Небесный принц: Новое чудо

Пока за окнами маминой машины мелькал знакомый, немного приевшийся за все годы пейзаж пригородного Лондона, Манами вновь опустил взгляд на свою волшебную палочку, которую уже несколько минут крутил в пальцах. Она была с ним шесть лет, такая родная и привычная; она пережила вместе с ним многие потрясающие — когда он только осваивал свои первые заклинания — моменты и многие страшные, от воспоминаний о которых до сих пор могло бросить в нервную дрожь. Теперь еще одна граница была оставлена позади — можно сказать, новая, еще беспрецедентная, ведь семнадцатилетие бывает только раз в жизни. Ровно месяц назад Манами стал совершеннолетним в рамках магического мира, и это, конечно, влекло за собой изменения, приобретенные возможности. В рамках закона сейчас он сам мог распоряжаться своей жизнью. В рамках закона он мог делать все, что захочет, а еще… мог использовать свою палочку и вне школы. Об этом, наверное, мечтал каждый подрастающий волшебник, и Манами тоже не был особенно похож на исключение. Магия все же облегчала жизнь во многих бытовых моментах, могла стать неплохим развлечением в унылый день... Магия могла защитить от опасности также. Манами не хотел рассчитывать на то, что уже в очень скором времени ему и правда придется защищаться с помощью волшебства, но помнил, что сам же и согласился прожить почти все каникулы в доме, скрытом магией доверия, — и это еще малая часть. Обороняться с помощью волшебства могло понадобиться ему самому в случае непредвиденной ситуации, но теперь, произойди нападение, он хотя бы не будет мешкать, думая о том, что его могут выгнать из школы за незаконное использование магии. На сегодняшний момент ситуация все еще складывалась довольно неоднозначной, и сложно было сказать, можно ли расслабиться хотя бы на пару дней. Мидосуджи так и не объявлялся после своего исчезновения, неизвестно было, чем он занимается сейчас, и отец Оноды, впервые пришедший на платформу девять и три четверти, чтобы встретить сына с поезда, до сих пор не знал, стоит ли им опасаться чего-нибудь в ближайшее время. Тем не менее план о перестраховке все еще был в силе, и Манами договорился о том, что его заберут уже завтра — после того, как он переночует в родном доме, где не был с прошлого лета. Почти целый год. Маму он не видел столько же, и вид ее лица вызвал беспокойство, когда она укладывала его вещи в багажник машины. Манами все понимал — ей снова было тяжело, и она определенно не хотела уже вскоре отпускать куда-то единственного ребенка, который только к ней вернулся. Это было ужасно, в действительности, — Манами и сам хотел бы провести лето дома, где он каждый вечер может разделить ужин с мамой, поболтать с ней, обсудить произошедшие с ним в Хогвартсе истории, но если он хотел вообще дотянуть до конца лета целым и невредимым, нужно было идти на не самые приятные жертвы. Придется быть крайне осторожным, покидая дом, и никому не рассказывать, где он находится, — Манами все это совсем не нравилось, и успокаивало лишь то, что ему не придется прятаться там в одиночку. Онода обещал разделить с ним эту невеселую участь, и в какой-то степени провести все лето под одной крышей было очень похоже на ту маленькую мечту, которая появилась у Манами после окончания зимних каникул. К тому же Онода был нужен не только потому, что с ним будет не так тяжело, — Онода все еще оставался ключом к магическому артефакту, и для своего нового плана Манами не помешал бы этот ключ. К концу семестра он вроде бы точно решил, что готов попробовать, что обстоятельства вынуждают его сделать это. Пора было перестать бояться силы внутри себя, а извлечь из нее выгоду — это будет еще малой платой за то, что она медленно отбирала у носителя годы жизни. И если ему предстояло рано или поздно столкнуться с волшебником, который может выпускать магию без палочки, логичным было предположить, что сражаться с ним стоит похожим оружием. Магией, которой для выхода не нужна была палочка. Манами пока еще ни с кем не обсуждал свою опасную затею (попробовать подчинить себе обскур — конечно, так себе идея и мало походит на благоразумие), но Оноде в скором времени придется узнать об этом, и, если он каким-то чудом согласится, Манами освободит его от обещания никогда не снимать блок с магического артефакта. Но до этого нужно было исполнить и другой свой план, который был отложен с зимы, — поговорить с мамой о прошлом. Манами, если честно, и в этой идее сомневался, но все же не отказывался от нее, надеясь, что если уж и не избавит маму от тяжелого бремени вины, то хотя бы частично успокоит ее. Он должен был попробовать, должен был, разобравшись во всем раз и навсегда, закончить то, что они тянули за собой столько лет. За время пути Манами не решился поднять эту тему — он и не хотел начинать разговор слишком резко, не хотел отвлекать маму от дороги, пока она вела машину, и сам чувствовал себя вымотанным после путешествия на поезде, во время которого Наруко никак не мог заткнуться, не прекращая обсуждать начавшийся недавно Чемпионат мира по квиддичу. Его возбужденность просто била ключом, а из-за артефакта Манами чувствовал все это почти как собственные эмоции и покидал вагон с разболевшейся головой — нужно было побольше тренироваться контролировать связь, но в конце концов, похоже, обоим было слишком лень этим заниматься, из-за чего и приходилось иногда терпеть подобные последствия. И возможно, в какой-то степени было хорошо, что связь пропадала сама собой, как только они с Наруко оказывались далеко друг от друга, — когда Манами уехал из Лондона, в голове наконец стало тихо, а ветер из открытого окошка позволил окончательно расслабиться. Уже гораздо лучше, подумал он и, прикрыв глаза, откинул голову на спинку сиденья. Кажется, к вечеру все же найдутся силы на необходимый разговор и не придется ждать с ним до утра, а потом спешить, потому что мама обязательно уйдет на работу… — Чем хочешь заняться завтра, детка? — неожиданно спросила она, и Манами удивленно посмотрел на водительское место спереди. — Завтра? — У нас есть время до завтрашнего вечера, правда? — напомнила мама, продолжая следить за дорогой, и Манами растерянно хмыкнул. — Да. А ты не пойдешь на работу? — Я взяла два выходных, так что мы можем провести время вместе. Купим тебе новые вещи на лето, можем сходить в кино. Как думаешь? — О, здорово, — улыбнулся Манами, обрадовавшись хорошей новости. — Тогда прямо утром пойдем в магазин — я убил любимые кроссовки и двум моим футболкам уже не помочь. Мама коротко взглянула на него через зеркало заднего вида, и Манами, довольный, откинулся обратно на сиденье, собираясь немного вздремнуть до того, пока они не доберутся до дома, — тогда можно будет и обо всем остальном поговорить. Предчувствие было хорошим, и, успокоившись, Манами действительно заснул на некоторое время, а проснулся, когда машина остановилась и мама забренчала ключами. Она первой покинула салон, чтобы вынуть из багажника вещи, и Манами, взяв «Молнию», которую держал при себе всю дорогу, тоже выбрался наружу. Воздух на улице был свежим и пах как-то по-особенному, как бывает только рядом с родным домом. Манами вдохнул полной грудью и снова улыбнулся, услышав, как со стороны соседей приглушенно лает старый пес. Вернуться в свою комнату тоже стало приятным и, несмотря ни на что, успокаивающим моментом. Здесь можно было невольно почувствовать себя в безопасности, как будто, забравшись под одеяло, спрячешься от всех монстров и бед. Манами сам затащил по лестнице чемодан, и пока мама занялась ужином на кухне, у него появилось время немного разобрать привезенные обратно вещи и переложить в сумку поменьше то, что он возьмет с собой завтра вечером, когда снова уедет. Ну, не уедет, а трансгрессирует скорее, потому что отец Оноды вряд ли захочет тратить время, чтобы добираться до Лондона магловским или магическим транспортом. Не зная, захочет ли он заниматься домашней работой на лето, Манами скептично осмотрел раскрытый чемодан, но все-таки переложил в спортивную сумку пару учебников вместе с пергаментами. Он подошел к длинному комоду возле кровати, чтобы достать из верхнего ящика обычные шариковые ручки и простые карандаши, вытащил и свой смартфон. Письменные принадлежности он закинул в сумку, телефон поставил заряжаться — Онода наверняка скинет ему смс ближе к ночи или, может, даже позвонит, чтобы убедиться, что все хорошо. Сложив одежду, которой не требовалась стирка или замена, Манами оставил место для той, которую они купят с мамой завтра, и в боковой карман засунул зубную щетку и прочие средства гигиены. Взять нужно было еще игровые приставки и ноутбук; конечно, зарядные устройства к ним, и, вспомнив обо всем этом, Манами уже начал сомневаться, что ему хватит одной сумки. Чтобы найти все нужные провода, он провозился почти полчаса и отвлекся только тогда, когда на заряжающийся смартфон пришло оповещение об смс. Манами потянулся к кровати, снял блокировку экрана и прочитал сообщение, которое было коротким и, конечно же, было от Оноды. «Я надеюсь, ты добрался и без происшествий? Я уже давно дома и уже скучаю по тебе», — писал он, и Манами невольно улыбнулся. «Все в порядке. Я разбираюсь со своими вещами. Скоро мы будем постоянно вместе и только вдвоем, как на зимних каникулах», — быстро напечатал в ответ Манами и отправил. В голове, как по заказу, вспыхнуло множество разных образов, некоторые из которых были далеко не приличными, и он смущенно усмехнулся, понимая, что соскучился по их близости. С завтрашней ночи они наконец смогут спать в одной постели и делать друг с другом все, что захотят, — одних этих мыслей хватило, чтобы внутри все приятно сжалось. Манами уже был близок к тому, чтобы написать Оноде в смс что-нибудь пошлое, как приглушенный голос мамы позвал его к ужину, заставив снова оживиться. От еды он и правда сейчас не отказался бы — успел проголодаться за вечер. Поэтому, отложив телефон, Манами поспешил вниз, решив, что закончит упаковывать вещи перед сном. На кухне стоял аппетитный аромат, когда он подошел к столу, и мама сразу поставила перед ним большую тарелку горячего овощного плова. Манами быстро сел и с готовностью взялся за ложку. Пережевывая рис, он попутно взял пульт от настенного телевизора, который появился у мамы только недавно, и переключил на музыкальный канал — так сразу стало веселее. Мама не спешила отвлекать его разговорами, пока он ел, — сама стояла недалеко от плиты с тарелкой и, глядя на экран, неспешно ела свою порцию. — Могу поспорить, что тебе интересно услышать, как пошел год, — улыбнулся Манами, когда его тарелка наполовину опустела и он отпил яблочного сока из стакана. Мама отвлеклась и положила вилку. — Из твоих писем я поняла, что все не так уж и плохо, — тихо ответила она. — Тебе не обязательно рассказывать все, если ты не хочешь. — А что, если я хочу? Я знаю, что не был откровенен с тобой в последние годы, но что, если я наконец захотел стать откровенным? — спросил Манами, и мама наградила его слегка удивленным взглядом. — Ты ведь тоже хотела этого? — Да, конечно, — кивнула мама, поставив тарелку на столешницу. — Ты ведь мой сын, Сангаку. Конечно, я всегда хотела, чтобы мы были ближе, чем есть. — Но ты первая начала хранить от меня секреты, не так ли? — слабо улыбнулся Манами и заметил, как мама прикусила губу. — Знаешь, у меня появились фанатки, — сказал он, переведя тему. — Ну, в школе в смысле. Я получил целую кучу валентинок на четырнадцатое февраля. И от младшекурсниц, и от старшекурсниц, и от девочек средних курсов тоже. С разных факультетов. Раньше ничего подобного не было! — И тебя удивляет это? — тихо посмеялась мама. — Еще бы! — кивнул Манами. — Я не понимаю, с чего они вдруг. Обскур вряд ли может быть причиной, а так, я не сделал ничего особенного. — Сделал кое-что, — улыбнулась мама, и, кажется, она была в шаге от того, чтобы подойти и ласково потрепать по волосам. — Ты вырос. Стал очень красивым юношей. Внешность, знаешь ли, иногда может играть очень большую роль, особенно когда дело касается противоположного пола. — О, ты тоже считаешь меня красивым? — спросил Манами, и мама снова улыбнулась. — Мне говорили, что я очень похож на тебя. — Это правда, но в других чертах… — начала она и почему-то прервалась. — В других чертах… я похож на него? Мама неохотно кивнула. — Манерами. Поведением, харизмой. Чем старше ты становишься, тем больше напоминаешь его. — Моего отца, — твердо сказал Манами. — Он мой отец — нет ничего страшного в том, что ты назовешь его. — Я всегда боялась, что ты станешь похож на него, — подавленно сказала мама, заставляя вздохнуть почти с раздражением. — Поэтому ты не говорила мне, что я волшебник? — спросил Манами. — Скрывала до последнего. Хотела, чтобы я вообще никогда не был связан с магическим миром. — Прости, я… — вздрогнула мама, и, возможно, она могла даже заплакать, но Манами поднял ладонь, прерывая ее. — Не надо. Я все знаю. Я все знаю, и тебе не нужно переживать о том, что ты совершила какую-то ошибку. Не было никакой ошибки с твоей стороны, понимаешь? — Что? — спросила она почти беззвучно. — Но это был не Сакамичи, — мотнул головой Манами и взял пульт, чтобы убавить громкость. — Точнее… он ничего не рассказывал мне. Он считал, что у него нет на это права, а я увидел все сам. Случайно. Я искал другую тайну, которую он скрывает, а нашел эту. Я, э-э… я научился легилименции. Мама замолчала, не в силах выдавить ни слова. Только смотрела, почти не моргая, и Манами стало неловко. — Прости. Я хотел, чтобы именно ты мне все рассказала, но ты… Ты ведь никогда бы не осмелилась? О чем ты думала? Что я отвернусь от тебя, когда узнаю, что ты бросила моего отца, когда он так нуждался в тебе? Или что я буду страдать, узнав, что он чуть не убил меня? — А тебе… — Голос мамы дрогнул. — Это не принесло тебе боль? — Что именно? Тот факт, что я чуть не погиб, потому что мой рев достал его? — спросил Манами и вдруг невольно опешил, потому что… что? Ему теперь было все равно? Он и правда больше ничего не чувствовал, говоря об этом так спокойно? — Я… не знаю. Может быть, это… Манами прервался, потому что мысль, которая посетила его в этот момент, была совсем странной, даже неуместной, наверное. Его отец причинил ему боль, да, это было так, но что, если они были похожи друг на друга гораздо больше? Манами, как бы глупо это ни было, кажется, пытался найти ему оправдание. Пытался понять его теперь, когда чувство естественной обиды утихло. Если он причинил мне боль, это не обязательно значит, что он ненавидел меня всем своим существом; какая-то его часть, более светлая, настоящая, возможно, не хотела, чтобы получился такой результат, — сказал бы Манами, но промолчал, потому что мама, наверное, сочла бы его спятившим, если бы он озвучил это безумие. Конечно, она считала, что его отец поступил непростительно. Она имела полное право так считать. — Ты разговаривала с отцом Сакамичи? — спросил Манами, пытаясь отвлечься от своего пугающего наваждения. — Да, — тихо кивнула мама. — Если ты о твоем переезде на это лето… — Нет. О моем отце. Ты говорила с ним о моем отце? — прервал ее Манами и столкнулся с обеспокоенным взглядом. — Он ведь рассказал тебе о Мидосуджи и о том, что делал его отец, так? Ты знаешь, как вся эта история касается моего отца? — Я… знаю это, — ответила мама, опуская глаза, и Манами снова выдохнул. — Значит, и про обскур знаешь. — И я думаю, он оставил не один отпечаток, — напряженно сказала мама. — Что? О чем ты? — О твоем здоровье. Возможно, оно всегда было слабым, потому что ты ребенок волшебника с обскуром. Его… губительная магия могла сделать тебя особенным — ты не поддаешься ни магловскому, ни магическому лечению. — Зато мне всегда становилось легче, когда я начинал колдовать, — кажется, начал понимать Манами, посмотрев на свою тарелку. — Это так похоже на… — Похоже на обскур, — договорила за него мама. — Когда-то я разговаривала с твоей школьной целительницей. Она рассказала мне об особенностях твоей магии, и еще тогда я подумала об этом впервые. Если бы я знала сразу, что твой отец… — О нет, — усмехнулся Манами, снова прерывая ее. — Не говори, что ты не стала бы заводить детей в таком случае. Мне, знаешь ли, нравится жить. — Я знаю, — подавленно сказала мама. — Я тоже не представляю себе реальность, в которой не было бы тебя. Я бы любила тебя любым. — Спасибо, — слабо улыбнулся Манами. — И спасибо, что все-таки позволила мне поехать в Хогвартс. Я узнал, что такое квиддич, и смог летать на метле. Я встретил там удивительных людей. Даже подружился с теми, кто, как я думал, никогда меня не примет. Не знаю, на что была бы похожа моя жизнь без всего этого. Даже не хочу думать. А мой отец… он умер давно, и мне кажется, мы слишком долго жили прошлым. Может быть, нам пора отпустить его, приняв все, что случилось? Но прежде, чем мама что-то ответила, Манами продолжил: — Я знаю, что сказать проще, чем сделать. Но мне действительно было бы лучше, если бы ты перестала винить себя в чем-либо — я тебя ни в чем не виню. — Я уже начала подозревать это, — с грустью улыбнулась мама. — Ты слишком хороший человек, чтобы обвинять кого-то, кто причинил тебе боль или обидел тебя. Возможно, это твое главное отличие от твоего отца. Ты слишком хороший мальчик, Сангаку. — В чем-то я не такой уж и хороший, — усмехнулся Манами, пожав плечами, и отпил еще сока. — Мои мысли направлены внутрь. Я эгоист, и мне проще думать, что это я всегда во всем виноват. Один. Многие указывают на эту ошибку, не говоря уже о... — Для них это ошибка, а для тебя это твоя суть, — ответила мама. — Те, кому ты по-настоящему дорог, примут тебя таким, какой ты есть. — Им приходится, — с улыбкой кивнул Манами. — А некоторым я вроде как действительно нравлюсь. И да… извини, что в следующем году я снова собираюсь играть в квиддич. Но это правда важно для меня. — Я поняла, — сказала мама, отворачиваясь к плите. — Я уже привыкла постоянно беспокоиться о тебе. Вот бы это не заканчивалось никогда. Манами раскрыл рот, но тут же прикусил губу. Услышать такое было болезненным почти до физических ощущений. Он не хотел этого, но его мама все же была реалистом, и она, конечно же, уже готовила себя к тому, что переживет своего единственного ребенка. Боже, наверное, это будет просто ужасным. Потерять мужа, а потом и сына из-за одной и той же напасти. Как она справится с этим? Мотнув головой, Манами крепче сжал стакан сока в ладонях, и ему так сильно хотелось сказать, пообещать маме, что ничего такого не произойдет, что он выживет, но он не мог. И даже если когда-то Онода оттянул его смерть, то избавить от обскура, не убив при этом самого Манами, он не мог. Никто не мог этого. Такого способа просто не существовало. — Ты правда изучил легилименцию? — спросила мама, отвлекая от мыслей, и Манами поднял взгляд. — Эм, ну да, — неловко ответил он. — Моя подруга детства… С Рейвенкло, помнишь, я когда-то познакомил вас? Она помогала мне с практикой. — Ох, — выдохнула мама с удивлением на лице. — Ты ведь понимаешь, что такая магия дается далеко не всем взрослым волшебникам, не говоря уже о подростках? — Я тоже не особенно надеялся, что у меня получится, — пожал плечами Манами. — Но я и обратное могу. Могу закрывать свои мысли (от Наруко правда не всегда получается, — исправился он про себя). Может быть, это мне пригодится. Мы ведь не хотим, чтобы кто-то, кому не следует, узнал, кто закрыл магический артефакт на самом деле. Когда Мидосуджи поймет, что его обманули, рассказав поддельные воспоминания, он, скорее всего, придет ко мне… Если это у него, конечно, получится. В конце мамино лицо помрачнело, и Манами быстро попытался исправить ситуацию: — Этого не произойдет — я ведь спрячусь на каникулы, а потом буду в Хогвартсе — там безопасно. — Я пытаюсь в это верить, — тихо сказала мама, на что Манами выдавил улыбку. Он никому не говорил о словах Ишигаки. О том, что Мидосуджи, кажется, найдет его в любом случае, когда ему понадобится. Это был только вопрос времени, но Манами собирался подготовиться к встрече. — Все будет хорошо, я обещаю, — уверенно сказал он, глядя на маму, и она слабо улыбнулась в ответ. — Доедай свой ужин, — сказала она, шагнув ближе, и все-таки погладила его по голове. — Я пойду в душ, и тебе тоже стоит хорошо отдохнуть. Завтра я разбужу тебя в десять, договорились? — Угу, — бодро кивнул Манами. — Спокойной ночи. Мамины шаги вскоре затихли на лестнице, а спустя пару минут и опустела тарелка. Манами заглянул в холодильник, чтобы, к своему удовольствию, найти маленькую баночку колы, которую мама, видимо, купила специально для него, и за несколько жадных глотков выпил до дна. Возвращался в комнату он успокоившимся и готовым закончить со своими вещами. Пришлось включить настольную лампу, потому что за окном окончательно стемнело, а потом на глаза бросился мигающий огонек возле динамика смартфона. Упав на кровать, Манами снова разблокировал экран и прочитал новое сообщение от Оноды: «Прости, не хочу надоедать и отвлекать, но мама до сих пор разговаривает с отцом, а я не могу перестать думать о тебе. Я люблю тебя». Сдержав в себе стон, Манами прижал телефон к покрывалу экраном вниз и почувствовал, как сердце в груди разгоняется все быстрее. Это было так мило. Онода вообще в последнее время стал слишком любвеобильным, кажется, словно усложнившаяся ситуация распаляла его чувства, но Манами не был против — ему даже нравилось. В итоге плюнув на сборы, он просто стянул с себя футболку, поскольку в комнате было жарко даже с открытым окном, поменял джинсы на штаны полегче и снова рухнул на кровать, открывая на смартфоне список контактов, чтобы сделать вызов. Гудки не затянулись надолго — вскоре в динамике послышался чуть нервный, но радостный ответ, и Манами улыбнулся. — Я тоже тебя люблю, Сакамичи, — сказал он и посмеялся, слыша, как Онода что-то роняет и начинает нелепо пищать. — Ты чего там? Это было что-то тяжелое. — Это была кружка, — почти застонал Онода. — Но вроде цела, уф. — Надеюсь, она была пустой? — сдержав смешок, спросил Манами и получил в ответ невнятное бормотание. — А, да. Ты просто… э… застал меня врасплох немного. — Разве? Как давно ты отправил мне смс? Я не посмотрел на время. — Минут сорок назад, — сказал Онода. — Я уже подумал, что ты лег спать. — Не — с мамой разговаривал на кухне, — ответил Манами. — А что твой отец? Он еще там? — Он ушел недавно, а мама отправила меня спать, потому что типа поздно и я устал с дороги. — Но ты не устал? — Не настолько, чтобы засыпать сейчас. — И ты в своей комнате? — лукаво улыбнулся Манами, меняя руку, которой держал телефон, чтобы поправить сзади себя подушку. — Да, это так, — немного растерянно ответил Онода. — А что? Почему ты спрашиваешь? — Просто… я тоже не хочу пока спать. И мы очень давно не разговаривали вот так по телефону, да? — Примерно год. — Что ты сейчас делаешь? — спросил Манами и в нетерпении закусил губу. — Говорю с тобой? — еще больше растерялся Онода. — А еще? — Э… я допивал чай, хотел отнести кружку на кухню, а теперь сижу за столом. — Хорошо, — ответил Манами. — Ты был в душе? — Ну… да, сразу по приезде. Сангаку, я не понимаю — что… — Значит, ты переоделся в домашнюю одежду? — Конечно, — с подозрением сказал Онода, и Манами усмехнулся. — Что именно на тебе надето? Кроме нижнего белья. — …Шорты. И футболка. — Ммм… Шорты до колена или короче? — …До колена. Почему ты спрашиваешь все это? — снова потребовал ответа Онода, кажется начиная нервничать. Манами попытался не смеяться и, прикрыв глаза, положил руку на лицо. Он хорошо помнил вещи и обстановку в комнате Оноды. Представить одежду и его, сидящего за столом, тоже не составило труда. Там всегда был небольшой беспорядок: журналы, комиксы, лицензионные диски с мультиками или сериалами, старый ноутбук. — Для полноты картины, — все же ответил Манами, прервав затянувшееся молчание. — Черт, ну почему ни один из нас не умеет трансгрессировать? — Эм. Я запишусь на обучение в следующем году, — замявшись, сказал Онода, и Манами тяжело вздохнул. — Я хочу к тебе сейчас. В эту минуту. — Оу… Я… тоже этого хочу, — едва ли внятно проговорил Онода, после чего на фоне что-то зашуршало — словно страницы книги. — Но мы не можем. Поэтому я пытаюсь хотя бы мысленно увидеть тебя. А ты хочешь увидеть меня? — спросил Манами, начиная ощущать себя странно. Нетерпение усилилось, заставляя осознать до боли простую потребность. — Д-да. Я… — Я на кровати. Лежу на подушке, и на мне, кроме боксеров, только домашние штаны. — О, вау, — отозвался Онода снова чуть нервно. — Это, должно быть, очень соблазнительно. И ты забыл упомянуть артефакт. — Ага, — засмеялся Манами. — Я его уже частью себя воспринимаю. И ты же знаешь, что он никуда не денется, пока ты этого не захочешь. — Да, кажется, я лично за этим проследил, судя по всему. — И что бы ты со мной сделал? — Хм, — произнес Онода. — Дай подумать. Наверное… я бы поцеловал тебя? — Очень хорошо. Где? — улыбнулся Манами. — …Твоя шея, — ответил Онода. — Я бы начал с линии подбородка, а потом опускался бы ниже. Я бы пересек барьер в виде ошейника, и… Воображение нарисовало картинку быстро и услужливо. Снова закрыв глаза, Манами втянул воздух через нос и коснулся пальцем шеи там, где могли бы быть губы Оноды. Желанные и требовательные. Горячие, жадные, дающие ощущения, от которых по всему телу растекалось приятное тепло. — И? — прошептал Манами, когда Онода прервался. — Что мы делаем, Сангаку? — Пытаемся наверстать упущенное? — предположил Манами, неловко усмехнувшись. — Это… смущает, знаешь ли, — сказал Онода. — Если ты хочешь, мы займемся сексом завтра ночью. — Это будет не так, — снова улыбнулся Манами. — Потому что ты молчишь во время этого. — Я должен комментировать все свои действия? — со смешком спросил Онода. — Нет. Когда мы будем заниматься сексом в реальности — не должен, — тоже посмеялся Манами. — Но сейчас можешь попробовать. Я очень… хочу. Ну хотя бы немного. Пожалуйста. — О Боже, я не думаю, что у меня получится, — попытался отнекиваться Онода. — Ты будешь смеяться, а я умру от стыда. — Не буду, — пообещал Манами. — У тебя был очень хороший старт. Мне понравилось. Я бы позволил тебе, я бы запрокинул голову и выставил шею, чтобы ты захотел продолжать. Я бы обнял тебя. Ты бы услышал мой громкий вздох, когда мне станет тяжело дышать. — И ты… — Онода почти всхлипнул. — Позволил бы мне целовать тебя дальше? Чтобы я спустился ниже. Там, где ключицы. — Да, — выдохнул Манами. — Да. Там особенно. Я хочу этого. Я бы умолял тебя оставить мне засос. — И я бы оставил. Не один — несколько, — сказал Онода. Манами прикусил губу, сильнее вжимаясь в подушку, и проскользил рукой по груди и животу, к резинке штанов, туда, где тело уже начинало отзываться. — Еще, — попросил Манами. — Скажи, что ты трогал бы меня. Скажи… — Я бы трогал тебя, — незамедлительно ответил Онода, и его дыхание в динамике телефона, кажется, на секунду сбилось. — Твою обнаженную самую прекрасную кожу. Я бы провел пальцами по твоему животу, дразня тебя, спускаясь ниже. — Да, ниже, — согласился Манами, уже сжимая через ткань штанов и боксеров затвердевший член. — О черт, у меня встал от твоего голоса. — Ты бы хотел, чтобы я сделал это? — тихо спросил Онода, и Манами почти застонал. — Очень. — Тогда я обязательно бы сдвинулся ниже. Я бы содрал с тебя эти дурацкие штаны. — Ого, — усмехнулся Манами, потянув за кромку штанов. — Сакамичи входит во вкус. Я знаю, что ты всегда готов показать мне нечто большее. — Я правда хочу этого, — ответил Онода. — А после штанов я бы избавился от того, что на тебе осталось. Я бы снял с тебя все. Чтобы ты был передо мной только собой. Настоящим. — Сакамичи… — почти обреченно сказал Манами, сунув руку под ткань нижнего белья. — Ты… — Ты же не думаешь, что я боюсь? Я никогда не боялся. Я хотел тебя таким, какой ты есть. — П-правда? — едва не простонав, спросил Манами и двинул рукой, сжимая в кулаке напряженный член. — Конечно правда, — сказал Онода. — Потому что я люблю тебя, даже если ты опасен. Даже если какая-то часть тебя хочет избавиться от меня, потому что я сделал тебе больно. — Хорошо, хорошо, — тяжело выдохнул Манами, немного ускоряя ритм. — Ты отходишь слишком далеко в сторону. Я все еще хочу… — И я хочу. Хочу быть там, с тобой, наклоняться к тебе. Хочу взять у тебя в рот. Скользить языком и… Застонав, Манами почти до хруста сжал корпус телефона возле своего уха и еще раз двинул рукой, чувствуя, как слишком резкий и даже непредвиденный оргазм накрывает волной блаженства. — Стой, стой, — попросил он, задыхаясь, когда несколько теплых капель упало на живот. — Прости, Сакамичи. Это было ужасно быстро, но я кончил. — Ты же этого и добивался, не так ли? — сказал Онода, и в его голосе слышался едва заметный намек на задорность. Манами вытащил испачканную ладонь, на которую тоже немного попало, и откинул руку в сторону. Он все еще тяжело дышал, и после оргазма хотелось смеяться, как ненормальный. — Да, наверное. С тобой так здорово, Сакамичи. Но то, что ты сказал про артефакт… Это действительно? — Ты же знаешь, я приходил к тебе в Горный холм почти целый год, чтобы быть с тобой… Твой обскур не беспокоил меня так, как тебя. Ты боялся причинить мне вред, но я — не боялся, — ответил Онода. — Я так сильно любил тебя и люблю, что мне было все равно, — я хотел прикасаться к тебе, даже если существовал риск. Я был готов к боли. Был готов на все, чтобы ты был моим. И сейчас мне тоже не важно. Я бы прикасался к тебе, даже без артефакта. «Те, кому ты по-настоящему дорог, примут тебя таким, какой ты есть», — вспомнились мамины слова, и Манами вздохнул с облегчением, чувствуя, что сейчас счастлив как никогда. Потому что Онода любил его. Потому что Онода принимал его и монстра внутри. — Спасибо, Сакамичи, — тихо поблагодарил Манами, закрывая глаза. — Это самый потрясающий телефонный разговор в моей жизни. — Самый неловкий в моей, — со смешком ответил Онода. — Но я рад, если ты доволен. Если я… устраиваю тебя. — Более чем, — с ноткой возмущения сказал Манами. — Никто, кроме тебя, не сможет устроить меня. Ох… подожди секунду. Мне нужна моя вторая рука… Отложив телефон на подушку, он неловко дотянулся до волшебной палочки, которую положил на комод, и быстро набросил два очищающих заклинания. Когда проблема была решена, он снова взял телефон и улегся на бок, подтянув к себе колени. — Ты здесь? — Да, конечно, — незамедлительно ответил Онода. — Ты уже навел порядок? — Ага, — усмехнулся Манами, понимая, что речь о вещах, которые он запачкал пару минут назад. — Мама сказала, что завтра утром мы пойдем в магазин за новыми вещами мне. А потом, наверное, заглянем в кино и поедим где-нибудь. Она даже взяла выходной ради меня, представляешь? — Моя сделала то же самое, — посмеялся Онода. — Похоже, завтра нас ждет насыщенный день. — И вечер, — дополнил Манами. — И ночь. — Что ты запланировал, боюсь спросить? — осторожно поинтересовался Онода. — Ничего, честно, — ответил Манами, начиная разглаживать складки на пледе. — Я думал, мы придумаем что-нибудь по ходу дела, когда увидим, с чем придется работать. — Работать? — с подозрением спросил Онода. — Я про место, где нам придется пожить, — объяснился Манами. — Вот блин, я даже подумать о чем-то таком не мог. Точнее… я на самом деле хотел, чтобы мы провели лето вместе, чтобы мы могли засыпать каждую ночь вместе, но я не рассчитывал, что это будет… так. — Гм, я тоже, — неловко ответил Онода. — Но это не развлечение — нам придется быть осторожными. Отец сказал, что это людный район, и выходить и возвращаться следует только в то время, пока на улице оживленно. — И всегда следить за тем, чтобы никто не следил за нами, — скучным голосом сказал Манами. — Как думаешь, это действительно сработает? Наша игра в прятки нам поможет? — Конечно поможет, если мы будем соблюдать все меры безопасности, — уверенно ответил Онода. — Если так подумать, — вздохнул Манами. — Никто из нас не в безопасности. Моя мама, мои друзья — все могут пострадать, потому что Мидосуджи не собирается останавливаться ни перед чем. Он найдет способ найти меня, когда ему это понадобится. Он может использовать близких мне людей, чтобы добраться до меня. — Ты… — произнес Онода дрогнувшим голосом. — Я узнал это, когда говорил с профессором Ишигаки. — Что… Что ты сделал? — Все в порядке, — попытался успокоить встревоженного Оноду Манами. — Он не представляет угрозы — он взял нейтральную сторону, он не собирается помогать ни ему, ни мне. Но он, пожалуй, убедил меня в том, что ситуация действительно серьезная. И я не должен быть беспечным. Не должен больше думать, что, может быть, пронесет. Именно поэтому мне начинает казаться, что я допущу ошибку, если спрячусь. — Сангаку, — неуверенно позвал Онода, и Манами перекатился на спину, снова прижимая руку к лицу. — Но мне нужно это время, — сказал он, поморщившись. — Я хочу надеяться, что за два месяца не случится ничего страшного. — Время для чего? О чем ты говоришь? — непонимающе спросил Онода. — Я расскажу тебе немного позже, — ответил Манами. — Я бы хотел, чтобы ты хотя бы несколько дней отдохнул перед этим. Ты больше, чем кто-либо, заслужил отдых. Поэтому я постараюсь отвлечь тебя. — Послушай, я… — резко сказал Онода, но Манами прервал его. — Доверься мне, Сакамичи. Пожалуйста, ты должен сделать это, — попросил он. — Скоро я объясню тебе. Я боюсь, что если скажу сразу, то все испорчу. — Мне все равно не нравится это, — напряженно сказал Онода. — Я знаю, прости. Наберись терпения. Каплю терпения. Ничего страшного не будет. Надеюсь, не будет, — мысленно добавил Манами и бросил взгляд на окно, за которым все так же стояла непроглядная ночь. Риск действительно существовал, но пойти на него было необходимо, если он хочет иметь против Мидосуджи хоть какое-то оружие. Онода поймет это. Должен понять. Прежде чем отключиться, Манами болтал с ним еще минут пятнадцать, а потом сообразил, что вскоре закончатся деньги на счету. Они пожелали друг другу спокойной ночи, и, отложив телефон, Манами практически сразу почувствовал накатившую волну усталости — он действительно вымотался за весь день, и ему требовался длительный сон. О длительном мечтать, конечно, не приходилось, поскольку мама обещала разбудить его в десять, но Манами все равно не жалел о том, что все начало ночи потратил на общение с Онодой. Это успокоило его и позволило заснуть быстро, и он чувствовал себя вполне сносно, когда встал утром и отправился в ванную принять душ. После завтрака день сразу закрутился: мама снова взяла машину, и в первую очередь они поехали по магазинам, где Манами и сам не заметил, как совершенно забыл о времени, пытаясь выбрать для себя что-нибудь практичное, но не дорогое. На самом деле, было здорово вот так провести с мамой почти целый день — у них и правда было слишком мало подобных воспоминаний, и, после покупок заходя вместе с ней в кафе для перекуса, Манами думал, что неплохо было бы наверстать упущенное. Когда-нибудь. Когда жизнь станет спокойной, когда ему не нужно будет помнить об опасности, которая может поджидать за углом. Дожить бы еще до этого. — На зимних каникулах повторим такой заход? — спросил Манами, проводив взглядом официанта, который только что отошел от их столика выполнять заказ. — Можно без покупок, конечно… Мама улыбнулась, отложив сумочку на соседний стул, обитый темным бархатом. — Обязательно. Я буду ждать этого дня с нетерпением. — И Сакамичи с собой возьмем, — сказал Манами, качнув пальцем солонку возле подставки под салфетки. — И его маму тоже можем позвать. — Конечно, — согласилась мама. — Думаю, будет очень здорово провести время всем вместе. — А насчет… — неловко начал Манами и оглянулся по сторонам, прежде чем продолжить. — Прости. Я не должен, и ты, наверное, больше не хочешь говорить о моем отце, но есть одна вещь… — Если у тебя остались вопросы, я готова выслушать их, — терпеливо ответила мама, на что Манами озадаченно покусал губу, глядя на поставленный у ножки стула пакет с его новыми футболками. — Как ты отнеслась к тому, что… ну… он покончил с собой? — Он с трудом заставил себя спросить и побоялся поднять взгляд на мамино лицо. Она молчала какое-то время, будто тоже пытаясь заставить себя ответить, а потом все же сказала: — Это было ужасное известие. Я чувствовала себя… — Нет, — остановил ее Манами, подняв голову. — Я не то имею в виду. Я хотел спросить, было ли это действительно похоже на него? — О чем ты? — непонимающе нахмурилась мама. — Я… не знал его. Не знал, каким он был, и поэтому не могу судить… Но тебе… легко было поверить в это? — …Не знаю, — недолго помолчав, ответила мама, отведя взгляд. — Я бы так не сказала, но все могло измениться после того, как он ушел. Почему… ты спрашиваешь об этом? Потому что мне кажется, что в этой истории все не так, как было на самом деле, — сказал про себя Манами и откинулся на спинку стула, позволяя вернувшемуся официанту поставить на столик их заказ. — Он был моим отцом в любом случае, — пожал плечами Манами и потянулся к большому стакану холодного чая. — Наверное, это естественно для любого ребенка… надеяться увидеть своего родителя еще раз. — Сангаку, не… — помрачнела мама, отчего Манами неловко усмехнулся и отпил через трубочку щедрый глоток. — Прости. Я знаю, что ты скажешь. Ты, наверное, немного в шоке. И я тоже, да, — сказал он, отодвинув стакан. — Он был опасным и непредсказуемым. Он, может быть, даже не имел права находиться рядом со мной. Так ты об этом думаешь? Примерно. Но мама никак не ответила и к еде и напиткам тоже притрагиваться не спешила. — Мне было проще, когда я ничего о нем толком не знал, — продолжил Манами. — Я не имел понятия, что значит отец, и мне, кажется, было все равно. Но сейчас я наконец узнал его историю, и мне стало интересно. У меня… так много вопросов к нему. Я бы хотел о многом его спросить, если бы имел такую возможность. Может, поэтому я не хочу верить, что все закончилось так просто. — Мне жаль, — тихо сказала мама, глядя на стол перед своими напряженно сложенными руками. — Я не думала, что после всего ты захочешь увидеться с… ним. — Это ничего, — возразил Манами, покачав головой. — Ничего страшного, правда. Пройдет немного времени — и я забуду. У меня есть своя жизнь, где полно забот. Прости, что снова поднял эту тему, — извинился он, чувствуя себя так глупо. Зачем он вообще тешил себя пустой надеждой? Столько лет прошло с того времени — его отец умер, и стоило просто смириться с этим. Принять то, что на некоторые вопросы уже никогда не получить ответов. — А знаешь, не так давно было открытие Чемпионата мира по квиддичу, — улыбнулся Манами, спеша перевести тему. — Надеюсь, у нас с Сакамичи будет волшебное радио, чтобы можно было послушать трансляцию. Наруко свято верит, что сборная Англии возьмет Кубок на этом Чемпионате. — А ты сам за кого болеешь? — спросила мама, слабо улыбнувшись в ответ. Манами пожал плечами. — Не знаю. Сложно кого-то выбрать, когда не видишь, как команды играют вживую. — Да, наверное, — согласилась мама. — По-видимому, это увлекательное зрелище. — Тебе не понять, если ты не фанат квиддича, — усмехнулся Манами и взял с тарелки большой кусок пиццы, пока еще не остыла. — Но кажется, в ближайшее время выиграет кто-то красно-синий, — задумчиво сказал он, пытаясь вспомнить какую-нибудь команду с такой формой. Вообще-то, он знал только цвета формы английской сборной (Наруко, конечно же, упоминал это не один раз), поэтому быстро бросил попытки копаться в памяти и принялся за аппетитную пиццу, — в любом случае ему было все равно, кто победит в следующей игре или кто выиграет Кубок мира, пока в сборных официально не играл никто из его знакомых. После кафе они отправились в кино и успели как раз к премьере фильма, которую, похоже, действительно ждали, потому что зал был забитым почти до отказа. Кино оказалось про супергероев, и Манами не сразу втянулся, но позже стало гораздо лучше, когда на время показа он почувствовал себя самым обычным парнем, у которого нет проблем. Который мог беззаботно есть попкорн, пялясь на экран, и не думать о том, что случится завтра, потому что завтра не будет ничего особенного. Такого сейчас, пожалуй, действительно не хватало. Манами вроде и не хотел ощущать себя обычным, но от пары дней самой простой магловской жизни не отказался бы. Вспомнить о том, что он все-таки волшебник и особенный волшебник, однако, пришлось уже вскоре. Фильм закончился обидно быстро, а время близилось к вечеру, и мама повезла его домой, чтобы он мог закончить последние сборы и дождаться прихода Оноды и его отца. Поэтому, миновав порог, Манами в первую очередь поднялся к себе в комнату, чтобы отрезать бирки и положить в сумку купленные вещи, а уже потом спустился обратно в гостиную и сел на диван перед телевизором. Странное чувство затапливало его, словно ему предстояло уехать отсюда насовсем, но это, конечно же, было не так. Он вернется. Обязательно вернется перед первым сентября, чтобы подготовиться к последнему курсу школы и к очередному путешествию на Хогвартс-экспрессе. Все будет как обычно. Все будет в последний раз… Подумав об этом, Манами умудрился даже загрустить, хотя он не мог сказать, что очень любит учебу. Учиться ему надоедало, но Хогвартс в какой-то степени стал его вторым домом, и, может, он бы даже захотел остаться там после окончания учебы? Что ему делать? Не каждый захочет взять его на работу, когда узнает, что он обскуриал, а в Хогвартсе он, возможно, найдет себе место… как его отец. Вздрогнув от этой мысли, Манами на секунду подумал, что он по каким-то причинам повторит ту ужасную историю, и это напугало его. — Что-то не так? — спросила мама, проходя мимо него с опустевшим кувшином, из которого только что поливала цветы на окне. — Ты побледнел. Она поставила кувшин на журнальный столик и направила в него волшебную палочку, произнеся заклинание призыва воды. Манами мотнул головой и попытался улыбнуться. — Нет, все в порядке. Просто, похоже, не стоило покупать большое ведро попкорна. Мама пожала плечами и уже собиралась сказать что-то еще, но ее прервал звонок в дверь. Это был Онода — Манами не приходилось сомневаться. Он невольно напрягся всем телом, вздохнул, и, глядя на не двигающуюся с места маму, поднялся с дивана. — Что ж, это, видимо, за мной. Я открою пойду. — Да, — тихо согласилась мама, пряча волшебную палочку. Манами неспешно направился в коридор, а потом открыл входную дверь и не смог сдержать мягкой улыбки, когда первым делом увидел напротив себя немного смущенного Оноду с дорожной сумкой в руках. — Давно не виделись, Сакамичи, — неловко посмеялся Манами, пытаясь прогнать из головы воспоминания о ночном телефонном разговоре. Онода коротко поздоровался и вошел в прихожую, когда Манами открыл дверь шире. На небольшом крыльце стоял и мистер Вандеринг, такой же высокий, каким Манами его запомнил, в темном наглухо застегнутом плаще, даже если на улице было жарко для такой одежды. — Проходите, сэр, — попросил Манами, махнув рукой. — Нам нужно закрыть дверь, чтобы трансгрессировать, не так ли? — улыбнулся он и получил в ответ слабый кивок. Отец Оноды шагнул в прихожую прямо в тот момент, когда мама принесла и поставила на пол спортивную сумку, в которую Манами едва сумел запихать все нужное. — Ты ничего не забыл? — спросила она, после чего поздоровалась с обоими гостями и посмотрела на отца Оноды. — Спасибо еще раз за то, что вы сделали. За… предоставленную защиту. Это бесценная помощь, и я не знаю, как могу отблагодарить вас. — В этом заслуга Сакамичи по большей части, — спокойно ответил отец Оноды. — Он бы не смог спать, если бы ваш сын не был в безопасности, но они оба, я полагаю, заслужили, насколько это возможно, спокойные летние каникулы. — Спасибо, Сакамичи, — улыбнулась мама, повернувшись к Оноде, и, взяв с комода бумажный пакет, отдала ему. — Сегодня утром приготовила. Там фруктовые пирожные. — Ой, с-спасибо, не стоило, — сразу растерялся Онода, краснея, но пакет с угощениями взял и бережно прижал к груди. — Это слишком малая плата, которую я могу дать тебе за все твои испытания, солнце. Позаботься о Сангаку, пожалуйста, — сказала мама, погладив Оноду по плечу, и тот с готовностью кивнул. Манами улыбнулся, глядя на эту сцену, и перевел взгляд на отца Оноды. — Мы можем идти? Вы покажете нам вход? — Да, конечно. Я перенесу вас, как только скажешь. — Тогда, думаю, самое время, — ответил Манами и присел на стул, чтобы надеть новые кроссовки. Закончив со шнурками, он перекинул лямку сумки через голову и на пару секунд обнял маму. — Загляни в Лондон на выходных. Думаю, мистер Вандеринг не откажется устроить нам небольшую встречу. — Хорошо. Удачи, Сангаку, — сказала мама, натянуто улыбнувшись. — Все будет отлично, вот увидишь, — попытался подбодрить ее Манами и развернулся к отцу Оноды. — Лично я готов. Можем отправляться. — Еще раз спасибо за угощения, — снова поблагодарил Онода, повесив сумку на правую руку и поудобнее перехватывая той же пакет с пирожными. Освободившуюся ладонь он протянул своему отцу, и тот довольно крепко обхватил пальцами его тонкое запястье. Манами понял, что ему следует сделать то же самое, поэтому поправил браслет и тоже поднял руку, дожидаясь, когда сильные пальцы сожмутся и на его запястье. Прыжок сквозь пространство все равно произошел неожиданно, даже если он был готов к этому. В одну секунду все тело словно сжало прессом, куда-то потянуло, а потом все закончилось так же резко, как и началось. Манами покачнулся, почувствовав под своими ногами твердый пол, и знакомые руки Оноды взяли его за плечи, удерживая на месте. — Порядок? Не тошнит? — Да, нормально, — ответил Манами, поморщившись, и удивился тому, как темно вокруг. — Если все в порядке, идемте, — позвал голос отца Оноды, и Манами увидел очертания его фигуры возле каменной лестницы. Он двинулся следом, чувствуя, как Онода держит его за локоть, и, только когда поднялись наверх, понял, что они переместились в какое-то подвальное помещение. — Обратно в Лондон за секунду. Магия — такая удобная штука, — усмехнулся Манами, направляясь за их проводником по узкому грязному переулку между двумя высокими домами. Уже вскоре они вышли в более освещенное место, и здесь атмосфера была совсем другой — шумели проезжающие по дороге машины, по тротуару сновали суетливые прохожие. Да, район и правда оживленный. — Справа на углу есть продуктовый магазинчик, — сказал отец Оноды, еще сильнее сбавив шаг. — Но выходить лучше в час пик или сообщать мне о своих желаниях. — Хочу пятнадцатикилограммового мармеладного медведя, — тихо хихикнул Манами, чтобы слышно было только Оноде, и тот одарил его неоднозначным взглядом. Взяв себя в руки, Манами сделал серьезное лицо (или, по крайней мере, попытался сделать) и осмотрелся по сторонам, оценивая обстановку. Высокий дом они прошли, и теперь правую сторону узкого тротуара занимали жилые дома из красноватого кирпича, стоявшие бок о бок друг с другом, — можно было запросто подумать, что их совершенно ничего не разделяет. С другой стороны заполненной машинами дороги была подобная картина, иногда разбавляемая вывесками магазинчиков и пестрыми витринами. Манами быстро понравилось, как, в принципе, нравился и сам Лондон в целом. — Это здесь, пришли, — сказал отец Оноды, отвлекая от любования местностью, и Манами увидел, как он завернул в сторону, чтобы пройти сквозь широкую арку в невысоком кованом ограждении. Вместе с Онодой, Манами двинулся следом, пройдя по каменистой дорожке и наступив на коротко подстриженный газон. — Один из домов, который будет по соседству, пустует, — снова заговорил отец Оноды, посмотрев на наглухо закрытую дверь, к которой вело невысокое крыльцо. Возле светлела вывеска с цифрой «84». — Чтобы появился нужный вход, просто назовите точный адрес. — Манами попытался слушать внимательно, пока отец Оноды четко произносил название улицы и номер дома с дробью, которого, насколько было видно, на этой улице не существовало. — Я привел вас сюда, и никто посторонний не войдет в дом без моего согласия. Манами удивленно заморгал — ему показалось, что у него внезапно начало двоиться в глазах. Он опустил голову, приложив руки к лицу, а когда снова посмотрел, то понял, что это было не обманом зрения. В стене действительно каким-то невероятным образом появилось второе крыльцо и вторая дверь. — Э… но маглы, — выговорил Манами, резко обернувшись назад, на тротуар. Он удивился снова, потому что люди шли по своим делам, как и прежде, словно ничего необычного сейчас не произошло. — Они не видят вход, — спокойно ответил отец Оноды. — Не о чем беспокоиться. Лучше поторопиться — не следует задерживаться на одном месте. С этими словами он быстро поднялся по ступенькам, нажал на ручку и открыл дверь, приглашая Манами и Оноду войти. Вдвоем они несмело повторили его путь и вскоре оказались в небольшой прихожей. Дверь захлопнулась, щелкнул выключатель — и пространство наполнилось неярким светом. Манами увидел себя в отражении настенного зеркала и перевел взгляд в сторону, на автомате снова осматриваясь. Здесь было даже… мило? Нет, серьезно — старые чуть выцветшие обои, деревянные полы и антикварная мебель, конечно, мало кому могли прийтись по душе, но Манами почему-то почувствовал себя уютно, словно он оказался в гостях у статной пожилой дамы. Вот бы и все остальное скорее посмотреть. — Кухня дальше по коридору. Уборную и спальные комнаты, думаю, вы тоже найдете самостоятельно — здесь трудно заблудиться, — сказал отец Оноды, сдвигая рукав плаща, чтобы взглянуть на часы. — У меня есть неотложное дело по работе. И если у вас пока нет вопросов, я вынужден уходить. — Хорошо. Спасибо, — быстро кивнул Онода, поставив сумку на пол, а пакет с пирожными к зеркалу. — Мы освоимся. А тебя ждать… — Загляну через два дня, — ответил его отец, одернув рукав. — Не забудь про экстренный способ связи, если что-то случится. — Да, я все запомнил. И едва Онода успел договорить, как еще одна трансгрессия всколыхнула воздух. Манами убрал упавшую на глаза челку и, снимая с плеча свою сумку, с любопытством взглянул на Оноду. — Экстренный способ связи? — А, да, — немного взбудораженно ответил тот, приподнимая левую руку, на запястье которой были надеты почти такие же, как у его отца, часы. — Кнопка настройки времени. Я могу послать сигнал, нажав на нее. Она как-то связана с часами отца — я когда попробовал, его, кажется, током ударило, ух. Неприятно, наверное. Но это просто мера предосторожности. Вдруг что-то пойдет не так… Главное не нажать случайно, — нервно посмеялся он, опуская руку. — Твой отец ко всему подготовился, да? Он очень крутой, — улыбнулся Манами и, бросив сумку, первым делом поспешил на кухню. Там на столе их, оказывается, ждала большая коробка с пиццей, и, открыв ее, Манами втянул носом аппетитный запах. — Точно подготовился. Смотри-ка — у нас есть пицца. Онода вошел на маленькую кухню следом, но коробкой пиццы не впечатлился, а встал у окна и отдернул тонкую занавеску, оглядывая зеленый внутренний двор. — Забавно. Мы здесь, но никто не знает, что мы здесь, — сказал он. — Ни маглы, ни волшебники. Неужели это правда происходит? — Правда, — ответил Манами, вытащив кусок пиццы и сразу же откусив. — Мм, этот вкус не может врать. — Ты выглядишь довольным, — заметил Онода, отпустив занавеску и повернувшись. — Ты со мной. Как я могу быть не довольным? — прожевав, посмеялся Манами. — Сейчас каникулы. На учебу можно забить, будем заниматься тут чем захотим. Если подумать, это не такой уж и плохой расклад. А мы сможем заказывать пиццу каждый раз, когда твой отец будет приходить? — Думаю, он не откажет, — кивнул Онода. — Эмм… ты ведь помнишь, что в этот раз Чемпионат мира по квиддичу проводится в нашей стране? — Еще бы, — фыркнул Манами. — Шокичи об этом весь июнь трещал. Я засыпал с мыслями о том, какая у нас крутая сборная. Но мысли-то его были. Онода усмехнулся. — В следующие выходные американская сборная играет против сборной Трансильвании. — Круто, — оживился Манами. — Попросим твоего отца принести нам радио — послушаем трансляцию. — У меня есть кое-что лучше радио, — сказал Онода, после чего запустил руку в карман джинсов и выложил оттуда на стол две светлые карточки. — Что такое? — заинтересовался Манами, взяв одну и покрутив с разных сторон. Бумага была очень плотной, с мерцающей серебристой рамкой, а исчезающий и появляющийся снова текст на ярком фоне обозначал, что это… — Э… Сакамичи… — озадаченно позвал Манами, поднимая взгляд. — Только не говори мне, что это настоящие билеты на квиддичный матч. — Настоящие, — улыбнулся Онода. — Но откуда? Билеты на Чемпионат мира стоят бешеных денег, — изумился Манами. — Не мог же твой отец и их для нас купить. Он настолько богат? — Это и не он, — ответил Онода. — Макишима прислал их мне сегодня утром с письмом. Он купил их от своего имени. Сам с Тодо пойдет, и, видимо, они захотели компанию. — Но это же реально дорого, — все еще не мог отойти от шока Манами. — Ты серьезно принял эти билеты? — Ну да, — пожал плечами Онода. — Макишима в письме достаточно… убедительно попросил меня не беспокоиться об их стоимости. Это было самое длинное письмо от него за все время. И Тодо хочет, чтобы мы пошли. Это вроде как по-настоящему увлекательно и незабываемо. — Ну еще бы, — усмехнулся Манами. — Это же Чемпионат мира. Он просто обязан быть незабываемым. — Хочешь пойти? — спросил Онода, из-за чего Манами чуть воздухом не подавился. — Конечно я хочу пойти. Но разве мы не должны быть паиньками и прятаться здесь? — На квиддич приходит куча народу. Со всего мира съезжаются — на стадионе будет около ста тысяч мест. Найти тебя там — это как найти иголку в стоге сена, — сказал Онода. — Тем более никто не узнает, что ты там будешь. Я, конечно, спросил у отца, что он об этом думает, — он сказал, что даст свой ответ через пару дней. Он вроде не считает эту затею опасной. Тем более ты совершеннолетний — никто не будет указывать тебе, что делать. Захочешь пойти — пойдем. Нет — останемся здесь, без тебя я не хочу. Манами снова улыбнулся, не спеша, однако, отвечать. Конечно, Макишима не знал об их ситуации. Как и Тодо, которому Манами ничего не рассказал и не знал, стоит ли, — он не хотел, чтобы Тодо снова беспокоился из-за него, но, с другой стороны, что, если ему тоже угрожала опасность, потому что они близкие друзья? Может быть, нужно предупредить его? Потеряв улыбку, Манами вздохнул, чувствуя, что становится параноиком. И как бы он хотел, чтобы все это поскорее закончилось хоть с каким-нибудь уже результатом. Может, ему нужно было самому найти Мидосуджи и сдаться ему, чтобы тот не тронул никого из близких Манами? Было ли вообще время учиться управлять своим обскуром? — О чем думаешь? — спросил Онода, и Манами устало опустился на стул, посмотрев на пиццу, — почему-то пропал аппетит. — О том, что не хочу никого втягивать в свои проблемы. Не хочу прятаться. Не хочу, чтобы кто-то пострадал, если Мидосуджи решит найти меня через моих друзей или мою маму. Может, лучше просто ждать, когда он придет ко мне за настоящими воспоминаниями или сразу за мной? Онода ответил не быстро — он напряженно молчал какое-то время, и Манами заметил, как нервирующе шумит старый пожелтевший от времени холодильник. — Не говори так, — тихо попросил Онода, наконец сказав хоть что-то. — Мы пытаемся защитить тебя. — Я не настолько ценен, чтобы… — начал Манами, но Онода резко прервал его, поставив ладони на стол. — Для меня нет никого ценнее тебя. Но если это не убеждает тебя, подумай, что может случиться, если Мидосуджи получит свое? — Если он удачно сожрет обскур и будет обладать его силой? — невесело усмехнулся Манами, вспоминая слова профессора Ишигаки. — Он будет самым сильным… Кто знает, может, он и сейчас самый сильный. Но обскур может сделать его еще и неуязвимым. — Это даст ему безграничную власть, не так ли? — напряженно спросил Онода, и Манами на секунду взглянул в его решительные глаза. — И я что-то сомневаюсь, что он собирается вершить светлые дела, если получит новую силу. — Я не знаю, — ответил Манами, отворачиваясь. — Ты хочешь это проверить? — …Нет. Конечно нет. — Мы ничего не знаем, Сангаку, — тихо сказал Онода. — Не знаем, следует ли ждать опасности в ближайшее время, не знаем, что случится в будущем. Принимать решения сейчас — как ходить по острию. Лучшее из них — это спрятать тебя по крайней мере до возвращения обратно в Хогвартс. Я даже боюсь думать, сколько наших близких может пострадать, если мы допустим исполнение его планов. Такой вариант тоже нельзя списывать со счетов. — Да, — неохотно согласился Манами. — Ты прав. Извини. — Тебе ведь нравится квиддич? — сказал Онода, и Манами посмотрел на него чуть озадаченно. — Может, это тебя немного успокоит, если мы действительно пойдем на Чемпионат? — Будем прятаться в толпе? — слабо ухмыльнулся Манами. — И получим незабываемые впечатления, — добавил Онода, положил ладонь на запястье Манами чуть выше браслета и погладил. — На самом деле, это отличная возможность для тебя провести время с Тодо. Ты ведь с ним давно не виделся из-за того, что не ходил в Хогсмид. — Ага, — подтвердил Манами. — Он был очень занят в последние месяцы, но писал, что все равно придет, если мне нужно. Я… отказывал ему. Может, он даже обиделся. Неплохо, конечно, было бы пойти с ним на Чемпионат. — Я тоже так думаю, — сказал Онода. — Тодо хорошо на тебя влияет — ты должен встречаться с ним время от времени. — Думаешь, стоит ему все рассказать? — спросил Манами, когда Онода пододвинул второй стул ближе и тоже сел. — Если ты считаешь, что нужно сделать это, — сделай. Я должен отправить ответное письмо Макишиме. Слипи скоро прилетит, но я сделаю это после того, как придет отец и скажет свое мнение. Хотя думаю, что все будет в порядке. Самое главное — что ты решишь. Сделав задумчивый вид, Манами чуть улыбнулся и снова взял кусок пиццы. Ему не нужно было долго прислушиваться к своим желаниям или голосу интуиции, на самом деле. — Мой ответ положительный, — сказал он, и Онода, кивнув, тоже потянулся за едой.