В четверг, после занятий, Манами был вызван в больничное крыло повторно. Он и так заходил туда каждое утро перед завтраком или перед уроками в том случае, если немного просыпал или если было окно; целительница недолго осматривала его, и все было относительно нормально
вроде как. Манами и сам чувствовал себя неплохо, но перед встречей с целителем из Мунго все-таки немного пасовал, не зная, чем это может кончиться. Неизвестность тоже не успокаивала, но легкая паника перед возможностью услышать точную оценку его состояния была куда неприятнее и вызывала гораздо больше тревоги.
Он трусил. Наверное, да, потому что не смог пойти один, как планировал это изначально, и попросил Оноду сходить вместе с ним. Онода согласился не раздумывая, но всю дорогу до лазарета старался сдерживать свою напряженность, даже если получалось не очень. Тем не менее, пока он был рядом, Манами чувствовал себя немного смелее и, к удивлению, совсем не жалел о своем действии. Это было бы глупо и правда — в любом случае пришлось бы рассказать обо всем позже, а теперь он избавил себя от этой необходимости, потому что Онода услышит все сам. Чистые факты без всяких недомолвок, какие бы, возможно, оставил Манами, не решившись сказать человеку, который его любит, что-то поистине страшное.
Целитель из больницы был не незнакомым, что оказалось, наверное, даже к лучшему. Манами видел его уже много раз — он занимался его случаем с самого начала, поэтому принес с собой толстую медицинскую карту Манами и перед осмотром долго сопоставлял ее с картой, которая велась в больничном крыле Хогвартса. Но даже после этого время продолжило тянуться, потому что целитель начал задавать вопросы, пытаясь выяснить все мелкие детали касательно того, как именно Манами себя чувствовал и в какие моменты становилось хуже всего. Он постоянно записывал что-то на куске пергамента, выглядя при этом довольно беспристрастно, а Манами периодически бросал взгляд в конец помещения, где Комари медленно и сосредоточенно так же фиксировал что-то в своем блокноте, похоже не пропуская ни единого слова опытного целителя, посетившего их.
Когда дело наконец дошло до каких-то более существенных, по мнению Манами, действий, он снова понял, что все пройдет не так быстро, как ему хотелось. Целитель не только осмотрел его, просканировав (или как это лучше назвать?) его тело с помощью волшебной палочки, но еще взял кровь для анализа, что, к счастью, делалось не примитивным магловским способом, как было в обычных больницах, а тоже с использованием магии. Практически безболезненно и не противно, хотя Оноде от вида застывших на мгновение в воздухе рубиновых капель, прежде чем они оказались в пробирке, очевидно стало дурно, но он не позволил себе отвернуться — лишь плотно сжал губы.
И даже после всех этих процедур им пришлось снова ждать, пока целитель, перейдя в кабинет, делал исследование крови. Манами заскучал и мог бы даже заснуть, если бы не тревога, вызванная предположениями о том, какой вердикт будет вынесен в самом конце. Онода тоже до сих пор был напряжен. Сидел рядом с Манами на одной кровати, держал его за руку нервно подрагивающими пальцами, и от всей этой ситуации хотелось незамедлительно сбежать.
Им обоим наверняка.
Целитель вышел обратно спустя, наверное, полчаса, и по его лицу трудно было догадаться о том, что сейчас будет сказано.
— Итак, — спокойным тоном произнес он, опустившись на стул перед Манами и Онодой, но обращаясь скорее только к первому. — Результаты анализов не обнадеживают, как бы прискорбно это ни звучало, и нарушение работы жизненно важных органов никогда не проходит бесследно. Я бы хотел сказать тебе, что это прекратится, но не могу.
— Значит, — невесело усмехнулся Манами, — это будет продолжаться до тех пор, пока не убьет меня.
— Да, — едва заметно кивнул целитель. — Со временем головокружение, слабость будут напоминать о себе все чаще. Так же вероятно снижение аппетита, потеря веса. Нарушение дыхания и боли в области груди — это начнет повторяться, и лекарства смогут лишь облегчить твое состояние, но не вылечить. В конце концов тебе придется снова лечь в больницу, чтобы целители постоянно могли за тобой присматривать и оказывать необходимую помощь…
— Ну, этого следовало ожидать, наверное, — без желания ответил Манами, стараясь не обращать внимания на то, как Онода все сильнее стискивает его ладонь. — И… когда, по-вашему, возникнет такая необходимость?
Вопрос дался Манами с трудом. Нет, он не хотел даже рассматривать вариант, при котором снова застрянет в больнице, но если это будет единственной возможностью продлить ему жизнь хоть немного…
— Полтора года, — недолго помолчав ответил целитель. — Максимум два. Это прогноз, который я могу дать тебе.
— Хорошо. Понятно, — сказал Манами, опуская голову и пытаясь не дать чувству отчаяния и безысходности завладеть им. Вот и все, да? Что бы он ни делал, в конце его ждет лишь один исход, и он, скорее всего, даже не заметит, как пролетит это время… Этого же было так мало. Так ужасно мало.
— Простите, — резко и громко извинился Онода, отчего Манами даже вздрогнул. — Вы уверены, что ничего нельзя сделать? Всему причиной ведь магия обскура. Может быть, возможно найти какой-то способ…
— Вы не можете убрать ее, мистер Онода, — ответил целитель. — Извлечение обскура — очень сложная и опасная операция как для носителя, так и для того, кто за подобную операцию возьмется. Возможно, на самых ранних стадиях, когда обскур еще слишком мал, извлечение его и могло бы исправить ситуацию, но это тоже лишь предположение. Я подозреваю, что он слишком тесно переплетен с остальной магией волшебника, а лишение кого-то его магической силы просто… приведет к преждевременной смерти.
— …Это так… несправедливо. Даже поверить трудно, — поморщился Онода, опуская взгляд, и Манами почувствовал еще большую безнадежность — осознавать неугасающую силу чужой надежды было почти невыносимо.
— Это примерно так же, как полное обескровливание, — попытался объяснить целитель. — Этим ничего не добиться, кроме неминуемой смерти.
Онода стал еще подавленнее, видимо не зная, что еще сказать или спросить. Манами, глядя на него, тоже молчал, с трудом борясь с тоской и застрявшим в горле комком. Он сам, может, и мог смириться с этим в конце концов, но Онода… Для него даже мысль об этом была нестерпимой.
— Как я понял, ты хочешь играть в квиддич, — добавил целитель, поднявшись со стула и положив ладонь на спинку.
Манами медленно кивнул, не подняв глаз.
— Это будет очень трудно, ты ведь понимаешь? — спросил целитель так, словно и не считал это полным безумием в такой ситуации.
— Да, понимаю, — ответил Манами, начиная ощущать отголоски стыда. Он делал это осознанно — вынуждал других людей беспокоиться, потому что сам не мог противиться собственным потребностям. И даже если целителю из Мунго было, скорее всего, все равно, до сих пор еще оставались другие.
— Могу лишь посоветовать тебе подумать об этом еще раз. А если этого будет недостаточно, подумай после того, как почувствуешь себя плохо во время полета.
— Я справлюсь, — сухо ответил Манами, подняв взгляд, и целитель слабо улыбнулся.
— Поразительное стремление. Что ж, твой выбор, — сказал он, одернув рукав желтой мантии. — В таком случае мне пока больше нечего тебе сказать. Вы можете быть свободны.
— Спасибо, — тихо поблагодарил Манами и поднялся, все еще не отпуская ладонь Оноды — тот бы и не позволил. Вцепился и держал слишком крепко.
Они прошли к выходу вместе, и Манами никак не мог перестать думать о том, что, может быть, все-таки ошибся, решив взять Оноду с собой. Видеть целителя, слушать его — все это, видимо, только усугубило дело и восприятие не самого лучшего прогноза на будущее. Как же все было сложно. Как теперь им просто жить дальше, как раньше?
Ответ, конечно, не мог найтись так скоро — если он вообще был. Когда они оба покинули лазарет и направились к выходу с этажа, даже не обмолвившись друг с другом, куда именно идут, Манами не сразу это заметил. Они шли, опустив головы, и не видели, что кто-то ждет их. Это был Наруко. Он стоял недалеко от лестниц и выглядел вряд ли дружелюбно.
— Шокичи? Ты что тут… — немного удивленно спросил Онода, останавливаясь, и только теперь выпустил ладонь Манами.
Но Наруко не ответил, несмотря на то, что обратились прямо к нему. Он смотрел напряженно, и его сложенные на груди руки слишком крепко сжимали ткань мантии. Манами, к своей досаде, начал догадываться, в чем дело.
— Ты знаешь? — со вздохом спросил он.
— Я подслушал, — мрачно ответил Наруко, кивнув. — А что? Вы собирались скрывать это?
— …Не знаю, — пожал плечами Манами, взглянув на Оноду, который не выказал никакой реакции, а просто снова смотрел в пол, словно пристыженно. — Я как-то не успел об этом подумать, знаешь. Не до этого было.
— Да, — согласился Наруко. — Зато было до квиддича, наверное.
— Слушай, Шокичи, — устало попросил Манами. — Я не хочу с тобой ссориться.
— Ссора? — переспросил Наруко, и его лицо смягчилось. — Кто говорит о ссоре? — Он подошел ближе, встал рядом и закинул на шею Манами руку, хотя ему это было не совсем удобно из-за разницы в росте. — Каждому из нас приходится чем-то жертвовать, если мы хотим быть вместе, а?
— И что ты имеешь в виду? — спросил Манами, испытывая острое желание пригнуться, чтобы на его шее не висели.
— То, что мне трудно поддержать вас. Но я должен хотя бы попытаться, потому что вы не трахаете мне мозг по поводу моих стремлений. Ну… по крайней мере, теперь.
— А, ты про свое желание пойти учиться на мракоборца после школы, — устало понял Манами, все-таки наклоняясь и убирая руку Наруко со своей шеи. — Лично я просто решил, что это для тебя лучше, чем бесконечные самообвинения и мысли о мести.
— Ладно, все, заткнись, — закатил глаза Наруко. — Ну так вы двое свободны сейчас?
— Свободны для чего? — спросил Онода с таким видом, будто заплачет в любую секунду.
— Я предлагаю пойти за метлами и немного размяться, — ухмыльнулся Наруко. — Давайте. Погода теплая, и до ужина еще есть время!
— Э… — растерялся Онода, а Манами против воли улыбнулся.
Когда они так делали? Ни разу в жизни?
Нет, им, конечно, приходилось летать на метлах на квиддичном поле во время игр, но еще
никогда Наруко не предлагал чего-то подобного — просто пойти и устроить самую обычную летную прогулку. Это не могло не понравиться. Манами — так точно; во-первых, потому что он все еще не сидел на метле с начала этого семестра, а во-вторых, потому что у него, кажется, без шуток появился шанс полетать с Онодой и Наруко, втроем.
— Конечно пойдем, — все же взбодрился Манами, хватая Оноду за руку. — Это просто отличная идея.
— Но, Сангаку, — позвал Онода почти возмущенным тоном, хотя Наруко тоже не желал принимать возражения и лишь подтолкнул друга вперед, к лестнице.
— Все нормально, — ответил Манами, когда они остановились на ступеньке, дожидаясь, пока лестница не доставит их на первый этаж. — Я сейчас себя хорошо чувствую, поэтому давай просто сделаем это.
Онода не казался впечатленным этой идеей, но сопротивляться больше не стал и вроде даже слабо улыбнулся. Это было эгоистично, наверное, — игнорировать его чувства сейчас, но Манами и правда не знал, что сделать. У них не было никаких вариантов, никаких возможностей, и единственное, что они могли, кажется, действительно заключалось лишь в попытках отвлечься.
Таких, как эта.
Наверное, именно поэтому Манами, стоило ему только выйти на улицу и оседлать свою «Молнию», сорвался в небо с ужасающей быстротой и сбавил темп только тогда, когда заложило уши, а желудок намекнул о том, что может и вернуть все содержимое обратно.
— Эй, дикарь, гони в сторону озера! — крикнул ему Наруко, догоняя, а следом держался и Онода. — Точнее, не гони, а спокойнее! Это тебе не квиддичный матч!
— Ага, — с улыбкой ответил Манами и взял по прямой, стараясь поберечь организм.
Уф, он действительно это делал?
Но даже самый обычный полет без трюков и резких поворотов или спусков осчастливил его, словно это могло стать тем несуществующим лекарством от смерти. Манами летел до самого берега, больше не оборачиваясь, и только перед самой водой все-таки развернулся, делая большую дугу в воздухе и замечая, что Наруко замедляется. Он хотел притормозить здесь для чего-то?
Заинтересовавшись, Манами подлетел ближе, снижаясь, и удивился, когда увидел, как Наруко достает из своей сумки немного потрепанный квоффл.
— А вы думали, я шучу? — спросил он, широко ухмыляясь, и Манами понял, что Онода застыл с точно таким же удивлением на лице.
— Мы ведь ловцы, — растерянно сказал Онода, и Наруко подкинул на руке мяч.
— Тебя успокоит, если я скажу, что всегда любил позицию загонщика? — с улыбкой спросил он.
— Серьезно хочешь поперекидываться? — спросил Манами, и теперь ему стало скорее забавно от всего этого. — Ты действительно готов разочароваться, Шокичи?
— Ну, одного из вас я уже видел в деле, — ответил Наруко, одновременно без предупреждения бросая квоффл Оноде.
Тот запаниковал, но все-таки поймал, хоть и довольно неуклюже.
— Ладно, — сказал Онода и кинул мяч дальше, в сторону Манами.
Получилось чересчур осторожно и слабо. Квоффл едва долетел до нужного места — Манами пришлось подвинуться, чтобы поймать.
— Поиграем, когда вернется Шунске? — спросил он, кидая мяч Наруко, и тот поймал без лишних колебаний.
— Ну да, он нас всех здесь ниже плинтуса опустит! — рассмеялся Наруко. — Считай, что этот парень заменяет его! — добавил он, кивнув на квоффл, и снова кинул его Оноде.
— Я думаю, Имаизуми бы обиделся из-за такого сравнения, — ответил Онода, поймав пас, покачнувшись на метле.
— Кстати говоря, совсем забыл, — обратился к Наруко Манами, пока они продолжали перекидываться. — Ты ходил на свои дуэльные занятия? И как прошло?
— Да я просто охренел! — расхохотался в ответ Наруко. — Отец Сакамичи безумно крут!
— Что? — пискнул Онода, упустив следующий пас. — Пожалуйста, не говори так! Это ужасно стыдно! — с покрасневшими щеками попросил он и направил метлу вниз, чтобы подобрать упавший квоффл.
— Скорость моей реакции — полная хрень, оказывается! — как ни в чем не бывало продолжил Наруко, пожав плечами. — Он обезоруживал меня еще до того, как я успевал рот открыть! Я должен освоить побольше невербальных заклинаний, если хочу научиться атаковать побыстрее.
— Шокичи заставил нас отжиматься, приседать и качать пресс на тренировке, — пожаловался Онода, возвращаясь на свою высоту и бросая квоффл Манами. — Семь раз! Я считал! У меня до сих пор все болит.
— Это называется «общая физическая подготовка», Сакамичи! — снова посмеялся Наруко. — Шустряк с вами слишком нежничает!
— Это похоже на магловскую физкультуру — жуть полная, — поморщился Онода, и Манами с улыбкой отправил мяч к Наруко.
В этот раз вышло совсем криво, но Наруко смог поймать, опустившись на метле ниже. Он делал это так умело — и не скажешь, что всю жизнь учился играть только загонщиком. Похоже, в этом году у Гриффиндора будет куда больше шансов победить, и не важно, кого они возьмут вторым загонщиком. С их охотниками, с Онодой на позиции ловца они станут определенно устрашающей командой, и Манами невольно подумал о своей. Его собственная команда в прошедшем сезоне не блистала особыми талантами, если не считать Юто и одного из охотников, Добаши, с которым Манами вместе учился на одном курсе. И тем не менее они смогли добиться больших успехов — почти выиграли Кубок. Сможет ли он, Манами, дополнить их, сделать сильнее?
Задумавшись об этом, он пару раз пропустил пас от Оноды, а поиграв еще около двадцати минут, и вовсе почувствовал усталость. Солнце к тому же припекало, из-за чего жажда напала быстрее обычного, а вскоре Наруко, видимо, надоело ловить его ужасные подачи, и он предложил немного передохнуть.
Втроем они опустились под толстым раскидистым деревом. Манами скинул с себя мантию, чтобы было не так жарко, и постелил ее на землю, присаживаясь сверху. Онода и Наруко сделали так же, рассевшись подобием круга, после чего Наруко вытащил из сумки бутылку тыквенного сока и протянул ее Манами.
— Ну и замотали вы меня, парни, — шутливо сказал он, посмеявшись. — Я просто как выжатый лимон!
— Если хочешь сказать о том, как мы ужасны, говори прямо, — улыбнулся в ответ Манами, сделал несколько жадных глотков и передал бутылку Оноде.
Тот отпил немного заторможенно и словно задумавшись о чем-то. Он посмотрел, как Наруко крутит в руках старый квоффл, и озадаченно нахмурился.
— Что такое, Сакамичи? — поинтересовался Манами, отчего Онода вздрогнул и поспешил опустить взгляд.
— Да ничего, просто подумал…
— Подумал? О чем? — спросил Манами, не понимая, почему Онода медлит и мнется.
— Не знаю, уместно ли об этом сейчас говорить. Мы вроде отдыхаем, так?
— Если уж начал, то стоит заканчивать! — усмехнулся Наруко и хлопнул ладонью по плечу Оноды. — Какой это будет отдых, если ты сейчас просто засядешь с напряженной миной?
— Оу, ну… — растерялся Онода и нервно сжал в своих ладонях бутылку сока. — Ты просто напомнил мне о словах целителя, когда он разговаривал с нами сегодня… Он сравнил магию волшебников… с кровью в организме.
— Чего? — изумился Наруко, похоже ничего не понимая, а Манами насторожился — ведь Онода и не думал хотя бы ненадолго забывать о произошедшем.
— Мои способности, — тихо сказал тот, опустив голову. — Если я могу забирать магию, не могу ли я и отдавать ее тоже?
— Сакамичи, — напряженно позвал Манами, ощущая интуитивный страх и неприязнь. Как будто Онода свернул не туда в дремучем лесу и шел прямо к логову опасного зверя.
— Я об этом думал, — повысил Онода тон, резко вскинув голову, и посмотрел сначала на Манами, потом на Наруко. — Наверное, в начале пятого курса, немного позже того, как убедился в том, что умею нечто странное. А что, если я… Что, если я все еще могу помочь, но другим способом?
— Отдать мне свою магию? — спросил Манами, борясь внутри себя с желанием сказать Оноде, чтобы он даже думать о таком не смел. В этом было что-то плохое — интуиция кричала.
— По факту это скорее твоя магия, а не моя, — скованно улыбнулся Онода. — Но она… здоровая? Если можно так выразиться…
— Нет, — сухо ответил Манами раньше, чем Онода закончил, и тот изумленно моргнул. — Не надо. Не стоит экспериментировать со мной что-то подобное. Ты ведь помнишь,
чем закончился твой эксперимент в прошлый раз? Как плохо тебе было. Кто знает, может, это могло убить тебя.
— Это
спасло тебя — вот что важно, — спокойно возразил Онода. — И я не собираюсь брать. Я хотел… просто попробовать обратное…
— Попробуй со мной, — вдруг предложил Наруко, и Манами вместе с Онодой одновременно посмотрели на него. — Что? С моей магией ведь все в порядке?
— А ты правда не против? — удивился Онода. — То есть… я ведь не знаю, как это будет. Может… неприятно.
— Мне побоку, — пожал плечами Наруко. — Мы друзья, Сакамичи! Вот хрень! Просто сделай, что ты там задумал, потому что мне кажется, что я слишком долго вел себя как мудак по отношению к тебе.
— Ты ничего такого не делал, — мягко улыбнулся ему Онода и отдал бутылку с соком Манами.
Манами неохотно взял ее и посмотрел на обоих с неодобрением. Почему же интуиция так взбунтовалась? Что именно она пыталась сказать?
— Тебе руку дать или как? — спросил тем временем Наруко, и Онода сосредоточенно кивнул, вытирая свои ладони о брюки.
Наруко зачем-то закатал рукав, словно готовился тоже сдавать кровь, и Манами невольно поморщился. Ему захотелось отвернуться, но он заставил себя смотреть и наблюдал, как Онода осторожно обхватывает запястье Наруко пальцами, как хмурится, будто решая в уме сложный математический пример.
— Ты уже начал? — растерянно спросил Наруко спустя полминуты полного молчания и отсутствия любых движений.
Онода отмер и покачал головой.
— Не знаю. Никак, — сказал он, пытаясь развернуть мантию, на которой сидел, чтобы найти карман.
Он достал свою палочку, чтобы попробовать еще раз. Держал ее в свободной руке теперь, напряженно сжимая, но, кажется… все было бесполезно.
— Нет, — обреченно выдохнул он, отпуская запястье Наруко, спустя еще минуту такого же молчания. — Я думаю, что примерно понимаю, как это делается, просто не могу. Как будто магия встречает барьер и не уходит из меня.
— Может, во мне нет доступного места? — неловко усмехнулся Наруко, оттягивая рукав обратно.
— Не в этом дело, — подавленно ответил Онода. — Я не могу отпустить. Черт…
— Сакамичи, ты опять это делаешь, — тяжело вздохнул Манами. — Перестань. Хватит считать себя должным. Ты не должен вечно заниматься моим спасением.
— А что мне еще остается? — повысил тон Онода, посмотрев на него. — Просто ждать, пока ты умрешь? Ты издеваешься?
Резко оборвав себя, он прижал ладонь ко рту, и его глаза быстро наполнились слезами.
— Извини, — прошептал он задрожавшим голосом. — Прости, прости.
Манами расстроился сильнее прежнего. Он хотел пододвинуться, обнять Оноду, успокоить, но что-то словно останавливало.
— Давайте вы побудете тут вдвоем, а я вернусь в замок, лады? — предложил Наруко, неожиданно напоминая о своем присутствии.
Онода не ответил — теперь он всхлипывал, словно собираясь окончательно разрыдаться, и Манами не выдержал. Все же подсел к нему и, взяв за плечи, бережно прижал к себе.
— Иди. Спасибо, Шо, — сказал Манами, чувствуя, как Онода, сняв очки, утыкается лицом в его плечо.
Наруко кивнул. Бросив грустный взгляд на Оноду, он засобирался — засунул квоффл в сумку, надел мантию, даже не отряхнув ее, и оседлал свою метлу. Еще несколько секунд — и он стремительно улетел, оставляя Манами и Оноду вдвоем с бутылкой недопитого сока.
— Твоему другу тоже тяжело, — мягко проговорил Манами, обратив все свое внимание только на Оноду. — И если ты нагнетаешь — от этого не становится легче.
— Я знаю, — снова всхлипнул Онода и прижался сильнее. — Знаю, но я… Неужели это все? Неужели пришла пора сдаться?
— Я бы очень не хотел говорить тебе об этом, — ответил Манами, поглаживая по спине. — Не вынуждай меня делать это.
Но Онода задрожал сильнее, словно не желая принимать. С усилием он отодвинулся, и Манами на пару мгновений увидел его мокрое от слез лицо, прежде чем он отвернулся.
— Если не вместе, то как? — спросил Манами, и его голос дрогнул на последнем слове. Ему стало страшно. Снова так страшно. — Сакамичи…
— Я не могу. Не соглашусь с этим, — едва слышно ответил Онода и яростно помотал головой. — Нет!
Он замолчал, сильно вздрагивая всем телом, и Манами помешкал лишь пару секунд, прежде чем схватить за плечо и резко развернуть обратно к себе. Онода, кажется, даже удивиться не успел — тем более предпринять что-то. Манами подался вперед слишком быстро, а потом так же быстро столкнулся с Онодой губами, сразу утягивая в поцелуй, слыша едва ли убедительный стон протеста.
Онода вцепился в его плечи пальцами и как будто попытался оттолкнуть, но это показалось лишь на секунду. Потому что он ответил, позволил себя целовать, и Манами начал напирать, пока не придавил Оноду к траве, продолжая поцелуй уже более настойчиво.
Соленый привкус слез пробудил, кажется, отчаянье до конца. Манами дотянулся рукой до галстука Оноды, ослабил его, а потом торопливо и неловко расстегнул пару верхних пуговиц.
— Сангаку, не… — задыхаясь, попросил Онода, когда Манами перестал терзать его губы и опустился к шее, начиная беспорядочно целовать ее.
Онода обреченно простонал, сжимая пальцы на плечах Манами сильнее, но потом все-таки переместил ладони, запустил уже в волосы, и Манами, достигнув уха, осторожно прикусил мочку, тут же надавливая на нее языком.
— Не надо, — сказал Онода даже почти внятно, но остановиться не было никаких сил.
Манами чувствовал себя так, будто его держали на цепи очень много времени, а теперь внезапно отпустили. Он едва соображал, что делает, когда вытащил заправленную рубашку, когда проник ладонью под ткань, чтобы прикоснуться к коже, провести по животу, достигнуть ребер.
Онода из-за этого выгнулся под ним, громко выдыхая, Манами снова заткнул его поцелуем, не позволяя ничего говорить. И тут все словно преобразилось. Ощущения стали ярче, желание сильнее,
отчаянье… тоже. Манами понял, что теперь дрожит сам, а глаза становятся влажными. Нет, ему было мало. Слишком мало. И он знал, что не успеет насытиться этим.
— Ладно, ты прав, — с трудом выговорил он, почти не отрываясь губ Оноды.
Тот дышал теперь совсем часто и, кажется, уже тоже переставал соображать.
— Что?
— Ты прав, Сакамичи, — усмехнулся Манами, зажмурившись, потому что перед глазами было все мутным от слез. — Я люблю тебя.
— Сангаку? — почти удивленно позвал Онода, но тут же задохнулся снова, потому что Манами слишком сильно упер колено между его ног.
Ниже живота от возбуждения было уже жарко и чуть легче стало, только когда Онода согнул ногу, тоже надавливая. Манами глухо застонал и сам, после чего принялся расстегивать ремень на брюках Оноды, опираясь другой рукой возле его головы.
Пуговицы на ширинке поддались немного сложнее, но когда Манами разобрался с ними, то сразу протолкнул ладонь под нижнее белье, соскальзывая губами на подбородок, из-за того, что Онода слишком резко запрокинул голову, издавая еще один сдавленный стон.
— Ты бы хотел этого? — сквозь сбитое дыхание спросил Манами, пытаясь удобнее поместить ладонь. — Еще очень долго. Много, много лет…
Онода помог ему, опуская одну руку, чтобы немного отодвинуть брюки вместе с бельем вниз.
— Именно этого ты хочешь? — спросил Манами снова, сжимая пальцы сильнее, медленно ускоряя темп.
— Хочу, — с трудом ответил Онода, и Манами улыбнулся, уткнувшись лицом в его шею.
Он был на грани, даже почти ничего не сделав с собой, не прикоснувшись. Он мог кончить, кажется, просто с упертым между ног коленом Оноды, но совершать удивительное не пришлось, потому что Онода тоже расстегнул его брюки и просунул ладонь внутрь. Нескольких движений хватило, на самом деле. Уже совсем вскоре Манами достиг пика и застонал почти умоляюще — давая понять, что больше не вынесет. Онода ненадолго отстал от него.
После того, как все закончилось, Манами устало опустился на бок, а потом перевернулся на спину.
Он все еще тяжело дышал, пытаясь прийти в себя, а когда приоткрыл глаза, то увидел густую зеленую листву, освещенную практически севшим солнцем.
Это было проще всего. Куда проще квиддича или попыток разобраться, как спастись от угрозы со стороны загадочного волшебника. Это было проще. Быть с ним — с Онодой. Слышать, как он сбивчиво дышит, успокаиваясь, — совсем рядом. Чувствовать его присутствие. Еще рано было прощаться с этим. Манами не хотел. Ни сейчас, ни через год или два. Так как же сделать невозможное? Как обмануть смерть во второй раз?
— …Я тебя тоже люблю. — В щеку ткнулись губы, и на момент у Манами в голове стало совсем пусто.
Он слышал, как возится сбоку Онода, как читает очищающее заклинание, применяя его сначала к себе, а потом набрасывая и на руку Манами.
Чтобы исправить ситуацию в собственных штанах, пришлось тоже поднапрячься. Манами подтянул к себе свою мантию, нашел в кармане палочку и повторил за Онодой, пока не почувствовал, что вся влага исчезла.
— Смотри, ты больше не плачешь, — невольно улыбнулся Манами, когда повернулся к Оноде и провел пальцами по его щеке.
— Прости, — виновато сказал тот и на секунду зажмурился. — Я сорвался. Такой слабак.
— Надеюсь, это ты не о себе, — усмехнулся Манами. — Ты, Сакамичи, удивительный. Просто удивительный. Ты никогда не сдаешься, и твоя сила помогает мне быть сильнее. Без тебя я бы не смог вообще ничего.
— Нет, это я бы без тебя не смог, — ответил Онода, тоже улыбаясь, и Манами приблизился к нему, чтобы коротко поцеловать.
— Ладно, — сдался он. — Мы оба помогли друг другу — пусть будет так.
Оноде вроде понравился такой ответ. Он нашел ладонь Манами своей и сжал ее, придвигаясь еще ближе. И, кажется, им обоим было все равно, что они опоздают к ужину. Манами сейчас волновало уж точно не это. А вопрос, который с первого взгляда и даже со второго выглядел неразрешимым.
* * *
Все стало еще очевиднее после пятничной тренировки, которую посетил Манами. Ребята определенно были рады его визиту — даже те парни, которые занимались на позиции ловца. Они словно чувствовали облегчение, зная, что в этот раз Манами будет участвовать в отборочных, и это было даже немного странно, будто они уже заранее уступали ему место. Ситуация стала яснее только чуть позже, когда во время индивидуальных отработок ловец прошлогоднего состава признался, что просто боится играть вместе с Юто в официальных матчах — тем более, когда тот стал капитаном.
— Знаешь, я, вообще-то, реально люблю квиддич, но целый сезон испытывать это кошмарное давление — слишком для меня, — услышал Манами, пока бросал тренировочные мячики из корзины.
Ему самому так не казалось — точнее… он не мог признать, что теперь быть в команде сложнее, чем это было, когда он учился на младших курсах. Но никто из этих ребят, с которыми он тренировался сейчас, не играл с Фукутоми и остальными — это все и решало, наверное. Квиддичная команда Слизерина постепенно возвращалась к своему прежнему облику, и Манами не думал, что это плохо, раз когда-то это помогало одерживать победы. Вот бы только ему снова все не испортить.
Тем не менее тренировка ему понравилась, пусть он и замечал на себе время от времени ненавязчивый взгляд Юто. Тот скорее просто следил за всеми понемногу, чем занимался сам, — возможно, он просто снова сбегал из замка по ночам и устраивал себе свои особенные тренировки при плохой видимости. Пытался научиться чувствовать бладжеры на поле, а не полагаться только на зрение, может быть, так. Манами не особенно интересовался — его захватывали другие мысли. Снова те же самые, которые были вчера, на самом деле.
Он принадлежал магическому миру, так ведь? И даже если у маглов все еще не было никакого лекарства от смерти, то, может быть, волшебники могли найти какой-то способ?
Первые пару дней Манами даже думал, что нечто подобное
слишком даже для мира магии, — сам он о подобном никогда не слышал и даже не знал, откуда начинать поиски, если прийти в библиотеку. Мог ли он просто подойти к библиотекарю и попросить ее задать ему направление в нужную сторону?
Как обойти смерть? Как не умереть, когда ты неизлечимо болен?
Нет, Манами не был идиотом. Он понимал, чем может обернуться ему такой (специфический) интерес, если он станет вести себя слишком открыто, но что тогда оставалось?
Думая об этом почти всю ночь с субботы на воскресенье, он успешно проспал завтрак, но зато проснулся все-таки с немного обнадеживающей идеей, признавая, что у него
есть человек, которому он может довериться и который может помочь с возникшим нелегким вопросом.
Загвоздка была лишь в том, что этот человек вроде как был довольно занят в этом году, но Манами все равно решился на просьбу и во время обеда в Большом зале послал Мияхаре записку.
Сначала он хотел предложить ей встретиться в каком-нибудь уединенном месте, чтобы их никто не подслушал, но подумал, что это покажется подозрительным и каким-то двусмысленным, из-за чего написал, что будет ждать ее возле библиотеки в четыре часа.
Он был практически уверен, что Мияхара не проигнорирует его просьбу, даже если отвлекать ее было немного неловко, ведь она ясно дала знать, что будет посвящать много времени своей учебе. Возможно, у нее был большой план и расписание на каждый день — он бы такому и не удивился.
Надеясь, что подруга детства и ему немного уделит внимания, Манами пришел на четвертый этаж в назначенное время и оперся спиной на стену возле открытых дверей библиотеки. Он вглядывался в коридор, откуда сам пришел, выжидая, и даже немного удивился, когда Мияхара вышла к нему совсем с другой стороны — из помещения самой библиотеки, проще говоря. Это означало скорее, что она занималась и отвлеклась ради встречи с ним.
— Привет, — сказала она, окинув Манами немного удивленным взглядом. — Там еще есть свободные места, можем зайти, — указала Мияхара рукой в сторону дверей.
— Лучше давай немного пройдемся, — ответил Манами, замечая, как на ее лице появляется легкая озадаченность.
— Как хочешь, — согласилась Мияхара, пожав плечами, и Манами, выпрямившись, двинулся дальше по коридору, надеясь уйти подальше от людного места.
— Я сильно тебя отвлек? — поинтересовался он, не решаясь сразу перейти к нужной теме.
— …Не то чтобы, — растерянно ответила Мияхара, держась рядом, но все равно словно не поспевая за его и так медленным шагом. — Ты же вряд ли позвал меня потому, что соскучился. У тебя есть какой-то вопрос ко мне?
— А что, ты правда пойдешь гулять со мной, когда я соскучусь? — спросил Манами, взглянув в ее сторону, на что Мияхара усмехнулась.
— Дай мне подумать, — шутливо сказала она.
— У меня к тебе вопрос, — все же признался Манами, посмотрев вперед. — Но он тебе не понравится. И сначала… я, наверное, должен объяснить его причину.
Он не смог продолжить сразу, не зная, какую реакцию получит. И не хотелось расстраивать еще одного близкого человека, но он, похоже, должен был сделать это, если надеялся на помощь.
— Ты ведь знаешь… — неуверенно все-таки продолжил он, замедляя шаг еще сильнее. — Мне долго не прожить.
— Я знаю, Сангаку, — почти спокойно, но все-таки с какой-то напряженностью ответила Мияхара. — К чему ты клонишь?
— Меня в четверг целитель осматривал. Из Мунго. Анализы брал, все такое, — сказал Манами, опустив голову. — Полтора или два года — и мне прямая дорога в больницу. Где я и умру, видимо.
— Сангаку, — снова повторила его имя Мияхара, и на этот раз ее тон был действительно мрачным.
— Не самые радужные у меня перспективы, да? — невесело усмехнулся Манами.
— Мне жаль, это… — тихо сказала Мияхара, и Манами поспешил продолжить, пока с ней не произошло то же, что было с Онодой.
— Но я начал думать о том, что есть какой-то способ избежать этого.
— Избежать? — переспросила Мияхара. — Ты о… смерти? Избежать смерти?
— Ага, — ответил Манами, совсем замедляясь и останавливаясь неподалеку от уродливой статуи какой-то женщины. — Мы ведь живем в мире, где полно магии.
— Я поняла, о чем ты, — немного резко сказала Мияхара, встав напротив него. — Это нарушение… естественного хода вещей.
— Магия часто это делает, мне кажется, — пожал плечами Манами и отвел взгляд.
— Но жизнь и смерть — это… — растерянно произнесла Мияхара.
— Это возможно? — спросил Манами, придав голосу настойчивости, и увидел, как Мияхара заметно напряглась.
— Если бы такой способ был известен и доступен, целители из Мунго сами бы сказали тебе об этом. Но я думаю… Мне кажется, нечто подобное может быть, однако это… либо что-то невозможное в нашем времени, либо что-то плохое. Запретное. Темное, я не знаю.
— Сможешь выяснить это? — сказал Манами, заставив себя сделать это быстро, чтобы уж точно не замешкаться.
— Выяснить, — повторила Мияхара, вздохнув и опустив напряженные плечи. — Скорее всего, смогу. И что тогда? Что ты будешь делать с этой информацией?
— Пока не знаю. Зависит от самой информации, — ответил Манами. — Боишься?
— Н-нет… — мотнула головой Мияхара.
— Думаешь, я могу пойти на что-то ужасное? — сказал Манами и мысленно усмехнулся. Да, похоже, он мог. Именно на это он настраивал себя, когда решил, что вернется в школу и если придется, то по-настоящему сразится с Мидосуджи.
— Конечно я так не думаю, — ответила Мияхара, но взгляда не подняла. — Я просто… лишь боюсь, что ты случайно пересечешь черту. Даже не заметив этого.
— А ты, значит, не хочешь, чтобы я пожил подольше? — невесело улыбнулся Манами.
— Что? — вздрогнула Мияхара. — О чем ты говоришь? Я хочу, чтобы ты прожил полноценную жизнь. Всегда этого хотела, ты знаешь.
— У тебя есть возможность поучаствовать в исполнении этого плана, — сказал Манами. — Все же лучше, чем сдаться и ждать конца.
Он чувствовал, что использовал все имеющиеся аргументы. Больше ему нечего было добавить и оставалось только смотреть на подругу — как она сжимает губы в нерешительности, как хмурится, глядя в пол и все обдумывая.
— Ладно, — согласилась она, к удивлению Манами, быстрее, чем он на то рассчитывал. — Я попробую найти то, что тебе нужно. Дай мне время.
— Конечно. Сколько угодно, — ответил Манами, и Мияхара слабо улыбнулась ему.
— Тогда пусть мне поспособствует удача. Я скажу тебе, как буду готова.
* * *
Разговор прошел действительно лучше ожидаемого. Когда Мияхара дала понять, что сделает все возможное, Манами немного воспрянул духом, чувствуя, как только появившаяся надежда начинает крепнуть. Он был наивным, наверное, — не мог иначе, когда дело касалось собственной жизни, и слишком сильно возжелал обрести шанс на новое спасение.
Что будет, если все получится? Станет ли он по-настоящему счастливым, если получит возможность жить дальше, но жить без квиддича?
Даже размышления об этом были слишком привлекательными, Манами старался не поддаваться им раньше времени. Он ведь пока даже не узнал, есть ли вообще способ победить смерть. Рано было обретать мечты о будущем.
А еще ему не хотелось делать это сегодня снова — возвращаться в больничное крыло. Он оттягивал этот момент, пока не стало совсем поздно. Ужин только что закончился, ребята понемногу покидали Большой зал, отправляясь либо по своим гостиным, либо во внутренний двор, чтобы немного прогуляться перед отбоем. Манами же следовало пойти в лазарет для осмотра, даже если он чувствовал себя неплохо и был осмотрен в четверг высококвалифицированным целителем.
Он бы мог осознанно пропустить один из визитов, но сейчас ситуация была действительно сложнее, и поэтому Манами решил побыть менее беспечным по крайней мере до того момента, пока Мияхара не сообщит ему какие-нибудь новости.
Поэтому, допив кубок тыквенного сока, Манами выбрался из-за стола и направился к выходу, но у самых дверей заметил так же уходящих Оноду и Наруко. Наверное, собирались к себе, в Гриффиндорскую башню.
— Хэй, парни, как прошла воскресная тренировка? — улыбнулся им Манами, приподняв ладонь.
— Кстати, о тренировках, — ответил первым Наруко и ткнул указательным пальцем в сторону Оноды, который выглядел каким-то поникшим. — Заставь его сходить в лазарет, а то он обезболом обмазался и думает, что все само заживет.
— Это ты о чем? — спросил Манами, моргнув. — Сакамичи?
— Да все нормально, серьезно! — воскликнул Онода, словно пытаясь оправдаться из-за чего-то. — Такое уже бывало — не бегать же из-за каждого раза к целителю.
— Он безнадежен, — устало вздохнул Наруко. — Ему бладжер по руке прилетел.
— Шокичи! — с упреком позвал его Онода.
— Сакамичи, — снова улыбнулся Манами и осторожно взял Оноду за левую руку, чтобы отодвинуть рукав мантии.
Рубашку он трогать не стал — и так увидел неловко замотанный эластичный бинт.
— Откуда ты… — тихо спросил Онода, стыдливо опуская глаза.
— Это же я, — ответил Манами. — И что-то мне подсказывает, что тебе нужна мазь покруче. Пойдем в больничное крыло? Мне тоже надо.
— Ну и отлично, — улыбнулся Наруко, обойдя их и подтолкнув в спины. — Вперед. Только чтобы до отбоя он был в башне.
— Вообще-то, староста здесь я, — как-то обреченно напомнил Онода, на что Наруко только виновато посмеялся, после чего сопроводил их до второго этажа.
Сам он пошел дальше, вбежав на следующую лестницу, и пока она поднималась к другому этажу, он развернулся и попытался изобразить удар воображаемой битой, приняв при этом позу бейсбольного игрока.
— Да, очень классно, — усмехнулся Манами, хотя Наруко уже не мог его слышать.
Они с Онодой прошли в коридор, словно возвращаясь в минувший не самым приятным образом четверг, и Манами решил скорее начать хоть какой-нибудь разговор, даже если пытаться отвлечься было сейчас глупо: все равно они направлялись туда, где теперь вряд ли можно было услышать что-то приятное.
— Про бладжер… — сказал Манами, сам толком не зная, что хочет спросить, но Онода и не стал дожидаться окончания фразы.
— Я отвлекся, — быстро ответил он и усмехнулся, хотя получилось скорее грустно. — С самого моего возвращения на тренировки ребята постоянно смотрят на меня, как будто…
— Ожидают от тебя чего-то восхитительного? — с улыбкой подсказал Манами.
— Ага, — согласился Онода. — Кабу уже раз двадцать, наверное, сказал, что со мной мы обязательно выиграем Кубок в конце года. Это так неловко, в самом деле.
— Трудно быть звездой, — усмехнулся Манами. — Не волнуйся, они скоро привыкнут.
Онода на это только слабо пожал плечами, и Манами первым прошел в лазарет, где было непривычно светло для вечера.
Он не ожидал увидеть здесь кого-то кроме целительницы и стажера, но на одной из кроватей сидел парень — Манами узнал со спины своего однокурсника, Элфия. У него были довольно приметные светлые волосы, доходящие почти до плеч.
— А ты какими судьбами здесь? — полюбопытствовал Манами, остановившись напротив его кровати, и Элфий с усмешкой ткнул пальцем на пустой тазик перед своими ногами. — Оу, — озадачился Манами, понимая, что это может значить.
— Отравление, — ответил издалека другой голос, и его обладатель с дружелюбной улыбкой показался из-за открытой двери шкафа. — К счастью, несерьезное.
— Выпил зелье смеха, — объяснил Элфий, отчего Манами посмотрел на него с еще большей озадаченностью. — Скучно было, — непринужденно пожал плечами Элфий, усаживаясь удобнее, и Манами не удержался от смешка, практически не замечая, как Комари, ответивший на его недавний вопрос, подходит к ним.
— Осмотр? — спросил он, поправляя манжеты своей идеально белой рубашки.
Манами на пару секунд обернулся, чтобы увидеть растерянного Оноду, и прошел к другой кровати.
— Ну да, как всегда. А ему нужно подлечить запястье. Мадам Бланд не здесь? — поинтересовался Манами, присев на заправленное одеяло.
— Она не так давно отлучилась, — ответил Комари. — На подземный этаж. У нее какое-то дело к вашему декану. Должна скоро вернуться.
— Ясно, надо подождать, — вздохнул Манами, понимая, что здесь придется задержаться дольше обычного.
— А вы… — подал наконец голос Онода и с нерешительностью сел с противоположного края кровати.
— Ты его уже в четверг видел, — ответил ему Манами. — Он здесь стажируется, да? — объяснил он и снова взглянул на Комари, которого, на самом деле, как-то сложно было назвать стажером или целителем: стройный и слишком красивый, он походил скорее на студента какого-нибудь престижного вуза.
— Верно. Меня зовут Кишигами Комари, — представился он, коротко кивнув Оноде, после чего обратился уже к Манами с немного неожиданным вопросом: — Ты не возражаешь, если я посмотрю?
— Меня? — удивился Манами, сначала даже не зная, как отреагировать на такую просьбу. — Ну… наверное? — нерешительно согласился он, поднимая руку к вороту рубашки, чтобы начать расстегивать пуговицы.
— Это не нужно, — сказал Комари, пододвигая к кровати стул, и Манами, снова озадачившись, застыл. — Достаточно закатать рукав.
— У тебя какой-то свой особенный способ? — неловко усмехнулся Манами, но пуговицу на правой манжете все же расстегнул и отодвинул ткань, с тем открывая глазам алый браслет.
— Да, так, — ответил Комари, присев на стул, и приподнял ладонь над запястьем Манами. — Я вижу немного иначе.
Манами почувствовал себя странно и нелепо. Ему снова захотелось усмехнуться, но он передумал делать это, потому что заметил, как на лице Комари промелькнула необычная эмоция. Словно ему показали что-то, что он многие годы жаждал заполучить любой ценой.
После произошло нечто еще более непонятное, когда он положил свою ладонь выше браслета и осторожно сжал. Манами против воли вспомнил о том, как делал Онода, и ему захотелось только одного — остановить это. Он уже почти отдернул руку, как Комари сам отпустил его, при этом вздрогнув, словно от испуга.
— Что это было? — спросил Манами, подавляя свое желание отсесть от этого человека подальше.
— Это… — произнес Комари, разворачивая к себе свою ладонь и зачарованно вглядываясь в нее. — Магический потенциал подобный этому я встречал лишь единожды…
— В каком смысле? — удивился Манами, окончательно переставая понимать происходящее. — Почему ты говоришь так, как будто почувствовал?
— Я почувствовал, — ответил Комари и, возвращая своему лицу спокойное выражение, взглянул на Манами. — Я чувствую все внутри тебя. Как работает твоя магия, какая она, в каком состоянии твой организм. Это… поразительно.
— Что?
— Магия, — сказал Комари, и в его тоне прозвучала нотка безумия. — Я всегда считал ее восхитительным явлением. Самым потрясающим в мире. Она наполняет каждого волшебника и ощущается просто упоительно, но твоя… Твоя другая. Совсем не прекрасна. Она вызывает леденящий кровь ужас.
— Ну, думаю, не только у тебя, — невесело усмехнулся Манами, пытаясь хоть как-то развеять эту странную атмосферу.
Комари же, вероятно, даже не думал о чужом дискомфорте. Он снова прикоснулся к Манами — только на этот раз к ладони — и глухо простонал, прижимая свободную руку к своему рту.
— О черт, — выдохнул он, снова резко отпуская. — Это действительно невероятно. Я не думал, что когда-нибудь увижу что-то подобное.
— Мой браслет? — спросил Манами, прижимая к себе руку и все-таки отодвигаясь подальше.
— Его свойства просто в голове не укладываются. Невообразимо, — ответил Комари, отнимая ладонь ото рта. — Я даже не могу сдержаться.
— Заметно, — согласился Манами, после чего Комари нервно убрал за уши волосы, которые
прямо на глазах начинали окрашиваться в зеленый, а потом и вовсе стали ярко-желтыми, как подсолнух. — Цвет волос! — воскликнул Манами, поражаясь увиденному. — Как это…
— Я потерял контроль, — сказал в ответ Комари, словно все произошедшее сейчас было абсолютной нормой, — и случайно изменил цвет. Я могу это делать, потому что я метаморфомаг.
— Оу, — удивился Манами. — Вот это да. Ты меняешь цвет волос, когда захочешь, а еще ощущаешь чужую магию, просто прикоснувшись. Ты что, одно из чудес света?
— Я должен извиниться за свое поведение, — сказал Комари, не став отвечать на последние слова. — И судя по тому, что я почувствовал, все твои жизненные показатели в норме.
— Прямо в норме? — невольно усмехнулся Манами, наблюдая, как Комари встает и огибает кровать, чтобы подойти теперь к Оноде.
— Твои органы работают. Каким-то чудом, — ответил он и посмотрел на свою следующую жертву (Манами мысленно отругал себя за такое сравнение, но этот парень, кажется, был немного того). — На что ты жалуешься? — спросил Комари у Оноды, и тот, растерявшись еще больше, засуетился, снимая с руки бинт.
Манами увидел наливающийся синяк на запястье и легкую припухлость. Это взволновало его, и он почему-то захотел помешать Комари дотронуться до Оноды — но этого так и не произошло. Ни сейчас, ни позже. Комари только опустил руку, собираясь посмотреть запястье Оноды, но не достиг цели, а вместо этого резко отпрянул с испугом и удивлением в глазах.
— Прости, — извинился он, делая еще один шаг назад. — Я не могу. Я думаю… лучше, чтобы мадам Бланд посмотрела твою руку…
Онода моргнул в изумлении, видимо тоже теряясь в догадках о случившемся, и молчание могло бы затянуться, если бы со стороны входа не послышался отдаленный стук каблуков. К счастью, это была целительница. Она вернулась, и при ее виде Комари довольно поспешно скрылся в кабинете, отчего у Манами возникло еще только больше вопросов.
Вместе с Онодой он потом покидал больничное крыло в смешанных чувствах. Ему было смешно, странно и одновременно немного страшно, ведь он увидел волшебника с просто невероятными способностями, и Комари вряд ли мог обманывать их — ведь он
почувствовал, что Онода тоже необычный, хотя не знал об этом заранее.
После прихода целительницы Манами подвергся еще одному осмотру, конечно, ведь Комари ничего не сказал про свой, просто сбежав, а на пострадавшую руку Оноды была наложена другая мазь. Завершила все нормальная тугая повязка, и их наконец отпустили по своим спальням почти перед самым отбоем.
— Увидимся завтра на уроках, — сказал Манами перед тем, как разойтись с Онодой возле лестниц, и поцеловал его на прощание.
Онода смущенно опустил глаза и поторопился наверх. Манами шагнул на лестницу, которая сдвинулась, начиная опускаться, и некоторые обитатели настенных картин, кажется, смотрели на него с осуждением и о чем-то шептались друг с другом.
И даже если он все еще был под впечатлением, уснуть после теплого душа не составило большого труда. Манами проспал до самого завтрака без сновидений, а когда понял, что может не успеть поесть, торопливо начал собирать сумку для сегодняшних уроков.
Он уронил один из учебников — случайно, и вместе с тем на пол прилетела какая-то бумажка, привлекшая внимание. Почерк-то чужой был.
Подобрав записку и разгладив ее, Манами прочитал написанное и моргнул в изумлении.
«Будь осторожнее с этим ярковолосым целителем-стажером. Ты ведь понял?» — говорил текст, и Манами напряг память, пытаясь понять, видел ли он этот почерк где-то раньше.
Нет, идей не было, но одно было ясно точно: записку подкинул кто-то из слизеринцев. Возможно, даже кто-то с его курса… Возможно, Манами уже предполагал, кто это.
