это правда, — согласился Онода. — Вы можете победить и в следующем году. — Ага, — снова кивнул Манами. — Так мы будем играть просто потому, что хотим сыграть друг с другом? Онода недолго помолчал, раздумывая, а потом вдруг согласился, на что Манами уже даже почти не рассчитывал. — Да. Мы будем играть. — Спасибо, Сакамичи, — выдохнул Манами и радостно прижал Оноду к себе. — Ты самый лучший. Спасибо, что не отказываешь мне. Онода снова замолчал, что поначалу показалось тревожным знаком, однако быстро забылось, когда его руки нежно обняли за шею. Манами переставал думать, и страх уходил вместе с любыми мыслями, уступая место только одному чувству. Такому смутно знакомому и очень напоминающему о той беспечной уверенности, которая была только на втором курсе. Уверенности в том, что все будет хорошо.* * *
До решающего матча в первую субботу мая оставались считанные дни, после тренировок в раздевалке всегда стояла напряженная атмосфера, и Манами думал, что это, в принципе, не зря. В этом году Рейвенкло все еще оставался серьезным противником — наравне с Гриффиндором, можно было даже сказать. Вспоминая об этом, Манами, если честно, был даже рад, что ему не придется играть в решающем матче в этом году, и, к своему удивлению, он искренне признавал, что для новичка из Мияхары получился по-настоящему хороший ловец. Может, у них будет шанс сразиться в следующем году, если они оба попадут в основной состав? Было бы действительно интересно попробовать, размышлял Манами, пока вновь сидел поодаль от ребят и молча слушал их разговор. — Сейчас Рейвенкло обгоняет нас на пятьдесят очков, — говорил капитан, держа в руке большой кусок пергамента. Остальные участники команды либо стояли рядом, либо сидели на скамейках, но поближе, и тоже внимательно слушали. — Суть проста: если мы хотим победить, для начала нам нужно сократить этот разрыв. Также нужно набрать за игру в целом больше трехсот двадцати очков, чтобы обойти Гриффиндор. Ребята тихо загалдели, и Манами взглянул на Юто, который в обсуждении не участвовал, а с едва заметной довольной ухмылкой полировал биту. Похоже, он и без лишних разговоров понимал, что делать, и был уверен в своих силах и силах команды. Это хорошо, — слабо улыбнулся Манами, но потом снова отвлекся на голос капитана, который внезапно обратился к ловцу основного состава. — Сможешь потянуть время, если понадобится? — Пока не наберем хотя бы сто семьдесят очков. Я сделаю это. — Рассчитываю на тебя. Наблюдая за этим, Манами подумал, что в следующем году на их месте, видимо, будут стоять они с Юто, и это, похоже, будет забавным — придется привыкать к тому, что капитан младше некоторых участников команды. — Что ж, это была наша последняя тренировка перед решающей игрой и последняя в этом году, — снова заговорил капитан, когда ловец отошел к своему шкафчику, чтобы забрать какие-то вещи. — После выходных вас всех ждет подготовка к экзаменам, сами экзамены и летние каникулы. Те из вас, кто поступает на следующий курс, будут тренироваться и играть уже без меня. Ребята снова загалдели, но на этот раз громче и шутливее. Кто-то даже подошел к капитану и обнял его, повиснув на шее. — Я оставляю вас в надежных руках на ближайшие годы. Юто будет вашим капитаном. Похоже, для многих это была новая информация, но удивления на чужих лицах Манами не заметил. Все просто почти накинулись на Юто с поздравлениями и ободрениями, на что тот улыбался, возможно скрывая, что ему не совсем приятно такое повышенное внимание. Ну, к этому тоже придется привыкать, если он действительно собирается быть главным. Манами почему-то был уверен, что у него отлично получится. Юто будет хорошим капитаном. Капитаном, который заботится о своих игроках и прислушивается к ним. Можно было подтвердить это даже сейчас… — Найдется минутка? — позвал Манами, когда все были отпущены на ужин. Юто, кажется, куда-то спешил, но все равно повернулся к подошедшему Манами и внимательно посмотрел на него. — Говори? Снова вспомнив о своей странной просьбе, Манами неловко замялся, зная, что, на самом деле, не должен просить ничего подобного. Но отступать было поздно и глупо. — Это по поводу ловца Рейвенкло. — А, — чуть удивленно произнес Юто и понимающе ухмыльнулся. — Она же твоя подруга, точно. Я и забыл об этом. И что ты хочешь? — Просто… — начал Манами и устало вздохнул, — будь с ней помягче, ладно? Я знаю, что в какой-то момент ты можешь просто решить вывести ее из игры. Мне бы не хотелось, чтобы она сильно травмировалась. Он ожидал более недовольного упрека на свои слова, но Юто не потерял улыбку, хотя взгляд стал гораздо хитрее. — Я даже не удивлен. Так всегда было, — сказал он, усмехнувшись. — Ты слишком мягкий для спортсмена, Манами. Слишком. И у тебя много связей с теми, кто должен быть только соперниками, пока они на поле и в разгаре игры. Понимаешь? Там, когда мы выйдем сражаться, она не будет твоей подругой — она будет против нас и против тебя тоже. — Я знаю, — погрустнев, ответил Манами, и Юто с улыбкой толкнул его в плечо. — Не парься так. Я не планировал ей мешать — наш ловец достаточно способный, чтобы справиться и без моей помощи. Смотри, как бы он не стал лучше тебя. — Буду стараться, — натянуто улыбнулся Манами, после чего Юто попрощался и тоже покинул раздевалку следом за остальными ребятами. Вскоре дверь закрылась, и ее тихий хлопок словно стал ознаменованием начала еще одного не самого приятного ожидания. Манами невольно вспомнил первый матч в этом сезоне, вспомнил, как пытался подбодрить Мияхару, а теперь ей предстояло сразиться с теми, кого он должен был поддерживать по праву. И Юто, по всей видимости, сказал уместные слова. Манами был… слишком мягким для всего этого. Его соперниками становились люди, которые не должны были ими стать, а он сам разрывался от противоречий. Если он хотел в следующем году отыграть как следует, ему придется отбросить все то, что сковывало сейчас. Отбросить эту мягкость и жалость к противникам. Снова научиться отделять реальную жизнь от квиддича. Манами еще не знал, получится ли у него сделать то, что нужно, но ему было предоставлено достаточное количество времени до следующего квиддичного сезона. Сейчас оставалось узнать, чем все закончится в этом году, а когда наконец наступил день последнего матча, он практически сгорал от нетерпения. И та же проблема касалась не только его, конечно. Наруко тоже был заведенным с самого утра, что не удивительно, — сегодня решится судьба и его команды, и почти весь завтрак прошел в шумном обсуждении грядущего матча. Наверное, хорошо, что квиддич был и оставался непредсказуемой игрой, потому что иначе было бы просто не интересно и последнее сражение не держало бы в напряжении почти все команды. Пойти на квиддичное поле незадолго до полудня Манами решил в своей обычной компании, к которой за весь год привык так сильно, что казалось, он дружил с Наруко и Имаизуми с самого начала Хогвартса. С ними было так здорово и весело, что на какие-то моменты становилось даже все равно, кто выиграет Кубок. Пока Наруко неугомонно и громко о чем-то рассказывал под редкие ворчания Имаизуми или комментарии Оноды, Манами мог даже не вдумываться в суть темы, а просто идти рядом и наслаждаться приятным теплом, разливающимся где-то внутри. Только вот спокойствию и безмятежности не дано было продлиться слишком долго. Уже поднимаясь на трибуну, Манами понял, что игра будет насыщенной не только на поле, — болельщики шумели гораздо громче, чем обычно, а факультет Рейвенкло даже немного нескладно пел песню, слова которой пока трудно было разобрать. Но звуковой поддержкой ребята не ограничились, как выяснилось чуть позже. Занимая место на скамейке, Манами не сразу понял, что такое летает над частью поля рейвенкловцев, но все стало ясно, когда эти небольшие фигурки понеслись по периметру, пролетая над всеми трибунами. — Вау! Как круто! — завопил Наруко, подскочив с сиденья. — Почему наши не сделали так же, когда играли мы? Он проводил взглядом улетающую стаю маленьких синих драконов, которые, конечно, были игрушечными, но сделанными так, что издалека не отличишь от настоящих. Не было ничего удивительного, что у гриффиндорцев просто не хватило бы таланта создать что-то такое. Дракончики тем временем, описав круг, зависли над центром поля, образуя в воздухе большую букву «Р», а потом синхронно выдохнули небольшие клубы огня, отчего трибуны разразились еще большими восторженными воплями. — Это прямо как будто собственный талисман! Как у сборных! — все не унимался Наруко, вцепившись в поручень у края трибуны и практически подпрыгивая на месте. — Эй, Шустряк! Давай в следующем году сделаем что-нибудь такое же! Мы бы могли достать настоящих львов! — Что ты несешь? Какие еще львы? — устало отозвался Имаизуми, сидя на своем месте с омниноклем на коленях. — Ты только представь, как будет круто! Вот бы еще играть до ночи, чтобы потом сделать фейерверки! — Лучше бы играть эффективнее научился. — Что ты сказал? — еще громче завопил Наруко, вцепившись в ворот мантии Имаизуми, хотя тот не обратил на это никакого внимания. Завидная выдержка, отметил про себя Манами и усмехнулся. Он все думал, противопоставят ли слизеринцы что-нибудь такому приветствию от Рейвенкло, и, как оказалось, у них тоже было припасено кое-то удивительное. С одной зеленой трибуны они выпустили в небо длинную зеленую ленту, которая обернулась искрящейся змеей и сбила своим хвостом несколько дракончиков. — Ваа… ну и громадина, — сказал Наруко, оставив Имаизуми в покое и снова прилипнув к поручню. Только на этот раз к нему присоединились младшие братья и Кабураги тоже, из-за чего они все выглядели очень забавно, будто одна большая семья. — Не помню, чтобы финал школьного квиддича когда-то был таким, — сказал Манами, наклонившись к Оноде, и тот задумчиво кивнул. — Я тоже. Что сегодня нашло на болельщиков? — Даже не знаю, но публику перед игрой они разогрели что надо. Онода, похоже, был полностью согласен. Он мягко улыбнулся, подсев поближе, а потом кивнул вниз, на поле, куда уже выходили участники команд. — Мияхара здесь. Ты понял, что она пытается сделать? — Ее команда проиграла два предыдущих матча, но по набранным очкам они опережают Слизерин. Нашу команду, которая закончила свои игры победителем. Нечасто такое бывает, правда? — Да, точно, — понимающе ответил Онода. — Как и представление перед началом матча. И все же… — Что пытается сделать Мияхара? — усмехнулся Манами. — Не знаю — может быть, и Кубок хочет выиграть, проиграв? — Это реально? — озадачился Онода, похоже пытаясь мысленно подсчитать очки, которые привели бы к такому результату. — Подожди. Команда действительно может выиграть Кубок, при этом проиграв все свои три игры? — Теоретически такое реально, — ответил Манами, не сводя взгляда с поля, на середине которого выстроились игроки и теперь ожидали, когда диктор закончит объявлять их имена. — Но я не рассчитывал увидеть это во время своей учебы. Чтобы воспроизвести подобную ситуацию, понадобится либо невообразимая удача, либо… — Манами посмотрел на фигурку Мияхары, казавшуюся такой крошечной отсюда, и прищурился. — Блестящая расчетливость. — Так они могли специально такое устроить? — удивился Онода, на что Манами неуверенно покусал губу. — Кажется, от Рейвенкло действительно можно ожидать чего-то подобного. В матче против Хаффлпаффа они, возможно, пожертвовали своей победой специально, чтобы быть на шаг впереди в погоне за более важной целью. Сейчас у них преимущество. Можешь считать, что они начинают эту игру с форой в пятьдесят очков. Если они проиграют матч, но не потеряют преимущество, они… — Выиграют Кубок, — договорил за Манами Онода и ошеломленно моргнул. — Квиддич бывает настолько поразительным? — На то он и квиддич, — усмехнулся Манами. — Моей команде следует быть осторожнее. Но они готовы оттягивать поимку снитча до тех пор, пока это не откроет им путь к полной победе. У этого матча, на самом деле, может быть три разных исхода. Последние слова слились с громким сигналом к началу игры, и участники матча, до этого поднявшиеся в воздух, стремительно разлетелись кто куда. Слизеринский охотник смог первым завладеть квоффлом и тут же понесся к стойкам рейвенкловских ворот, по пути ловко передавая пас своему товарищу. Счет открылся в считанные секунды, и практически сразу после того, как диктор объявил о первых очках, в небе прозвучал едва слышный гром. Большинство учеников его не заметили, по-видимому, но Манами развернул голову, отвлекаясь от игры, и увидел огромную черную тучу на горизонте. Она была довольно далеко, но ветер нес ее именно в эту сторону. Ко второй половине дня, значит, зарядит довольно сильная гроза, а это может здорово помешать игре. Лучше бы им закончить до того, как начнется дождь, напряженно подумал Манами, подняв взгляд, чтобы наблюдать за зависшими высоко над полем ловцами. Они выслеживали свою цель, но вскоре освещение должно будет измениться, когда густые облака скроют солнце, а потом и вовсе станет темно, когда сюда доберется грозовая туча. А ты умеешь играть при плохой видимости? — мысленно спросил Манами, глядя на Мияхару, которая со своей позиции снова казалась невероятно маленькой. Если честно, он не знал, как именно она тренировалась, потому что никогда не поднимал с ней такую тему. Он и не должен был, но теперь жалел об этом, не зная, стоит ли ему начинать беспокоиться. Манами не считал, что готов узнать, что именно будет чувствовать, если его подруга детства получит травму, а возможно, и серьезную травму из-за квиддича. И Юто не нужно будет прилагать к этому руку — все могут сделать за него плохие погодные условия. — Ты чего? Что-то не так? — спросил Онода, оторвав от мыслей, пока где-то рядом снова орал Наруко, — похоже, он всерьез болел за команду Рейвенкло и далеко не приличными словами. — Матчи обычно не прерывают из-за дождя, — сказал Манами. — Но что, если будет сильная гроза? Это опасно, не так ли? Покрутив головой, Онода тоже заметил черную тучу вдали и снова повернулся к Манами. — Я утром слышал, как по радио передавали, что вечером ожидается ливень. Про грозу вроде не было речи. — Будет гроза. Это я тебе точно говорю, — невесело ухмыльнулся Манами. — И раньше, чем наступит вечер. Онода на это заметно поежился, словно ему стало холодно, хотя погода стояла теплой. Пока еще теплой. Температура упадет, когда с неба польет дождь. — Плохо. Может быть, игра закончится до начала грозы, — сказал Онода. — Или ее прервут хотя бы на время. — Ага. От удара молнии умирают ведь? — спросил Манами, и Онода болезненно простонал. — Что, Сакамичи? Боишься? — Не хотел бы я оказаться на поле в грозу. — Есть такое, — кивнул Манами. — Можно и без молнии пострадать, если, например, не заметишь бладжер или другого игрока и столкнешься. — Пусть лучше они заканчивают быстрее, — тихо сказал Онода. Сейчас счет был только «30:10». — Они не могут, — усмехнулся Манами. — Посмотри, как сражаются охотники Рейвенкло. Они, похоже, тоже собираются уйти отсюда только с Кубком. — Ладно, — сдался Онода. — Ты взял с собой зонтик? — Навесов над трибунами будет достаточно. Ветер уже стихает и больше не поднимется даже во время ливня. Онода попытался что-то сказать, уже открыв рот, но Манами прервал его, улыбнувшись. — Предсказать погоду — легко. — Ну да, — неловко улыбнулся в ответ Онода, напомнив своей реакцией, что ему не особо нравилось, когда Манами узнавал о чем-то через свои способности. Тем временем игра продолжалась и лишь набирала обороты. Ловцы пока даже не планировали двигаться с места, похоже собираясь все-таки выждать, а не сразу бросаться в погоню, и это могло означать, что никто не уйдет с поля или с трибун в ближайшее время. Из-за того, что погоня за снитчем все не начиналась, Манами заскучал и взял у Наруко пакет с мармеладом. Наблюдать за охотниками было не так интересно — чаще всего они носились как сумасшедшие, сливаясь в одно неразборчивое пятно. Проще было просто слушать диктора и ждать настоящую битву, что Манами и делал, лениво положив голову на плечо отчего-то все еще напряженного Оноды. Возможно, тот просто не хотел быть где-то далеко от замка, когда начнется гроза, а может, волновался из-за конечного результата. В любом случае Манами не стал спрашивать — ему, если честно, тоже было немного не по себе от надвигающейся непогоды и от того, как это может повлиять на игру. Он не мог не замечать, как вокруг становится темнее из-за того, что солнце окончательно скрылось за облаками. Первая погоня за снитчем тем не менее началась еще до того, как на землю упала первая дождевая капля. Слизерин лидировал со счетом «190:100», и ловец в зеленом наконец сорвался с места, чтобы попробовать догнать проворный золотой шар. Только тогда Манами достал из кармана мантии омнинокль, чтобы посмотреть на сражение поближе. Он надеялся увидеть, что Мияхара гонится за слизеринским ловцом следом, но ее не было. Удивившись, Манами опустил омнинокль, чтобы окинуть взглядом все поле, и нашел пропажу. Мияхара почему-то не спешила, но потом так резко сорвалась с места, что диктор даже оборвал свою предыдущую речь и принялся комментировать ситуацию с ловцами. Которая оказалась довольно однозначной, на самом деле. Мияхара не собиралась участвовать в этой погоне — вместо этого она нашла удобный момент, чтобы вылететь прямо перед соперником и остановить его. Все получилось удачно. Ловец слизеринской команды не только остановился, пытаясь избежать столкновения, но и растерялся, благодаря чему снитч успешно ускользнул, затерявшись среди других игроков. — Ясно. Она не собирается так просто сдаваться, — усмехнулся Манами. — Это был опасный момент. Ваш ловец мог поймать, — сказал Онода. — Но почему Мияхара не попыталась бороться с ним? — Она держит в голове счет, полагаю, — ответил Манами, недолго подумав. — Охотникам ее команды нужно набрать еще очки, чтобы была возможность со снитчем перепрыгнуть Гриффиндор. Последнее, похоже, услышал Наруко, даже если он и казался полностью поглощенным просмотром игры. Он обернулся всего на пару секунд, но этого времени хватило, чтобы Манами заметил в его глазах намек на боль. Им просто не повезло, что в последнюю игру попали такие команды. Которые предпочитали подумать, прежде чем бросаться в бой. Не было ничего удивительного в том, что каждая стремилась любой ценой набрать достаточное для Кубка количество очков. Манами тоже стало грустно от такого положения дел. На какое-то время он даже выпал из реальности, чувствуя, как его давит неприятной тоской, которую не мог сдержать Наруко, и Манами почему-то тоже не пытался заблокировать связь, а потом все же начался дождь. Обрушился внезапным ливнем и слился своим шумом с криками трибун. Команды взяли небольшой тайм-аут, похоже, чтобы наложить на форму и метлы водоотталкивающие чары. Это, конечно, не могло сильно помочь. Под дождем участники все равно не могли чувствовать себя комфортно, но они вернулись в игру, и борьба возобновилась снова. Из-за отсутствия достаточного освещения ловцам приходилось держаться ниже, чем обычно. Они постоянно были в движении и теперь искали снитч, временами уклоняясь от бладжеров или случайного столкновения с кем-то из других игроков. После одного такого не совсем удачного раза Мияхара едва не свалилась с метлы, но вернула равновесие и продолжила поиски. Счет все так же рос, обе команды набирали очки, Слизерин увеличивал разрыв, но теперь медленнее. И лучше бы им и правда сейчас поймать снитч, потому что в небе снова громыхало, а где-то над Запретным лесом иногда стреляли и короткие молнии. Рейвенкло не выиграет, понял Манами, когда диктор снова объявил счет. Слизерин увеличил разрыв более чем в сто пятьдесят очков, а ловцы все еще не могли найти снитч, который словно затеял с ними игру в прятки. Манами снова был удивлен, когда взглянул в омнинокль и по лицу Мияхары понял, что она неестественно спокойна. Почему? Ничего не понимая, Манами едва не пропустил момент, когда ловцы все же сорвались в погоню. Он почувствовал себя очень странно, но еще хуже стало, когда он заметил, что к ловцам летит бладжер, за которым несся Юто, а если он так делал, это означало только одно — он собирается ударить и сбить кого-то. Что? Он испугался? Но… Внезапно молния сверкнула так близко и так ярко, что, кажется, на секунду ослепила всех на этом поле. Манами тоже зажмурился, а когда снова открыл глаза, понял, что что-то изменилось. Ловцы больше не мчались за снитчем. И Юто тоже остановился. Он смотрел прямо на Мияхару, а потом почему-то опустил голову и, словно в противовес этому, вверх взметнулся синий рукав. Снитч! Она поймала его! — Игра закончена! — завопил диктор, перебивая быстро возобновившиеся крики трибун. — За поимку золотого снитча Рейвенкло получает 150 очков! — «400:370», — произнес Манами, напряженно сжимая в руках омнинокль. — Вот конечный результат. — Слизерин побеждает в этой игре со счетом «400:370», — следом сказал диктор и издал разочарованный стон. — Но даже с победой они занимают всего лишь второе место, потому что не смогли набрать достаточно очков, чтобы сократить разрыв по основному счету. Тем не менее это был потрясающий финал! Насколько я запомнил, команда Рейвенкло не одержала победу ни в одном из своих матчей, но в конце концов эти ребята только что заслуженно выиграли Кубок! У меня кружится голова от этой информации — я не видел ничего подобного за все мои годы учебы в Хогвартсе! — У меня тоже, — усмехнулся Манами, заметив на себе пораженный взгляд Оноды. — Она и правда выиграла, проиграв. С ума можно сойти, да? Ситуация на самом деле была поразительной — никто не остался равнодушным, и все до единой трибуны галдели еще громче, перекрикивая шум дождя и последние слова диктора о вручении Кубка, по-настоящему заслуженной награды для тех, кто не поскупился отбросить гордость и достигнуть желаемого через холодный расчет. К завершающему этапу — недолгой, как и всегда, церемонии, когда директор отдавал Кубок победителям, — даже дождь начал заканчиваться. Ученики Рейвенкло на трибунах починили всех сбитых дракончиков и снова запустили их в небо, в то время как выпущенная перед началом матча слизеринцами змея, подпаленная, побежденно лежала на земле за пределами поля. Манами ловил себя на смешной мысли, что смотрит на нее, вместо того чтобы, как все, наблюдать за награждением. Команда Рейвенкло, конечно, молодец — она выиграла Кубок, проиграв все свои игры, но вот Слизерин… все победы были за этой командой, но она сейчас была только на втором месте. Второе место… Снова и снова. Найдя глазами на поле Юто, который стоял с командой недалеко от выхода с поля, Манами попытался разглядеть его лицо, но оно все еще было опущено вниз и скрыто мокрыми волосами. Можно было только догадываться, какое разочарование он испытывает, и Манами резко охватило неожиданное желание. Быть с ним там, внизу, разделить эту горечь ускользнувшей мечты. Потому что так было бы правильно. Так должно быть. — Возвращайся в школу без меня — я приду позже, — сказал Манами, надеясь, что Онода расслышал его через шум голосов. Выяснять это не было времени. Манами встал с места и торопливо пробрался к лестнице, чтобы спуститься с трибуны. Он был далеко, неудобно далеко от раздевалок, но наплевал на благоразумие и сорвался на бег, чтобы оказаться там как можно скорее. Его мантия тоже промокла под затихающим дождем, а дыхание сбилось и стало тяжелым, но Манами не замедлился до тех пор, пока не обогнул поле и не увидел приближающиеся здания раздевалок. Он влетел в помещение запыхавшимся и изнуренным бегом, быстро осмотрел присутствующих, сталкиваясь с удивленными взглядами, а потом с трудом спросил: — Где Юто? — Не знаю, — ответил капитан, после того как все остальные промолчали. — Он здесь и на секунду не задержался — ушел обратно на улицу. Манами поджал губы и, ничего больше не сказав, покинул раздевалку. Еще на небольшом крыльце он огляделся по сторонам, а когда зацепился взглядом за начинающийся не так далеко Запретный лес, прогнал из головы глупую мысль. Не мог же Юто пойти туда, в самом деле. Решив обойти вокруг, Манами сделал шаг в сторону угла, но тут же замер, услышав приглушенный звук, напоминающий тихий взрыв. Поняв, что это может быть Юто, он направился прямиком к источнику и нашел пропажу прямо за раздевалкой. Юто и правда был здесь. Стоял, прижавшись спиной к стене и направляя волшебную палочку в землю. Его метла лежала рядом, а перед ногами… видимо, то, что осталось от биты, которую он использовал в игре. — Только метлу не трогай, — тихо попросил Манами, но Юто даже не посмотрел в его сторону. Просто продолжал уничтожать взглядом траву перед собой, держа палочку наготове, словно собирался мстить невидимым врагам. — Ебучая молния, — выговорил он, и его взгляд стал еще злее. — Мне помешала ебучая молния, представляешь? — Ты не виноват — просто не повезло, — осторожно сказал Манами, понимая, что сейчас вообще не лучшее время разговаривать с Юто, но и отступить он тоже не мог. — Не виноват? А кто виноват? — резко спросил Юто, обернувшись к Манами и направив палочку на свою метлу. — Кого мне винить? Нам не хватило всего немного! Каких-то двадцать ебаных очков! — Я понимаю! — тоже повысил тон Манами, делая шаг навстречу. — Но не надо злиться на себя или на свое оборудование — еще не все потеряно! — Я должен был сделать это, — упрямо сказал Юто, и его мокрое от дождя и слез лицо исказилось самой настоящей болью. — Я хотел выиграть Кубок больше, чем кто-либо. — Знаю, — ответил Манами. — Ты и заслужил его больше, чем кто-либо. Все победы, которые получила наша команда в этом году, были твоей заслугой. Ты играл за всех. Играл так, как никто больше не может. — И этого оказалось недостаточно, — заключил Юто, поднимая руку и начиная вытирать глаза. — Я больше не знаю, что делать. Как бы я ни старался — все зря. Я просто больше не хочу бороться, у меня нет сил. — Есть, — возразил Манами, взяв его за плечи и заставив посмотреть на себя. — У тебя сил на семь человек, и ты еще сможешь играть. Я буду с тобой в следующем году. Я выиграю для тебя все игры и Кубок тоже. Слова вырвались будто сами собой. Манами ошарашенно отступил назад, опустив руки, и Юто вдруг наградил его внезапной ухмылкой. — Уверен, что можешь давать такие обещания? — Похоже на то, — слабо усмехнулся Манами. — С тобой, если честно, сложно по-другому. — Я на это надеюсь, — сказал Юто и, убрав палочку, призвал метлу. Она поднялась с травы и уже через секунду была в его руке. — В следующем году мы ни за что не проиграем. Сдохнем, но победим всех с самым большим отрывом, что вообще видел Хогвартс. — Требование, конечно, высокое, но попробовать можно, — улыбнулся Манами, и Юто с усталым вздохом опустил глаза, словно снова собирался плакать. — Спасибо, что пришел. И за то, что хочешь сражаться, — тоже. Но мне нужно побыть одному еще немного. — Конечно, — быстро ответил Манами, делая еще один шаг назад. — Сколько потребуется. Я пойду уже тогда. Увидимся на ужине, да? — Ага, — тихо ответил Юто, и Манами поспешил уйти. Он и сам боялся, что заплачет, но в такой момент он не должен был давать волю слезам. Не должен был показывать собственную слабость перед человеком, которому так необходима была сейчас поддержка, и справился Манами лишь каким-то чудом. Когда он добрался до замка, почти догнав последних болельщиков, возвращающихся с игры, в первую очередь пришлось избавиться от мокрой мантии, а потом и сменить одежду на сухую. Манами сушил волосы заклинанием, стараясь прийти в себя после напряженного дня, но сделать это так быстро казалось той еще задачкой, потому что неугомонные мысли в голове запутывались в клубок, а еще порождали такое дурацкое желание найти Мияхару и спросить, как, черт возьми, у нее получилось сделать то, что она сделала. В слизеринской гостиной стояла тихая и почти унылая атмосфера, как заметил Манами, выйдя из спальни. Те, кто еще не ушел на ужин, проводили время на диванах или в креслах, практически не разговаривая друг с другом. Их тоже можно было понять — ребята впервые за долгое время обрели надежду, поверили, что их квиддичная команда снова может стать обладателем Кубка. Будут ли они рассчитывать на нее и в следующем году? Манами задумался об этом лишь на секунду и решил, что ему это не важно. Теперь он был обязан побеждать, невзирая ни на что, потому что у него появилась настоящая причина для борьбы. И пусть он больше никогда не сможет выиграть для Тодо и его друзей, у него была новая команда, и он должен был постараться ради нее. Чувствуя, как новая мотивация дает и новую силу, Манами практически не заметил, как дошел до Большого зала. Его отвлекли слишком громкие девичьи голоса, а потом и смех, который заставил поднять голову и увидеть, что впереди идут старшекурсницы с Рейвенкло. С ними была Мияхара, и, заметив ее, Манами на автомате ускорил шаг, чтобы остановить и поговорить с ней, пока интерес все еще был сильнее понимания, что ему не следует заводить с ней беседу о квиддиче. Мияхара не стала отказывать, когда он подошел и попросил отойти с ним. Только коротко извинилась перед подругами, одна из которых окинула Манами неприязненным взглядом, а другая смущенно улыбнулась. Проигнорировав обеих, Манами поторопился уйти с главного прохода, надеясь, что Мияхара следует точно за ним, и обернулся, лишь когда оказался в пустом коридоре, где они были избавлены от лишних слушателей. — Смотрю, ты довольна, — сказал он, быстро оглядев стоявшую перед ним Мияхару, которая, похоже, едва сдерживала улыбку или усмешку. Ее волосы были немного в беспорядке, все еще влажными от дождя, и с таким уставшим видом она вполне могла бы казаться подавленной, если бы не этот слишком очевидный счастливый блеск в глазах. — Мой друг очень расстроен из-за этого, но я, видимо, все равно должен поздравить тебя. — Как хочешь, Сангаку, — я на этом не настаиваю, — все же улыбнулась Мияхара, и Манами позволил себе усталую усмешку. — То, что я собираюсь сделать сейчас, я точно не должен делать, но… ты придумала этот план сразу или он появился у тебя в процессе игр? — С чего ты взял, что его придумала я? — не теряя улыбки, спросила Мияхара, и Манами снова усмехнулся. — С того, что я все еще хорошо тебя знаю, но в этом ты меня и правда удивила. — Мой ответ точно имеет какое-то значение? Почему мне кажется, что ты вовсе не об этом хотел меня спросить? — Да, наверное, не об этом, — согласился Манами, обведя взглядом стены коридора. — Но глупо задавать тебе вопрос, на который ты и сама, вероятно, не знаешь точного ответа. Тогда… может быть, скажешь мне, что ты чувствуешь? — Что я чувствую? — с интересом переспросила Мияхара. — Ага, — подтвердил Манами. — После всего. Теперь, когда все закончилось. Когда ясны все результаты. Мияхара задумчиво подняла взгляд и молчала какое-то время, прежде чем что-то сказать. Казалось, будто и этот вопрос слишком сложен, чтобы давать определенный ответ, но Манами все же его услышал: — Это был удивительный опыт, — тихо сказала Мияхара, опустив голову, и на ее губах снова появилась улыбка. На этот раз скорее усталая, но все еще довольная. — Я никогда не думала, что начну воспринимать квиддич всерьез, я не понимала, что в нем может быть такого потрясающего, я не понимала… как можно страдать из-за простой спортивной игры. — Ты страдала? — невольно спросил Манами и прервал себя. Мияхара слабо кивнула ему в ответ. — Но это не все. Я смогла открыть для себя и другие вещи. Такие как чувство единства со своими товарищами, командный дух и общее стремление. Ребята поддерживают тебя, что бы ни случилось, разделяют с тобой любой результат, и, когда они остаются опорой, намного легче не сдаться, не опустить руки. И даже… проигрывая, чувствуя боль и вину, в конце можно победить, потому что они все еще ждут этого от тебя. Все еще верят. — Тебя держала их вера? — спросил Манами, начиная тонуть в странных и противоречивых чувствах. — Ага, — кивнула Мияхара. — Здорово было. Поиграла бы еще. — Есть следующий год, — моргнув, сказал Манами. — Я не буду в команде в следующем году, — натянуто улыбнулась Мияхара, и Манами практически ощутил разочарование. Значит, они не встретятся в матче? — У меня не хватит времени на тренировки и учебу. Я должна хорошо сдать экзамены, чтобы потом учиться дальше. — Что же, ты должна сдать все на самые высокие баллы? — недовольно нахмурившись, спросил Манами, начиная понимать, что, как бы квиддич ни увлек его подругу, она осталась верна своим идеалам. — Да, моя будущая профессия требует много знаний. — Ты уже и профессию выбрала? Что это? — Целитель, — улыбнулась Мияхара, и Манами обреченно опустил плечи. — Ну да. Как я мог забыть? Если когда-нибудь заведешь проблемного больного ребенка, будешь точно как моя мама. — Зачем? Мне и тебя хватило, — посмеялась Мияхара, шутливо пихнув Манами в живот. — Жаль только, сыграть вместе не получилось. Хотя с тобой мне снитча точно было бы не видать. — Что, я настолько хорош? — тоже со смешком спросил Манами, когда Мияхара, собираясь уходить, сделала шаг по направлению к Большому залу. — Ужасно хорош, — притворно-серьезным тоном ответила она, развернувшись и идя спиной вперед. — Боюсь, что тебе даже соперника достойного нет. Вообще-то, один есть, — сказал про себя Манами, улыбаясь, и Мияхара, махнув ему рукой, скрылась за углом. Ему тоже следовало пойти на ужин — желудок как раз скрутило голодным спазмом, напоминая о еде, а сегодня из-за финала сезона в Большом зале наверняка будет праздничный пир. После прошедшего разговора к тому же поднялось настроение — Манами очень хотел, чтобы был способ поделиться им с другими, ведь за своим столом его встретили только понурые лица. Немногие ученики разговаривали между собой — те, кто квиддичем не особенно интересовался или не интересовался вообще, а остальные сидели молча, пока рейвенкловский стол едва не разрывался от шумной болтовни и смеха. Направившись к своему обычному месту, Манами решил тоже молча поесть, как и большинство его товарищей, но, сделав пару шагов, передумал и немного поменял курс. Он сел рядом с Юто, попросив его соседа немного подвинуться, и столкнулся с удивленным взглядом. — Маска твоя совсем истрепалась. Хочешь, новую сделаю? — улыбнувшись, тихо спросил Манами, на что Юто снова развернулся к своей тарелке, где был так и не тронутый ужин. — Нет, мне эта нравится. Я подклеиваю ее время от времени. — Как знаешь. Но на твоем месте я бы поел — ты играл несколько часов, нужно восстановить силы, — посоветовал Манами и, взяв себе тарелку, принялся накладывать приличную порцию картофельного пюре. — Ага, — сухо отозвался Юто, с неохотой дотягиваясь до вилки. Он начал есть, хоть и без аппетита, но Манами был доволен и этим, чувствуя, как невольно возвращается в прошлое, когда еще до всей этой истории с обскуром они с Юто были в хороших отношениях. Манами больше не хотел их портить, чтобы не лишаться единственного более-менее близкого человека на своем факультете, но у него все еще совершенно не было идей о том, как можно ободрить друга. Пока он ломал голову, доедая аккуратно нарезанные кусочки бекона, в его голове отголосками звучали те, с кем общался Наруко, сидя за своим гриффиндорским столом, — еще одна цель, которой следовало бы поднять настроение. — Как по-твоему, — как бы невзначай начал Манами, отложив вилку и глядя на большую пиалу с шоколадным пудингом, — какая команда в следующем году будет самым опасным соперником? — Рейвенкло, — сухо отозвался Юто, ковыряясь в мясном салате. — Рейвенкло, — подхватила еще парочка голосов, и Манами ехидно улыбнулся. — А что, если я скажу, что совсем не они? — Ты что-то знаешь? — заинтересовался Юто, повернувшись. Манами чуть приподнялся со скамейки и вытянул шею, чтобы быстро взглянуть на учительский стол. Директора не было. Преподавательницы трансфигурации тоже, а учитель заклинаний дремал над куриной ножкой, похоже выпив спиртного за успех своего факультета в квиддиче. Удобно — все может получиться. — Ты меня вдохновил — я тоже хочу объявить войну кое-кому, — сказал Манами, возвращаясь на место и вытаскивая палочку. — Что ты собираешься делать? — непонимающе спросил Юто. — Тихо. Надеюсь, не заметят раньше времени, — прошептал Манами и сделал движение палочкой в воздухе. Шоколадный пудинг лениво дернулся, задрожал, а потом начал подниматься, оторвавшись от пиалы, в которой лежал. Это действие пока что не привлекло много внимания, но все стало несколько сложнее, когда Манами приподнял эту желеобразную массу выше и применил раздувающее заклинание. Пудинг начал медленно увеличиваться, обращая на себя уже больше удивленных взглядов слизеринцев. Кто-то из профессоров, кажется, тоже заметил это безобразие в виде шоколадного облака, растущего над крайним столом, и Манами понял, что лучше сделать задуманное прямо сейчас. Выждав пару секунд, чтобы пудинг стал еще больше, он быстро встал со скамейки и махнул рукой, направляя сладкое оружие прямо в гриффиндорский стол. — Берегись! — крикнул Манами, тут же расхохотавшись, и услышал бряканье посуды, кубков и блюд. Визг девчонок и непонимающие возгласы парней тоже не заставили себя ждать. Негодующие и перепачканные пудингом гриффиндорцы, естественно, тут же занялись выяснением, кто это сделал, и было бы глупым рассчитывать, что это займет у них много времени, потому что большинство из них слишком хорошо знали голос Манами, а еще он даже не удосужился сесть обратно, чтобы не выдавать себя так явно. — Битва едой, значит? — оскорбленно воскликнул Наруко, которому тоже досталась неплохая порция пудинга, и, запрыгнув на скамейку, метко запустил в слизеринский стол двумя булочками. Его атаку поддержало как минимум десять человек точно — каждый из них что-то схватил со стола и начал бросать, только вот не у всех получалось так ловко. Под раздачу попали и столы других факультетов, которые в стороне тоже не остались. Не прошло и половины минуты, как Большой зал превратился в настоящее поле битвы, и в арсенал шла любая еда, попадавшаяся ученикам под руки, а слизеринцы, по примеру Манами, начали использовать и заклинания, что привело к тому, что гриффиндорцы были теперь не только в пудинге, но и в томатном соусе. Профессор зельеварения, кажется, кричала всем немедленно успокоиться, но ее трудно было услышать сквозь ужасный гам голосов учеников, которые шумели не хуже, чем на квиддичном матче сегодня днем. Профессор астрономии, вытащив палочку, стояла растерянной, видимо не зная, что предпринять, но после того, как в нее так же случайно прилетели кем-то запущенные остатки картофельного пюре, она и вовсе спряталась под столом, пока сидевший на соседнем стуле профессор Ишигаки совершенно ничего не делал, просто с улыбкой наблюдая за развязавшейся бойней. Остановить не на шутку разошедшихся учеников смогла только прибежавшая на шум профессор трансфигурации — ее мастерства хватило, чтобы применить к большинству ребят замораживающее заклинание. А когда спустя несколько секунд все пришли в норму и снова смогли двигаться, она поднялась к учительскому столу и сделала всей школе такой выговор, что еще до конца ее речи у дверей столпились почти все факультеты, желая поскорее отправиться в свои гостиные. Манами вернулся в спальню тоже перепачканным. Его рубашка была оранжевой от тыквенного сока, а половина волос слиплась от чего-то сладкого, но ему было так весело, что он едва мог обращать внимание на эти вещи. В ванные, естественно, тут же образовались очереди, а некоторые ученики, не желая ждать, пытались отчистить себя заклинаниями, и все выглядели так, будто по Большому залу пронесся тайфун, разбросав всю еду, что, в принципе, примерно так и было. Бурные обсуждения произошедшего успокоились только где-то через час. К тому времени Манами успел сходить в душ и переодеться еще раз и, сидя на кровати, снова сушил волосы, когда его позвал вернувшийся в комнату староста. Декан их факультета хотела с ним поговорить, и это не было большой неожиданностью, с учетом того, что она наверняка видела, что именно он первым затеял беспорядок в Большом зале. Ожидания подтвердились, когда Манами вышел в гостиную и буквально сразу же столкнулся со строгим взглядом. Профессор зелий была напряжена и недовольна, словно собиралась придумать самое ужасное наказание для провинившегося, однако вместо того, чтобы вынести приговор, она вдруг улыбнулась, и Манами в удивлении застыл на месте под десятками других таких же удивленных взглядов учеников, которые были в помещении. — Это ты устроил? — спросила профессор, опуская сложенные на груди руки, и Манами подумал, что пытаться выкрутиться нет смысла, — проще сразу признать свою вину. — Да, — ответил он, на что ребята почему-то активно загалдели, осыпая его неуместной сейчас похвалой. Однако декан не стала долго это терпеть. Вскинув руку, она жестом заставила всех замолчать и, когда ученики притихли, задала другой вопрос: — Зачем, позволь спросить? — Объявлял квиддичную войну, — хихикнул Манами, наблюдая, как взгляд профессора становится удивленным. — Войну? — Гриффиндорцам, — кивнул Манами. — Под раздачу попали и другие, но могу заверить, что моей целью был только Гриффиндор. Они слишком долго отбирали у нас чемпионство. В следующем году мы одолеем их и выиграем Кубок. Может, даже два Кубка. Профессор моргнула все еще в удивлении, но, похоже, до нее быстро дошла суть произошедшего, потому что она усмехнулась, прикрыв рот ладонью, а потом сказала: — Тридцать баллов Слизерину. Отличная работа. Теперь настало время Манами удивляться. И пока он стоял, ошарашенно пытаясь понять, не послышалось ли ему, ребята в гостиной снова радостно зашумели, все как в один голос твердя, что они и правда выиграют Кубок в следующем году. — Но я не могу оставить тебя без наказания, — добавила профессор и снова подняла руку, чтобы утихомирить негодующие вопли. — Как дошкольники, в самом деле. Что на вас всех нашло сегодня? — спросила она, взглянув на притихших ребят. Манами улыбнулся, подумав, что ответ, наверное, прост и заключается в том, что у всех просто поднялось настроение. Благодаря его выходке. — Сейчас вернешься в Большой зал и займешься уборкой, — сказала профессор, снова повернувшись к Манами. — И да, палочку мне. Я уже распорядилась, чтобы домовые эльфы принесли побольше ведер и тряпок. — Оу, — понимающе произнес Манами, мысленно прощаясь со сном на сегодняшнюю ночь. — Хорошо. Убирать результаты своих же стараний не хотелось, конечно, но, с другой стороны, теперь у него не было выбора, раз уж он сознался в содеянном. Пришлось послушно отдать палочку и покинуть гостиную, успокаиваясь лишь тем, что ребята снова начали кричать ему в спину похвалу и ободряющие фразы. В Большом зале был, конечно, кошмар, когда Манами вернулся туда снова, но он не думал, что урон, нанесенный столам, полу и стенам, окажется настолько внушительным. Точно корпеть до утра, содрогнувшись в ужасе, подумал он и обреченным взглядом окинул десяток ведер с горячей водой, которые стояли возле гриффиндорского стола, как будто намекая начать с него. Рассчитывать на чудо было, видимо, неуместно — зал сам не вымоется, поэтому пришлось пересилить лень и присесть на корточки перед первым ведром, чтобы намочить губку. Манами действительно решил начать с гриффиндорского стола, раз уж он был ближе, заодно и отмыть скамейки, но не прошло и пяти минут, как тишину вокруг прервал звук приближающихся шагов. Манами не знал, кто это может быть, и даже успел встревожиться, что было совершенно зря, ведь спустя момент в дверях показалась знакомая фигура Юто. Он выглядел почти скучающим и снова держал во рту шоколадку, даже если ужин закончился совсем недавно. — Да, это прямо уникальное произведение искусства, — сказал он, присвистнув, когда посмотрел, во что превратился зал. — Назовем его твоим именем, или как? — Думаю, не стоит, — посмеялся Манами, возвращаясь обратно к ведру, чтобы сполоснуть губку и взять его с собой. Он рассчитывал, что Юто сейчас просто уйдет, но тот почему-то все еще был здесь, а потом и вовсе удивил, когда закатал рукава и взял оставленную у стены швабру. — Что делаешь? — удивленно спросил Манами, перестав протирать стол. — Думаю заняться стенами. Или ты хочешь проторчать здесь до рассвета? — как ни в чем не бывало ответил Юто и со всплеском погрузил швабру в одно из ведер. — Я вызвался помочь тебе, но, как видишь, палочку тоже пришлось оставить. — О, — глупо произнес Манами, не зная, как реагировать на такую доброту. — Тебе не стоило — лучше бы отдохнул после тяжелого дня. — Все нормально, я же должен тебя отблагодарить, — ухмыльнулся Юто и вынул швабру. Но с уборкой без помощи магии он, кажется, был мало знаком, потому что сразу же сделал большую лужу у стены и только потом догадался, что швабру нужно отжимать. Едва сдержавшись, чтобы не засмеяться, Манами прикрыл запястьем нижнюю часть лица и все-таки спросил: — За что же? — Мне было весело сегодня, — ответил Юто, начиная оттирать со стены красные остатки томатного соуса, — выглядело как место преступления, если честно. — Даже подумать не мог, что смогу смеяться после того, как лишился квиддичного Кубка, но я и правда смеялся. Это благодаря тебе. — Тогда я рад, — улыбнулся Манами, чувствуя, как настроение снова поднимается. Вдвоем ведь будет не так тяжело убрать здесь все. И время пройдет веселее. Ободрившись этими мыслями, он с готовностью снова сполоснул губку и продолжал работу до тех пор, пока в зал не нагрянули еще одни гости. На этот раз в дверях появилось знакомое трио, чему Манами тоже не смог не удивиться, а Юто недоброжелательно нахмурился. «Я знал, что тебя заставили убираться, — подслушал», — объяснил Наруко, подходя ближе и оценивающе глядя на оставшиеся ведра. — Позднего ужина не будет — можете возвращаться к себе, — сказал Юто, крепко сжимая поставленную на пол швабру, и Манами заметил, как Имаизуми с раздражением закатывает глаза, видимо ожидая какой-нибудь перепалки. Онода тоже взволнованно вздрогнул и уже шагнул к Наруко, видимо намереваясь остановить его, что бы он ни сделал, но тот только поставил кулаки в бока и ехидно фыркнул. — А мы не за едой — нас наш декан тоже заставил идти убираться! Манами усмехнулся, увидев с каким облегчением вздыхает Онода, прижав ладонь к груди. Слова Наруко, скорее всего, были выдумкой, конечно, но Манами был рад, что они тоже пришли помочь ему. Как сделал бы любой друг. Как сделал бы он сам. Вроде успокоившись, Онода схватил одно ведро и, подойдя к Манами, поставил его рядом, чтобы помочь отмыть стол. Манами благодарно улыбнулся ему, а потом пододвинувшись ближе сказал: — Извини за пудинг. Признаю, это было немного подло. — Да ничего, — махнул ладонью Онода. — Ребята так развеселились после этого. Кажется, ужин пошел всем на пользу. Чтобы убедить в своих словах, он кивнул в сторону Наруко, и на его лице Манами действительно заметил никуда не пропадающую улыбку. Это было и правда хорошим завершением дня. Лучше ситуация, кажется, стать уже не могла, но, как выяснилось минутой позже, поводы для удивления не закончились. Наруко, похоже, что-то ударило в голову, потому что он, подойдя со шваброй к Юто, чтобы помочь со стеной, вдруг протянул ему ладонь и сказал: — Хочу извиниться. За то, что оглушил тебя заклинанием в прошлом году. Манами едва воздухом не подавился, услышав такие слова. Онода и Имаизуми тоже замерли, пораженные случившимся, а Юто вопросительно уставился на протянутую ладонь. Откажет. Он его сейчас на хрен пошлет, — закрутилось мыслью в голове у Манами, и он уже приготовился к фееричному провалу, как Юто вдруг медленно отпустил рукоять швабры и сжал ладонь Наруко, глядя ему в глаза. — В таком случае я полагаю, что должен извиниться перед тобой за то, что сломал тебе руку? — Ну, если ты жалеешь об этом, — неловко усмехнулся Наруко, и Юто с ответной ухмылкой отпустил его ладонь. — Ни капли, — ответил он под сдержанный смешок отвернувшегося Манами, который усердно пытался передать Наруко мысль о том, что это можно расценивать как хотя бы временное заключение мира.