Равнодушие.

***

Темно, да так, что даже алый поток пламени не может развеять раскаленный полумрак башни. Стены и пол горячие и сухие, как в лихорадке, и жгут прикосновениями к влажной коже. Эшвен молчит и нервно загребает одной рукой назад волосы, приведя их в только больший беспорядок. Рэм видит маячащий за языками пламени размытый силуэт. Замирает, и в тишине кажется, что ее с головой выдаст собственное сбивающееся и хриплое дыхание. Огонь искажает пространство. Надо подождать, пока оно окажется ближе, рассмотреть получше — кто знает, что скрывается за темнотой зева коридора напротив. Они молчат, и данмер дрожащими руками рисует невидимость — выверенный до автомата жест и взмах, словно обнимающий их обоих и делающий единым целым. Керл принюхивается. На его коже четкие красные штрихи и полосы, а на острие посоха, цокающего по полу, металлический черный наконечник с режущей кромкой. На поле мантии — подсохшие бурые пятна. Сол дышал тяжело, выглядел так, словно собирался умереть вот прямо здесь и сейчас, и Рэм поняла, что он может не вытянуть столь продолжительное заклинание, а уж в атаку его и подавно гнать не стоит. Она легко коснулась его руки, давая знак остановиться. Приближается к керлу боком, мысленно прокручивая в голове последующие действия. Отточенное движение, и она обхватывает дремору за пояс, соединяя в одно толчок, удар и бросок, чувствуя, что тяжелый мужчина рычит с присвистом, но босмер — быстрее. Он перелетает через плечо женщины, которая мгновенно отшатывается и падает, откинувшись назад и уклоняясь от серебристого зигзага молнии. Крик упавшего в огненный поток керла эхом отразился от стен башни и булькающим воплем оборвался через мгновение. Сол был белым, как мел. Даже природный пепельный оттенок едва проглядывался, делая данмера еще более болезненно бледным. — Зачем… — обессиленно поинтересовался он. — Я протянул бы до верхнего этажа, и мы бы вышли на прямой атакующий маневр уже на самой вершине башни. А сейчас мы потратим силы только на то, чтобы до туда добраться. Я использовал как минимум пять заклинаний, последние из них были очень затратны, потому что были наложены на двоих. Если я не найду источника энергии сейчас, к концу всего приключения ты останешься без моей поддержки. Не сказать, что я был не готов, солнце. — Нет, — Рэм качнула головой. — Не дотянул бы. У тебя руки ходуном ходят. — У меня три склянки с зельем в запасе, — хмуро бросил он. — На крайний случай. Их бы хватило. Хоть на сколько. За дверью раскатом прозвучали шаги. — Быстро! — Рэм утянула данмера за собой, заставляя укрыться в тени возле жуткой конструкции, напоминающий огромный мешок из еще кровящего мяса. — Будь тут. — подумав, добавила. — Пожалуйста. Маг кивает, так деловито, будто операцией командует он, а не она. … Дремора был не один — рядом с ним семенил тощий скамп с болезненно-желтой кожей в нарывах, натянутой на скелет так, что можно было пересчитать все до единого позвонки и ребра. Рэм замахнулась, швыряя черный камень, и тут же уходя в красивый полупируэт. Скамп взвыл, бросаясь собственному хозяину под ноги и буквально вынуждая того в слепой ярости рассечь его ровно пополам — и Рэм даже увидела тонку розоватую нить кишок за брызнувшей фонтаном кровью перед тем, как призыв рассеялся. Этот керл не был в доспехах, однако именно это и могло сгубить босмера — он был прытким и гибким, колдовал быстро, но на малую мощность. Как видно, вызов скампа подточил его силы, и на восстановление требовалось время. И Рэм не собиралась его давать — она бьет, практически не вкладывая силы, но позволяя мечу в полете разогнаться достаточно, чтобы тяжелым лезвием опуститься на голову дреморы. Тот уворачивается, и клинок вгрызается в самое основание шеи, дробя ключицы и разрывая тело справа налево. Не давая ему ни секунды на урик, она молниеносно опускает щит на его голову, а потом еще раз и еще, пока он не перестает дергаться. Чуть напрягшись, выдергивает с мерзким хлюпающим звуком меч, плотно застрявший где-то посередине грудной клетки. Темная кровь, стекая вниз, собирается в лужицы, быстро затягиваясь тонкой пленкой. — Сол, — негромко окликает она. — Бежим наверх. Сейчас. Нужно попытаться прорваться и разобраться с камнем до того, как нас догонят. Он кивает. И кажется смертельно бледным, будто в башне все силы разом его покинули. — Можно ли выйти через врата обратно в Сиродиил? — спрашивает она его, поддержав за плечо, невольно удивляясь его худобе на грани с истощением. — Я не пойду обратно, если ты об этом, — он кривит губы, почти черные. — Ты не доберешься так просто. А я еще кое-что могу. Они бегут молча, сосредоточенно, слыша гулкий отзвук шагов в узких коридорах. Сол на бегу пьет свое зелье, и тут же предупреждающие дергает босмера, показывая на ловушку. Тяжелый нож гильотины опускается мгновенно, медленно поднимаясь вверх на ржавой цепи. Посреди коридора уже лежит раскроенное несколько раз тело пертан, незадачливо попавшейся ранее. Дождавшись, пока смертная машина снова начнет тяжело подниматься, готовясь к удару, Рэм проскальзывает под самым лезвием, почти распластавшись по земле. Солу в этом плане легче — он невысокий и худой, не носит доспехов. Теперь приходилось смотреть вверх чаще. Башня все не кончается и не кончается, и Рэм понимает, что наивно было считать, что до верха они доберутся быстро, сама же видела взрезающие небо шпили, видела, но молчала, не желая гасить зародившуюся надежду. Очередной ксивилаи почти что раздробил ей локоть, но женщине удалось вовремя отскочить так, что удар не пришелся и в половину своей силы и вообще прошел вскользь. Острый шип молота повредил доспехи, с силой вдавливая их в руку. В груди снова болезненно стучало, отдаваясь в позвоночнике ноющей и тягучей нотой. Эшвен почти не выходил из тени, и на мгновение ей показалось, что данмер постарел на несколько лет минимум. Уворот, еще один, дремора визжит так, что ей кажется, что ее барабанные перепонки вот-вот лопнут, не в силах терпеть, она опускается на одно колено, а после и вовсе почти ложится на землю. Чем выше, тем тяжелее, сердце бьется бешено и торопливо, словно спеша отбить весь ритм за будущие непрожитые годы. Дышать почти что больно, и край повязки грязным лоскутом выбился и висел, как собачье ухо. Рэм не понимает, как она еще держит щит. Сол находит фонтан с живой, пульсирующей силой по центру, и жадно пьет, пока синеватая жидкость не иссякает. После к нему, конечно, возвращается часть сил, но ненадолго. Этого достаточно, чтобы обмануть еще троих, обойдя их, но катастрофически мало, чтобы сократить собственные потери. Другой фонтанчик с бьющей струйкой кровавой воды находит уже Рэм. Она кажется себе слишком измотанной, чтобы сомневаться в назначении эссенции, так нежно окропляющей иссохшие губы и наполняя временным ощущением бодрости, совершенно непостоянным, готовым в любую секунду стечь с кончиков пальцев вниз, на пол из темного металла. — Солнце, кажется, пришли, — шепчет Эшвен через полчаса безумия, показывая на широкую арку, за которой — алый купол с уходящим вверх скатом, как будто сделанным из мембраны огромного чудовища, впрочем, может, тут и такие водятся. От одного такого вида становится плохо даже ей, хотя кто, как не боец Арены, привычен к зрелищу распоротых животов, вывернутых ребер и содранной заживо кожи. Рэм сдавленно кашляет, когда горло сковывает спазм, но сдерживается и выходит туда, чувствуя, как омерзительно липнут сапоги к неведомой материи, словно и правда к живой, и каким ужасным звуком отдает каждый шаг по ней. — Рэм, давай, — он впервые обращается к ней по имени. — Я отдам весь максимум в невидимость, хватай камень и срывай с постамента. Кивает, а что остается? Если худшие опасения подтвердятся и ворота схлопнутся, оставив их внутри плана, все равно будет уже нечего терять. Чужие пальцы такие ловкие, как у всех магов, на безымянном слабо вспыхивает в искрах света кольцо, отдавая всю силу в последнее движение, особенно сильное и размашистое. И тут же босмер срывается с места, хотя и ноги, кажется, заплетаются, не держат, и ремни давят на плечи, заставляя руки холодеть. На мгновение закрадывается крамольная мысль бросить все, чтобы было легче бежать, но она не поддается соблазну. Оскальзывается и падая почти на самой вершине, чувствуя, что колено взрывается острой болью. И никакая броня не упасет. С трудом поднимается, краем глаза видя, как полупрозрачная тень Сола оседает на пол, а невидимость спадает с него так же резко, как и с любого другого мага. Женщина понимает, что теперь они оба, как на ладони, слышит восторженный вой, визг и ор за спиной. Нельзя останавливаться, нельзя падать, нельзя… На последнем дыхании она бросается к снопу света, и круглый верткий камень вспыхивает в ее руке, выжигая все своим жестоким белым огнем. Босмер не удерживает равновесие, падая вниз, на купол с черными шипами по центру, минуя скат. Но прежде, чем она напоролась на раскаленную сталь, мир вокруг замер на мгновение, и завертелся волчком, стирая реальность и прекращая все в зияющую дыру пустоты. Сол исчезает раньше нее, и кланфир, подбирающийся к магу, свистяще верещит, когда добыча куда-то пропадает. И утробно воет, растворяясь в абсолютной белизне. А после мир милосердно стирает и ее саму.