Небесный принц: Новое чудо

За всю его жизнь Кишигами Комари еще не приходилось сталкиваться со столь ужасным пробуждением. Сознание упрямо отказывалось проясняться, словно спасаясь от восприятия реальности, но было кое-что яркое — слишком яркое. Была боль. Сковывающая каждую клеточку тела, разрывающая на кусочки. С каждой секундой она становилась лишь сильнее, а с тем приходило и оглушающее ощущение слабости, опустошенности. Все было потому, что его… выпили. Высосали почти до последней капли, и если бы кто-то попросил его вспомнить что-нибудь хуже этого, такая попытка вряд ли бы увенчалась успехом. Когда удалось хотя бы приоткрыть глаза, Комари понял, что он здесь совершенно один. В мрачном коридоре восьмого этажа, от стен которого наверняка веяло холодом. Если бы он мог его чувствовать. Если бы он мог чувствовать хоть что-то, кроме боли, слабости и ужаса. Причиной таких последствий был его дар, по всей видимости. Он всегда ощущал магию не так, как другие. Для него магия обладала огромным спектром свойств и значений. Магия была самым поразительным явлением в этом мире. Магия была тем, во что он желал окунаться с головой. До тех пор, пока он не столкнулся с этим мальчишкой. С Сакамичи Онодой… Сдвинуться тоже получилось не сразу, и это так же сопровождалось болью. Вряд ли болезненные ощущения мучили бы любого другого волшебника, ставшего жертвой отнятия магии, но с Комари, конечно, все было иначе. И болело не только тело — болела душа. Так страшно и тяжело ей еще никогда не было. Она билась в агонии, отчаянно умоляя о спасении. Не допусти того, чтобы это произошло снова. Больше никогда. Он провалился в своей миссии, кажется. Провалился и одновременно преуспел, решил Комари, когда смог сесть на каменном полу, борясь с головокружением. Это было почти как поцелуй дементора — он догадывался, содрогаясь от этого осознания. Он должен был заманить мальчишку в Астрономическую башню, а получил это, и все лишь потому, что он изначально не подходил для такой миссии. Кто угодно, только не он. И его способности как метаморфомага не решили вообще ничего. Посидев еще несколько минут, пытаясь прийти в себя и переждать приступ тошноты, Комари, держась за стену, начал подниматься на ослабших ногах. О том, что сейчас могло происходить, он задумался ненадолго. Возможно, будь он глупее, он попытался бы исправиться, пришел бы вымаливать прощение за свой проступок, но на деле ему не нужно было ничего исправлять. Потому что, даже если он мог включить мозги, Мидосуджи в любом случае был умнее. Все шло по его плану. И у Комари больше не было задач на сегодня. И в будущем тоже, — мысленно сказал он себе, передвигая ногами, чтобы сделать первый шаг, — хватит с меня. Направляясь к лестницам по пустому коридору, он еще никогда не испытывал такой решимости. Всего лишь одно событие, один день не могут повлиять на самое страстное стремление всей жизни, сказал бы он в любой другой момент. Не могут оттолкнуть от этого стремления настолько сильно. Жизнь не переворачивается с ног на голову так быстро. Но сейчас Комари был готов поверить во что угодно. Был готов сделать что угодно, лишь бы убраться подальше от этого места. От этого… Сакамичи Оноды с его силой, у которой не было названия, но которая могла довести до паники одним только упоминанием о ней. Он был как… Комари мог описать любого волшебника, сравнив его магические способности с звездами в космосе. Какие-то были меньше, какие-то больше, какие-то сияли ярким манящим светом, какие-то были тусклыми и неинтересными. Свет некоторых заставлял терять сдержанность и манил к себе слишком неистово. Даже свет того юноши — Сангаку Манами с его обскуром. Он был двойной звездой, одна из которых была ярче и больше, но обе стремились поглотить друг друга, создавая неповторимый танец баланса. Но с Сакамичи Онодой все было не так. Совсем не так. Его сравнить пришлось бы с космическим явлением, которое называлось черной дырой. Попадешь в зону действия его силы — и тебе конец. Зона действия его силы — прикосновение. Тактильный контакт. Он запускал механизм, который заключался в способности поглотить все, что недопустимо приблизилось. Забрать себе, напитаться. Так жутко, что могло бросить в дрожь даже от попыток представить это. Комари мотнул головой, словно так мог отогнать от себя ощущение ужаса. Мог ли он умереть? Скорее да, чем нет, если бы Онода не остановился. Комари был уже без сознания, когда он ушел, но он наверняка мог забрать все до последней капли. Когда уже не будет возможности восстановиться. Как дементоры поглощали души своих жертв, оставляя от них лишь пустые оболочки, но здесь все могло закончиться еще хуже. Да откуда вообще появилась такая сила у обычного волшебника? Возможно, Комари задумался бы об этом всерьез прямо сейчас, как уже бывало раньше, если бы не другая мысль, грохочущая в голове и заглушающая все остальные. Сбежать отсюда. Как можно скорее. Бежать без оглядки. Когда наконец удалось достигнуть больничного крыла, Комари слишком поторопился ворваться внутрь и едва не упал на ровном месте. Боль начинала затихать, а магия — медленно восстанавливаться, но этого было все еще недостаточно для того, чтобы тело функционировало как раньше. Комари перевел дух, задержавшись возле одной из кроватей, а потом пошел дальше, к своей маленькой комнатке, которую выделили ему на время его работы здесь. Школьной целительницы не было — она, конечно же, ушла на квиддичное поле, чтобы приглядывать за игроками и в случае проблемы оказать помощь. Комари должен был пойти с ней, но он ускользнул из-за того, что сегодняшний день стал особенным, а теперь он собирался ускользнуть из школы. Вещей у него было много. В частности, книги. Любимые книги, с которыми он не расставался. Из-за этого еще давно родители подарили ему зачарованную сумку, в которую можно положить почти неограниченное количество вещей. Комари торопливо начал скидывать в нее все, что попадалось на глаза, но зеркало на дверке платяного шкафчика остановило его, явив картину, которой не следовало удивляться. Его волосы и цвет глаз утратили яркость, став практически серыми. Комари взглянул на свое измученное лицо и на секунду прикоснулся к щеке. Подобное было только раз, еще в школе. Когда Мидосуджи ушел, закончив свой последний год обучения. Тогда Комари потерял самый большой источник поразительного света и думал, что уже никогда в жизни не найдет ничего, что могло бы сравниться с этим великолепием. Но теперь он потеряет его по своей вине. Именно потому, что все зашло слишком далеко, а произошедшее только дало понять это окончательно. Самой последней вещью осталась шкатулка на полупустом столе с пергаментами, которые Комари не собирался с собой брать. Он потянулся к этой шкатулке. Она была красивого фиолетового цвета и покрыта лаком. У нее был кодовый замок с буквами, из которых можно было выставить любое слово. Но использовалась она совсем не для того, чтобы спрятать в ней что-то ценное. Все дело было в том, что у Мидосуджи была такая же. Он связал их чарами, чтобы они могли передавать сообщения друг другу, но теперь в этом не было смысла. Больше не будет никаких сообщений. Я просто хотел еще раз почувствовать тебя. Я хотел почувствовать того юношу-обскуриала, но на этом все. Комари убрал руку, поправил сумку на плече, а потом покинул комнату, даже не обернувшись. Ему предстоял не такой уж и короткий путь до Хогсмида. Там он сможет трансгрессировать. Убраться от Хогвартса так далеко, как сможет. И к черту все. Стажировку, практику. Нет, сейчас определенно было не до этого. Сейчас Комари хотел покинуть страну, вернуться домой и отдохнуть пару недель. Отдых был необходим ему, как кислород, а уж потом он подумает о том, что делать дальше. Все потом. Идти было тяжело, но Комари не собирался давать себе время получше восстановить силы. Пока он как мог торопился к воротам, до него донеслись отголоски шума с квиддичного поля. Там вовсю шла игра, вся школа собралась на трибунах, а Мидосуджи был где-то в замке. С теми, с кем хотел встретиться, — наверняка это уже произошло. Если он обретет обскур, его магия станет самым невероятным и поражающим воображение явлением в этом мире. Комари вспомнил об этом и на секунду прикусил губу. Ему снова захотелось. Попробовать его после того, как дело будет сделано. Это будет… подобием оргазма. Или даже лучше. Это будет чем-то беспрецедентным, он был уверен, но с другой стороны… После того, что пришлось пережить сегодня, он хотел навсегда забыть о Мидосуджи и о тех ребятах, до которых тот собирался добраться. Комари обжегся. И слишком сильно, чтобы полезть за вкусным снова. Он просто не считал себя способным вновь решиться на подобный риск. К большому облегчению, ворота, через которые можно было покинуть территорию, были открыты, как и обычно по субботам. Их могли оставить закрытыми из-за квиддичного матча, но худшего не случилось, и Комари смог свободно выйти, чтобы уже окончательно взять путь в Хогсмид. Иначе ему просто пришлось бы возвращаться и воспользоваться потайным проходом, который он расчищал много недель, истощая свою магию. Проход вывел бы его в Хогсмид, но необходимость снова подниматься наверх, туда, где он мог встретить кого-то, вызывала страх — Комари не хотел возвращаться даже из нужды. Только на дороге, ведущей к деревушке, он почувствовал себя немного лучше, словно до этого времени его яро преследовали, а теперь преследователи оторвались. Нет, конечно, ничего подобного не было. Мидосуджи никогда не станет преследовать его. Даже внимания не обратит на то, что его помощник сбежал без предупреждения, — Комари был уверен в этом. Уверен в том, что он больше не нужен. Он сделал всю грязную работу: достал новую информацию, расчистил тайный проход, ведущий в школу, прокололся, когда попытался выдать себя за Сангаку Манами. Его задачи были выполнены. Со всем остальным Мидосуджи прекрасно справится сам. Он использовал Комари, и теперь это вышло за пределы взаимной выгоды, однако Мидосуджи было плевать, по всей вероятности. Он никогда не стремился понять, что именно может ощущать маг, обладающий даром обостренно видеть и воспринимать магию, — просто пользовался. Да даже если бы он знал, это его не остановило бы. Он сделал бы все ради цели. Он продолжит… пока не добьется своего. Но Комари больше не собирался в этом участвовать, пусть и совсем не по причине обиды — ее не было. Теперь он просто действительно боялся. Он будет бояться таких, как Онода, до конца жизни. Его будут преследовать кошмарные сны, в которых он снова переживет этот ужас, и, может, лучше было бы попробовать стереть себе память? Нет. Он собирался помнить, чтобы больше никогда не приближаться к людям, обладающим такими способностями. К тому времени, как он подошел к деревне, тяжелые тучи на небе нисколько не стали светлее. Комари чувствовал жуткую усталость и брел, глядя себе под ноги, все еще сражаясь внутри себя с воспоминаниями о самых неприятных ощущениях в мире. Он был настолько погружен в это, что едва не налетел на какого-то человека, внезапно возникшего на пути, но вовремя успел поднять голову. — Извините. Я очень спешу, — едва узнав собственный слабый голос, сказал Комари и попытался обойти преграду. Он начал сомневаться, что у него вообще хватит сил на трансгрессию, и тогда придется воспользоваться чьим-нибудь камином… — Постой, — окликнул его мягкий голос с легким акцентом, и рука осторожно сжала локоть сквозь ткань украденной мантии слизеринской команды по квиддичу. Комари взглянул на эту руку, досадно осознавая, что даже не переоделся, а потом резко и испуганно вырвался, на секунду невольно подумав о том, что сейчас все повторится. Его схватили — беды не миновать. — Прости, — извинился помешавший, приподнимая ладони в примирительном жесте. — Я не хотел тебя напугать — я просто… — Кто вы? — спросил Комари, с подозрением взглянув в приятное лицо внезапного собеседника. Он был не из этой местности, раз говорил с акцентом, и на вид ему было лет двадцать пять, не больше тридцати. — Что вам нужно? — Я работал в Хогвартсе, — ответил незнакомец, пытаясь дружелюбно улыбнуться. — В прошлом году. И я думаю, что мы оба знаем одного и того же человека, который, как и мы, прибыл сюда издалека. Меня зовут Котаро Ишигаки. — Вы знаете мистера Мидосуджи, — понял Комари, не сильно расслабляясь, даже если этот Котаро Ишигаки не выглядел опасным. — Да, — кивнул Ишигаки. — Я знаю Акиру. Мы учились в одной школе, только я был постарше. — И вы знаете… — невольно начал Комари, пытаясь спросить, но остановил себя. — О его цели, — подсказал Ишигаки, догадавшись, о чем речь. — Конечно. Я долго помогал ему, пока… ты не подменил меня, потому что я отказался сотрудничать. Я ведь не ошибся? Ты с ним в сговоре? — Уже нет, — тихо ответил Комари и снова попытался пройти, но Ишигаки вновь перегородил ему путь. — Ты здесь. В этой квиддичной форме, и с этим… — Ишигаки приподнял руку, чтобы указать на свою шею. Комари вспомнил, что на нем все еще был подделанный магический артефакт. Перекрашенное стекло на деле, ничего особенного. — Я знаю, что это может значить… Акира в школе, да? Он пришел, чтобы попытаться узнать истинные воспоминания о том, кто запечатал ошейник и браслеты мальчика-обскуриала? — Да, — ответил Комари почти резко. — Да. Что теперь? Собираетесь его остановить? Ну так пожалуйста, а я ухожу. — Нет, — неожиданно сказал Ишигаки. — Я не буду его останавливать. — Тогда что? — замерев на месте, спросил Комари, переставая понимать ситуацию. — Что вы здесь делаете? — Наверное… — произнес Ишигаки и как-то неоднозначно опустил глаза, — я просто беспокоился. И не смог сдержаться. Поэтому я пришел. Это очень глупо, но можем ли мы поговорить? Обещаю, что не задержу тебя надолго. Потом сможешь свободно уйти, а до этого… Как насчет того, чтобы пропустить по кружечке сливочного пива в «Трех метлах»? Или можно чего-нибудь покрепче, если хочешь. — С чего я должен соглашаться на это? — сдержанно спросил Комари, снова ощутив настороженность. — И о чем нам с вами говорить? Ишигаки замолчал, ответив не сразу. Но потом он поднял глаза, в которых не было ни намека на злой умысел, — только открытость и доброта. — Об Акире, конечно же, — ответил он, и Комари почувствовал легкий укол интереса. Он не думал, что ему действительно стоит соглашаться, но принял предложение, рассудив о том, что ему все равно нужно еще время, чтобы дать магии восстановиться для трансгрессии. Ишигаки радостно улыбнулся, услышав положительный ответ, и достал волшебную палочку, чтобы поменять цвет мантии Комари с зеленого на черный. Так она стала меньше бросаться в глаза, и, когда Ишигаки спрятал палочку обратно в карман, Комари все же невольно проследил за его рукой и понял, что хочет узнать силу этих магических способностей. Наверное, верх брала старая привычка. До паба они дошли в молчании, но путь не занял много времени. Заговорили они снова, когда оказались внутри теплого зала, лишь на малую часть заполненного посетителями. Утро только недавно перешло в день, да и ученики Хогвартса, которые приходили сюда по субботам, сейчас были слишком заняты квиддичным матчем, если тот еще не закончился. Ишигаки выбрал для них самый удаленный столик и действительно заказал по сливочному пиву. — Позвольте вопрос, — начал Комари, опустившись на деревянный стул напротив собеседника. — Откуда вы узнали, что это случится именно сегодня? Вопрос был очень интересным, потому что они действовали очень скрытно. Никто не знал о конкретной дате проникновения в замок, но один человек все же откуда-то получил эту информацию. Не мог же Мидосуджи сам сказать ему? — Я не знал, — ответил Ишигаки, добродушно улыбнувшись и сложив руки на столешнице, заставив немного озадачиться. — Но у меня были догадки. — Догадаться о точном дне? — с недоверием прищурился Комари. — Не шутите со мной. — Нет, это не шутка, — быстро сказал Ишигаки с виноватым видом. — Видишь ли, когда Акира пришел к выводу, что воспоминания об артефакте, которые я добыл, подделка, он собрался сам достать их. У него… хватило бы мастерства добраться до истины через легилименцию, поэтому он планировал, что я отыщу для него тайный проход в замок. Такие в самом деле были, но они все оказались разрушенными. Потребовалось бы много времени, чтобы расчистить хотя бы один из них. — Но вы не стали, — поняв, нахмурился Комари. — Верно, — ответил Ишигаки и на время замолчал, потому что управляющая принесла две кружки сливочного пива и поставила на стол между ними. — Спасибо, — поблагодарил ее он. — Не за что, — просияла улыбкой управляющая. — Честно говоря, не ожидала увидеть вас здесь снова. Вы ведь еще будете заглядывать? — Соскучился по этому замечательному месту, — улыбнулся ей в ответ Ишигаки, и Комари окончательно убедился, что этот человек просто создан для комфортного общения с людьми. — Но я здесь совсем ненадолго и не знаю, когда получится прийти вновь. — О, — расстроилась управляющая. — Обязательно возвращайтесь, когда будет возможность. — Конечно, — ответил Ишигаки. — Обещаю постараться. — Извините, что отвлекла, ухожу, — заторопилась она, сунув поднос под мышку, и вскоре удалилась. Комари дотянулся до одной из кружек сливочного пива, но не взял ее, а провел пальцем по гладкому стеклу, невольно думая, что ему стало неловко. Не некомфортно, но неловко. Потому что Ишигаки был, наверное, полной противоположностью Мидосуджи. И они действительно сработались? Или этот парень просто был темной лошадкой и скрывал свою истинную суть? — Мы с тобой пересеклись в июне, — наконец продолжил говорить Ишигаки, сделав один глоток своей порции сливочного пива. — Наверное, ты меня даже не заметил, но я сразу заподозрил, что ты — возможно, просто моя замена. Я знал, что Акире нужен кто-то, кто расчистит для него проход в замок. И стоило мне услышать твой голос сегодня, как я убедился в этом окончательно. Такого совпадения быть не могло. Ты ведь учился в нашей школе? Просто ты… — Младше, да, — ответил Комари. — Мистер Мидосуджи старше меня на три года. — Вот как, — улыбнулся Ишигаки. — И ты неплохо сделал сложную работу. Я пытался представить, сколько времени это займет у тебя, если ты начнешь сразу с сентября. Ты управился в кратчайший срок. — Это все равно не объясняет… — попытался сказать Комари, но Ишигаки продолжил раньше, чем он закончил. — Почему именно суббота? Потому что сегодня квиддичный матч. А значит, все покинут замок. Лучший вариант для проникновения. — Для этого нужно знать, когда квиддичный матч, — склонил голову Комари, однако у Ишигаки и на это нашелся ответ. — Я иногда переписываюсь с профессором астрономии. Она большая фанатка квиддича и любит поболтать о всех школьных матчах. Она сама написала мне даты первых игр. — Коммуникабельность, — хмыкнул Комари. — Одно из лучших средств для достижения многих целей. Хотел бы я так. — А теперь мой вопрос, — снова улыбнулся Ишигаки. — Твой побег был стратегическим или что-то пошло не так? Смотрю, ты захватил вещи. Комари покосился на свою сумку, которую положил на соседний стул. — Я столкнулся кое с чем, — тихо ответил Комари, не горя желанием рассказывать что-то. — С силой, которая испугала меня не на шутку. — С силой? — удивленно переспросил Ишигаки. — С одним из учеников, который был нужен мистеру Мидосуджи, — сказал Комари. — Его зовут Сакамичи Онода. И он… как бы вам сказать? Он умеет поглощать чужую магию. — Что, как дементоры душу высасывают? — изумленно усмехнулся Ишигаки, и Комари посмотрел на него с недовольством. — Это не весело. Любого другого волшебника такая сила просто отключила бы, исчерпав его магическую энергию, но для меня это было настоящей пыткой. Потому что я ощущаю магию не так, а намного ярче. Я вижу все ее стороны, я чувствую, как она течет внутри каждого волшебника, чувствую ее потенциал и силу, — сказал Комари и прикусил губу, опуская взгляд. Нет, он не собирался рассказывать о себе, но почему-то сделал это с легкостью. — Так ты и сам чудо? — спросил Ишигаки, перестав улыбаться. — Я не слышал ничего ни о твоих способностях, ни о способностях того юноши, Сакамичи. — Я сразу это понял, — помрачнев, сказал Комари. — Как только попытался прикоснуться к нему впервые. Он просто втягивает магическую энергию. Это жутко. А если он делает это умышленно, то просто… — Комари прервался, задрожав всем телом. Он опустил руки и сжал ладони между коленями. — Я понял. Не продолжай, — попросил Ишигаки. — Я понимаю, о чем ты, и это навело меня на кое-какую мысль. Когда мы собирали по кусочкам историю обскура Сангаку Манами, в его случае была одна странность, которая заинтересовала меня. Когда он в конце четвертого курса школы попал в Мунго, его состояние стремительно ухудшалось. Он не должен был выжить. Но потом что-то изменилось. Он пошел на поправку, и это было до того, как он снова научился отпускать свою магию, которую неосознанно сдерживал. Возможно ли, что Сакамичи каким-то образом смог помочь ему, используя свои способности? — Я думаю, что вполне, — кивнул Комари. — Он мог забрать какую-то часть, чтобы обскуриал смог вдохнуть воздуха. — Удачно это получается, — подытожил Ишигаки, сделав озадаченное лицо. — Даже слишком. Как подстроено. — Не знаю, — тихо сказал Комари. — Возможно, я постараюсь выяснить что-нибудь о его способностях из… интереса. У меня есть страшное подозрение. А что, если его объем не имеет ограничения? — Объем? — переспросил Ишигаки. — Если представить его в образе сосуда, в который можно вливать чужую магию, — попытался объяснить Комари. — Я уже задумывался об этом как-то раз. Что случится, если он будет впитывать чужую магию без конца? Иссякнет ли она внутри него, снова освободив место, или же будет накапливаться? Если верен второй вариант, то он может стать… куда страшнее, чем мистер Мидосуджи. Такая сила будет способна разрушать города. — …Если попадет не в те руки, — помолчав, сказал Ишигаки. — Или если сам Сакамичи Онода станет не теми руками, — добавил Комари. — Но это лишь предположение. Возможно, он сам не знает о могуществе своей силы, и мне бы не хотелось, чтобы он решил проверить ее таким… образом. Я даже не могу представить, как могли появиться подобные способности. — А как появились твои? — спросил Ишигаки, но в голосе все еще была слышна напряженность. — У меня они всегда были, — ответил Комари, отведя взгляд. — Союз моих родителей создал такую аномалию. — И твои способности как-то связали тебя с Акирой, верно? — поинтересовался Ишигаки. Комари вздохнул. — Когда-то я просто увидел, как по велению его мысли взлетела книга. Я не придал этому большого значения, списав на проявление стихийной магии. Такое бывает даже у взрослых подростков иногда, но потом, когда я уже ушел, я понял, что это не стихийная магия. Потому что он использовал свою руку. Он взмахнул рукой без палочки. Это означало, что он контролирует свою магию. Тогда я и начал следить за ним. Любопытство завладело мной так сильно, как никогда раньше. — Кажется, я могу понять, — кивнул Ишигаки, слабо улыбаясь. — Не знаю, о чем вы думаете, — ответил Комари. — Я хотел почувствовать его магию. Узнать, какая она. Но я не мог просто подойти и попросить о прикосновении. Тогда он пришел ко мне сам и прочитал меня, как раскрытую книгу. — Его легилименция поражает, — добавил Ишигаки, глядя на свою кружку со сливочным пивом. — Он позволил мне, — сказал Комари, поддаваясь воспоминанию, которое вспыхнуло в сознании яркой вспышкой. — И сказал, что за это я должен буду исполнить его просьбу, когда потребуется. Я согласился. И он дал мне понять, что я не встречал и не встречу силы великолепнее его силы. — И теперь ты сбегаешь, — снова заметил Ишигаки. — Да, — согласился Комари. — Я пережил слишком сильный стресс, и единственное, что я хочу сейчас, — это сбежать отсюда подальше. Как только моя магия немного восстановится, я трансгрессирую. — Значит, я правильно понял. Ты не привязан, — без улыбки кивнул Ишигаки. — Привязан? — невольно усмехнулся Комари. — К мистеру Мидосуджи? Мне было все равно, кто он, пока он обладает таким магическим потенциалом. Я даже почувствовал возбуждение, когда он сказал, что хочет прибавить к своей силе силу обскура. Я бы очень хотел посмотреть на результат, но… обойдусь. — И тебе было все равно, что ради этого ему придется отобрать жизнь другого человека? — спросил Ишигаки. — Чтобы получить силу, превосходящую реальность? Мне было все равно. Этот обскуриал мне никто. Я даже хотел, чтобы это случилось, — ответил Комари, хотя он вряд ли всерьез задумывался когда-либо над этим вопросом. Ему хотелось почувствовать силу. Побольше силы. Что-нибудь грандиозное. — Он подросток, — напомнил Ишигаки. — Приятный юноша, которому пришлось пройти через многое. — Поэтому вы и отказались помогать? — догадался Комари. — Потому что жертва понравилась? — Потому что я начал сомневаться, — поправил Ишигаки. — Акира это сразу заметил, а потом и вовсе потерял ко мне доверие. Но я и правда не способен на такое. Наверное, я просто тряпка, — невесело усмехнулся он. — Начал то, что не смог закончить. Поверил в то, что это необходимо. Что мечта стоит того, чтобы жертвовать ради нее. — Мечта, — повторил Комари. — Так вы это называете? — Ну, как иначе? — сказал Ишигаки, грустно улыбнувшись. — Я знал его с самого поступления в школу. Я видел, как другие ребята задирали его из-за того, что он не мог справляться с волшебной палочкой. Но потом я понял, что палочка и не нужна ему. Что он обладает такими способностями, которые другим и не снились. Это поразило меня. Это тянуло меня к нему. Мне было интересно, каких высот он сможет достигнуть, потому что я тоже всегда хотел освоить магию на ее высшем уровне. — Так он интересовал вас как волшебник или все-таки как личность? — невольно спросил Комари. Он не думал, что действительно хочет знать это, но язык словно сам повернулся. Видимо, такое было нормой в комфортных беседах. — И то, и другое, — ответил Ишигаки, после чего снова отпил сливочного пива, на этот раз сделав больше глотков. Эта пауза словно дала ему собраться с мыслями. — Его умение стремиться к чему-то одному, как бы сильно и много он ни разочаровывался, поражало меня. Поэтому я всегда пытался помочь ему, пока он учился выполнять заклинания без палочки. Это был долгий путь. Очень долгий. На некоторую магию уходили месяцы. — Понятно, — тихо сказал Комари. Он не знал этого. Не знал ничего личного о Мидосуджи, на самом деле. И, наверное… никогда не стремился узнать? — В конце он научился всему, — сказал Ишигаки, и в его тоне послышался намек на гордость. — Кроме одного… — Кроме убивающего заклятия, — договорил за него Комари, догадавшись обо всем. Ишигаки сосредоточенно кивнул, глядя на столешницу. — Он подозревал, что эта магия просто недоступна ему. Попробуй представить себе. Убивать лишь по желанию… Без палочки. — Беспрецедентно, — напряженно ответил Комари. — Ну, не совсем, — краешком губ улыбнулся Ишигаки, и Комари снова понял. — Обскуриалы. Они убивают без палочки. Выпустив своего обскура на волю. — Правильно, — сказал Ишигаки. — Это стало бы решением. Вишенкой на идеальном торте. Всемогуществом. — Идеальный торт, — невольно усмехнулся Комари. — Мне нравится. Я бы такой попробовал. — Этого не достигнуть без жертвы, — снова напомнил Ишигаки. — Ну так почему вы сидите здесь, а не бежите спасать мальчишку? — спросил Комари. — Разве не очевидно? — вопросом на вопрос ответил Ишигаки. — Я не могу пойти против Акиры. — Из-за дружбы? — У него нет друзей. Нет тех, кого он счел бы своим другом, — это просто не интересует его, но я действительно хотел понаблюдать за ним. — В каком-то смысле… вы тоже хотите, чтобы он достиг успеха, — сказал Комари и увидел, как по лицу Ишигаки пробежала тень тоски и сожаления. — Тяжело, наверное, когда другая ваша часть слишком добрая. — Именно поэтому я пообещал себе, что это в последний раз, — ответил Ишигаки. — Больше я не сдамся своей слабости. Я решил, что после этого дня оставлю прошлое позади. — Значит, каждый теперь сам по себе, — улыбнулся Комари, почувствовав даже веселость от этого. — Вот и отлично, — добавил он и снова потянулся к одной из кружек сливочного пива, но на этот раз чтобы сделать глоток. Напиток оказался вполне приятным на вкус, хотя раньше Комари никогда не пробовал подобного. И не скажешь, что алкоголь. — Получается, что так, — согласился Ишигаки, недолго помолчав. — Быть злодеем или хотя бы просто помогать ему совсем нелегко, как оказалось. — Не могу не согласиться, — ответил Комари, вновь улыбнувшись. — Спокойная жизнь без приключений сейчас привлекает меня гораздо больше. Начну прямо сегодня. С вашего позволения. — Да. Спасибо, что согласился поговорить со мной. Ты не должен был, — быстро сказал Ишигаки. — Но вам это было нужно, — догадался Комари, передумав вставать. — А мне не помешало, потому что я должен был восстановить силы. Спасибо за сливочное пиво, и… Я не представился. Как невежливо, прошу прощения. Меня зовут Кишигами Комари. — Рад знакомству, — улыбнулся Ишигаки, приободрившись, и Комари снова задержался взглядом на его ладонях, которые лежали возле кружки его сливочного пива. — Вы не будете против, если я… — спросил Комари, потянув свою руку, но пока не достигая цели. — У меня есть привычка, против которой очень сложно бороться. — О, пожалуйста, — быстро согласился Ишигаки, видимо поняв, что от него хотят, и пододвинул левую руку ближе. Комари коротко вздохнул и прикоснулся к тыльной стороне теплой ладони, проскальзывая пальцами под рукав мантии. Звезда. С теплым желтым светом. Конечно, не огромная, но все равно внушающая волнительную дрожь. Эта звезда могла многое. Даже такие сложные разделы магии, как легилименция и окклюменция, были подвластны ей. Неплохо. — Спасибо, — поблагодарил Комари, убирая руку. — И за напоминание о том, что в мире все еще существует нормальность. — Э… не за что, — немного растерянно ответил Ишигаки и улыбнулся. — Уходишь? — Самое время, — сказал Комари, поднимаясь со стула и закидывая на плечо сумку. — Пора отпустить прошлое. Ишигаки понимающе кивнул. — Удачно добраться. Комари не ответил, но он чувствовал себя уже достаточно восстановившимся для трансгрессии. Перед перемещением в его голове появилась лишь одна недолгая мысль: дойдет ли когда-нибудь до них известие о том, что Мидосуджи удалось достигнуть своей цели?