Небесный принц: Новое чудо

Сегодня Манами закончил завтрак гораздо раньше, чем обычно бывало по субботам. Перед тем, как отправиться на квиддичное поле, ему нужно было заглянуть в больничное крыло — целительница просила. Стандартный осмотр на случай, если что-то вдруг пошло не так. Если вдруг появилось что-то, что отменит его участие в сегодняшнем матче Слизерина. Смешно звучало, когда весь организм Манами был причиной для того, чтобы раз и навсегда выкинуть вообще мысли о квиддиче из головы. Ему казалось, что он выйдет на поле, даже если ему скажут: «Сегодня твое сердце откажет, если перенапряжешься». Но целительница просила зайти к ней перед игрой. Настаивала. Она словно никак не могла понять, что есть вещи, перед которыми здравый смысл действительно бессилен. Удивительное упрямство — следовало отдать должное. Ну, Манами все еще исполнял ее просьбы из чувства благодарности. Он шел по коридору к лестницам, думая, что погода сегодня отвратная. Над Хогвартсом нависли тяжелые темные тучи. Если во время игры начнется дождь — будет так себе, потому что он обязательно превратится в ливень. Это было первое настолько темное позднее утро на памяти Манами. В лазарете даже горел верхний свет, потому что за окнами было действительно темно. Света, поступавшего с улицы через огромные высокие оконные проемы, просто не хватало, чтобы нормально осветить помещение. Целительница со слабой улыбкой встретила его, когда Манами достиг рядов одинаковых кроватей, направляясь к столу, как всегда заставленному разными вещами, заваленному книгами и пергаментами. Он огляделся. — Где ваш обаятельный помощник? — поинтересовался Манами, скинув мантию на одну из кроватей, и начал расстегивать пуговицы рубашки. — Кишигами? — спросила целительница, доставая палочку из большого кармана фартука. — Вероятно, он снова гуляет. Он ведь учился в другой школе и поэтому впервые в Хогвартсе. Сложно устоять и не попробовать исследовать здесь каждый уголок в поисках чего-нибудь необычного и интересного. Когда-то я сама была такой. Когда поступила на первый курс, — с улыбкой добавила она, и Манами улыбнулся в ответ. — Понимаю. Мне тоже очень хотелось посмотреть здесь все, когда я впервые приехал сюда. — Но с этим было нелегко, с учетом, что большую часть первого месяца здесь ты пролежал в больничном крыле, — ответила целительница со снисходительной улыбкой. Манами не смог удержаться от веселого смешка. — Вы помните. — Еще бы. Такого проблемного ребенка среди моих пациентов еще не было. И вижу, у тебя хорошее настроение, — заметила целительница. — Я же иду на поле сегодня, — кивнул Манами. — Конечно у меня хорошее настроение. Мадам Бланд замолчала и сосредоточенно поджала губы, заканчивая осмотр. Она отошла в сторону, убирая палочку обратно. — Все относительно неплохо, — сказала она, направляясь обратно к столу. — Меня лишь беспокоит, что может начаться дождь. Если замерзнешь и заболеешь, я не знаю, как справится твой организм с простудой. Твой иммунитет ослаблен, даже если ты давно не простужался. — Значит, буду ловить снитч быстрее, — попытался бодро улыбнуться Манами. Целительница искренне беспокоилась о нем, как мать о своем ребенке, — это невольно вызывало теплые чувства и желание успокоить ее. — Удачи, — тихо пожелала она, когда Манами привел свою рубашку в порядок и надел мантию, собираясь уходить. Он ответил «спасибо», хоть и не считал, что ему потребуется удача в этом матче. Он и без везения одержит победу — он был настроен на это, наверное, как никогда в жизни. Оставалось только встретиться со своей командой возле комнаты для метел, а потом отправиться на разминку. Покидая больничное крыло, Манами не рассчитывал, что придется задержаться по пути, но его, похоже, искал Онода, а когда нашел, то вид у него был несколько взволнованный, словно что-то случилось. — Сакамичи, — улыбнулся Манами, и Онода замедлился, оказавшись рядом. — От кого убегаешь? — А? Нет, ни от кого! — растерянно пролепетал он, взмахнув ладонями. — Я чуть не упустил тебя. Хотел еще вчера отправить тебе Слипи, но подумал, что уже поздно и ты, может быть, спишь. — Зачем отправить? — спросил Манами, начиная терять улыбку. Он уже понял, что Онода пришел не для того, чтобы поддержать его перед матчем. — Извини, — поник Онода. — Я не должен отвлекать тебя в такой день, поэтому не знал, как лучше поступить. — Но ты уже сделал это, — заметил Манами, слабо кивнув. — Что такое? Говори, если это важно. — Мой отец вчера пришел ко мне после отбоя, — неуверенно начал Онода, не поднимая взгляда. — Он никогда не приходил в Гриффиндорскую башню — я даже испугался, что что-то случилось. Он сказал мне, что уйдет сегодня. Ему нужно отлучиться на некоторое время по… неотложному делу. Помнишь… Помнишь, я рассказывал тебе о пророчестве? — Да, — ответил Манами, невольно напрягаясь. — И мне не очень понравился этот рассказ. — Да, знаю, — на секунду зажмурился Онода, а потом все-таки посмотрел на него. — Это пророчество сделала старая прорицательница, которую отец нашел во время одного из своих путешествий. Она написала ему письмо. Вчера он его получил. — Что? — переспросил Манами, растерявшись. — Прошло ведь много лет. Почему это случилось? Что она хочет? — Она пригласила его для встречи, — напряженно ответил Онода. — Похоже, она знает что-то про Мидосуджи и нашу проблему… — Ого, — сказал Манами с нервной улыбкой. — Вот это новости. Очень вовремя. — Прости. Я просто подумал, что ты должен узнать сразу. Наруко и Имаизуми тоже начали нервничать, и я совсем растерялся, не зная, что делать, — попытался объяснить Онода, но Манами успокоил его, взяв за плечо. — Ты встревожился. Я понимаю, — сказал Манами. — Но я думаю, твой отец знает, что делает. Мы просто поговорим с ним, когда он вернется, хорошо? — А что… — тихо начал Онода, — если все это не случайно? — …У меня тоже есть такая мысль, — улыбнулся Манами. — Но сейчас мне следует отправиться к моей команде. Найди Наруко и Имаизуми. Держитесь вместе и постарайтесь быть осторожнее на всякий случай, раз твоего отца пока нет здесь. — Хорошо, — согласился Онода, похоже пытаясь стать решительнее. Им пришлось разойтись здесь, но, прежде чем уйти, Манами задержался еще на секунду, чтобы поцеловать Оноду в щеку, надеясь, что это ободрит его. Хотя… ободрение и для себя не помешало бы. Манами поторопился вниз, стараясь не думать о том, что это все, конечно же, напоминает ему что-то спланированное заранее. Но ведь отец Оноды не был глупым, чтобы оставить их одних в такой подозрительной ситуации? У него наверняка был свой план. У него был кто-то, кто сможет защитить их… Боже, ты просто параноик, ничего не случится за каких-то несколько часов, — мысленно сказал себе Манами, пока шел к комнате для метел. По пути встречались ученики Хогвартса разных возрастов и с разных факультетов. Все были такими оживленными. Болтали, улыбались, собираясь на квиддичное поле, чтобы посмотреть сегодняшнюю игру. Ничто в этой атмосфере не предвещало беды. Абсолютно. Сегодня будет такой же день, как и всегда, — снова попытался убедить себя Манами. Только вот почему тогда он сказал Оноде найти друзей и быть осторожнее? Почему он занервничал, словно этот уход отца Оноды закончится чем-то плохим? Манами не мог ответить на эти вопросы. Он встретился с командой, которая была в приподнятом настроении и чувствовала себя уверенно перед матчем, и это быстро заставило его понять, что вскоре все посторонние мысли сами собой исчезнут. Потому что был еще квиддич. Игра, которая затуманивала мозг, отодвигала все на второй план, и Манами слишком хорошо знал, что, когда он выйдет на поле, он не вспомнит о словах Оноды и его тревоге по поводу отсутствия отца. Онода, похоже, тоже догадывался об этом, поэтому и решился все-таки не затягивать с передачей информации. Юто удовлетворенно улыбнулся, убедившись, что все в сборе, и решил, что самое время отправляться в раздевалку, а потом на разминку. Как и обычно, они оседлали метлы и взмыли в небо, направляясь в сторону квиддичного поля. Тучи, казалось, стали еще мрачнее, и это на минуту напомнило Манами о его сегодняшнем походе в лазарет. «Вероятно, он снова гуляет. Он ведь учился в другой школе и поэтому впервые в Хогвартсе. Сложно устоять и не попробовать исследовать здесь каждый уголок в поисках чего-нибудь необычного и интересного», — всплыли в сознании слова целительницы, когда она ответила на вопрос Манами о Комари, и от этого стало неспокойно. В Хогвартсе и правда было много чего необычного и интересного. А еще, как Манами слышал когда-то давно, на первом курсе, в школу вели и потайные ходы. Не отмеченные на картах, неизвестные, но они были. Мог ли Комари, в перерывах между своей работой, искать один из них? И что, если он нашел такой для того, чтобы провести через этот ход постороннего в замок? Школа и ее ученики могли быть в опасности. Мидосуджи ведь дал понять, что придет рано или поздно, а Манами до сих пор даже ни разу не потрудился представить, как это будет. Мидосуджи придет, чтобы выяснить, кто запер артефакт. Возможно, придет, чтобы после ответа сразу забрать, что ему нужно. Он попытается заманить Манами куда-то в безлюдное место? Как бы он сделал это? «Через… кого?» — проще было спросить. Манами поморщился. Он сейчас был практически возле квиддичного поля. Онода, Наруко и Имаизуми тоже скоро окажутся здесь, но на одной из трибун. Это самый неудобный день для того, чтобы попытаться привести в исполнение злой план. Или же… — Ты был на осмотре? — внезапно спросил Юто, вырывая из мыслей, когда вся команда приземлилась возле раздевалки Слизерина. Манами настолько не ожидал этого вопроса, что едва по глупости не спросил: «Какой осмотр?» Возможно, он все-таки переоценил свою зацикленность на квиддиче, раз все равно всерьез загрузился вопросами о Мидосуджи и его стремлении. — Ага, — сказал Манами, понимая, что немного затянул с ответом. Он взглянул на спины ребят, которые заходили в раздевалку, чтобы переодеться и подготовиться к разминке. — Беспокоишься о том, что я снова буду блевать в туалете после игры? Все хорошо, — добавил Манами, виновато улыбнувшись. — Ты не можешь обещать, что все будет хорошо, — натянуто улыбнулся в ответ Юто. — Догадываюсь, что мне было бы куда спокойнее, если бы ты не рвался на поле. — Признаешься, что нервничаешь, значит, — усмехнулся Манами. — И это капитан сильнейшей команды? — Я буду следить за тобой на поле, шутник, — фыркнул Юто, вряд ли обидевшись, и тоже двинулся ко входу в раздевалку. Манами хотел ответить что-нибудь веселое, но промолчал, на этот раз ощущая настоящее плохое предчувствие. И нет, оно было вызвано не тем, что он просто накрутил себя. Здесь было что-то не так. Это началось с того момента, как он узнал, что отец Оноды покинул школу. А может, еще и раньше — с самого пробуждения сегодняшним утром. Стараясь не подать виду, что его что-то гложет, Манами натянул поверх зеленого свитера квиддичную форму, а потом застегнул все ремешки защиты, проверяя их по два раза. Он словно ждал каких-то изменений. Ждал, что должно случиться что-то необычное. Сигнал к действиям. Во время разминки ему все-таки удалось немного отвлечься. Он убедился, что «Молния» летает так же хорошо, как прежде, но потом все-таки обнаружил, что смотрит на трибуны, где уже начинали собираться первые ученики. Он искал глазами Оноду с остальными, но их еще не было. Они, конечно, не обязаны были приходить так рано, но Манами все равно испытал легкую тревогу. Ему было бы гораздо легче, если бы он знал, что его друзья сейчас на трибунах среди людей, в безопасности. Насчет последнего было немного сомнительно, если вспомнить происшествие с инферналами в Косом переулке, но никто из них не пострадал в тот день, а что будет, окажись они с врагом наедине? Манами подумал об этом вопросе снова, когда вернулся в раздевалку с командой. Под ошейником слабо покалывало, и он слишком хорошо знал, что такие ощущения ничего хорошего означать не могут. Эти ощущения скорее говорили о том, что Наруко чем-то обеспокоен, и Манами напряг мозги, пытаясь вспомнить, видел ли он вообще сегодня Наруко перед завтраком или во время него. Вроде бы он должен был прийти в Большой зал с Онодой и Имаизуми, да и Онода ничего не говорил, когда они встретились потом недалеко от больничного крыла… Еще хуже стало, когда и другие части магического артефакта начали реагировать, словно и став тем сигналом, который Манами ждал. И в такой момент он сидел в раздевалке, совершенно ничего не зная. Не зная, где находятся важные ему люди. А до начала матча оставалось двадцать минут от силы. Все же не выдержав, Манами поднялся со скамейки и под звучание чужих разговоров направился к выходу с метлой. Он взял ее, даже не задумываясь, будто знал заранее, что она зачем-то понадобится, что он не собирается больше возвращаться в раздевалку в ближайшее время. Сейчас он бы все отдал за то, чтобы убедиться, что с Онодой, Наруко и Имаизуми не случилось ничего плохого. И в этом (по крайней мере для двоих из них) удалось удостовериться уже через несколько секунд. Стоило Манами выйти на улицу, как недалеко от раздевалки он и увидел их. Оноду и Имаизуми. Они о чем-то взволнованно разговаривали, стоя друг напротив друга со своими метлами, но довольно быстро заметили Манами и обернулись. Онода испуганно вздрогнул. — Что? — выдохнул Манами, бросившись к ним. — Сангаку! Мы не хотели! — воскликнул Онода, но Манами не послушал, даже не попытался вникнуть в то, что ему хотели сказать. — Где Шокичи? — резко спросил он, оказавшись рядом. — Не знаем, — ответил Онода, и в его голосе звучала нескрываемая паника. — Мы не смогли его найти, а потом случилось… — Ты можешь увидеть, где он? — вмешался Имаизуми, тоже бывший на взводе от страха. — Можешь заглянуть в его сознание? Под правым браслетом заболело так, что Манами поморщился, а потом попробовал исполнить просьбу. Всего на секунду, но он увидел перед собой мрачный коридор замка — Наруко был где-то в школе, а еще он… — Господи, он в ярости, — тихо сказал Манами, открыв глаза. — И я знаю только одну причину, по которой он может испытывать такой гнев. Он видел, как на лице Имаизуми возник ужас вперемешку с неверием. Видел, как Онода снова вздрогнул. И, больше не мешкая ни секунды, Манами перекинул ногу через метлу и сорвался в сторону замка. Нужно было торопиться. — Сангаку, как же… — послышался за спиной голос Оноды. Он и Имаизуми уже мчались следом — сомневаться в этом не приходилось. Как же матч, ты хотел спросить? — понял про себя Манами и ускорился еще сильнее. Он должен был выбирать между тем, чтобы пойти играть, и тем, чтобы отправиться Наруко на выручку? Что ж, выбор был очевиден. Потому что это все-таки случилось. Манами уговаривал себя не думать о плохом, и, как выяснилось, совершенно зря. Он был здесь. Мидосуджи был здесь. Манами даже не нужно было его видеть, чтобы знать это. Он почувствовал это, лишь на секунду заглянув в сознание Наруко. Разговаривать во время такого скоростного полета не представлялось возможным. Но как только они замедлились, а потом бросили свои метлы в комнате для метел, Манами обратился к Оноде, не оборачиваясь в его сторону, но уже выходя в коридор, зная, что он и Имаизуми последуют за ним, за своим единственным проводником, который может доставить их к Наруко: — Что ты хотел сказать, Сакамичи? Мне нужна вся информация. — Мы решили разделиться, когда искали Шокичи! Он пропал, и мы забеспокоились! — суетливо начал объяснять Онода, стараясь поспевать следом. Манами направлялся вперед по коридору, не зная, куда именно идет, но зная, что обязательно найдет Наруко, если будет слушать интуицию. — И потом я встретил его, когда был на восьмом этаже! Он… Это тот странный целитель, который помогал в больничном крыле! Но он был совсем как ты! — Что? — спросил Манами, не сразу сообразив, но шагу не сбавил. — Твоя внешность! У него была твоя внешность! — возбужденно сказал Онода. — Как будто он принял оборотное зелье! У него даже голос был похож! Нахмурившись, Манами завернул за угол, понимая, что им надо наверх. Они должны были подняться выше. — Ему не нужно это, — ответил он. — Этот целитель меняет облик по своему желанию. Что он пытался сделать? — Хотел, чтобы я пошел с ним, — продолжил Онода уже чуть спокойнее. — Но я заподозрил, что что-то не так, когда заметил, что он избегает прикасаться ко мне. И я… Я… — Что, Сакамичи? Где он теперь? — нетерпеливо спросил Манами, спеша и чувствуя, как окончательно сбивается дыхание. — Я н-не зн-наю, почему… сделал это. Это было п-первым… что п-пришло мне в голову. Возможно, из-за того… ч-что он боялся этого, — сказал Онода, начиная заикаться от волнения. — Я смог схватить его за руку и в-вытянуть магию. — Что? — переспросил Манами, к своему удивлению услышав усмешку в своем голосе. — Сакамичи, — добавил он почти с гордостью. — Но я п-перестарался… Наверное, я взял… с-слишком много. Он вырубился… а перед этим кричал так, будто я его убиваю… — Он хотел заманить тебя, — понял Манами, проходя по очередному пустому коридору. В школе было настолько пусто, будто все ученики разом исчезли. В каком-то смысле так и было. Просто они были на квиддичном поле сейчас. Неудачный день для исполнения злого плана, значит? А на деле все оказалось наоборот. Это был самый лучший случай, чтобы встретиться без посторонних лиц. — Так глупо, — нахмурился Манами, пытаясь подумать. — Нет, все было не так. Он пытался тебя заманить, но тот, кто послал его, хотел другого. Похоже, он знал, что ты все поймешь, сможешь справиться с целителем, а потом придешь ко мне, чтобы рассказать про это и про Наруко. Он все о нас знает. Даже то, что у меня и Наруко есть ментальная связь и я могу найти его. Шпионы отлично потрудились. — Ты так считаешь? — спросил Имаизуми, наконец напомнив, что он тоже все еще здесь. — Это слишком сложно и… — Не нравится быть пешкой на шахматной доске? — ответил ему Манами, силясь не усмехнуться в такой ситуации. — Но мы сейчас не лучше марионеток. Мы идем к нему, потому что он так хочет. — Господи, что наделал Наруко? — сказал Имаизуми почти неслышно, но Манами разобрал его слова. — Откликнулся на предложение о встрече первым… Больше никто из них ничего не добавил. Онода и Имаизуми, возможно, были слишком напуганы, чтобы как-то прокомментировать ситуацию, а Манами тратил все силы, чтобы подниматься по лестницам, которые буквально убивали его. Что они делали? Они действительно шли навстречу опаснейшему волшебнику, который определенно имел недобрые намерения? Они шли одни. Они были подростками и даже не попросили помощи у взрослых, более опытных волшебников. Нет, Манами просто не смог бы тратить на это время, пытаясь объяснить им ситуацию. Он слишком боялся опоздать. Он слишком хорошо знал, что Мидосуджи не ценит чужие жизни. Он боялся, что, защищая его, пострадает еще кто-то посторонний, кто не должен был. У него ведь тоже был свой план. Против самого страшного врага следует поставить самую страшную силу. Он снимет артефакт, если до этого дойдет. Когда с лестницами было покончено и они добрались до последнего этажа замка, у Манами болели легкие, в горле пересохло, а шея под ошейником ныла так, будто кто-то пытался оторвать ему голову. Манами замедлился, чтобы закрыть глаза и понять, куда им идти дальше. Наруко, похоже, достиг пункта назначения, и это было… — Астрономическая башня, — резко сказал Манами, на секунду обернувшись к тоже запыхавшимся Оноде и Имаизуми. — Туда, быстрее! Они все поняли и снова последовали за Манами, а он и сам не знал, на что ведет их. Он мог попытаться уговорить их остаться здесь, но слишком хорошо знал, что они не послушают. Это было неизбежностью. Они четверо должны были оказаться там, где был сейчас Мидосуджи. Он ждал их. Ждал их всех по какой-то причине. Чтобы достигнуть самого высокого места в Хогвартсе, пришлось одолеть еще несколько лестниц. Когда они трое наконец добрались и вбежали на площадку Астрономической башни, холодный воздух снова ударил в лицо, и Манами огляделся, не сразу замечая цель. Первым он увидел Наруко, когда прошел немного дальше, обогнув огромный макет Солнечной системы. Живого, к счастью. Однако облегчение, пришедшее лишь на секунду, испарилось тут же, когда Манами понял, что Наруко отчаянно пытается сдвинуться с места или хотя бы поднять палочку в сжатой руке, но не может. Причина обнаружилась сразу после этого. Достаточно было проследить за направлением яростного взгляда. Взгляда, который словно пытался прожечь дыру в человеке, стоявшем опираясь поясницей на ограждение. Его поза была слишком расслабленной и ленивой, на его лице читалась скука, а приподнятая длинная рука определенно и была источником той силы, которая без всякого напряжения сейчас удерживала Наруко на одном месте, не позволяя ему приблизиться. Он и правда мог колдовать совершенно не прибегая к помощи палочки. Его вторая рука тоже была свободна — локоть лежал на ограждении, а направленная вниз ладонь с тонкими пальцами держала какой-то фиолетовый предмет, похожий на шкатулку, назначение которого пока оставалось тайной. Манами вытащил палочку, не зная, что лучше предпринять, и случайно заметил клочок бумаги, валявшийся возле ног Наруко. Записка? Из-за нее Наруко пришел сюда? Что же в ней было написано? «Приходи, если хочешь отомстить за брата»? — Мидосуджи, — с трудом и все еще задыхаясь, произнес Манами, направив палочку вперед. Мидосуджи был таким же, как и на колдографии, которую показал отец Оноды еще зимой. Он был ужасно странным — в облегающей темной одежде, в которой его рост, худоба и длинные руки и ноги выглядели неестественно. Глаза были темными и пугающими, а черные волосы почти достигали плеч. И его лицо показалось Манами абсолютно бесстрастным, но в то же время выражающим глубокое разочарование. — Все в сборе. Замечательно, — сказал Мидосуджи, опустив руку, и Наруко дернулся вперед, едва не падая. — Ступефай! — выкрикнул он, наконец получив возможность двигаться, взмахнул палочкой, но Мидосуджи только отмахнулся от заклинания, как от надоедливой мухи. Оно отлетело куда-то вверх, что-то загрохотало, и посыпались куски камня и дерева. — Ты мне надоел, — сказал Мидосуджи и снова повел рукой в воздухе. Он даже не произнес никаких слов заклинания, почти ничего не сделал, а палочка Наруко выскочила из его руки, пролетела над плечом Мидосуджи и исчезла где-то за пределами башни. Но Наруко не успокоился. Он рванулся вперед, словно собираясь разобраться с обидчиком голыми руками. Мидосуджи на этот раз применил больше силы. Она буквально оттолкнула Наруко назад на пару метров, и он упал на колени, не удержав равновесия. — Кидаешься, как мелкая глупая шавка. Даже не рассчитывай, — сказал Мидосуджи, и теперь он улыбнулся, хотя улыбкой это сложно было назвать. Оскал. Безумца. — Шокичи! — вскрикнул Онода, по всей видимости намереваясь побежать к Наруко, но не сумев. Он тоже застыл на месте из-за магического воздействия Мидосуджи, обездвиженный на время, и только теперь Манами смог заметить тот ужас, который был на лице Имаизуми. Казалось, к нему и магии никакой не требовалось применять — он и без того не мог пошевелиться, и его ладони… дрожали. — Прекрати! — взял себя в руки Манами, отталкивая по крайней мере Оноду за свою спину. — Ты пришел за мной, не втягивай их в это! Но Мидосуджи даже не обратил на Манами внимания. Вместо этого он посмотрел прямо на Имаизуми, и снова его лицо исказилось тем, что трудно было назвать нормальной улыбкой. — Шунске, — протянул он противным тоном. — Какая приятная встреча, не так ли? Не ожидал, что мы когда-нибудь снова увидимся, но вот, это произошло. Манами ошарашенно моргнул, едва осознавая, что все еще держит запястье Оноды, которого отодвинул назад. Имаизуми очень медленно мотнул головой, словно ему только что сообщили о смерти близких, и этот ужас на его лице был таким ощутимым, что Манами стало страшно просто воспринимать его. — Ты… Это был ты… Я вспомнил тебя… — практически шепотом проговорил Имаизуми, не отрывая глаз от Мидосуджи. Да что здесь, черт возьми, происходило? У Манами чуть голова не пошла кругом от всего, что сейчас творилось в этой башне. Он терял понимание ситуации. Почему Имаизуми и этот человек говорили так, будто уже были знакомы раньше? — Это был я, — ответил Мидосуджи, а на его лице появилось удовлетворенное выражение. — Как дела, Шунске? Смог сделать своей мамочке больно или ты все еще слишком слаб для этого? — Не смей, — задрожал Имаизуми еще сильнее, сделав неуверенный шаг назад. — Я не… — Ну же, Шунске, — со злорадством сказал Мидосуджи, отодвигаясь от ограждения, но не выпрямляясь во весь рост, а застывая в странной позе, словно что-то тяжелое давило ему на плечи. — Не спеши убегать. Мы еще не закончили. Я с тобой не закончил. — Заткнись! — прошипел Имаизуми, выставляя палочку вперед, но рука нещадно дрожала, выдавая весь его страх. — Ты не смел этого делать! Ты не смел внушать мне это! — И что? Нападешь на меня? — усмехнувшись, спросил Мидосуджи. — Так я прямо перед тобой. Даже не защищаюсь. Что ты сделаешь? Что. Ты. Сделаешь. Губы Имаизуми сжались, а рука задрожала еще сильнее. В глазах стояла боль, и у Манами сердце упало, пока он растерянно наблюдал за этим, так и не понимая происходящего, не в силах хоть как-то помешать. У него все еще была своя палочка. Он мог воспользоваться моментом и выполнить атакующее заклинание, но тело не слушалось, а все потому, что воздух наэлектризовался. Потому, что Мидосуджи, даже ничего не делая, как будто создавал вокруг себя энергетическое поле, мешающее мозгам нормально функционировать. — Я никогда не стану таким, — произнес Имаизуми, и глаза Мидосуджи расширились, словно он узнал ответ на вопрос, который мучил его много времени. — А может, уже стал? — спросил он, а потом вдруг странно захихикал, прижав ладонь ко рту. — Глупец. Я вижу тебя как раскрытую книгу. — Я ничего не делал! — отчаянно возразил Имаизуми со слезами в голосе. — Отрицай, — ответил Мидосуджи, убрав руку. — Может, еще будешь отрицать, что тебе понравилось это? Какой же ты мерзкий лицемерный мальчишка. — Не делал, — ослабевшим голосом повторил Имаизуми и опустил руку, сдаваясь. Его палочка упала на пол и покатилась куда-то назад, а потом он словно начал задыхаться. Нет, это было на самом деле. С ним что-то случилось. Он вцепился в мантию на груди, закашлялся и вдруг рухнул на колени, оперевшись свободной ладонью на пол. — Шунске? — едва слышно выговорил Манами, замечая, что его голос слился с испуганным голосом Оноды. Но Имаизуми только ниже опустил голову, и снова из его горла вырвался хрип удушения. Манами ошарашенно отшатнулся от него, утягивая Оноду за собой, когда увидел, как маленькое черное облако, видимо и мешавшее Имаизуми дышать, взметнулось вверх и растворилось в воздухе. Да быть такого не могло. Обскур? — Жалкое зрелище, — разочарованно протянул Мидосуджи, но выглядел он так, будто и ожидал увидеть то, что увидел. — Даже ненавидеть себя как следует не можешь. Абсолютно жалкий. Имаизуми тихо всхлипнул, не поднимая головы, попытался отползти назад — и это вызвало у Манами еще больший ужас. — Сколько с тобой проблем, — устало сказал Мидосуджи, снова приподнял ладонь и сделал в воздухе какое-то легкое движение. Что-то словно толкнуло Имаизуми в грудь. Он приподнялся и упал назад, проскользив по полу. Похоже, он потерял сознание — Манами уговорил себя думать так, — потому что перестал двигаться и теперь выглядел спящим. Шок все еще управлял сознанием. Из-за этого Манами даже не сразу понял, как Наруко срывается к Имаизуми, как хватает с пола его палочку и бросает в Мидосуджи новое атакующее, приправив его разъяренным «ублюдок». Тот даже рукой не шевельнул, хотя на лице возникло настоящее раздражение. Протего возникало, похоже, лишь по велению его мыслей, потому что заклинание снова отскочило, а после послышался треск, с которым ломались кости, и крик, от которого мозги Манами наконец-то заработали. — Сволочь, они же ничего не сделали! — отчаянно и яростно выкрикнул он, взмахивая своей палочкой. Все кончилось точно так же. Заклинание отскочило, даже если Манами и подумал, что действовал достаточно быстро. Он попытался изо всех сил сжать рукоять, но палочка была отобрана и у него, после чего он увидел, как две палочки — его и Имаизуми — подлетели к Мидосуджи и закрутились по обе стороны от его плеч, а потом упали на пол. Это разозлило сильнее, а гнев распалялся еще и осознанием того, что у Наруко была сломана пара костей. — Сожри это! — прошипел Манами, резко махнув рукой, и скамейка, поставленная слева возле ограждения, взметнулась в воздух, полетев прямо в Мидосуджи. Щитовые чары сработали и сейчас, но, похоже, Мидосуджи все же не ожидал этой атаки или удар был слишком сильным. Деревянная скамейка раскололась на несколько частей с оглушительным треском, а Мидосуджи шатнулся в сторону. В его глазах промелькнуло изумление. — Что? Не знал, что я и это умею? — спросил Манами, пытаясь понять, что можно использовать еще. — Я не драться с тобой пришел, — спокойно ответил Мидосуджи, быстро возвращая телу равновесие. — Ты навредил моим друзьям, — все еще чувствуя ярость, сказал Манами. — И я могу навредить им еще больше, если захочу. Могу переломать им не только руки, но и шеи, — прищурился Мидосуджи, давая понять, что говорит серьезно. — Поэтому давай побеседуем. Мирно. — Побеседуем? — усмехнулся Манами, с трудом сдерживаясь. — Давай. Как ты попал в школу для начала? — Любопытство — не порок, — улыбнулся Мидосуджи, на этот раз даже почти нормально. — Моя шавочка отлично потрудилась. Ты ведь познакомился с ним в больничном крыле, верно? — Кишигами? — нахмурился Манами, не расслабляясь ни на секунду. — Он расчистил один из тайных ходов, ведущих в замок, для меня, — ответил Мидосуджи. — Поэтому я сейчас здесь. — Ты просто использовал его, — сказал Манами. — Ты отправил его к Сакамичи, зная, что он все равно поймет, что это не я. — Его работа окончена, — чуть склонил голову Мидосуджи. — Все старания, чтобы встретиться с тобой. — Ага, — скривился Манами. — Сейчас умру от счастья. Я пропускаю свой квиддичный матч из-за тебя. — Школьный квиддич? — спросил Мидосуджи, двинувшись немного назад и снова уперевшись спиной в ограждение. — Это несерьезно. Ты достоин более высокого уровня. — Это невозможно по двум причинам, — без желания ответил Манами. — Если ты хотел встретиться со мной, зачем втянул моих друзей? — Зачем? Затем, что я догадываюсь, что кто-то из них запечатал твой артефакт, — снова улыбнулся Мидосуджи. — Но ты ведь не знаешь об этом? Твои воспоминания — подделка. Уже нет, — почти ответил Манами, но сдержался. Что ему было делать? Потянуть время? Броситься в бой, раскрыв последние козыри? — Собираешься копаться в моей голове, пока не найдешь истину? — спросил Манами, чувствуя, как рука Оноды стискивает его запястье. У него все еще осталась палочка. Он словно мысленно говорил, что может попробовать атаковать. — Бесполезно, — тихо сказал Манами, повернув голову. — Он нам не под силу. — Правильно. Можешь даже не пытаться, — добавил Мидосуджи, видимо все услышав. Манами вспомнил о палочке, и его вдруг осенило. Дуэльные уроки. Как он спрашивал у Ишигаки о том, можно ли использовать и другие заклинания, кроме атакующих и защитных. Конечно. В бою можно использовать что угодно. А цель была в таком удачном положении. В шаге от края. Мидосуджи ведь не умел летать, правда? — Что ты собираешься делать с моим обскуром? — спросил Манами, выжидая подходящего момента. — Позаимствовать, — ответил Мидосуджи едва ли не с воодушевлением. — Ты с ним все равно долго не проживешь. Я знаю, что тебе осталось очень мало. Обидно мало. — Позаимствовать — то есть сожрать? — заметил Манами. — Он слишком большой. Ты сдохнешь. — Как всегда беспокоишься о других? — скучающе отведя взгляд, спросил Мидосуджи, и Манами решил, что это его шанс. Он старался действовать так быстро, как только мог. Выхватил палочку у Оноды, чтобы направить ее на Мидосуджи, и резко выкрикнул: — Люмос максима! Он едва успел зажмуриться, понимая, что огромный шар света загорится совсем близко, а потом сорвался с места вперед, прямо в это ослепительное сияние, чтобы уж точно попасть в цель. Он думал, что получится. Глупо надеялся, что противник слишком растеряется, чтобы снова использовать щитовые чары. Свет бы проник и сквозь них. Но исполнить задуманное не вышло, хотя шанс был действительно хорошим. Пока Мидосуджи ничего не видел, Манами мог столкнуть его вниз. Они могли бы сорваться вместе в случае совсем плохого расклада, но высота здесь была слишком большой — достаточно большой, чтобы успеть снять с себя артефакт и позволить обскуру вырваться. Он бы спас его. Он бы взлетел, унося себя и Манами от верной смерти, которая пришла бы после столкновения с землей. Но надежда разбилась, когда что-то оттолкнуло Манами обратно. Он действительно почувствовал, что летел какое-то время. Пока не упал спиной на пол, ударившись. Палочка выпала из руки, но спустя пару секунд ее, видимо, подобрал Онода и прокричал заклинание. Отчаянная последняя попытка. И тоже мимо. Мидосуджи, видимо, вконец разозлился. Онода упал, прокатившись по полу, и оказался в другой стороне от Манами. — Идиоты, — прошипел Мидосуджи, и Манами ошарашенно моргнул, подумав, что у него все-таки случились проблемы со зрением. Потому что Мидосуджи начал медленно увеличиваться. Несколько секунд — и он стал выше и больше в два раза, чем был, а потом еще, пока не вырос до размеров среднего великана. И его голос почти гремел, когда он продолжил: — Я не собираюсь развлекаться с вами. У вас нет ничего, что вы могли бы противопоставить моей силе. — Сакамичи, — позвал Манами, мотнув головой, и с трудом приподнялся. Онода вроде был в относительном порядке. Он прижал ладонь к голове, поморщился, но тоже уселся на согнутых коленях. — Сан… — попытался сказать он, испуганно взглянув на Манами. — Не приближайся сейчас, — попросил Манами. — Возьми палочку и защити себя и их. В глазах Оноды он увидел понимание, и стало чуточку легче. Выбора, кажется, не оставалось — придется все-таки пойти на крайние меры? — Я больше не буду тратить время, — сказал Мидосуджи, начиная уменьшаться обратно, и Манами снова почувствовал, как взмывает в воздух. Его горло… Словно невидимая сильная рука сжала его горло, поднимая над полом, а в следующий момент голова взорвалась болью. Нет, наверное, никто не применял легилименцию настолько болезненно, но Манами не собирался так просто открыть свое сознание. Он направил все свои силы на окклюменцию, и вдруг услышал взрыв. Сила, державшая его, исчезла. Манами упал на колени, морщась от боли, и только потом заметил, что каменный пол перед ногами Мидосуджи превратился в обломки с поднимающимся столбом пыли. — Не надо, Сакамичи! — испуганно вскрикнул Манами, увидев все еще сидящего на полу Оноду с вытянутой палочкой, и понял, что сейчас они лишатся последней. Лицо Мидосуджи снова исказилось раздражением. Он приподнял руку, чтобы обезоружить Оноду, но Онода каким-то чудом успел выполнить еще одно заклинание. — Диффиндо! — отчаянно произнес он, и Мидосуджи отдернул назад руку, с которой на пол брызнули капли крови. Диффиндо? Почему это? — невольно подумал Манами и испуганно понял, что тоже должен действовать, пока представилась возможность. Он поднял руку, одновременно пытаясь сосредоточиться на перемещении, и ему удалось вскинуть вверх пару кусков камня. Мидосуджи лишь дернул бровью, заставив их рассыпаться в пыль, но он отвлекся от Оноды, успев только отобрать палочку, но не успев навредить ему. — Не прикасайся к нему, — сказал Манами, с трудом поднимаясь на ноги и глядя прямо на Мидосуджи, у которого, казалось, кончалось последнее терпение. — Я тебе не позволю. — Не позволишь? — усмехнулся Мидосуджи и демонстративно поднял руку в сторону Оноды. Манами закричал: — Тебе не нужна легилименция! Он потратил на крик столько сил, что пошатнулся на ногах, едва не теряя равновесие. Но это сработало. Мидосуджи снова отвлекся и посмотрел на Манами немного с интересом. — В этом уже нет смысла, — выдохнул Манами, едва не закашлявшись, и начал расстегивать ремешки защиты на руках. — Я покажу… Он сдернул с себя перчатки, а потом и жесткие пластины, обтянутые кожей, которые призваны были предотвращать переломы костей. Время, как ему показалось, словно остановилось на этот момент, потому что ничего больше не происходило. Никто не двигался, не говорил. Все изменилось лишь после того, как Манами потянул за первый браслет, чтобы ослабить его и снять. Глаза Мидосуджи расширились от потрясения, потому что информации о том, что артефакт сейчас не заблокирован, у него не было. Браслет шумно упал на пол, за ним второй. Мидосуджи очнулся только тогда, когда Манами потянул руки к ошейнику. Это случилось снова — попытка обездвижить с помощью магии, но Манами сопротивлялся. Даже если его руки застыли и больше не слушались, он запрокинул голову и мысленно заставил ошейник ослабиться и взлететь вверх. После этого все перед его глазами заполнила тьма. Обскур возликовал, вырываясь на свободу. Едва не потеряв себя в этом ощущении, Манами вернул контроль над силой и понял, что ему больше ничего не мешает. Беспрепятственно опустив руки, он открыл глаза, заметил, как пол вокруг превратился в черную крошку, а потом снова столкнулся со взглядом Мидосуджи, в котором читалась неподдельная опаска. — Ты больше никому не навредишь, — ощущая неестественное спокойствие, сказал Манами и приподнял руку. Над его пальцами вспыхнуло черное облако и быстро закрутилось, готовое броситься в бой в любой момент. Нет, оно просто жаждало уничтожить кого-нибудь, разорвать на кусочки. — Я им ничего не сделаю, как скажешь, — ответил Мидосуджи, почему-то снова улыбнувшись. Похоже, он быстро усмирил свои эмоции, оценив изменившуюся ситуацию. — И если артефакт открыт, это очень упрощает дело. — Для тебя это ничего не упрощает, — помрачнел Манами, одолеваемый пьянящим чувством жажды разрушения. Обскур пытался взять над его сознанием верх. — Я… собираюсь убить тебя. — В этом нет необходимости, — продолжая улыбаться, ответил Мидосуджи и развел руками. — Я могу дать тебе то, что ты хочешь больше всего на свете. Манами нахмурился и стиснул зубы, понимая, что едва сдерживает силу обскура. Она все еще рвалась вперед с неистовым усердием. — Ты ничего не можешь мне дать. — Я могу дать тебе квиддич, — сказал Мидосуджи, и у Манами в груди что-то отозвалось. Что-то, что всегда реагировало на заветное слово. — Игра на мировом уровне. Настоящая игра. Как тебе? Думал когда-нибудь о таком? — Это невозможно, — поморщился Манами, и голос едва не сорвался. — Я не… — Ты не можешь жить и быть здоровым? — подсказал Мидосуджи. — Это лишь слабость. Если ты только захочешь… Я избавлю тебя от обскура. Я подарю тебе новую жизнь. — Есть только один способ выжить для меня, — ответил Манами, начиная дрожать всем телом. — Через… — Через убийство, да, — оскалился Мидосуджи, будто сама эта идея приводила его в неистовое возбуждение. — Разве ты не сказал, что собираешься убить меня? Ты можешь сделать это. — Нет, — возразил Манами, снова морщась, но теперь от отвращения. — Всего лишь одна маленькая жертва. Для твоей жизни, — в контраст сладко протянул Мидосуджи, словно говорил о чем-то очень приятном. Может… для него это так и было? — Давай же. Я научу тебя. И ты получишь все. — Это блеф. У тебя нет причин помогать мне, — мотнул головой Манами. — А как насчет восхищения? — спросил Мидосуджи. — Ты поразительный — я признаю это. — Нет, — снова возразил Манами. — Не важно, что ты пообещаешь мне, я не стану тебя слушать. — Упрямый мальчишка, — нахмурился Мидосуджи, похоже устав продолжать свою игру. — Хочешь ты или нет — у тебя нет выбора. Манами вздрогнул, понимая, что сейчас снова что-то случится. Мидосуджи резко вскинул вперед окровавленную руку, Манами отпустил часть силы обскура, и поток черной энергии ударился о магический щит, развеиваясь. — Ты пойдешь со мной, — прошипел Мидосуджи, и Манами почувствовал, как его притягивает. Его тащило вперед за руку, прямо к монстру. А он ничего не мог сделать. Еще немного — и Мидосуджи схватит его. — Сангаку! — послышался сбоку вскрик Оноды. — Не подходи! — вскрикнул в ответ Манами, снова пытаясь атаковать, и на этот раз щитовые чары разбились, не выдержав новой волны энергии обскура. Их больше ничего не разделяло. Только несколько сантиметров между рукой Мидосуджи и рукой Манами. Он бы схватил его, дай ему еще хотя бы секунду, но случилось другое. Онода достиг их, не послушав Манами, бросившись прямо к ним, и ему, видимо, не пришло в голову ничего лучше, кроме как ухватиться одной рукой за запястье Мидосуджи, а другой за запястье Манами. Как будто он мог раскидать их в разные стороны, подальше друг от друга. То, что произошло после этого, Манами не смог бы нормально описать словами. Сначала он почувствовал что-то странное. Его словно закружило, а ветер — странный, неестественный — ударил в лицо. Потом сверкнула вспышка. Яркая, но не ослепляющая, как свет от усиленного Люмоса. Рука Оноды исчезла, или Манами просто перестал ее чувствовать. Он перестал чувствовать все, раз уж на то пошло. Пол под ногами, окружающий мир. Все это словно вмиг испарилось, и он зажмурился, но даже так свет никуда не исчез. Вместо этого свет стал разноцветными огнями и пришел в движение. Он мчался. Нет, он уносил Манами куда-то далеко от этого места, где он только что был. Пространство и время исказились — Манами не понимал, почему он знает это, но он знал, словно кто-то насильно вложил в его голову это знание. Пространство и время затягивали его, желая что-то показать, и Манами ощутил, что он движется назад, в прошлое, не понимая, но принимая это как должное. Поддаваясь без сопротивления. В сознании, как во сне, промелькнули мегаполисы, мгновенно исчезающие, растворяющиеся среди зелени деревьев, поглощенные силой природы. Развитие пошло в обратном направлении. Планета начала вращаться назад. Движение Солнца внутри галактики обратилось вспять и превратилось в линию, которая росла и удлинялась. Все превратилось в один извилистый путь. Все стало существовать одновременно. Прошлое, настоящее и будущее времени. Манами мог увидеть что угодно. Он почувствовал предложение, но испугался, и тогда в его сознании вспыхнула только одна картина. Древние, очень древние люди, у которых была магия. Они могли делать удивительные вещи просто по велению мысли. Магия могла убить, если это требовалось для выживания. Магия могла спасти. Магия была абсолютной, всемогущей. Она была частью мира. Она была этим миром. Была всем и одновременно ничем. Плохим, хорошим, нейтральным… Картинка исчезла, растворяясь, сменяясь яркими огнями, и Манами почувствовал их тепло, невольно понимая, что сам наполняет их этим значением. Ему захотелось потянуть к ним руки, прикоснуться, но вряд ли у него было здесь физическое тело. Это напомнило о том, что нужно вернуться. Что он все еще оставался собой где-то там в том времени, в котором жил, в той школе, где учился. И все получилось плавно и беспрепятственно. К Манами начало возвращаться ощущение собственного тела, которое было таким легким и расслабленным. Он лежал? Кажется, да. Он был в объятиях — он не перепутал бы их ни с какими другими — любимого человека. Свет медленно исчез, и Манами попробовал приоткрыть глаза, теперь слыша совсем рядом с собой тихие всхлипы. Это был Онода. Онода сидел на коленях на полу и обнимал его, одной рукой обвивая плечи, а другой придерживая голову. — Сакамичи? — тихо и взволнованно позвал Манами, и от его голоса Онода вздрогнул, перестав жмуриться и проливать слезы. — Сангаку? О Боже, ты… Ты… — заикаясь, проговорил Онода и на пару секунд уткнулся в лоб Манами своим. — Я так испугался! Я… На какое-то время ты просто перестал дышать! — Что? Правда? — слабо усмехнулся Манами, чувствуя себя просто невероятно. Примерно такие же эмоции он испытал, когда впервые полетел на метле, будучи еще одиннадцатилетним ребенком. То, что он увидел несколько секунд назад, было просто поразительным. Срывающим крышу. Но теперь он начал вспоминать. Сказка закончилась. Они все еще были в Астрономической башне. Мидосуджи все еще был здесь, и он все еще… Манами ошеломленно моргнул и, оперевшись ладонями об пол, попытался приподняться. Верно — Мидосуджи никуда не делся. Стоял недалеко от них, но эмоции на его лице… Почему он выглядел настолько пораженным? Что же случилось, когда Онода дотронулся до них, словно став связующим звеном между ними? — Немыслимо. Такое невозможно, — прошипел себе под нос Мидосуджи. Он отпустил шкатулку, которую держал в руке, и она стукнулась об пол, упав. Но его это словно даже не интересовало. Он приподнял перед собой ладони, глядя на них как безумец, и Манами почувствовал это своей душой. Сейчас он их убьет. Убьет всех. — Я люблю тебя, — сказал Манами, резко повернувшись к Оноде, и тот в ужасе моргнул, догадываясь, что это может значить. Защити нас, пожалуйста, — мысленно взмолился Манами, зажмуриваясь, но он слишком ярко чувствовал, что обскур внутри него ослаб. Это конец, ничего не выйдет, — понял Манами, зная, что Мидосуджи уже поднимает руку, но смертельной атаки не последовало. Вздрогнув и открыв глаза, Манами задохнулся, понимая, что Мидосуджи что-то помешало. Он отшатнулся назад, морщась, и на его ладони в контраст светлой коже виднелось черное пятно. Это не мой, — осознал Манами, окончательно изумившись, и услышал приближающиеся шаги. Кто-то пришел сюда. Кто-то посторонний! — Нет уж, найди себе других подопытных, — сказал голос, и Манами узнал его. Этот голос принадлежал его однокласснику. Элфию… Элфию, у которого был обскур, хах… Серьезно? — Кто ты такой? — спросил Мидосуджи, перестав морщиться, и напрягся, потому что он тоже понял. Нечасто встретишь в этом мире волшебника, обладающего обскуром. — Наверное, я должен извиниться за опоздание, — усмехнулся Элфий, неспешно проходя вперед и оглядывая всех присутствующих. Имаизуми все еще не пришел в сознание. Наруко сидел рядом с ним, кусая губу от боли из-за переломов. А сам он, Манами, так же сидя на полу, держался за Оноду, вцепившись в одежду, и они действительно всего несколько секунд назад были в шаге от смерти. — Сильно опоздал, — добавил Элфий, сделав удивленное лицо, и его голос… уже был немного другим. Конечно, ведь он был совсем не тем человеком, за кого себя выдавал. В его светлых волосах пробивались темные волнистые пряди, а рост начинал увеличиваться, из-за чего брюки и мантия становились короче, чем нужно. — Теперь будешь иметь дело со мной, — сказал Элфий с жесткостью в голосе, остановившись и посмотрев прямо на Мидосуджи. — А ты совсем больной псих, если решил напасть на детей. — Ты… — нахмурился Мидосуджи, отставляя одну ногу назад, как будто принимая оборонительную позу. — Тебя не должно здесь быть. Ты… — Умер по всем официальным данным? — пожал плечами Элфий с совершенно беспечным видом, и… называть его так было уже не уместно. Потому что это был… — Отец… — едва слышно произнес Манами. Голос сорвался, из-за чего слово прозвучало хрипло, но отчаянья в нем было через край. Больше не было смысла отрицать очевидное. И он знал это. Уже давно знал, кто наблюдал за ним. Кто вернулся почти буквально из мира мертвых, чтобы защитить его. Это был его отец. И Манами, едва не задыхаясь, не мог сейчас отвести взгляда. Не мог перестать смотреть, впитывать. Его черты. Его стройную фигуру, густые темные волосы. Такие, как на старой фотографии, которую когда-то показывала мама. — Сюрприз, — веселым тоном сказал он, обращаясь к Мидосуджи, а потом повернул голову, чтобы взглянуть на Манами. Они встретились взглядами. Манами вздрогнул, увидев темные глаза, в которых было слишком много всего, чтобы разобрать, и невольно дернулся вперед. — Тише, Сангаку, — слабо улыбнулся отец. — Еще успеем поболтать о том, как сильно нам не хватало друг друга. — Нет! Он… — испугался Манами, заметив, как Мидосуджи собирается атаковать. Воздух рассек зеленый луч. Он был предназначен отцу, но тот даже не шелохнулся, чтобы что-то предпринять. Ему и не нужно было — стена темной энергии сама собой выросла перед ним, защитив от заклятия, и Мидосуджи разозлился еще сильнее, похоже понимая, что у него проблемы. — Мне плевать, жив ты или нет, — сказал он, опуская руку и приподнимая другую, чтобы шкатулка, которую он уронил, вернулась к нему и зависла над его ладонью. — Мне незачем здесь больше задерживаться — я получил, что хотел. — Нет, постой. — Манами увидел, как отец снова усмехнулся и поднял свою палочку. — Я не отпущу тебя так быстро — мне нужны ответы. — Меня это не волнует, — сказал Мидосуджи и попытался произнести еще одно слово, но получилась лишь половина. «Порт…»? «Портус»? Он собирался превратить эту шкатулку в портал и исчезнуть с помощью нее? — Ого, — удивился отец, продолжая уверенно держать палочку. Он что-то сделал. Что-то вроде заклинания косноязычия, которое не позволило Мидосуджи правильно произнести заклинание. — Ты серьезно думаешь, что у тебя хватит мастерства создать в Хогвартсе портал? Ну допустим. Ты пойдешь своей дорогой, но прежде предлагаю ментальный поединок. Я собираюсь достать все твои мотивы. Отец снова усмехнулся, и Манами ощутил головокружение от этой усмешки. Нет, не от нее. От того, что его мозг испытал перенапряжение, когда увидел все те видения. Манами начал терять равновесие, пока снова не оказался в руках Оноды. — Сангаку, — послышался вновь его голос, но прозвучал он как из-под толщи воды. — Сангаку, что? Манами хотел ответить, успокоить его, но не вышло. С каждой секундой он слабел все сильнее, а способность оставаться в сознании ускользала. Все хорошо, — мысленно сказал Манами, понимая, что уже не может произнести ни одного слова вслух, — все хорошо, Сакамичи, я просто должен немного…