Небесный принц: Новое чудо

Рабочий день в этот раз обещал быть длинным — начальство позвонило еще с утра, естественно разбудив, и сообщило о срочном выходе. Богатенький магл, забронировавший половину ресторана, чтобы отметить свадьбу своей молодой доченьки, сказал, что им нужно живое музыкальное сопровождение на протяжении всего времени, и, услышав подробности, Тэнгоку искренне усмехнулся, валяясь на даже неразобранном неудобном диване, — что, у этих маглов совсем вкус отбило? Они же играли только классику. В скромном маленьком музыкальном коллективе, который обеспечивал ресторану по вечерам музыку, не было даже вокала, хотя симпатичная девушка-солистка запросто бы оживила их ряды, и можно было бы придумать что-то получше, но… Всегда есть гребаное «но». — Ладно-ладно, я буду на месте к трем, — согласился Тэнгоку, прежде чем сбросить вызов. Он отнял телефон от уха и взглянул на время. «13:43» — да уж, не совсем утро. Но когда все твои смены исключительно вечерние, можно позволить себе поспать и подольше. Клауда, в отличие, всегда не было дома к тому времени, как Тэнгоку наконец просыпался, вставал со своего излюбленного дивана, к которому привязался странным и таинственным образом, и шел в ванную умыться. Клауд порой работал по двенадцать часов, пропадая в Министерстве магии или на заданиях, но, вернувшись домой, как бы это ни было поздно и как бы он ни устал, всегда уделял время, чтобы спросить, как дела, или рассказать что-нибудь интересное. Тэнгоку помнил, как они проболтали всю ночь после того дня, когда Клауд отправился в Хогсмид, чтобы переговорить с… Сангаку, да. Было довольно неожиданно, что детишки наконец восприняли ситуацию всерьез, но они лишь подтвердили то, в чем Тэнгоку и так был уверен почти на все сто. С той ночи прошло много месяцев. Закончилась зима, миновала теплая весна, даже это лето уже близилось к своему концу, и пусть оно и было спокойным, положительных изменений оно не принесло. Все было проще, когда Акира Мидосуджи был на виду, все стало сложнее, когда он без предупреждения исчез, и теперь невозможно было сказать, чем он занимается и что планирует делать дальше. У Тэнгоку начинала болеть голова, когда он думал об этом, и ему так сильно не хотелось признавать, что у него совершенно нет идей. Именно поэтому он согласился на предложение Клауда хотя бы на время спрятать Сангаку в безопасном месте, хотя внутри себя Тэнгоку очень противился этому, и он очень, очень жалел о том, что все же позволил отговорить себя выйти против Мидосуджи, сразиться с ним, убить его к чертям собачьим, если понадобится. Раньше у него хотя бы была такая возможность, а что оставалось делать сейчас? Ждать… ждать следующего хода. Ждать изменений. Чего таить, заниматься ожиданием Тэнгоку ненавидел. Он потратил на ожидание многие годы, когда не знал, откуда в нем появился обскур, когда не знал, как заставить его подчиняться. Когда не знал, что ему делать со своей собственной жизнью. Прошло действительно много времени (как ему казалось, целая жизнь), прежде чем он всерьез решился вернуться в Англию, и поспособствовала этому не только скука — интуиция звала его. Она отчаянно требовала — ты должен быть там, ты должен… И Тэнгоку поехал. Чтобы узнать вещи, к которым абсолютно не был готов… Собираясь привести себя в порядок и поесть перед выходом, он наконец добрался до ванной и первым делом залез под прохладный душ. Весь этот путь — от дивана в небольшой гостиной до уютной ванной комнаты — был уже настолько привычным, что Тэнгоку казалось, будто он живет здесь пару десятков лет, хотя, приехав в Лондон, он даже не думал, что останется в доме того, с кем когда-то учился на одном факультете, и, вообще-то, он не планировал задерживаться. Все было… чертовски запутанно и странно. Все было из-за Клауда, который, как выяснилось на второй день после их встречи в Лютном переулке, сделал нечто, что по первому времени просто не укладывалось в голове. Тэнгоку до сих пор иногда вспоминал тот рассказ, в который сначала не поверил, а сейчас все еще не знал, как принять, как относиться. Почему вообще люди могли влюбляться настолько сильно, чтобы ради своей любви подчиниться просто безумному пророчеству? Почему люди могли влюбляться в тех, с кем практически не были связаны? Думая об этом, каждый раз Тэнгоку ощущал, как внутри него поднимается странное чувство. Оно наполняло его до краев, заставляло кончики пальцев задрожать. Обскур в его теле сбрасывал с себя пелену сна и отзывался. Отзывался так, как не реагировал ни на что в жизни. Тэнгоку задавался вопросом: какого черта? И не находил ответа. Не находил ответа и на вопрос о том, почему все же остался. Он мог найти и снять себе другое жилье, а вместо этого каждый день возвращался сюда. К Клауду. Чтобы увидеть его снова, чтобы мир вокруг наполнился новыми красками. Это все несерьезно, — внушал себе Тэнгоку. Он не думал, что после Тэрры сможет воспринимать кого-то еще, и поначалу ему и правда казалось, что все это не более чем забавная игра. А что теперь? Что он делал и почему… чувствовал себя застрявшим? Почему вообще позволил всему так запутаться? — Да уж, задачка, — выдохнул он себе под нос, выключая воду. Накинув на мокрые волосы полотенце и небрежно посушив их, Тэнгоку подошел к раковине, чтобы почистить зубы. И Боже, он чувствовал присутствие Клауда в каждой вещи в этом доме. Словно он был рядом, даже когда пропадал на работе. Словно обнимал незримым теплом, и Тэнгоку начинал думать о своих желаниях. Чего он хотел на самом деле? Помимо лучшей жизни для сына. Хотел ли он действительно принять любовь человека, который был готов на все ради него? Придя на кухню, Тэнгоку столкнулся с похожим ощущением — на кухонном столе всегда были вещи, которым здесь не место. Клауд забывал или просто не успевал убрать исписанные пергаменты, отчеты, составленные другими работниками, скрепленные бумаги под толстыми картонными обложками. Возле зачарованной сахарницы, которая играла тихую мелодию каждый раз, когда открываешь крышку, лежала запасная пара очков — Тэнгоку невольно улыбнулся и надел их себе на голову, убрав назад мешающие влажные волосы. Он уселся на стул и дотянулся до пачки магловских сигарет, чтобы выкурить одну, но взгляд зацепился за маленькую записку, которая была оставлена уже точно для него. «Не уверен, что согревающие чары, которые я наложил, продержатся до твоего пробуждения, но надеюсь, они все еще будут вкусными», — прочитал Тэнгоку ровный текст, написанный зелеными чернилами, и приподнял высокую крышку перед собой. Под ней оказалась тарелка с небольшой аккуратной стопочкой блинчиков. Они были золотистыми, с хрустящими краями. Тэнгоку забыл о сигаретах и, сложив в несколько раз самый верхний, откусил приличный кусок. Тэрра тоже иногда готовила ему блинчики, когда они еще жили вместе, но у Клауда они получались совсем другими, непохожими — они были прекрасны даже без добавок. Тэнгоку каждый раз признавал, что не ел ничего вкуснее, и ему становилось стыдно, даже если это и было глупо. Они с Тэррой разошлись. Она разлюбила его (если вообще когда-то любила по-настоящему), а его любовь… убило разочарование. Во всем этом уже давно не было смысла. Разве только старая, очень старая привычка. И, зная это, Тэнгоку до сих пор зачем-то продолжал носить на шее повешенное на простую цепочку свое обручальное кольцо. Он начал носить его так с самого начала, зная, что его руки порой опасны, — одним прикосновением он мог разрушить что-нибудь в пыль, а кольцо было дорого ему, и он глупо берег его как напоминание о давно утраченном счастье. И на новое Тэнгоку, если честно, не рассчитывал, ощущая уверенность, что никто никогда больше не полюбит его. Тем более не полюбит так, как он того хотел. Но вот был Клауд. Человек, который мог показаться кому угодно, узнавшему его историю, просто сумасшедшим, но Тэнгоку уже хорошо понял, что это далеко не так. Клауд был воплощением собранности, строгости, серьезности. Он управлял мракоборческим центром, и за многие годы работы никто не усомнился в том, что на него можно положиться. Тэнгоку недоумевал: как кто-то вроде Клауда мог любить так одержимо? Любить его… Где-то здесь была серьезная ошибка, но как бы Тэнгоку ни искал ее, он оставался ни с чем. Потому что все факты указывали на то, что Клауд, похоже, мог сочетать в себе несочетаемое. Тэнгоку уже не рассчитывал разобраться во всем этом — он решил, что лучше для начала попытаться устранить проблему с вещами, которые он, по крайней мере, понимает, — нужно было защитить Сангаку, что тоже оказалось той еще сложностью. Что они будут делать, когда с началом сентября он снова вернется в Хогвартс? Кажется, он был готов на все, чтобы играть там в квиддич, — даже на большой риск, и порой Тэнгоку просто умирал от любопытства, ведь у этого все же должна быть причина. Причина, недоступная ему, потому что он не мог ничего сделать для того, чтобы приблизиться к этому ответу. Сакамичи объяснил бы все своему отцу, если бы это не было настолько личным, но он не стал, и, узнав об этом, Тэнгоку ощутил еще большее любопытство, которое он, похоже, никогда не сможет утолить… Закончив с последним блинчиком, он только теперь сообразил согреть чайник для крепкого кофе. Это должно помочь взбодриться окончательно и разбудить силы для трудного дня, потому что он действительно обещал быть трудным. Вот же… Мог ли Тэнгоку вообще предполагать, что он… по сути чистокровный волшебник с невероятными способностями, будет ходить и развлекать самых обычных маглов своей игрой на скрипке? Но музыка тем не менее была одним из немногого, к чему лежала душа, да и нужно было чем-то зарабатывать на жизнь, отдавать деньги за жилье и еду, хотя поначалу Клауд категорически отказывался принимать от Тэнгоку плату. Тэнгоку смог настоять на своем, а потом и вовсе нашел плюсы в своей новой жизни, когда сдружился с ребятами, с которыми играл на сцене, и начал получать настоящее удовольствие от работы. К тому же маглов в Лондоне было куда больше, чем волшебников, и затеряться среди них было лучшей идей, а сделанные еще в Японии поддельные документы позволили устроиться в одном из ресторанов, хозяин которого всеми этими бумажками не особенно интересовался, зато сразу принял решение, как только увидел, как Тэнгоку может справляться со скрипкой и клавишами. Успев еще полчаса посидеть перед телевизором, слушая магловские новости и одновременно читая взятый с кухни свежий номер «Ежедневного пророка», Тэнгоку отправился на работу в классическом черном костюме, в котором был обязан ходить даже в жару. Чехол со скрипкой он закинул на плечо и сунул во внутренний карман пиджака серебристую полумаску, которую всегда надевал на сцене, скрывая верхнюю часть лица. Это создавало определенный загадочный имидж, а еще приносило чувство спокойствия, потому что никто не узнает его, даже если в ресторан по какой-то случайности нагрянет кто-нибудь из волшебников. День должен был пройти самым обычным и привычным образом, если не считать дополнительных хлопот. На то Тэнгоку и рассчитывал, пока шел на работу в прогулочном темпе, и он бы не заметил ничего странного, если бы интуиция снова не дала о себе знать. За последние годы она начала напоминать о себе слишком часто, и сейчас снова пыталась сказать о чем-то плохом и тревожном. Что-то случится? — напряженно задумался Тэнгоку, немного сбавив шаг, когда спешащий куда-то магл обогнал его на тротуаре. Это как-то относится к Сангаку? Нет, он должен сидеть дома, насколько знал от Клауда Тэнгоку. Это было благоразумно — Сангаку не пошел даже за учебниками и вещами для школы, хотя сегодня в Косой переулок должен был отправиться Сакамичи. По всей видимости, он уже сейчас был там, а в такой день, в выходной, там должно быть много народу. Так стоило ли ждать какой-то беды? Или интуиция пыталась сказать о чем-то другом? «Я дал ему часы, с помощью которых он всегда и в любом месте может послать мне сигнал тревоги», — вспомнил Тэнгоку слова Клауда и решил, что, даже если что-то случится, Сакамичи воспользуется этой вещью, хотя опять же Тэнгоку не думал, что, например, Мидосуджи выдумает что-то сделать средь бела дня и когда вокруг столько людей. Или же… О черт, желание отправиться в Косой переулок еще никогда не было таким сильным, но Тэнгоку подавил его, понимая, что с его стороны это дважды глупая затея. Во-первых, он мог попасться на глаза кому-то, кто его узнает. Во-вторых, ему все же стоило прийти на работу, если он не хотел оттуда вылететь. Стараясь взять себя в руки, он снова ускорил шаг, собираясь скорее дойти до ресторана. А может быть… что-то произойдет со мной? — на миг задумался Тэнгоку, прежде чем зайти через черный ход, но так же отбросил эту мысль и потянул за ручку, чтобы открыть дверь и шагнуть в прохладный узкий коридор. — Ты опоздал! — рявкнул начальник, как только Тэнгоку оказался в служебном помещении, где он и его товарищи всегда оставляли вещи или просто обсуждали, какую программу исполнят сегодня. Может, интуиция именно об этом и говорила? О том, что главный сегодня не в духе, ха-хах. Тем не менее он быстро ушел с крайне занятым видом и перед тем, как исчезнуть, сказал только, что они должны начать выступление уже через десять минут. Тэнгоку устало выдохнул и достал из чехла скрипку, чтобы проверить, все ли в порядке со струнами. После этого день приобрел новый темп, и отвлекаться на что-то постороннее не было времени. Приходилось играть и более сложные композиции, чтобы разнообразить программу, приходилось на ходу подстраиваться друг под друга, а все ради компании наглых богатеньких маглов, которые все равно по большей части слушали только себя, а не музыку. Они напомнили Тэнгоку о детстве, о том, как он сам жил в богатой семье, как родители устраивали в их большом доме роскошные ужины с такими же богатыми гостями или брали его с собой на подобные приемы в других домах. Дети из других семей всегда стремились познакомиться с ним поближе, потому что их чистокровные родители говорили: попробуй поладить с тем мальчиком, и, если получится, мы найдем, как получить выгоду из вашей дружбы. Что может быть более мерзким? Но в каждом обществе свои правила — именно поэтому Тэнгоку предпочел после школы жить более скромно, отдельно от всего, что было связано с жизнью родителей, а теперь он вообще был здесь… среди маглов, словно и сам стал одним из них. И это было лучшим местом для него? Действительно ли? И даже несмотря на то, что время летело быстро и казалось, что прошло всего немного, к середине вечера Тэнгоку устал. У них не было нормальных перерывов, а еще он начинал испытывать какое-то моральное истощение, но думать об отдыхе пока было рано, к сожалению. Посетители — те, кто отмечал свадьбу — напились. Некоторые из них отвлекали своими громкими разговорами, пара девушек отвлекала тем, что строила ему глазки, хотя Тэнгоку старался не смотреть в зал. Он безумно хотел, чтобы время выступления наконец закончилось, и когда настала очередь последней на сегодня композиции, Дэнни, их клавишник, почти с упреком зашипел: — Эй, Тэн, ты снова слил весь темп — я сейчас усну, в самом деле! Тэнгоку усмехнулся, понимая, что все-таки немного забылся, но когда он играл медленнее, музыка сливалась с его магией, впитывала ее, и это здорово успокаивало обскур, делая его похожим на покладистого зверя. Случалось, что он даже полностью терял активность и словно засыпал (если можно было так выразиться, говоря о страшной смертоносной силе). Прислушавшись к товарищу, Тэнгоку подумал несколько секунд и, осененный идеей, начал играть без предупреждения о том, что это будет. — Ха? «Полет валькирий»? — фыркнул Дэнни, но тут же улыбнулся, снова поднимая руки над синтезатором. — Ну и шуточки у тебя. — Полагаю, это точно взбодрит тебя, — с такой же улыбкой ответил Тэнгоку, и гитарист так же поддержал их, но без комментариев. Похоже, начальник был не совсем доволен их выходкой — он стоял перед дверью недалеко от барной стойки и выглядел хмурым, но вскоре ему пришлось отвлечься на посетителей. Он принялся расспрашивать их, все ли им понравилось, а Тэнгоку, оставив скрипку на стуле, и сам двинулся к барной стойке, потому что у него снова жутко пересохло в горле. — Немного «Гилбиса»? — с улыбкой спросил бармен, когда Тэнгоку почти растекся по гладкой столешнице, опустив голову на сложенные руки. — Нет. Просто воды. Если выпью спиртного, точно придется заказывать такси. — Да, денек сегодня и правда тяжелый, — согласился бармен и звякнул стаканом о стойку. Тэнгоку приподнялся, удобнее устроился на высоком стуле и почти залпом осушил стакан воды. Он бы мог поужинать за счет заведения, но аппетита почему-то совсем не было, а живот скручивало неприятными нервными спазмами, словно что-то действительно случилось. И он не узнает об этом, пока не придет домой и не увидит Клауда. Так может, стоило поспешить? Решив, что это вполне здравая мысль, Тэнгоку уже развернулся и почти встал со стула, как вдруг увидел перед собой девушку. Она испуганно вздрогнула от его резкого движения, покраснела и опустила взгляд, крепко сжав в руках маленькую сумочку. — Прости, — пискнула она. — Я хотела… Ты не занят? Я хотела поговорить с тобой… — Оу, — растерялся Тэнгоку, снова усаживаясь удобнее и оглядывая свою неожиданную компаньонку. Обычная девушка лет двадцати пяти, тридцати максимум. Худая, в строгом платье, не симпатичная, но и не уродливая. Шпионка? — подумал Тэнгоку про себя и усмехнулся. Нет, совершенно ничего подозрительного. — Присядь, раз так, — предложил он, указав рукой на соседний стул. — У меня есть немного времени. И что я делаю? — мысленно задался вопросом он и кивнул бармену, чтобы тот налил еще один стакан воды. Девушку лучше было не угощать. Чтобы не подумала лишнего. — Я… — неловко начала она, сев рядом, — долго наблюдала за тобой, но не решалась подойти… Ах, точно, — снова усмехнулся Тэнгоку, поднимая новый стакан к губам. Он даже помнил ее — она приходила сюда несколько раз. И несколько раз он ловил на себе ее взгляд, но всегда забывал. Не до этого было. Вообще не до этого. Впрочем, как и сейчас. — Так я тебе нравлюсь, — понял Тэнгоку и бросил на собеседницу секундный взгляд. Она смутилась, опуская голову, и ее щеки вспыхнули румянцем. — Д-да. Очень. Глядя на идеально ровные сверкающие ряды самой различной выпивки на полках, Тэнгоку положил подбородок на согнутую ладонь и попытался вспомнить, появлялся ли он в этом зале когда-нибудь без маски? Нет, он точно не мог позволить себе такого. Эта девушка, может быть, видела его на улице, за пределами здания? — Чем же? — скучающе спросил он. — Если не ошибаюсь, ты даже не знаешь, как выглядит мое лицо. — Я… — Девушка растерялась и смутилась еще сильнее. — Это сложно объяснить. Ты просто… зацепил меня. — Ха, — тихо произнес Тэнгоку, силясь подавить усмешку. Он немного развернулся, глядя прямо на девушку. — А что, если я сейчас сниму маску и окажется, что я страшный? Ты уверена, что будешь продолжать говорить, что я зацепил тебя? — А ты… — на секунду прикусив губу, начала девушка, — снимешь? Тэнгоку улыбнулся. А потом поднял ладонь к маске и медленно снял ее. Откинув с глаз густую челку, он посмотрел на девушку, и выражение ее лица с испуганного сменилось на просто изумленное. — О, ты… ты очень красивый, — призналась она. — Ты преувеличиваешь, — ответил Тэнгоку, положив маску на столешницу рядом со стаканом. А что насчет другой, второй маски? — подумал он, мысленно ухмыляясь самому себе. К счастью, эта девушка не узнает, что скрывается еще глубже. К ее же счастью. — Я думаю… я бы очень хотела узнать тебя получше… если ты, конечно, не против… — промямлила она, и Тэнгоку качнул головой. — Это небезопасно. — Небезопасно? — переспросила девушка. — В… каком смысле? — Может быть, ты неплохая, — ответил Тэнгоку. — Но кто знает, понравишься ли ты ему… — К-кому? — тихо произнесла девушка. — Да так. Одной твари, которая живет внутри меня, — невесело усмехнулся Тэнгоку и допил остатки воды в стакане. — Это… что-то вроде метафоры? Тэнгоку снова усмехнулся и ответил: — Ага. Он кого попало не принимает… Девушка удивленно моргнула, и Тэнгоку почти повторил ее выражение. Его, кажется, только сейчас осенило… — Ох, точно ведь… — растерянно произнес он. — Он его принял. — Что? — Кажется, девушка совсем запуталась, но Тэнгоку вдруг радостно улыбнулся, чем обескуражил ее еще больше. — Самая лучшая причина, почему нам не стоит сближаться, совсем в другом. Все намного проще, знаешь, — я по мальчикам. — Э… — изумленно заморгала девушка, и Тэнгоку, посмотрев в сторону сцены, на которой до сих пор разговаривали о чем-то его товарищи, поднял руку вверх. — Эй, Дэнни, подойди на секунду! — Чего тебе? — недовольно спросил Дэнни, когда с удрученным видом подошел к барной стойке. Тэнгоку бесцеремонно закинул руку ему на плечи, притянул к себе и быстро поцеловал в щеку. — Ты самый замечательный парень. Прости, что мотаю тебе нервы. — Сдурел, что ли? — Дэнни вырвался и резко провел тыльной стороной ладони по щеке. — Завязывай уже со своими глупостями. Не сдержавшись, Тэнгоку засмеялся, провожая взглядом уходящего Дэнни, а потом снова обернулся к шокированной девушке. — Извини. Мне пора идти. Я хочу увидеть его. Как можно скорее. Не дождавшись ответа, Тэнгоку схватил маску и спрыгнул со стула. Прежде чем покинуть ресторан, он забрал свою скрипку, а уже потом поспешил домой, и правда разрываясь от желания взять такси. Только спустя десять минут торопливого шага он замедлился, вспомнив, что сейчас не так уж и много времени. Только половина десятого. Клауд мог еще даже не вернуться домой, подумал Тэнгоку, и словно по заказу висок пронзило неприятной болью. Тэнгоку поморщился, прижав пальцы над скулой. Ты ведь в порядке? Скажи мне, что ты в порядке, — попросил он про себя и до боли прикусил губу. Нет, ему это все уже совершенно не нравилось. Случилась какая-то херня, а он не имел никакой возможности сейчас же узнать подробности. Что ему вообще оставалось? Прийти домой и ждать новостей? А что, если Клауд… не вернется сегодня? Пытаясь отогнать эту ужасную мысль, Тэнгоку снова прибавил шагу. И он… боялся? Да Господи, когда он вообще в последний раз испытывал реальный страх? А теперь он почти дрожал от одной мысли, что может потерять… Открыв дверь своим ключом, Тэнгоку ворвался внутрь и сразу понял, что здесь пусто. Хозяина дома и правда не было. Тэнгоку обошел все комнаты, но остался ни с чем и опустился на диван в гостиной. Все было таким же, как днем. Естественно. Помятая подушка частично лежала на подлокотнике, одеяло почти упало на пол, номер «Ежедневного пророка» был все так же раскрыт на середине. Что делать — Тэнгоку не представлял. Если бы он не скрывался, отправился бы прямиком в Министерство магии, но… Кое-что я могу, — сообразил он и подскочил с дивана. Скинув пиджак на спинку дивана, Тэнгоку завел руку назад, вытащил волшебную палочку и выставил ее вперед. Рука задрожала. — Давай же, — прошипел он, хмурясь и пытаясь призвать телесного Патронуса. Он смог бы с помощью него отправить быстрое сообщение, но палочка выдала лишь слабое голубое сияние, которое тут же потухло, — обскур здорово мешал. В итоге, оставив неудачные попытки спустя пятнадцать минут, Тэнгоку снова сел на диван, уже собираясь мириться с бессилием, но тут же услышал хлопок трансгрессии где-то из кухни. Сорвавшись с места, Тэнгоку побежал туда и на входе едва не упал на ровном месте. Клауд поднял руку, чтобы запястьем стереть с подбородка… грязь? Он выглядел странно. Каким-то взъерошенным, взбудораженным. Его мантия тоже была испачкана в какой-то пыли, словно он катался по песку. — Ч-что? — едва слышно произнес Тэнгоку. Он уже дернулся вперед, чтобы подойти ближе, но остановился, потому что в нос ударил запах… Отвратный запах… мертвечины. — Вау, — выдохнул Тэнгоку и невольно поморщился, противясь желанию вообще зажать нос и не дышать. — Я почувствовал, что что-то стряслось. Это же не то, что я думаю… Все же делая еще один шаг, он взмахнул волшебной палочкой, и очищающее заклинание окутало одежду Клауда, хотя трупный запах все еще стоял в воздухе. Тэнгоку, наплевав на это, крепко обнял Клауда, почему-то чувствуя себя так, будто он умрет без этой близости. — Это… — только успел произнести Клауд и от объятий резко замолчал. Облегчение накатило такой огромной лавиной. Тэнгоку снова выдохнул, на этот раз успокоившись, и отодвинулся, вглядываясь в глаза Клауда за стеклами очков. — Извини. Я, похоже, слишком распереживался из-за предчувствия, — сказал Тэнгоку. — Расскажи, что случилось. — Инферналы в Косом переулке, — сухо ответил Клауд и отвел взгляд. Тэнгоку вздрогнул. — Но сегодня же… Их было много? Есть пострадавшие? И твой сын… — Сакамичи в порядке. Он, к удаче, был недалеко от первого портала, через который они проникли. Он отправил мне сигнал, благодаря чему я быстро пришел и вызвал подмогу. Если бы не Сакамичи, пострадавших было бы гораздо больше… — Кто-то погиб? — спросил Тэнгоку, хотя у него не было никакого желания интересоваться этим. Он не хотел слышать о жертвах. — Нет, — ответил Клауд, все еще не глядя на него. — Но пострадали многие. Почти сотня. Большинство отправлено в больницу Святого Мунго. Мы весь вечер занимались уничтожением этих тварей. — Сангаку ведь не было там? — задал другой вопрос Тэнгоку. — Он сидел дома, правильно? — Да, — к облегчению, подтвердил Клауд. — Сакамичи я к нему вернул и сказал им не выходить больше никуда. Там они в безопасности. — И вы не нашли того, кто оживил инферналов, так? — помрачнел Тэнгоку, отойдя и сев на стул. — Не нашли. Но будем вести расследование. — В котором нет смысла, — невесело усмехнулся Тэнгоку. — Мы с тобой прекрасно знаем, чьих рук это дело. Сакамичи там встречался… со своими школьными друзьями или кем? — Да, — кивнул Клауд, так и оставшись стоять. — Пока кто-то из них списывался, их почту могли перехватить и узнать дату похода в Косой переулок, — сказал Тэнгоку. — Сакамичи теснее всего связан с Сангаку. Мидосуджи это знает. И он сделал свой ход. Намекнул, что его терпение лопнуло. Черт, — выругался он и смахнул со стола сахарницу. Она упала на пол недалеко от ног Клауда и с громким звоном разбилась. Тэнгоку снова поморщился и, отвернувшись, ткнул в сторону осколков палочкой. — Репаро, — приказал он. — Прости. Я психанул. Клауд ничего не ответил на это, и он все еще не смотрел на Тэнгоку. — Надо что-то решать. В срочном порядке, — тихо сказал Тэнгоку. — А мы даже не знаем, где эта сволочь сейчас скрывается. — Есть один способ узнать… — наконец хоть что-то ответил Клауд. — Если, конечно, Мидосуджи не установил защитные чары, из-за которых почтовые совы не могут найти к нему дорогу. — Что? — приподнял бровь Тэнгоку. — При чем тут совы? О чем ты говоришь? — Мне сказал об этом Сакамичи, — попытался объяснить Клауд. — Когда он учился на четвертом курсе, он сбежал из школы на метле и, чтобы добраться до Лондона, использовал свою сову. Она показала ему путь. Так же он сделал на пятом, когда полетел со своими друзьями создавать магический артефакт. — Пха, — не выдержав, произнес Тэнгоку и прижал ладонь ко рту. — Это шутка такая? — Нет. Это была его идея, которую он воспринял как нечто обычное. — Обычное? Да никто в жизни так не делал! Кому придет в голову использовать почтовую сову как ориентир и полететь за ней? Клауд обернулся, и на его лице была слабая улыбка. — Гордишься, да? — с ухмылкой прищурился Тэнгоку. — Мой-то все равно лучше. — Мы сыновьями меряемся? — спросил Клауд, на что Тэнгоку отмахнулся и перевел тему обратно. — Это может сработать, если блока нет. Можно даже попробовать. Наложить на себя дезиллюминационное заклинание. Но в нашем случае этот способ даже с чарами невидимости опасен, если мы не хотим раскрыться раньше времени. Хотя… — Тэнгоку поднялся со стула, сжимая кулаки. — Хрен с этим. Я сражусь с ним — не могу больше просто сидеть здесь и нервничать. Не после той херни, которую он выкинул. — Нет, — строго ответил Клауд. — Ты мне не приказывай! — посмотрел на него Тэнгоку. — В Косом переулке были десятки инферналов. Можешь представить, какой силой должен обладать волшебник, чтобы оживить столько? К тому же он умеет колдовать без палочки, если ты вдруг забыл. — А у меня есть обскур. — Он может тебя защитить, верно? — склонил голову Клауд. — Но даже с ним тебя можно убить, я прав? — Если постараться, — неохотно согласился Тэнгоку. — Это безрассудно, ты понимаешь? Ты готов просто взять и рискнуть жизнью? Нужно найти другой способ избавиться от проблемы, — сказал Клауд, отчего Тэнгоку почти застонал. — Нет никакого другого способа. Если бы был, мы бы уже придумали что-нибудь! Год прошел — очнись! — В худшем случае ты умрешь, — ответил Клауд. — В лучшем — ты убьешь его. Хотя будет ли это лучшим случаем? Ты убивал когда-нибудь? — Боишься за мою душу? — улыбнулся Тэнгоку. — Думаешь, я не справлюсь? Или… думаешь, что после этого точно не сможешь чувствовать ко мне то, что чувствуешь сейчас? Клауд снова отвернулся. — Это все не важно. Единственное, чего я боюсь, — потерять тебя. Я не могу этого допустить. Только не теперь. Не после того, как я пятнадцать лет считал тебя мертвым. — Я тоже не хочу умирать, — недолго помолчав, ответил Тэнгоку. Его улыбка уже исчезла. — Но Сангаку мой сын. Я не могу закрыть глаза на то, что ему грозит опасность. — Я понимаю это. Я так же, как ты, хочу защитить его, — сказал Клауд. — Но он не дает защитить себя. Даже сейчас он вряд ли решит не возвращаться в Хогвартс. Там он не будет в полной безопасности. Мидосуджи найдет способ проникнуть и туда. Использует кого-нибудь еще. Так все и будет, по всей видимости. — Я скажу тебе больше — Сангаку теперь точно поедет в школу, — помрачнел Тэнгоку. — Он не выдержит, если из-за него пострадает кто-нибудь еще, потому что… Как я там говорил? Он гребаный святой? — Значит… его действительно не отговорить, — понял Клауд, и в его голосе послышалось открытое сожаление. — И тебя тоже… — Прости, — с грустью ответил Тэнгоку и сел обратно на стул. Клауд еще какое-то время стоял на месте, совершенно не двигаясь, но потом вдруг резко развернулся, подошел ближе и опустился на одно колено перед Тэнгоку, положив ладони на его колени и заглядывая в глаза. — Я с тобой пойду в таком случае. Не знаю, что нас ждет. Если мы оба… — с уверенностью начал Клауд, но Тэнгоку прервал его, подняв ладонь. — Дети же без защиты останутся. Ты должен защитить их. Нет причин тебе рисковать собой. — Ты просишь меня о невозможном, — ответил Клауд с исказившимся от боли лицом. — Я знаю, — грустно улыбнулся Тэнгоку. — Знаю, знаю. — Он наклонился и уткнулся в лоб Клауда своим, закрыв глаза. — Ты такой замечательный. Ты можешь сделать даже невозможное. Ты должен… Ради них. — Я тебя люблю… — ослабшим голосом сказал Клауд, и Тэнгоку поймал себя на мысли, что практически ответил «я тебя тоже». Господи, он сошел с ума? Но прежде чем он все-таки сказал хоть что-то, на глаза попалось плечо Клауда, мантия и рубашка на котором были порваны, а на коже… — Ты что, ранен? — обеспокоенно спросил Тэнгоку и, повнимательнее рассмотрев плечо, точно обнаружил кровь. — А, да, — спокойно сказал Клауд, развернув к себе руку и безучастно взглянув на поврежденное место. — Зацепился за что-то — не помню. — И ты просто игнорировал это? — нахмуренно отчитал Тэнгоку и, встав со стула, потащил Клауда за здоровую руку за собой. Дойдя до ванной, Тэнгоку открыл дверь, зажег свет, стянул с Клауда мантию и начал расстегивать пуговицы на рубашке. — И не смотри так, — возмущенно сказал Тэнгоку, заметив чуть удивленный взгляд. — Наверняка грязь попала. Надо промыть, а потом я попробую залечить. Клауд не стал ничего отвечать или возражать — просто позволил Тэнгоку делать все, что он хотел. Рукав белой рубашки оказался сильно пропитанным кровью. Она отправилась в стиральную машину, как и мантия, и Тэнгоку проглотил вставший в горле комок, когда увидел рану во всей красе — неглубокую, по всей видимости, но довольно широкую. — Сейчас, — сказал он и, схватив полотенце, намочил его холодной водой из-под крана. — К ранам ведь не применяют очищающие заклинания, так? Извини, медик из меня не очень. — Нет, — ответил Клауд, и Тэнгоку, заставив его сесть на край ванны, с осторожностью попробовал промыть поврежденное место кончиком полотенца. Клауд плотно сжал губы, поморщившись. — Я быстро, потерпи немного, — виновато сказал Тэнгоку, стараясь действовать еще аккуратнее. Когда ему показалось, что он справился с задачей, он убрал теперь запачканное бледными красными пятнами полотенце и достал палочку. Рана медленно начала затягиваться под действием заклинания до тех пор, пока ткани частично не восстановились. — Ну вот, вполне ничего, — слабо улыбнулся Тэнгоку, оценив свои труды. Однако он быстро потерял эту улыбку, потому что теперь заметил, что у Клауда были шрамы. Много. Всяких разных. Широких, узких, длинных, коротких. На руках, на груди, на животе. Они все были последствием попадания атакующих заклинаний, потому что шрамы от магии оставались на всю жизнь, — их невозможно было свести. Так вот… какой была его жизнь все эти годы, пока он работал в мракоборческом центре? А ценил ли он свою жизнь вообще? — Я не хочу, чтобы появились и другие, — тихо сказал Тэнгоку, и Клауд удивленно поднял на него взгляд. — Я о твоих шрамах. Раскрыв рот, Клауд как будто хотел что-то сказать, но не смог. Видимо, услышанное в какой-то степени обескуражило его, и, поняв это, Тэнгоку снова не смог сдержать мягкой улыбки. — Иди сюда, ну, — попросил он, обхватив лицо Клауда ладонями, и наклонился к его губам. Прижавшись к ним в поцелуе, Тэнгоку настойчиво проник языком в рот, и Клауд все же ответил, хотя и без особого энтузиазма. Словно сделал одолжение. Отодвинувшись и выпрямившись, Тэнгоку чуть нахмурился, и Клауд спросил: — Что на тебя нашло? — Что на меня нашло? — повторил Тэнгоку. — Ты не хочешь целоваться со мной? — Это ты никогда не целовался со мной, — почти изумленно ответил Клауд. — Если не считать дня, когда мы впервые встретились в прошлом году. — Может, теперь я хочу целовать тебя? — уже готовясь обидеться, сказал Тэнгоку и отвернулся. — Ты должен быть счастлив. Разве нет? Что с тобой не так? Ты сказал, что любишь меня, несколько минут назад. Но ты никогда не прикасаешься ко мне сам. Неужели тебе этого совсем не хочется? — Хочется, — признался Клауд. — Просто… я не думаю, что достоин этого. — Почему нет? — возмутился Тэнгоку. — Из-за того, что ты последовал пророчеству? Так у тебя не было выбора. Ты просто такой человек — а пророчества на то и пророчества. Если они настоящие — они сбудутся в любом случае. — Это оправдывает меня? — спросил Клауд. — Конечно нет, — резко ответил Тэнгоку. — Но ты сделал это ради меня. Это главное. Я был в шоке, я никогда не думал, что кто-то может хотеть меня настолько сильно. И я… это обрадовало меня в каком-то смысле. — Тэнгоку, — позвал Клауд с болью в голосе. — Ты не будешь рад, если узнаешь все подробности. Я рассказал тебе не все. Как и Сакамичи не смог рассказать. Я боялся, что он не перенесет боли, если открыть ему все. Я боялся, что потеряю тебя, только-только обретя, потому что ты точно не простишь меня. — Что? — нахмурился Тэнгоку. — О чем ты таком говоришь? В пророчестве была еще одна деталь? Что это? — Если ты не против… — с явным трудом сказал Клауд, — давай вернемся на кухню и там поговорим. Я должен рассказать тебе все. Ты имеешь право знать, и мне жаль, что я тянул с этим столько времени. Я просто… я слабак, ты знаешь. Мне ни на что не хватает смелости. — Отлично, — нервно ответил Тэнгоку и резко развернулся. — Увидимся на кухне, — сказал он, прежде чем уйти. И что это такое было? О чем говорил Клауд? Что могло быть в пророчестве еще? Что могло сделать его еще ужаснее? Ломая голову, Тэнгоку пришел обратно на кухню и устало рухнул на стул, прижимая руку к голове, которая медленно, но верно начинала болеть. Проблем с Мидосуджи ему не хватало, да? Решило навалиться еще что-то. Ну замечательно — становись в очередь… Клауд пришел только спустя несколько минут. Он надел другую рубашку, привел волосы — свои дурацкие волосы, которые в точности повторяли прическу Тэнгоку, разве что были прямыми, а не кудрявыми, — в порядок, но вряд ли стал выглядеть лучше, чем было. Казалось, будто не было того времени, которое они потратили на разговор. Казалось, будто Клауд только сейчас вернулся домой после своих разборок с инферналами. Он тоже сел на стул — теперь они были на одном уровне друг с другом, хотя между ними осталось приличное расстояние почти во весь стол, а он был не маленьким. — Прошлой весной, — нерешительно начал Клауд после того, как почти минуту собирался с мыслями, — я привел Сакамичи в Министерство. Я храню омут памяти в своем кабинете, и я решил с помощью него показать ему свои воспоминания о дне, когда было сделано пророчество. Не мог рассказывать своими словами. — Ага, — скучающе ответил Тэнгоку, демонстративно подперев щеку ладонью. Клауд проигнорировал его жест и продолжил спокойным тоном, глядя куда-то перед собой: — Я показал ему все то, что потом объяснил и тебе. Как ты уже понял, там была одна неточность. И чтобы скрыть ее, я немного исправил воспоминания, которые показал ему, и немного недоговорил тебе. Честно говоря, я и сам не был уверен в том, что все сработало именно так, как сказала прорицательница, потому что я не знал подробностей жизни Сакамичи и Сангаку. Не знал, как вообще могло произойти то, о чем говорило пророчество. Но когда я разговаривал с твоим сыном зимой в Хогсмиде, он подтвердил все слова пророчества, хотя я опять же не услышал подробностей. — Так, это все очень запутанно, — поднял ладонь Тэнгоку, но опустил голову и тряхнул волосами. — Что за недостающая деталь? Просто назови ее. — Сакамичи — тот, кто должен был спасти Сангаку от смерти, — напряженно ответил Клауд. — Но прежде… Сакамичи — тот, кто должен был его и погубить перед этим. Но я… не думаю, что он сделал это нарочно. Возможно, он просто каким-то образом привел к событию, из-за которого Сангаку и подавил свою магию. Пытаясь переварить услышанное, Тэнгоку поднял голову и ошарашенно моргнул, потому что то, что сказал только что Клауд, было… чем? Сумасшествием? Бредом? — О чем ты вообще? — возмутился Тэнгоку, поднявшись на ноги и поставив ладони на стол. — Ты сам говорил, что они любят друг друга, разве не так? Каким на хрен образом один мог привести другого к обскуру? Ты хоть понимаешь, насколько безумно это звучит? Каким образом он мог спасти его после такого? — Я разговаривал с профессором из школы, с мистером Пьером, — сказал Клауд, напряженно нахмурившись и не поднимая взгляда. — У Сакамичи есть способность. Беспрецедентная способность, о которой никто никогда не слышал. Подобным обладают разве что дементоры, но Сакамичи человек. И он может забирать чужую магию, пропускать ее через себя. Так он помог Сангаку, прежде чем его обскур стал достаточно большим, чтобы убить носителя. Сакамичи, должно быть, выпустил часть магии Сангаку на волю, когда тот не мог сам, чтобы остановить рост обскура. — Вот, значит, как, — понимающе сказал Тэнгоку, чувствуя, как начинает закипать от злости. Какого хрена вообще это все случилось? Это же просто в голове не укладывалось. — Так ты совершил гораздо больше, чем я думал… Ты… знал все это наперед, и ты… О чем ты думал, позволишь спросить? Тогда, в самом начале. Ты понимал, что своими действиями навредишь сразу двоим… Черт, не только своему ребенку, но и моему тоже. И ты просто взял и сделал это? Ты даже не пытался противиться? Какое-то время Клауд просто молчал, но еще до того момента, когда Тэнгоку уже был готов выйти из себя окончательно, он все же ответил: — Прости, но это так… Я держал это в голове, когда встретил маму Сакамичи, но я и правда ничего не сделал для того, чтобы это пророчество не сбылось. Я был готов… хвататься за любую возможность, если это в конечном счете приведет к тому, что ты заметишь меня. Даже был готов поверить в безумные слова чокнутой старухи. Тэнгоку наклонил голову и… почти рассмеялся. Боже, ему так сильно хотелось рассмеяться сейчас. — Но тогда я многого не знал, — тихо добавил Клауд. — Я не знал, что Сакамичи и Сангаку полюбят друг друга. Я не знал, что Сангаку станет обскуриалом. — А если бы знал… — заставил себя сказать Тэнгоку. Теперь его била мелкая дрожь, как при лихорадке, но он игнорировал это, продолжая стоять, говорить. — Если бы ты знал обо всем этом, ты бы принял другое решение? Скажи мне! — потребовал он, резко подняв голову. Они столкнулись взглядами. Всего на секунду. У Клауда в глазах стоял ужас и боль, Тэнгоку не знал, какие эмоции сейчас были на собственном лице. — Это же… — почти всхлипнул он, продолжая, и прижал тыльную сторону ладони ко рту. — Он тебе не принадлежал. Он был не твоим… Ты не имел права использовать его ради своих целей… — Мне нет оправдания, — только сказал в ответ Клауд, и Тэнгоку снова опустил голову. — Что ты чувствовал, когда все выяснилось? Когда ты понял, что натворил… Понравилось ли тебе… играть в Бога, м? — Конечно нет… — с сожалением сказал Клауд. Несколько раз моргнув, Тэнгоку вытер влажные от слез глаза и все же сел обратно, потому что ноги совсем ослабели и тоже дрожали. — Это глупо… Это все так чертовски глупо, — заговорил он, чувствуя, как сердце в груди разрывается от боли. — В этом нет никакого смысла. Что бы ты ни делал, узнал бы ты о пророчестве или нет, исход был бы единым. Это не твоя ответственность — это просто… судьба. Но как же это… Господи… — горько усмехнувшись, сказал Тэнгоку и прижал ко лбу кулак. — Я бы ни за что не решился вернуться сюда, если бы не мое предчувствие. Я знал, что я должен, что я нужен здесь зачем-то. А потом я оказался в Косом переулке в тот самый момент, когда ты тоже был там. Мы встретились, потому что должны были. Потому что ты должен был получить свое, а я… Меня бы здесь сейчас не было, если бы Сангаку не грозила беда. Ему бы не грозила эта беда, если бы он не стал обскуриалом, а все опять же… из-за нас… Все, что происходит теперь, из-за нас. Все проблемы. Наши проблемы, проблемы наших детей. Если бы ты не влюбился в меня, ничего бы этого не было. Но Клауд снова молчал, и, посмотрев на него, Тэнгоку увидел опущенный взгляд. — Ты только посмотри, — добавил он, нервно хихикнув, — к чему привела твоя одержимая любовь. Безумие и только. Бе-зу-ми-е. — …Мне жаль, — подавленно ответил Клауд. — У тебя есть все причины ненавидеть меня после этого. — Да я бы только рад, знаешь, — резко ответил Тэнгоку, снова встав, и попытался уйти. Но едва он сделал несколько шагов, как в ужасе остановился, потому что… черт, он мог поклясться — его задержала магическая энергия… Его энергия. Сила обскура. Замерев на месте, Тэнгоку прижал ладонь к груди, чувствуя там, внутри, неприятное жжение. Словно ему пытались о чем-то сказать, донести… — Тэнгоку… — тихо позвал из-за спины Клауд, и, развернувшись, Тэнгоку увидел его стоящим возле стола, словно он был готов рвануть следом, но удержал себя. — Я создал нечто… — с трудом сказал Тэнгоку, едва в силах дышать из-за комка, вставшего в горле. — А из-за меня… он может погибнуть. Ты… понимаешь, что я чувствую? Стараясь не смотреть в глаза, Клауд едва заметно кивнул. — Если ты больше не захочешь связываться со мной, я обязан отпустить тебя. К своему же удивлению, Тэнгоку улыбнулся. Чувствуя себя окончательно спятившим, он сделал шаг навстречу. Затем второй. Третий. Остановившись только тогда, когда вжался в Клауда своим телом, он снова поцеловал его, на этот раз запуская пальцы в волосы на затылке, чувствуя, как ладони крепко обхватывают за талию, давая понять… нет, никуда он его не отпустит… Тэнгоку ни за что бы в это не поверил. Но все мысли почти сразу же выветрились из головы, потому что затопило таким сильным чувством облегчения, что ноги подогнулись. Тэнгоку запросто бы свалился, но Клауд удержал его на месте, обнимая за спину, углубляя поцелуй, от которого ехала крыша. Стоило ли после этого сомневаться в чем-то? — Я должен показать тебе кое-что, — со сбившимся дыханием сказал Тэнгоку, немного отодвинувшись, и заметил в глазах напротив вопрос. — Дай руку… Недолго помедлив, Клауд выполнил просьбу. Приподнял левую ладонь, второй рукой продолжая обнимать за спину, и Тэнгоку прижал к его ладони свою правую. — Не бойся, — произнес он и направил магию, чтобы маленькая часть высвободилась наружу. Клауд едва ощутимо вздрогнул, но руку не отдернул, не убрал, когда их ладони окутались движущимся черным облаком энергии. Тэнгоку и сам почти задрожал, не в силах оторвать взгляда, и… кажется, все было в порядке? — Не больно? — спросил он осторожно, на что Клауд отрицательно качнул головой. — Но он должен навредить мне, так? — Не обязательно, — ответил Тэнгоку, заставив энергию рассеяться, а потом сжал пальцы, чтобы переплести их с пальцами Клауда. — Единственные, кому не вредит обскур, — те, кому он доверяет. Он… принял тебя. — А ты… — тихо спросил Клауд, и Тэнгоку грустно улыбнулся. — Не знаю. Не спрашивай меня об этом. Я ничего о себе не знаю. Я не знаю, кто я… или что я… Скорее всего, меня настоящего уже давно нет. Есть только то, во что мы превратились, соединившись. Зато я нашел ответ. — Ответ? — Ага, — выдохнул Тэнгоку. — Никак не мог понять, почему остался в твоем доме. Почему хотел видеть тебя каждый день. Но ты ему нужен… Твоя любовь его успокаивает… О, ладно… — прервался он, увидев в глазах Клауда мелькнувшее разочарование. — Это странно звучит, ты прав. Скажу иначе — ты нужен мне. — Но ты этому не рад? — предположил в ответ Клауд. Опустив их ладони и расцепив пальцы, Тэнгоку неохотно отступил назад и посмотрел в сторону. — Не знаю. Сложно сказать. Я помню лишь одну свою привязанность. И я ужасно разочаровался в этом, потому что я оказался не нужен ей так, как хотел… — Тэрра, да? — тихо сказал Клауд. — Вариантов немного, ага, — пожал плечами Тэнгоку. — Но с тобой… Тебе было плевать на всех, даже на людей, которые твоя полноправная семья. Ты думал только обо мне. Я, наверное, мечтал о чем-то таком, но когда столкнулся с этим на самом деле, то понял, насколько это ужасно. Я понимаю, что так нельзя… Ох, черт. Отвернувшись, Тэнгоку на пару секунд вцепился в свои волосы, а потом уставился на пол, нервно кусая губу. — Мне будет плохо без тебя, — добавил он следом. — И я, скорее всего, выберу остаться рядом, даже если я ни в коем случае не должен поощрять тебя и твои действия. Но… я вернулся для искупления. Если я считаю, что заслуживаю этой попытки… чем ты хуже? Может быть… если все это вдруг закончится хорошо, мы тоже обретем подобие счастья? Но пока… если не будем работать вместе, у нас вообще нет шанса победить. Сможешь вместо меня выбрать наших детей? — Я сделаю это, — тихо ответил Клауд, но в голосе была слышна уверенность. Тэнгоку улыбнулся, развернулся обратно и снова поцеловал. — Получишь сотню поцелуев. Тысячу. Все, что захочешь. — Хорошо, — грустно улыбнувшись, согласился Клауд, и Тэнгоку нежно провел пальцами по его щеке и подбородку. — Нужно достать хорошую метлу, — сказал он и прервал себя. — А, черт, сейчас уже ночь. — Я сделаю все завтра. Не суйся в Косой переулок. Тем более в такое время — там будет полно мракоборцев. — Ты прав, — вздохнул Тэнгоку, а потом добавил: — Сегодня был просто убийственный день. У тебя тоже. — Ага. Завтра уже в шесть придется отправиться в Министерство. Работы теперь море, — ответил Клауд. — Оу, — разочарованно произнес Тэнгоку. — Значит, у нас ужасно мало времени для того, чтобы поспать. — У нас? — вопросительно приподнял бровь Клауд. — Я хочу в твою постель, — признался Тэнгоку, лукаво усмехнувшись, и увидел, как лицо Клауда искажается изумлением, а на щеках вспыхивает бледный румянец. Вот это да. — Не шути… — Не шучу, — возразил Тэнгоку и потянул за собой. Спальня к тому же была совсем недалеко. Тэнгоку открыл дверь, подошел к довольно широкой кровати и, стянув с нее светлое покрывало, начал раздеваться. Он не оборачивался — и так знал, что хозяин этой самой спальни в полном шоке. Ну и ладно, пусть привыкает. Оставив одно нижнее белье, Тэнгоку залез под одеяло, устроившись боком на краю, и подумал, что не испытывал такого блаженства уже сотню лет. Конечно, никакой диван не сравнится с нормальной постелью. — Ты тоже ложись — реально же рано вставать, — отметил Тэнгоку и наконец услышал, как где-то за спиной зашуршала одежда. Клауд потратил на раздевание чуть больше времени, а после лег на другой край кровати, и Тэнгоку снова почувствовал себя спокойнее. Он чувствовал, что хотел сохранить это, этого человека и то, что они обрели за все время, что он оставался здесь. Могло ли это стать мотивацией? Стимулом для того, чтобы вернуться живым, если он и правда найдет Мидосуджи и сразится с ним? Чтобы продолжать… Чтобы позволять любить себя. Видимо, это еще предстояло проверить, но раньше, чем он успел представить, какой будет их жизнь через год или два, Тэнгоку все же заснул. Он проснулся глубокой ночью от голодных спазмов в желудке и с сожалением понял, что так и не поужинал, напрочь забыв про это. Вставать, конечно, не хотелось, но пришлось заставить себя откинуть одеяло и сесть. Обручальное кольцо скользнуло по цепочке вниз и качнулось, дав слабый отблеск от фонарного света, проникающего через не до конца занавешенное окно. Тэнгоку поймал кольцо ладонью, сжав в пальцах. Обернулся. Клауд, конечно же, спал, повернувшись в противоположную сторону, и, увидев его, Тэнгоку почувствовал, как сердце пропускает удар. Иногда… все меняется. И иногда самый лучший выход — эти изменения принять, ведь так? Невольно улыбнувшись, Тэнгоку потянул за цепочку, чтобы нащупать замочек, расстегнул его и снова сжал кольцо в кулаке. Я слишком долго держался за тебя, — сказал он про себя, позволяя далеким воспоминаниям ворваться в голову и понестись яркими вспышками. Воспоминаниям о том времени, когда ему казалось, что он обязательно станет самым счастливым. Но кто знает, может, все получится теперь? Просто не таким образом, который он представлял. Не колеблясь больше ни секунды, он выпустил магию, и темная энергия поглотила металл в его ладони, оставив после только пыль.