Небесный принц: Новое чудо

В том, что седьмой год Хогвартса окажется действительно трудным, Манами убеждался каждый день. Наверное, еще никогда его время здесь не было настолько суматошным — нужно было столько всего успевать, что некоторые вещи просто вылетали из головы. Домашнего задания профессора задавали все больше, программа становилась все сложнее, а еще нужно было как-то совмещать это с квиддичными тренировками и попытками хотя бы немного заботиться о своем здоровье, что вкупе с предпоследним звучало как настоящий оксюморон. Ко всему прочему, неумолимо быстро приближались отборочные, а еще мучило ожидание новостей от Мияхары и хоть каких-то намеков на то, что Мидосуджи все еще не отступился от своего. Из-за всего этого голова могла пойти кругом, и совершенно не оставалось времени на что-то еще — например, попробовать выяснить, верна ли догадка по поводу автора записки. Вообще, Манами, конечно, мог просто подойти к однокласснику и спросить обо всем напрямую, но каждый раз, когда выпадала неплохая возможность, он обнаруживал, что у него не хватает решимости сделать это. Что-то словно мешало, настораживало, а интуиция посылала туманные сигналы, которые Манами не в силах был разобрать. Каждый раз это заканчивалось тем, что он откладывал разговор на потом, но от Комари он и правда начал держаться подальше. Комари как будто и сам располагал к этому. Он, конечно, все еще был в больничном крыле — Манами видел его, когда приходил на осмотр, — но после того странного и неловкого случая, казалось, специально не приближался, каждый раз оставаясь где-то в стороне. И, естественно, они больше не разговаривали, даже если Манами и было интересно и он, возможно, не отказался бы разузнать побольше об удивительных способностях целителя-стажера. Тем не менее настаивать на этом он тоже не собирался, а когда наступил конец сентября, все мысли захватил квиддич. Итак, отборочные Слизерина были назначены уже на вторник. Отборочные Гриффиндора — на четверг, и после этого Манами и Онода официально войдут в основной состав своих команд. Снова. Убежденность в этом, конечно, была довольно сильной, но все-таки Манами не мог сказать, что уверен на все сто. Насчет его собственного испытания Юто не говорил ничего однозначного, а на свой организм Манами не полагался, зная, что он может подвести в самый неподходящий момент. С Онодой… тоже все было сложно. Игнорировать это было трудно, и даже если Онода по большей части старался выглядеть бодро и улыбаться, улыбка его была столь фальшивой, что у Манами от нее в животе скручивало. Онода словно стал тем Онодой, каким он был в конце их четвертого курса, когда угроза еще не миновала; когда смерть подобралась так близко, что могла забрать одного из них с собой, на ту сторону. Только вот в то время Онода отчаянно и упрямо искал выход, а сейчас он как будто потух. Возможно, мысленно он настраивал себя на то, что им осталось не так уж и долго быть вместе. Возможно, это осознание убивало его. У Манами едва сердце не останавливалось, когда он думал об этом, и так сильно хотелось сказать Оноде, что, может быть, еще не все потеряно, что, может быть, они найдут новый выход, но Манами не хотел давать надежду, которая, возможно, окажется ложной в будущем. Это было бы слишком, слишком жестоко. Нужно было подождать. Совсем немного. Потому что у них действительно все еще было время что-то придумать. И даже если Манами не терпелось узнать хотя бы какие-то ответы, он сдерживал себя, решив не беспокоить Мияхару до тех пор, пока она сама не назначит ему встречу для разговора. У нее как-никак была и собственная жизнь, учеба. А поиски информации, о которой он попросил, наверняка были нелегкими, и Манами понимал это. С другой стороны, сейчас его и правда волновал более актуальный вопрос. Отборочные, да. Утром во вторник Манами даже проснулся раньше обычного, догадываясь, что причина состоит лишь в том, что он будет участвовать в событии, которое пропускал два года подряд. На своем пятом курсе он был слишком далеко от Хогвартса и не имел права вернуться и продолжить учебу. На шестом курсе у него не было смелости… пойти и попросить прощения за свое предательство. Но теперь он был, кажется, действительно прощен. Многие ребята из команды поощряли его возвращение в квиддич, и в какой-то степени это ободряло, так что Манами был готов. Он чувствовал себя вполне сносно, его тело, как он очень надеялся, не собиралось в ближайшее время выкинуть какую-нибудь подлость, а после обеда стоял всего один урок. Благодаря этому Манами освободился рано — до начала отборочных оставалось еще три часа, и он, если честно, не знал, чем себя занять. Он вернулся в спальню и просто отдыхал на своей кровати, растянувшись на спине и закинув руки под голову. И нет, он не боялся случайно уснуть, потому что в мыслях был настоящий водоворот и яркие фантазии о снитче. Его соседи к тому же не замолкали ни на минуту. Они обсуждали грядущий квиддичный сезон, предполагали возможные варианты расписания на этот год и пытались угадать, кто будет среди участников других команд. Слушать их было даже забавно, ведь они не знали того, что знал Манами. — Ловцами Рейвенкло и Гриффиндора останутся девчонки. Они неплохо играли, а у гриффиндорцев вряд ли есть замена лучше, — говорил староста факультета. — Разве только они возьмут молодого новичка, но принимать такое решение в их ситуации будет преждевременным прощанием с Кубком. Они проиграли в прошлом году и теперь хотят отомстить, я почти уверен. — А мне кажется, девушка из Рейвенкло станет еще сильнее. Сможем ли мы сами тягаться с ней? — добавил голос другого парня. Манами слушал и пытался представить их лица, если сейчас он скажет им, что ни Мияхара, ни Канзаки не будут играть в этом году. Вместо них обеих явится соперник пострашнее… Самый страшный соперник для любой квиддичной команды, потому что, Манами был уверен, когда Онода выйдет на поле, все до единого содрогнутся. Но раскрывать чужие карты раньше времени не хотелось. Все это было не настолько важно, если он сам пройдет в основу и будет играть. Тогда он сделает все возможное, а до этого времени ребята могли и дальше спорить о квиддиче… — Я тоже иду, — послышался голос, на который Манами теперь обращал внимания больше, чем обычно. Ребята засобирались на квиддичное поле, чтобы посмотреть отборочные своими глазами, и Элфий вызвался идти с ними. — И ты? — спросил у него староста с некоторой озадаченностью. — Что, проснулся интерес к школьному квиддичу? — Ага, — не растерявшись, ответил Элфий. — Когда еще выпадет такой шанс? — Долго же до тебя доходило, — со смешком сказал ему другой парень, после чего мантии и сумки зашумели активнее. — Жаль, сам Юто не будет сегодня играть. — Еще бы. Ему придется следить за всеми в оба! — Зато на Манами посмотрим. — И он, вообще-то, может тебя слышать. Несколько ребят тихо посмеялись в неловкости, а потом, когда дверь за ними закрылась, все затихло. Ушли все, кто был в спальне, кажется, и Манами в этом убедился, стоило ему только выглянуть из-за полога. Один из охотников и второй загонщик тоже отсутствовали — скорее всего, уже тоже отправились на поле, и Манами не мешало последовать их примеру. Он быстро зашнуровал ботинки и встал, выпрямляясь. Попытки прислушаться к внутренним ощущениям обнадежили — все, кажется, было в порядке. Манами прижал пальцы к горлу и убедился, что пульс спокойный и ровный. Это был хороший знак вроде как? Немного приободрившись, он отправился за своей метлой, а потом прямиком на квиддичное поле. К тому времени, как он прибыл, в раздевалке было очень людно и оживленно. Желающих участвовать в отборочных, как показалось, с прошлого года прибавилось, и это было еще одним хорошим моментом. Отборочные будут интересными, похоже, — Манами даже испытал секундное сожаление о том, что не сможет смотреть. Ему, конечно, будет не до этого. Придется стараться и показать все, на что он способен, да? Переодевшись в зеленую форму своего факультета, Манами повторно проверил все ремешки защиты и коротко оглядел свои ладони. Он сунул руку в шкафчик, немного нахмурился и в самой глубине нашел пару закрытых перчаток. Он использовал их, когда проходил отборочные на четвертом курсе, — купил специально, чтобы не брать у мистера Канзаки и иметь свои личные. И теперь эта находка словно отбрасывала в прошлое, где все было хорошо, где было много счастья и надежд, а теперь… оставалась лишь последняя попытка сделать все возможное для того, чтобы после выпуска не жалеть о своем школьном квиддиче. Вот уж задачка, — с усмешкой подумал Манами, захлопывая дверцу шкафчика. Он взял свою «Молнию» и пошел к выходу, стараясь не замечать, как все на момент застыли и замолчали, просто глядя на него. Манами не хотел размышлять о том, какие они испытывают чувства. Возможно, там было много всего, но у него сейчас были дела поважнее. Например, пройти уже это чертово испытание, и неважно, что для него приготовил Юто, — он собирался разобраться с чем угодно. Кстати, о Юто. Он нашелся быстро. Когда Манами пересек ближайший вход на поле, Юто был там — стоял недалеко от скамеек и что-то обсуждал с мистером Канзаки, возле которого на земле ожидала своего часа коробка с квиддичными мячами. Некоторые из ребят, кто успел переодеться раньше, тоже были неподалеку и пока что, положив метлы на траву, делали общую разминку. — Без опоздания, — улыбнулся Юто, как только Манами подошел ближе и был замечен. — Означает ли это, что сегодняшний день очень важен для тебя, хм? — Не прикалывайся, — усмехнулся Манами, и хорошее настроение Юто словно передавалось ему, заставляя почувствовать себя еще лучше. — Более того, — сказал Юто, пожав плечами, а после вдруг закинул руку на шею Манами и повел его в сторону, чтобы никто не услышал. — Я устрою только один матч. — Что? — изумился Манами. Они остановились, и, отпустив его, Юто позволил увидеть свое лицо с жесткой ухмылкой. — Но пришло гораздо больше людей, чем для одной игры. — Я знаю. Я умею считать. Но шанс участвовать получат только те, кто того действительно стоит. Зачем тратить время и давать всем этим ребятам надежды, которые, скорее всего, не осуществятся? — Значит, — сказал Манами, решив никак не комментировать эту ситуацию, — мне придется играть сразу. — Верно, — подтвердил Юто. — У нас есть только два ловца, которые хотят участвовать в отборочных этого года. Ты и… Развернувшись назад, он быстро махнул кому-то рукой, и Манами едва воздухом не подавился, когда увидел, как к ним поспешил… ребенок? Мальчишка, который выглядел еще совсем как младшеклассник. Он сдержанно улыбнулся и поприветствовал их обоих, когда остановился рядом, и Юто указал на него рукой в непринужденном жесте. — Второкурсник, — объяснил он. — Второкурсник, — глупо повторил Манами, все еще глядя на мальчика. Мальчик был ниже его на две головы, таким щуплым и хрупким, спортивная мантия была ему явно великовата, а в руке он сжимал последнюю модель «Нимбуса». Ребенок. Такой же, каким был Манами, когда пришел на свои первые квиддичные отборочные. Это была какая-то дурацкая шутка? Хотелось бы верить, но Манами не был настолько глупым, чтобы не понять, что это для него означает. Колоссальная разница в весе — вот что. Мальчик весил килограммов на тридцать меньше, и в скорости у него определенно будет фора из-за этого, если, конечно, он умеет использовать полный потенциал метлы, — но Манами по глазам видел, что так и есть. — Я Кей. Но все называют меня мелочью, — сказал мальчик, протягивая ладонь для рукопожатия. Манами невольно усмехнулся — Тодо до сих пор иногда обращался к нему используя такое же дурацкое прозвище. — Ты и правда мелкий, — согласился Манами, пожав крошечную ладонь мальчика. — Быстро летаешь? — Как ветер, — ответил Юто, улыбаясь. — Опыта у него мало и тренируется на охотника, но я попросил его о маленьком одолжении. Если мальчишка обгонит благодаря тому, что весит меньше, и поймает снитч — пиши пропало, — понял про себя Манами, но, к своему удивлению, только улыбнулся. Если таковым было его испытание, он должен его пройти, да? Что вообще значит соперник с преимуществом по сравнению с тем, как трудно Манами было вернуться в квиддич в прошлом году? Юто одобрительно кивнул, заметив его решимость, и Манами, больше ничего не сказав, вернулся к остальным, чтобы сделать короткую разминку и дождаться начала игры. Свои слова Юто подтвердил уже вскоре. Перед тренировочным матчем он попросил всех присутствующих построиться, после чего начал называть имена четырнадцати участников для игры. Когда ребята были выбраны, в том числе Манами и малыш Кей, Юто не стал томить и сразу сказал о том, что другие до отборочных допущены не будут. Некоторые казались по-настоящему расстроенными из-за этого, но спорить никто не решился, и Юто посоветовал всем стараться на тренировках в течение всего года, потому что он будет наблюдать. В следующем году состав изменится снова, но Манами уже не увидит это собственными глазами, потому что закончит школу. Подумав об этом, он почувствовал себя немного тоскливо, но постарался прогнать эти мысли и первым шагнул к середине поля, где ждал мистер Канзаки с мячами. — И еще кое-что, — снова послышался голос Юто. Манами остановился, обернулся и увидел его новую ухмылку, которая вряд ли предвещала что-то хорошее. — Чтобы всем было веселее, победившая команда придумает наказание для проигравшей. Ребята быстро заперешептывались, а потом почти загалдели, пытаясь понять, серьезны ли эти слова. Манами не сдержал усмешки, потому что уже знал ответ. — Это может быть что угодно, — продолжил Юто, разведя руки, после чего поднял одну, чтобы поправить маску, сдвинутую на волосы. — Хоть пять кругов по полю, хоть кража Распределяющей шляпы из кабинета директора. А теперь начинаем. Вперед, вперед! Он посмеялся, что было жестоко с его стороны, но в некоторых ребятах, похоже, проснулось какое-то воодушевление. Парочка уже даже была на метлах, и Манами тоже поторопился поскорее занять позицию в воздухе. Перчатки теперь были на его руках, сжимающих рукоять «Молнии», и благодаря теплой погоде ладоням было немного жарко. Он бы отдал многое, чтобы ловить снитч без преград, но пока нужно было довольствоваться лишь такой возможностью. Когда мистер Канзаки дал сигнал к началу и подкинул квоффл на середине поля, Манами не стал мешкать. Он рванулся в том направлении, в котором улетел снитч, и внимательно искал его глазами, пока не набирая слишком быструю скорость. Его маленький соперник на сегодняшнюю игру держался близко, а потом поднялся выше и притормозил точно так же, как сделал это Манами. Стало ясно — собирается компенсировать недостаток опыта постоянным преследованием противника. Посмотрим, смогу ли я сбросить тебя с хвоста на крутых поворотах, — подумал Манами, внимательно оглядывая поле. Мальчишка делал то же самое, но по его лицу и взгляду было видно, что он нервничает и не уверен в себе. И в то же время… наверняка он думал о том, как круто будет выиграть сейчас и попасть в основной состав пусть и ловцом. Манами когда-то тоже это чувствовал, но теперь он был на другой стороне, и он должен был доказать, что достоин этой позиции в слизеринской команде более, чем кто-либо. Чтобы его предположения подтвердились, не потребовалось много времени. Манами все проверил. Когда он заметил снитч, он специально выждал несколько секунд, а не бросился в погоню сразу. Это позволило понять, что его соперник цели не заметил, зато сорвался вниз сразу же, как сделал это Манами. И летал мальчик действительно потрясающе и быстро. Он обладал невероятным мастерством для двенадцатилетнего, это трудно было не признать, но так стало даже интереснее. Он смог вырваться вперед, но вот на резких поворотах отставал, не успевая уследить за проворным снитчем. У Манами с этим проблем не было. Он настолько привык гоняться за этим маленьким мячом с крылышками, что делал это практически на автомате, словно его метлу притягивало к золотой поверхности. И все же снитч не всегда поворачивал. Иногда он брал долгие ровные траектории, и здесь случилась неприятность — соперник снова оказался впереди. Он даже руку вытянул, а Манами не мог достаточно быстро догнать, пусть и старался как мог. Собственный вес не позволял ему. Но снитч будто сжалился над ним. Он резко пустился вниз, и Манами среагировал быстрее. У него появилось небольшое преимущество, но оно исчезло в тот момент, когда между ловцами и снитчем внезапно пролетел бладжер. Оба затормозили, но мальчик сделал это в последнюю секунду, что выдало еще одну его слабость. Да, летал он быстро, конечно, но ему недоставало не только внимательности и маневренности. Реакция и ощущение возможных преград — с этим тоже было пока что неважно. Несомненно, в будущем он всему этому научится, а сейчас Манами должен был обойти его, использовав свои навыки. Когда они снова зависли над полем, ожидая следующего шанса, мальчик теперь держался немного дальше и кружил в воздухе, видимо считая, что сможет увидеть снитч таким образом. Манами же знал, что сделает это первым, а потом повторится то же, что было и в первый раз. И теперь все может кончиться плачевно для него, если ему не повезет. Он действительно должен был положиться на везение в такое время? На границе бокового зрения что-то появилось. Не блаждер — слишком большой объект, а еще зеленый… Ого. Манами изумленно моргнул и уставился на неожиданно возникшего рядом Юто. Тот смотрел вниз и улыбался. — Только не говори мне, что уже паникуешь. — А что? Это не я, а ты поставил против меня парня, который разгоняется куда круче на прямой, — ответил Манами почти с неудовольствием. — И ты все еще надеешься победить его праведным способом? — спросил Юто, коротко взглянув на Манами. Манами чуть нахмурился и опустил глаза. — Ты ведь не предлагаешь мне… — Я не предлагаю тебе нарушать правила, — ответил Юто. — Но ты можешь использовать мозги. Схитрить. Ты слизеринец, Манами. И может, тебя прельщают красивые, правильные победы, не всегда выиграть можно только поступая правильно и благородно. Если противник в чем-то сильнее тебя, значит ли это, что ты должен просто принять это и сдаться? Нет. Ты должен придумать, как обойти его. Иначе все просто бессмысленно. Придумай, как обойти его, не нарушая правил. — А что, если я не хочу пытаться перехитрить его? — все же спросил Манами, на что Юто пожал плечами. — Тогда, может, тебе перестать играть в квиддич? — улыбнулся он. — У тебя определенно уникальное восприятие игры, но иногда оно тебя и тормозит. Ты — тот человек, который был готов обманом попасть на поле, выпив оборотное зелье, но так же ты — тот человек, который не может позволить себе хитрость внутри самого поля. Немного противоречиво, не так ли? — Ага, — слабо улыбнулся Манами. — Тут не поспоришь. — Попробуй, — взмахнул ладонью Юто. — Фукутоми говорил, что побеждает сильнейший, но это не значит, что не бывает по-другому. Сказав это, он направил метлу вниз и улетел, видимо, чтобы наблюдать за другими игроками, и Манами снова взглянул на своего сегодняшнего соперника, который все еще безуспешно пытался разглядеть снитч на поле. Так значит… выбора не оставалось? Юто, наверное, был и правда потрясающим манипулятором, когда хотел. Он поставил Манами в безвыходное положение, а ради чего? Привить более уместное, по его мнению, отношение к квиддичу? Я буду чувствовать себя дерьмово после этого, скорее всего, — подумал Манами, мысленно составляя план действий. На самом деле, у него был кое-какой вариант, который он мог использовать. И если… ситуация для этого сама не подворачивалась, Манами должен был эту ситуацию спровоцировать? Ладно, — решил он про себя и принялся выжидать. Он здорово отвлекся на Юто и мог пропустить момент, когда снитч снова появлялся, но теперь ничего не мешало. И спустя еще минут десять, когда это случилось вновь, Манами постарался ничем себя не выдать, хотя его губы и поджались против воли. Он хотел рвануть вниз. Все его инстинкты кричали, требовали этого, но ему нужно было немного времени, чтобы… Его соперник, как и ожидалось, ничего не подозревал и цели пока еще не видел. Зато именно поэтому он отлично повелся на уловку, когда Манами все-таки полетел вниз, но не совсем по направлению к снитчу. Вместо этого он понесся прямо на охотников, которые сейчас прорывались к стойке ворот с квоффлом. Мальчик был прямо за ним, но он заметно занервничал и попытался увидеть снитч, которого здесь не было. Но были другие игроки. И Манами ловко обошел их, а вот его противник не смог. Он столкнулся с одним из охотников, исчезнув с границы бокового зрения, и Манами заставил себя не оборачиваться, чтобы проверить, не пострадал ли мальчик слишком сильно. Вместо этого пришлось резко развернуть метлу туда, где был снитч, и, к счастью, он не успел далеко уйти. Манами нагнал его и довольно быстро поймал, после чего наконец можно было выдохнуть. Он остановился и взглянул вниз. Его маленький соперник был на земле и только-только поднялся на ноги. Волосы взъерошились, на щеке остался зеленый след от травы, но он, посмотрев на Манами, почему-то улыбнулся, и в эту же секунду прозвучал сигнал об окончании игры. Трибуны вдруг разразились радостным шумом, только теперь напоминая о том, что многие слизеринцы пришли посмотреть отборочные. Пару раз Манами даже услышал свое имя, и ему стало неловко. Его что, действительно подбадривали после этой ужасной уловки, которую он только что сделал? Опустившись на траву недалеко от скамеек, где уже собирались все остальные ребята, Манами еще раз взглянул на снитч, зажатый в перчатке, и, вопреки всему, что пришлось сделать для его поимки, почувствовал тепло в груди и трепет. Он победил. Еще раз. — Отлично постарался! — сказал Юто, внезапно налетев со спины и снова закинув руку на шею Манами. — И не злись на меня. В официальных матчах может произойти нечто хуже, чем противник, который весит в два раза меньше тебя! — Я знаю. Спасибо за демонстрацию того, насколько жестоким бывает квиддич, — натянуто улыбнувшись, сказал ему Манами. Он подошел к мистеру Канзаки, чтобы вернуть снитч, наконец стащил с рук неудобные перчатки, а когда вернулся, ребята уже снова строились, кто с бутылкой воды в руке, кто с полотенцем на голове. Манами тоже занял свое место и послушал объявление капитана. Юто взял двух новых охотников, которые играли в противоположной команде, а все остальные участники остались прежними, если опустить тот факт, что теперь он, Манами, снова стал официальным ловцом. После этого, кажется, действительно можно было облегченно выдохнуть, но Юто напомнил кое о чем, прежде чем ребята начали расходиться. — Команда в черном проиграла, — громко сказал он, улыбаясь и забавно поставив кулаки в бока. — И, как я говорил, она понесет наказание. Да, даже те двое, которых я взял в основу. От ребят последовала незамедлительная реакция: кто-то недовольно скривился, кто-то удрученно опустил взгляд, кто-то даже простонал. — Манами! — позвал Юто, поманив к себе рукой. — Иди сюда и придумай им наказание. — Чего? Почему я? — возмутился Манами, но кто-то подтолкнул его в спину, заставляя сделать первый шаг. — Ты же самый главный, — усмехнулся Юто и, взяв за предплечье, подтянул к себе ближе. — Я не фанат игры ловцов, но все-таки это важная позиция. Манами посмотрел на застывших с обреченным видом ребят и тяжело вздохнул. Ладно. Он же может сказать что угодно? Наказание не обязательно должно быть жестоким? Еще немного подумав, он снова поднял взгляд и натянуто улыбнулся: — В субботу пойдем в Хогсмид. Пусть проигравшая команда купит все, что захочет победившая. Ребята заулыбались ему в ответ. — Ну так и думал, — закатил глаза Юто. — Хорошо. Пусть. — Кроме тебя, мелкий, — добавил Манами, глядя на единственного второкурсника среди остальных. — Тебе я сам куплю все, что захочешь. — Вау! Отлично! — радостно воскликнул мальчик, а потом показал большой палец. — Я твой фанат, на самом деле! Спасибо, что сыграл сегодня со мной! Это было потрясающе круто! После этого раздался негромкий, но дружный смех, и Манами почему-то почувствовал, что все так, как и должно быть.

* * *

Отборочные Гриффиндора прошли… ну, не так гладко, как у слизеринской команды, — это было несложно понять благодаря плохому настроению Наруко. Манами, конечно, не мог увидеть всего лично и подслушивать не стал, зато смог узнать некоторые подробности, когда в четверг после ужина он присел за гриффиндорский стол к Оноде, рядом с которым был Наруко, а еще Кабу и Данчику напротив. Лица у всех были хмурыми, а Онода так вообще сидел подавленным, как будто кто-то умер. — Ну что? Нашел второго загонщика? — осторожно спросил Манами, взглянув на Наруко, но тот сразу отвернул лицо. — Ага! — громко ответил за него Кабураги, оживившись. — Мы взяли… — Исса, не ори об этом на весь зал — еще не все ушли, — попросил Данчику, вовремя зажав другу рот ладонью. Кабураги понимающе успокоился. — Случилось что-то? — все-таки поинтересовался Манами, на этот раз посмотрев на Оноду. — Сакамичи? Кто-то обошел тебя в испытании? — Не было никакого испытания! — все-таки отозвался Наруко раздраженным тоном. — С хрена вообще? И так понятно, что Сакамичи лучший, а я не могу смотреть за всеми! — Поэтому он провел пару игр без ловцов, — тихо объяснил Данчику, и Манами немного изумленно кивнул. — Лучше бы он и ловцов в игру включил и сделал бы вид, что наблюдает и за ними, — добавил Кабураги, из-за чего получил убийственный взгляд от Наруко, хотя это его и не остановило. — Поэтому после того, как все закончилось и он объявил, что Сакамичи будет ловцом, один из наших возмутился, — рассказал Кабураги, разведя руками и покачав головой. — Сказал, что его просто по блату берут. — Ой спасибо за напоминание! — огрызнулся Наруко, а Онода, кажется, поник еще сильнее. — Так это не все! — улыбнулся Кабураги. — Он ему потом кааак врезал! — Кто кому врезал? — окончательно растерялся Манами и снова посмотрел на Наруко. — Я врезал этому кретину! — резко ответил тот, встав на ноги и уперев ладони в столешницу. — Никто, блять, не смеет говорить про Сакамичи всякую херню! Кому нужно еще одно ебаное доказательство, что ловца лучше у факультета все равно нет? — Оу, Сакамичи, — мягко позвал Манами, переключив все внимание на Оноду и взяв его ладонь. — Ты из-за этого так расстроился? Но ты правда самый лучший. — Какая разница? — вдруг сказал Онода и, высвободив ладонь, выбрался из-за стола. — Извините, — выдохнул он, задержавшись на пару секунд. — Мне нужно немного подышать. После он быстро направился к выходу, и Манами растерялся, глядя ему вслед и ничего не понимая. В попытках найти помощь он посмотрел на Наруко снова. — Что с ним такое? — Он такой всегда в последние дни. Как будто ты не знаешь, — недовольно ответил Наруко. — Может, это не из-за отборочных, а из-за тебя? — спросил он, повернувшись, и Манами столкнулся с его острым взглядом. — Я молчу. Я ничего не говорю, но очень надеюсь, что ты сам когда-нибудь начнешь думать. Манами понял, к чему этот намек, но это ему совсем не понравилось. Нахмурившись, он сам встал из-за стола и ушел не попрощавшись, чувствуя что-то очень неприятное. Онода, на самом деле, слишком тяжело переносил факты суровой реальности, а Манами все еще не мог утешить его? И квиддич, наверное, даже не отвлекал, а, может, только усугубил ситуацию? Остановившись посреди коридора, Манами на мгновение сжал кулаки, расслабил их и ощутил себя разбитым как никогда. И куда побежал Онода? К себе в Гриффиндорскую башню? Нужно было догнать его и поговорить. Направившись к лестницам, Манами прибавил шагу, но вскоре интуиция зазвенела, давая понять, что он делает что-то не то. Из-за нее пришлось развернуться обратно и выбрать второй вариант. Так Манами прошел к комнате для метел, а там наткнулся на приоткрытую дверь, ведущую на улицу. Напряженно замедлившись, он приблизился к ней, а потом шагнул через порог. Онода был здесь. Сидел недалеко от входа прямо на траве в вечернем полумраке. Сегодня, вообще-то, было прохладно, но, подойдя ближе, Манами тем не менее сам сел рядом, а потом, достав свою палочку, прижал кончик к рукаву мантии Оноды, чтобы наложить согревающие чары. — Ты хотел побыть один? Прости, — извинился Манами, не получив на свое вторжение никакой реакции, и убрал палочку. Это было трудно заметить сразу, но теперь он увидел, что глаза у Оноды были влажными, и от этого стало еще хуже. — Сакамичи, — тихо и грустно позвал его Манами. Онода наконец пришел в себя, сильно сжал ладони, которыми обхватывал свои колени, и мотнул головой. — Я просто не понимаю, — сказал он. — Что я делаю. Зачем я это делаю. — Ты про… — нерешительно начал Манами, но не смог договорить. Онода продолжил сам. — Я трачу время. На учебу, на дела старосты, на квиддич, — всхлипнул он, глядя куда-то вперед, и его глаза заслезились еще сильнее. — Почему, если в конце концов я лишусь самого главного? Разве я не должен… Его голос сорвался. Онода наклонился, чтобы уткнуться лбом в колени, и у Манами рухнуло сердце. От этого жеста, полного отчаянья, от того, как Онода разговаривал словно с кем-то невидимым. Или словно был один. — Сакамичи, я здесь, — сказал Манами, и у самого голос испуганно дрогнул. — Я все делаю неправильно! — приглушенно вскрикнул Онода, а его плечи напряглись и задрожали. — Я не должен упускать ни минуты. Я должен их все провести с тобой. Каждую минуту, если их осталось так немного. — Я знаю, — бессильно ответил Манами, положив ладонь на локоть Оноды и сжав. — Лучше бы мы даже не приезжали в Хогвартс! — не успокаивался тот, не на шутку расплакавшись. — Мы могли бы остаться дома, в Лондоне, под защитой, где никто бы до нас не добрался! Мы могли бы быть вместе, и плевать, что это эгоистично! Я не хочу… терять тебя… Мне нужен только ты, я не хочу ничего другого. — Да, я понимаю, — ответил Манами, пододвигаясь ближе, чтобы теперь обнять одной рукой за плечи. — Я понимаю твое желание, потому что тоже хочу этого. Быть с тобой очень, очень долго, — сказал он и уткнулся головой в голову Оноды. — Поэтому я не собираюсь так просто сдаваться. — Зачем? — спросил Онода. — Зачем ты говоришь это, когда мы знаем, что ничего не сделать? — Мы не уверены, — поправил Манами. — Я буду искать. Я найду какой-нибудь способ. И будем вместе. Онода зашевелился. Манами чуть отстранился, и на пару секунд они встретились взглядами. — Будем вместе, — повторил Манами, пока Онода снова не возразил. — Мы ведь живем в удивительном мире магии. Ты сам это доказал, когда спас меня. Так что давай пока не будем сдаваться, хорошо? — Но… у тебя есть какой-то план? — спросил Онода, вроде перестав плакать. Манами отвел взгляд и вспомнил, что, вообще-то, не хотел говорить об этом до тех пор, пока не станет что-нибудь известно. — Не совсем. Просто… дай мне немного времени. Доверься. Я расскажу тебе обо всем немного позже. — Сангаку, — обреченно позвал Онода, и Манами снова ткнулся в его голову своей. — Пожалуйста. Я правда хочу жить и хочу быть с тобой. Я бы многое отдал за это. Даже если бы пришлось сделать еще двадцать магических артефактов, как мои браслеты. — Да, — ответил Онода, разворачиваясь, чтобы обнять. — Я тоже. Я так… сильно хочу найти какой-нибудь способ. Я бы все сделал ради этого, если бы мог как-то помочь. — Не отчаивайся раньше времени, — попросил Манами, обнимая в ответ. — Боже, я так испугался. — Я тоже. Прости. Мне страшно каждый раз, когда я думаю, что потеряю тебя и даже не смогу провести с тобой побольше времени. — Ты и в квиддич расхотел играть? Услышав этот вопрос, Онода все-таки медленно отстранился, снял заляпанные очки и начал протирать их краем мантии так… по-магловски. Наверняка волшебники использовали просто очищающие чары. Но у Оноды, видимо, была привычка. — Я очень хотел играть, — ответил он, недолго помолчав. — С ребятами, с тобой. Правда. Меня так… переполняли чувства, что я ни о чем не думал. А когда ты вернулся в квиддич, я окончательно потерял голову и решил, что тоже должен, если у нас остался последний шанс сыграть вместе. — Но теперь… — сказал Манами, когда Онода снова замолчал. Он перестал возиться со своими очками. Вытер мокрое лицо и надел их обратно. — Я и сейчас хочу, просто… — ответил Онода. — Неправильность всего убивает меня. Все должно быть не так. — Ты просто зациклился на мне, — слабо улыбнулся Манами. — Прости, это все из-за меня. Я со своим дурацким слабым телом. — Не говори об этом так, будто ты виноват, — покачал головой Онода. — Дело не только в этом. Есть еще кое-что. Даже две вещи. — Две? — непонимающе спросил Манами. — Что это? — …Нет, ничего, — ответил Онода, вымученно улыбнувшись. — Это мои загоны. — О Боже, ты действительно сильно беспокоишь меня, — обреченно простонал Манами. — Смотри, мы оба снова в команде, будем играть в официальных матчах со своими друзьями. Еще… Наруко ведь говорил, что Имаизуми возвращается в воскресенье? — Да, — подтвердил Онода. — Ну разве это все не хорошие новости? — постарался улыбнуться Манами. — В жизни много проблем, но это вовсе не значит, что в ней нет ничего хорошего. Если отчаемся, то ослабнем и не сможем двигаться дальше. Поэтому давай держаться чуть бодрее? — Я постараюсь, — шмыгнув носом, согласился Онода. Манами тоже было уже холодно. Он заметил это только сейчас и вздрогнул, неловко пытаясь встать. — Пойдем, Сакамичи. Мы тут оба простудимся. Онода не стал возражать, и вскоре они зашли обратно в комнату для метел, где было гораздо теплее, чем на улице, и на стенах сразу же зажглись факелы. Онода запер дверь своим ключом, а когда Манами шагнул ко второму выходу, вдруг остановил его. Манами развернулся и снова увидел это грустное выражение. Онода смотрел в пол и все еще держал его за рукав пальцами, словно маленький ребенок — подол своей матери. — Сакамичи? — мягко сказал Манами, отчего Онода на секунду зажмурился. — Поцелуй меня, пожалуйста, — почти неслышно попросил Онода. Манами не нужно было время на раздумья. Он встал к Оноде почти вплотную, поднял его лицо ладонями и накрыл губы своими губами, почти в тот же момент начиная ощущать сладкое головокружение. Конечно — ведь только с Онодой можно было пережить что-то подобное, и Манами впервые показалось, что в чем-то он все-таки ошибается сейчас. Что он делал неправильно? Разорвав недолгий поцелуй, он заглянул в глаза Оноды и почувствовал трепет вперемешку с тоской и горечью. — Они все еще красивые. Как ночное небо, — сказал Манами, погладив по щеке. — Они? — устало спросил Онода. — Твои глаза, Сакамичи, — объяснил Манами и слабо улыбнулся, опуская руки. — Знаешь, я ведь украл твой первый поцелуй недалеко от этого места. Там, на улице. Когда мы были первокурсниками. — Что? — удивился Онода, и эта информация, кажется, прогнала всю его грусть. — Прости, — засмеялся Манами. — Ты этого не помнишь, ведь ты заснул. Это было в мой день рождения. — О, — моргнул Онода, и его щеки покрылись легким румянцем. — Я поцеловал тебя, потому что слишком боялся сделать это, когда ты будешь знать, — признался Манами, отчего Онода, кажется, окончательно смутился. — И ты говоришь мне об этом только сейчас. Я ведь всегда думал, что наш первый поцелуй был недалеко от Хогсмида. В мой день рождения. Манами тихо засмеялся. — У нас было два первых поцелуя. И каждый в чей-то день рождения. Один в мой, другой в твой. Это так круто. Но я все испортил, рассказав тебе. — Нет, пусть будет два, — улыбнулся Онода. — Мне нравится так. Спасибо, что рассказал. Теперь я знаю о нас чуть больше, кажется? — Это ведь важно, правда? — спросил Манами, немного меняя тему. — Ты и я. Это должно быть важнее всего? — Я бы хотел спросить это у тебя, наверное, — сказал Онода, на секунду поджав губы, а потом снова улыбнувшись. — Мой ответ ты прекрасно знаешь. — Ох, да, — почувствовав себя неловко, усмехнулся Манами. Он знал ответ Оноды, но что насчет него самого? Он, похоже, всегда считал, что для полного счастья ему нужен не только Онода, а еще квиддич с ним. Потому что именно с этого все началось. Квиддич заставил чувства вспыхнуть по-настоящему, но в то же время… эта игра продолжала причинять боль. Из-за Оноды. Раз за разом. И Манами, кажется, действительно не мог жить без этого, как бы ужасно это ни звучало. — Я… хочу, — вдруг сказал он, глядя на огонь одного из факелов. — Хочу, чтобы ты был важнее всего. Манами произнес эти слова осторожно, будто пробуя их вкус, пытаясь понять, изменилось ли что-нибудь внутри него. Он все еще хотел и других вещей. А еще… чувствовал себя должным? До сих пор так сильно чувствовал это. Онода усмехнулся, отвлекая внимание на себя. — Ты выглядишь так, будто это пытка для тебя, — сказал он. — Все хорошо, Сангаку. Я знаю, как важен для тебя квиддич, — это ничего. Я всегда принимал это. С самого начала, и я не думаю, что хочу пододвинуть это. — Моя дурная сторона, — натянуто улыбнулся Манами и, взяв Оноду за руку, повел к двери. — Пойдем. Я хочу вернуться в Большой зал и перекусить чем-нибудь сладким.

* * *

В воскресенье многим было не до уроков. Отборочные всех факультетов были закончены, а это означало, что вскоре предстояло узнать расписание на этот сезон, и кто-то пустил слух, что его выдадут именно в воскресенье. Информация быстро разошлась по школе, и, как это бывало, квиддичные команды и их фанаты погрузились в состояние волнительного ожидания. Манами и сам к таким относился. Ему было очень интересно, когда состоится игра его факультета против факультета Оноды, — шесть вариантов, и впервые интуиция отказалась предоставить свою помощь в таком небольшом выборе. Как бы Манами ни напрягал мозги, ответа не приходило, — видимо, он слишком перенервничал, чтобы увидеть что-то конкретное. Когда закончился обед, он не вернулся в гостиную, а решил снова пересесть к Оноде и Наруко — лучше провести время с ними, чем одному, томительно ожидая. Однако стоило ему подойти к гриффиндорскому столу, как Наруко поднялся и с мрачным видом двинулся в сторону дверей. — Если останешься, я скоро принесу расписание, — сказал он, взглянув на Манами, и ушел, оставив их с Онодой вдвоем. — Декан попросила его зайти к ней в кабинет, — объяснил Онода, пока Манами, перешагнув ногой скамейку, садился к нему лицом. — Круто. Значит, сейчас все узнаем, — кивнул Манами и улыбнулся. — Что будешь делать, если нашу игру поставят первой? — Наверное, сяду на метлу и сбегу из Хогвартса подальше, — улыбнулся в ответ Онода. Его настроение, по-видимому, было неплохим, раз хватало сил на шутки, и Манами это удовлетворило. — Кстати, — оживился он. — У вас была утром тренировка? Ты ходил? — Ну да, — немного удивленно подтвердил Онода. — А что? — Как тот парень? — спросил Манами. — Ну, с которым случился конфликт на отборочных. Он больше не цеплялся? — А, он, — почему-то улыбнулся Онода. — Да все хорошо. Он извинился передо мной и перед Наруко тоже. Я уже начал бояться, что кто-то настучит декану об этом инциденте. У Наруко могли быть проблемы из-за начала драки. Его могли бы даже отстранить от квиддича… — Тогда хорошо, что этого не случилось, — подытожил Манами, взглянув на группу младшекурсников, которые сидели в другом конце стола и с энтузиазмом рассматривали карточки от Шоколадных лягушек. Больше за столом никого не осталось, и Манами, взяв ладонь Оноды, мягко сжал ее. — Думаешь, он так и не передумает? Он уже удачно сдал восемь эссе по травологии. Я думал, нагрузка и сложность в итоге оттолкнут его, но вроде ничего не вышло. — Да, — согласился Онода, опустив взгляд. — Знаю, я тоже беспокоюсь за Наруко. Интересно, что скажет Имаизуми по этому поводу. Он, наверное, пока еще ничего не знает, если Наруко не рассказал ему в письмах. — А куда пойдет Шунске после школы? — поинтересовался Манами, вспомнив о нем. — Он уже тоже знает, где будет работать? — Ну да. В Министерстве магии, определенно, — пожал плечами Онода. — У него ведь родители там. — Мракоборческий центр тоже относится к Министерству магии вроде как? — задумчиво сказал Манами. — Да. И правда, — подтвердил Онода. — Я как-то упустил этот момент. — Если все получится, они будут работать в одном месте? — улыбнулся Манами. — Занятно получается. — Если не учитывать, что Министерство очень большое и встретиться там с кем-то знакомым не так просто, — добавил Онода. — Шокичи всегда ругал их, а теперь сам хочет к ним присоединиться, — усмехнулся Манами. — Некоторые вещи так неожиданно меняются, — сказал он, после чего наклонился и уткнулся лбом в плечо Оноды. — Вот бы и мы оказались рядом, когда начнется взрослая жизнь. Вступили бы в одну квиддичную команду. Конечно, это было слишком неосуществимой мечтой, но Манами все равно озвучил ее вслух и почувствовал, как болезненно сжалось сердце. — В команде не может быть два ловца, — мягко напомнил Онода. — Ну и ладно. Мы бы заменяли друг друга, — ответил ему Манами. — Неплохо, — сказал Онода. — Мне нравится. После этого Манами замолчал, понимая, что если продолжит этот разговор, то усугубит все еще сильнее. Он и без того чувствовал себя сейчас опустошенным. Измученным осознанием, что жизнь никогда не будет такой, как ему хочется. Онода, словно услышав его мысли, тоже молчал, и они какое-то время просто сидели только в окружении обрывков чужих разговоров, которые слабо доносились до них. Когда вернулся Наруко, Манами почувствовал. Он неохотно отодвинулся от Оноды, сонно моргнул, а после едва не вздрогнул, потому что ладонь Наруко с шумом припечатала пергамент с квиддичным расписанием к столешнице прямо между Онодой и Манами. — Я охуел, когда увидел, — сказал Наруко, выпрямляясь и скрещивая руки на груди. Вид у него был абсолютно негодующим. — Что? — удивился Манами и посмотрел на пергамент. Слизерин и Хаффлпафф. Гриффиндор и Рейвенкло. Рейвенкло и Слизерин. Хаффлпафф и Гриффиндор. Хаффлпафф и Рейвенкло. Слизерин и Гриффиндор. Это не шутка? Игра Слизерина и Гриффиндора стояла последней! — Да ладно. У нас серьезно такое расписание? — потерянно спросил Манами, взглянув на Наруко, и только после этого заметил, в каком шоке застыл Онода. — Серьезно, — невозмутимо ответил Наруко и скривился. — Я надеюсь, вы оба довольны. Но прежде чем кто-то успел прийти в себя и что-то сказать, случилось еще кое-что. Наверное, из-за артефакта Манами почувствовал это снова. Спустя целый месяц отсутствия каких-либо ощущений в правом запястье. Он развернулся в сторону дверей, насколько это позволяло его положение. У него чуть не свело шею из-за этого, но он увидел. При входе стоял Имаизуми. Имаизуми вернулся. Наруко заметил это вторым. Взглянув на Манами, он тоже повернулся, видимо, чтобы проверить, куда он смотрит, и тут же опешил, словно произошло что-то нереальное. — Шустряк, — выдохнул Наруко, уже сделав шаг навстречу Имаизуми, но мигом взял себя в руки и повернулся обратно, нахмуренно и неловко опуская глаза. Онода наконец тоже поднял голову и посмотрел на вход. — Шунске, — сказал он почти таким же голосом, как недавно Наруко, словно Имаизуми был призраком каким-то. Манами даже невольно усмехнулся. — Привет. Вы все здесь, — подошел к ним Имаизуми, и вид у него тоже был немного растерянным. — Обожаю воссоединения, — улыбнулся Манами, поддаваясь волне спокойствия и умиротворения, потому что магический артефакт… да, он снова услужливо напоминал о своих незапланированных функциях. — Шикарные каникулы выдались, да? Затяжные, — съязвил Наруко, пытаясь показаться обиженным до глубины души. — Прости. Так было нужно, — сухо ответил ему Имаизуми. — Хорошо, что ты вернулся. Ему не терпится отдать тебе обратно должность капитана, — сказал Манами, глядя на них, и Имаизуми тяжко вздохнул. — Ну ты же справился? — Я сформировал команду и взял на позицию второго загонщика Садатоки. Все, — огрызнулся Наруко, снова нахохлившись, как замерзший воробей. — Ладно, — согласился Имаизуми. — Это неплохо. — И да, — снова вмешался Манами, протягивая Имаизуми пергамент. — Квиддичное расписание. Имаизуми взглянул на него, пробежавшись глазами по тексту, и ошарашенно моргнул. — Я… не этого ожидал. — Какая разница? — пожал плечами Манами. — Ожидаешь ты или нет — все время получается какая-то хрень. Но Имаизуми будто прослушал каждое слово. Он вдруг с хрустом сжал края пергамента, и его лицо стало разочарованно-напряженным. — Дерьмо, — выругался он. — У меня просто нет слов. — Ага, — согласился Наруко. — Скажи спасибо, что у тебя есть еще по крайней мере полтора месяца, чтобы вернуть себе форму. Ты, смотрю, времени зря не терял, пока дома сидел, — уже с ехидством добавил он, мягко ударив тыльной стороной ладони Имаизуми по животу. — Я тренировался, когда было время, — сказал тот, возмущенно покраснев, и поправил рубашку. — И я не набрал вес! — Куда там тебе — и без того весишь как горный тролль, — безжалостно хохотнул Наруко. Манами улыбнулся, глядя на них, и, пока они были заняты друг другом, притянул к себе Оноду, чтобы коротко поцеловать в висок. — Что сделаешь, Сакамичи? Сбежишь? — шепотом спросил Манами. Но Онода слабо мотнул головой. — Нет. Я справлюсь. Манами удивленно отстранился, потому что эта уверенность Оноды была… странной? Он успокоился? Но, не успев все-таки спросить об этом, Манами отвлекся. Что-то за столом Рейвенкло привлекло его внимание, и он понял, что Мияхара смотрит прямо на него. Она была здесь все это время? Указав пальцем на двери, она поднялась со своего места и неспешно направилась к выходу. Манами все понял. — Я пойду, — сказал он, приподнимаясь и перекидывая ногу через скамейку обратно. — Мне еще нужно сделать кое-что перед тренировкой. До скорого, — добавил он, коснувшись плеча Оноды напоследок, и прошел мимо Наруко и Имаизуми, которые до сих пор говорили о квиддиче. Выйдя из зала, Манами огляделся и повернул направо, туда, где возле стены стояла Мияхара, дожидаясь его. Ее взгляд был опущен, а плечи, кажется, нервно напряжены. — У тебя будет сегодня свободное время? — опустив приветствие, спросила она, как только Манами подошел ближе. Неужто она что-то разузнала для него? — У меня тренировка через час, — ответил Манами, почувствовав взволнованность. — Но после ужина я свободен. Или лучше во время него? — Да, — кивнула Мияхара. — Встретимся во время ужина в библиотеке. Так меньше посторонних ушей. Она удалилась раньше, чем Манами смог прийти в себя и что-то ответить. Захотелось догнать ее и расспросить обо всем сейчас, но он только прикусил губу, понимая, что придется все-таки подождать. Они действительно не должны были допустить, чтобы кто-то подслушал их, если тема, которую они поднимут, будет настолько необычной. Взяв себя в руки, Манами направился в свою гостиную, и он не знал, как сможет сосредоточиться на тренировке в такое время. Тем не менее ему все же пришлось отвлечься, потому что не только гриффиндорцы получили расписание на этот квиддичный сезон. В гостиной сейчас было оживленно, все обсуждали предстоящие игры, и у Манами не вышло просто пройти мимо — его позвал Юто. — Мы открываем сезон, — улыбнулся тот, махнув рукой, в которой был начатый батончик. — Как тебе такая новость? — Как тебе новость, что в финале мы играем с Гриффиндором? — спросил Манами в ответ, даже не улыбнувшись. — Мне все равно, кто с кем играет в финале, — фыркнул Юто. — Кубок будет нашим. На его слова остальные ребята оживились. Они, кажется, были настроены так же, но Манами сейчас вряд ли мог почувствовать удовлетворение от этого. Он ушел в спальню, собираясь надеть под мантию вязаную жилетку, потому что на тренировке будет прохладно. Его товарищи еще не знают, что произойдет в финале. Говорил бы Юто так безмятежно и уверенно, если бы узнал, что Онода вернулся? Все могло повториться. Запросто. Подумав об этом, Манами бессильно сел на свою кровать и сжал в кулаках ткань одеяла. Так у него снова нет выбора? Снова, потому что он обрек себя на это сам? И как он справится, если результат будет не в пользу его команды? Я-то справлюсь, — подумал про себя Манами, слабо улыбнувшись, — но вот Юто… С этой переменной, конечно, было сложнее. Ему Манами, вообще-то, пообещал выиграть Кубок. И он должен был сделать это даже в складывающихся обстоятельствах? Пытаясь разложить в голове все возможные варианты развития ситуации, Манами загрузился и едва не опоздал на тренировку. Переодевался он самым последним, когда прилетел к полю на метле, а потом пропустил пробежку, потому что Юто, как он делал это в последнее время, не разрешил ему бежать со всеми. В остальном тренировка тоже прошла привычным образом. За исключением только момента, когда второкурсник, с которым Манами сражался в отборочных, пришел и попросил тренировать его на ловца тоже. Он заявил, что в следующем году обязательно пройдет в основу ловцом, и Манами даже отказать ему не посмел, понимая, что мальчишка и правда нашел что-то, к чему лежала душа. Когда всех отпустили на ужин, Манами действительно испытывал голод, но думать о еде было слишком рано. Он собирался отправиться в библиотеку сразу, как только вернется в замок и примет душ. Поесть он всегда успеет, а вот узнать новости от Мияхары лучше было поскорее. Именно поэтому он, наверное, выглядел немного странно, когда все ребята заходили в Большой зал, а он просто прошел мимо. Он торопился, даже если пытался сдержаться. Он хотел быстрее оказаться на четвертом этаже, а с другой стороны — боялся прийти и услышать, что у него нет никакой надежды. Это разобьет его сердце, пожалуй. Но, как бы то ни было, Манами добрался до библиотеки, и огромное помещение встретило его пустыми столами. Некоторые, как оказалось чуть позже, все-таки были заняты, но это были единичные случаи, и сидели за ними в основном ученики Рейвенкло, которые либо забыли о времени, либо не успевали сделать запланированное и жертвовали ужином. Мияхара выбрала стол в самом конце, подальше ото всех, и здесь они действительно могли поговорить, не боясь быть подслушанными. Манами напряженно занял стул напротив нее, и подруга положила на разделяющую их столешницу толстую записную книжку в твердой обложке. — Знаешь, — сказала она, взглянув на Манами сквозь стекла очков, — я, наверное, должна начать не совсем с той информации, которую мне удалось разузнать. — Что? — спросил Манами, кажется только теперь придя в себя. Мияхара немного нахмурилась. — Я хочу сказать об отношении к этой информации. Ты ведь ждешь от меня, что я дам тебе какую-то надежду. Что, если я не сделаю это? — Ну… — Манами опустил взгляд и горько усмехнулся. — На самом деле, я и не рассчитывал, что все будет просто. И сразу обрести надежду тоже. Хотя знаешь… не мне она нужна больше всего… Сакамичи, он… — Я его предупреждала, — сухо ответила Мияхара. — Он только и делал, что привязывался к тебе все сильнее, не думая о том, с чем придется столкнуться в будущем. Он всегда был ослеплен попытками бороться за тебя и не желал принять во внимание реальность. — Вау, — снова усмехнулся Манами. — А ты у нас воплощение рациональности и нисколько не расстроишься, когда я умру? — Сангаку, — помрачнела Мияхара. — Давай не будем? — Не будем, если ты наконец перейдешь к делу, — пожал плечами Манами и откинулся на спинку стула, сунув руки в карманы мантии. — Это действительно не так просто, — фыркнула Мияхара, после чего открыла свою записную книжку и достала палочку. Она коснулась кончиком чистой страницы, и на ней медленно начал появляться текст. — Ого! — оживился Манами, наклонившись ближе. — Это ты сама придумала? — Нет конечно, — снова недовольно нахмурилась Мияхара и пробежалась взглядом по записям. — Прекрати. Я хочу сказать, что то, что ты хочешь, либо слишком сложно, либо ужасно, либо недоступно. — Мне уже нравится, — улыбнулся Манами, понимая, что варианты все-таки существуют. Мияхара грозно взглянула на него и снова уткнулась в записную книжку. — Первое, о чем бы я хотела сказать… — негромко начала она. — Тебе известно об удивительных особенностях единорогов? Существует много доказательств того, что их кровь обладает невероятными свойствами и способна спасти человека, даже когда он на грани жизни. — Хм. Что-то такое помню, — кивнул Манами. — Думаешь, это сработало бы? — Возможно, — ответила Мияхара. — Но пришлось бы пить ее постоянно, полагаю. Это ужасно. Даже один раз обречет тебя на пожизненное проклятие. А если ты будешь делать это регулярно, то ты… Я не знаю, это даже представить трудно. Это нигде не описывается. Я не могу дать конкретику. — Не самый лучший вариант, — согласился Манами. — Схожи по свойству с кровью единорога слезы феникса, — продолжила Мияхара. — Они так же обладают удивительным целебным свойством, но здесь сложность в том, что ты вряд ли отыщешь такую птицу, которая еще захотела бы поддерживать твою жизнь постоянно. Один раз, может, это и возможно каким-то образом, но тебе это не подходит. Тебе нужно что-то более практичное. Например… Философский камень. С помощью такого камня можно было бы готовить эликсир жизни, а он не только излечивает все болезни, но и продлевает жизнь, делая тебя буквально бессмертным. Мне кажется, камень настолько невероятен, что справился бы и с твоим недугом тоже. Но… — Но? — спросил Манами, представляя, как что-то подобное таится под семью замками, да еще и на Луне, и ему никогда не добраться до такого камня. — Камень был уничтожен, — вздохнула Мияхара. — Еще в конце прошлого века. Для того, чтобы он не попал в плохие руки. Так говорят письменные источники. Поэтому этот вариант, хоть он и хороший и не навлечет на тебя бед, все равно недоступен. Ничего не известно о том, есть ли другие камни. Видимо, их просто не существует. — Хорошо, — чувствуя напряжение, сказал Манами. — Есть еще варианты? — Да, — ответила Мияхара и, перевернув страницу, снова коснулась ее палочкой. — Есть одна легенда, которая в какой-то мере стала правдой. Это история о Дарах Смерти. Их всего три, — сказала Мияхара, пробегая глазами по только что появившемуся тексту. — Бузиная палочка, Непобедимая палочка, как ее еще называли. Воскрешающий камень, который, логично, возвращает к жизни умерших. И Мантия-невидимка. Она сделает тебя невидимым, если ты ее наденешь. На этом она посмотрела на Манами, словно пытаясь понять, усвоил ли он что-нибудь, и Манами едва сдержался, чтобы не закатить глаза. — Как ребенку объясняешь, — ответил он. — Нужно собрать все эти вещи вместе? — Ну, ты, по крайней мере, сообразительный, когда надо, — улыбнулась Мияхара. — Да. Если собрать все эти вещи вместе, можно победить смерть, хотя я ума не прилагаю, сколько в этом правды и как именно это должно сработать. Более того, Воскрешающий камень был утерян, и нынешнее нахождение Бузиной палочки тоже невозможно отследить, если она, конечно, сохранилась. Об этом нет информации. И я нисколько не удивлена этому. — И ты не можешь сказать, точно ли можно не умереть, собрав все эти вещи, — подытожил Манами. — Верно, — ответила Мияхара. — Ты можешь потратить слишком много времени на поиски, а в конце остаться ни с чем. — Да, времени у меня не так уж и много, если задуматься, — согласился Манами. — Этот вариант тоже мимо? — Есть кое-что, — напряженно сказала Мияхара, и на этот раз ее тон был действительно тревожным. — Я даже не хотела говорить тебе об этом, но существует способ, который точно спасет тебя. Точнее говоря… воскресит тебя, после того как ты умрешь. — Умирать обязательно? — поморщился Манами. — Да, — немного эмоционально ответила Мияхара. — Но если бы на этом все ужасное заканчивалось, было бы гораздо лучше. Это самая настоящая Темная магия. Хуже нее ничего нет, наверное, и она называется Крестраж. Это выбранная тобой вещь, в которую ты помещаешь часть своей души, защитив себя от полного умирания. Но чтобы сделать это, ты должен расколоть свою душу на части, а это возможно только благодаря убийству. Придется убить кого-то. Мияхара выпалила это все быстро, почти на одном дыхании, после чего резко замолчала и прижала ладонь к своей груди, будто ей нужно было прийти в себя после длительной пробежки. Манами смотрел на нее полностью изумленным взглядом, пытаясь переварить то, что она сказала. — Но я не знаю, как именно это делается. Указаний нет даже в самой ужасной части запретной секции, — добавила Мияхара, не поднимая взгляда. — Боже… конечно их там нет. Это просто в голове не укладывается. Такой бесчеловечный способ. Манами промолчал, тоже опуская глаза. Он уже знал, что это последний вариант, о котором может рассказать ему Мияхара, и он понимал, что снова вернулся к безвыходному положению. Не отправится же он искать себе жертву, чтобы убить ее, а самому выжить. Куда ему? После этого, казалось, ни один из них не мог больше подобрать слов. Они сидели в тишине, наверное, целую минуту, пока откуда-то из-за стеллажа не раздался знакомый голос, заставив их обоих вздрогнуть. — Это было очень увлекательно. Манами уставился на вышедшего к ним одноклассника, и Мияхара мгновенно захлопнула свою записную книжку, как будто это могло как-то исправить ситуацию. — Элфий, — произнес Манами, нервно улыбнувшись, и на чужом лице тоже угадывался намек на слабую, словно самодовольную улыбку. — Отличный сбор информации, — сказал Элфий, обращаясь к Мияхаре, а после вдруг кокетливо подмигнул ей. — И ты очень милая. Мияхара от этого неловко покраснела и поспешила отвернуться. Да, не каждый день увидишь, как чистокровный слизеринец делает комплимент маглорожденной. Ну и что этот чистокровный слизеринец здесь делал? — Мое скромное мнение в том, что все это — не самый подходящий способ, — сказал Элфий, взглянув теперь на Манами. — Хотя некоторые варианты — поистине увлекательные вещи. — О чем это ты? — спросил Манами, пытаясь бороться с нарастающим беспокойством. Что он будет делать, если об их разговоре и о том, что они ищут, узнает еще кто-то? Что, если Элфий не оставит это в секрете? Что Манами вообще о нем знал? Да почти ничего. — О том, что решение, хоть и тоже не самое простое, находится у тебя под носом. Всегда рядом, — неоднозначно ответил Элфий, после чего непринужденно сунул руки в карманы мантии и развернулся, чтобы уйти. Манами проводил его ошарашенным взглядом и снова посмотрел на Мияхару, которая все еще в неловкости крепко сжимала в ладонях закрытую записную книжку. — Извини, — тихо сказала она. — Я была убеждена, что здесь никого нет. — Да нет, — попытался успокоить ее Манами. — Это не твоя вина. Я сам с ним разберусь, хорошо? Спасибо, что рассказала мне обо всех этих способах, — поблагодарил он и уже встал со стула, чтобы догнать Элфия, но Мияхара схватила его за запястье, останавливая. — Ты будешь думать обо всех этих способах? — спросила она, внимательно заглядывая в глаза. — Даже о самых ужасных? — Я… — замешкался Манами, растерявшись. — Возможно… Да, возможно. Но я не хочу никого убивать, если ты об этом. Мне, наверное, действительно проще самому умереть, чем убить кого-то. — Хорошо, — тихо ответила Мияхара, отпуская его. — Правильный выбор не всегда легко сделать. А о чем… говорил твой товарищ с факультета? Думаешь, ему известен еще какой-то вариант? — Не знаю, — мотнул головой Манами. — Это и следует выяснить. У меня к нему уже целых два вопроса. На этом он сухо попрощался и поторопился через огромный зал к выходу, но в коридоре понял, что Элфия уже и след простыл. Он исчез так же непонятно, как и появился. Раздраженно выдохнув, Манами сначала обошел ближайшую часть этажа и, так никого и не найдя, вышел к лестницам. Там, конечно, Элфия тоже не было, зато встречались некоторые ученики Рейвенкло и Гриффиндора, которые уже закончили ужин и, видимо, поднимались в свои гостиные. Манами же ничего не оставалось, кроме как пойти на подземный этаж. Во всяком случае, Элфий все еще был его одноклассником, делил с ним общую спальню. Манами встретится с ним там рано или поздно. Однако, как назло, этому не дано было сбыться так скоро. Потому что, когда Манами пришел в спальню, нужного ему человека там тоже не было. — Эй, староста, — окликнул Манами другого одноклассника, который был возле своего стола и раскладывал учебники. — Ты не видел Элфия? Он возвращался? — А, да, — растерянно отозвался староста, отвлекшись от своего занятия. — Он был здесь совсем недавно. Взял сумку и ушел куда-то. Куда именно, не знаю. — Ладно. Спасибо, — ответил Манами, разворачиваясь обратно к выходу. Что ж, это уже начинало действовать на нервы. Снова покинув гостиную, Манами решил поискать сначала на подземном этаже, но, похоже, только зря потратил время. Чем вообще мог заниматься Элфий? Куда ходить? Вряд ли бы он вернулся в библиотеку после того, как только что ушел оттуда. Тогда зачем сумка? Не зная, что и придумать, Манами поднялся на первый этаж и принялся бесцельно бродить по коридорам. Он и сам не знал, куда именно идет. Может, вообще стоило поискать на улице? Мысленно обратившись к своей интуиции, Манами пару минут постоял на месте, но так ничего и не добился. Он посмотрел в пустую кирпичную стену перед собой, чувствуя себя каким-то неудачником, и решил уже вернуться в гостиную, сдавшись, как вдруг уловил отдаленные звуки музыки. Музыки? Сначала Манами хотел проигнорировать звук и уйти, но что-то подтолкнуло пойти на него. Словно… потянуло. Он не знал, как это объяснить, но что-то внутри него как будто требовало услышать эту музыку лучше, и, неспешно шагая по коридору дальше, Манами вскоре понял, что это, по всей видимости, играли на скрипке. Чувствуя себя завороженным этим звучанием, он не останавливался до тех пор, пока скрипка не оказалась прямо за углом. Манами прижался спиной к стене, осторожно выглянул, стараясь остаться незамеченным, и наконец увидел источник музыки. И того, кто эту музыку играл. Это был он. Тот, кого Манами и искал. Сидя на низком каменном подоконнике спиной к огромному окну, за которым темнела ночь, в пустом коридоре, освещенном тусклыми настенными факелами, Элфий играл здесь на скрипке. Его лицо было невероятно спокойным, глаза закрытыми, а пальцы так бережно держали смычок, который умело скользил по струнам, рождая нечто поистине великолепное. Эта музыка казалась волшебной. Нереальной. Не из этого мира. Снова скрывшись за стеной, Манами прижался к ней плотнее и сам закрыл глаза, просто слушая и почти не замечая, как все тело расслабляется, а ноги слабеют. Ему казалось — а может, он сходил с ума, — но прекрасная мелодия скрипки достигала самых глубоких частей его души. Мелодия наполняла, становилась чем-то большим, чем просто музыка. Манами хотелось раствориться в ней. В какой-то момент ему показалось, что он летит. Прямо как на метле. В голове стало так легко и мутно, а потом захотелось спать. Он, наверное, не заметил этого — как медленно начал сползать по стене вниз, как в итоге окончательно осел на пол, как его голова наклонилась в сторону. Он практически заснул, и засыпание еще никогда не было настолько сладким и желанным. Только когда музыка закончилась, Манами понемногу начал приходить в себя, возвращаясь в реальность, и стало так безумно сильно жаль, что мелодия исчезла. С трудом приоткрыв глаза, он выпрямил голову, понял, что сидит на полу, а потом — что перед ним кто-то стоит. Подняв взгляд, Манами увидел Элфия, и выглядел тот впервые таким… Взволнованным? Скрипку и смычок он держал в одной руке — они попались на глаза, и немедленно захотелось попросить его сыграть еще. — Ты в порядке? — спросил Элфий, и Манами изумленно моргнул, чувствуя себя крайне нелепо. — Э… Да. Вроде да, — поспешил ответить он и схватился за ладонь, когда Элфий протянул к нему свободную руку, чтобы помочь встать на ноги. — Прости. Меня, кажется, вырубила твоя скрипка, — попытался объясниться Манами. — Она заколдована, да? Звучание просто убийственное. — Можно и так сказать, — пожал плечами Элфий, отпустив его ладонь. — А я не знал, что ты умеешь играть. Никогда не замечал, — неловко усмехнулся Манами. — Я учился, — ответил Элфий, натянуто улыбнувшись. — Знаешь, как звучит не очень хорошая игра на скрипке? — Э, нет, — с любопытством ответил Манами, и Элфий приподнял скрипку. Он зажал основание между подбородком и плечом и несколько раз быстро провел смычком по струнам. Но теперь мелодия была совсем другой. Будто камнем скребли по стеклу и скрипели старые качели. Манами едва удержался, чтобы не заткнуть уши, и поморщился. — Вот, да, — снова опустив скрипку, посмеялся Элфий. — Мне очень знакома эта реакция. — Но сейчас получается просто потрясающе, — улыбнулся Манами. — Спасибо, — поблагодарил Элфий, сделав пару шагов назад и поклонившись, как артист на сцене. — Это ты написал мне записку о Комари? — быстро спросил Манами, к собственному удивлению осмелев. — Я, — ответил Элфий, кивнув. — Но… — Манами нахмурился в непонимании. — Почему? Ты что-то знаешь о нем? — Не-а, — пожал плечами Элфий. — Но того, что я увидел, было достаточно. Он не внушает доверия. — Думаешь… он может навредить мне? — спросил Манами. — Не знаю, — ответил Элфий. — Но ты ведь необычный мальчик, да? Интересный экземпляр волшебника, скажем так. Что с тобой можно сделать, как ты думаешь? — А можно я не буду отвечать? — снова улыбнулся Манами. — Ты расскажешь кому-нибудь о том, что услышал сегодня в библиотеке? — Зачем? — скучающе спросил Элфий, глядя куда-то в сторону. — Ты не создашь крестраж — ты же… святоша. — Но… — замешкался Манами. — Хочешь спросить, что я имел в виду, говоря о другом способе? — взглянул на него Элфий. — Это твой парень. Он должен вытащить из тебя обскур. И заменить его той магией, которую он впитывает. — Что? — ошарашенно моргнув, переспросил Манами. — Что за безумие? И почему… Ты знаешь о способностях Сакамичи? Но откуда? — А можно я не буду отвечать? — улыбнулся Элфий. — Это неважно, — выдохнул Манами, опуская взгляд. — Твой вариант тоже невозможен, потому что Сакамичи не умеет отдавать магию. — Да? — спокойно спросил Элфий. — Тогда ему стоит поучиться этому на будущее. — Кто ты такой? — устало сказал Манами, снова прижимаясь спиной к стене, и поднял глаза. Элфий больше не улыбался. Он стоял с серьезным лицом, и у Манами внутри все переворачивалось, как от плохого предчувствия. Так эта новая загадка, появившаяся в его жизни, становилась только сложнее? — А что говорят тебе твои ощущения? — чуть склонил голову Элфий, задавая встречный вопрос. — Союзник я или враг? — …Не знаю. Ты — тот человек, от которого я хочу держаться подальше, — ответил Манами, недолго помолчав, а после усмехнулся, замечая очевидное разочарование, возникшее на чужом лице. И от него почему-то становилось невероятно приятно.