***
Она расстегнула мантию и та упала к ее ногам; Джейме мягко убрал волосы с ее шеи и прикоснулся к ней губами; он целовал ее щеки, подбородок, пока не встретил ее губы: здесь вся нежность испарилась. Сестра целовала жадно и нетерпеливо, и он повторял за ней, не отдавая себе в этом отчета. Он легко и резко поднял ее: теперь Серсея опиралась спиной о холодное железо, а ногами обвивала его талию. Она сняла шерстяную жилетку через голову и начала расстегивать блузку. Он следил за ее быстрыми пальцами, но это все равно показалось ему вечностью; когда она закончила, Джейме сам обнажил ее плечо. Серсея притянула его к себе для нового поцелуя, запуская пальцы в его волосы и прижимаясь к нему всем телом. Сестра улыбалась и Джейме казалось, что это солнце приняло человеческое обличье.***
— Я абсолютно точно не должен этого видеть и понимать, — это была первая мысль, посетившая голову Тириона, когда он увидел брата и сестру. Он знал, что Боги не терпят этого, и ощущал страх — но любопытство не давало ему оторвать взгляд. Ему нечасто доводилось видеть целующихся людей; целующихся брата и сестру — никогда; а близнецов, готовых заняться сексом, он и сам предпочел бы никогда не видеть. — Пора уносить ноги, — вторая мысль была настолько же вовремя, как и первая, потому что Джейме опустил сестру на пол и если бы Тирион не отошел от двери, Серсея бы могла его заметить. Какое-то время он бежал. Оглянувшись и удостоверившись, что стадион остался позади, Тирион присел на траву отдышаться. Воздуха не хватало и перед глазами плясали картинки. — Что ж, сестрица, — подумал он, — теперь я знаю немного больше. Это лишь вопрос времени, когда я дам тебе знать об этом. Он находился в таком приподнятом настроении, что даже не сразу вспомнил, что этот секрет был не только ее.***
— Это первый матч, на котором мы присутствуем, — прошептал Варис в предвкушении, когда они с Тирионом нашли себе места на слизеринской трибуне, — ты будешь болеть за брата? Он что-то сегодня не в настроении, — заметил мальчик, кивая вниз на стадион. — Ты даже не представляешь, насколько, — пробурчал Тирион. С его открытия прошла неделя и младший сын Тайвина Ланнистера провел небольшое исследование. Результаты оказались неутешительными: брат был безнадежно влюблен. Все это было очень невовремя. Тирион прямо представлял себе эту картину: сестра смеется до колик над его угрозами и разрешает рассказать хоть всему миру. Конечно Серсея знает, что он этого не сделает. Потому что что? Потому что Джейме. Позавчера сестрица ворвалась в гостиную злая и свирепая, как дикое животное. Тирион по опыту знал, что до такого состояния ее могут довести только Ланнистеры: тратить свои эмоции на других людей Серсея считала слишком большим одолжением. Он еще не успел сегодня попасться ей на глаза, а отец посылал письма редко — видимо, они с близнецом снова поругались. И довольно серьезно. Тирион увидел, что брат смотрит на него, и поднял руку в качестве приветствия. Джейме слабо улыбнулся и ответил ему тем же.***
У него был список людей, хоторых ему хотелось послать в седьмое пекло: сестру, Снейпа, Баратеона, Старка, всю свою команду и мадам Трюк. Наверняка, он забыл еще кого-то. Джейме было откровенно паршиво, а значит, паршиво должно быть всем вокруг. Он вдруг вспомнил, что в этом году у Гриффиндора новый ловец. Девчонка! Выйти в финал будет проще, чем он думал. Он увидел, как она сидит отдельно от своих и приводит метлу в порядок. Джейме мог оценить ее рост и силу даже в таком положении — она должна быть даже выше него. Когда он приблизился, его альтер-эго нарциссичного мудака уже захватило его полностью. — У вас Гриффиндоре все такие огромные? Она подняла на него свои огромные голубые глаза и зарделась. — А у вас в Пуффендуе все такие вежливые? — Вовсе нет. Я один такой. Она встала, и он понял, что не ошибся — она была действительно чуть выше него. — Тогда, возможно, вы не на своем месте, — заметила она, намереваясь удалиться и закончить диалог. — Эй! — крикнул он ей, когда она уже отходила, — как тебя зовут? — Бриенна, — девушка обернулась, но отвечала неохотно. — А меня зову... — Я знаю, как Вас зовут, — перебила его она, уходя окончательно. Джейме силился вспомнить, откуда ее имя может быть ему знакомым, но прозвучал первый свисток и он направился к своей команде. Он поднял глаза на трибуну: сестра сидела в окружении многочисленных псевдоподружек; они что-то щебетали, она, кажется, иногда им даже отвечала, не сводя с него холодных светлых глаз.***
Мадам Трюк выпустила мячи и игроки взлетели в воздух. За двадцать минут в воротах Пуффендуя оказалось три забитых квоффла, а у Гриффиндора — один. — Что, Ланнистер, готов продуть первый матч в сезоне? — Отвали, Баратеон, — у Джейме гудела голова от бесконечных свистов и потоков воздуха в ушах, и бас Роберта ситуацию совершенно не улучшил. — Тебе не поймать его первым. Она просто машина, — выкрикнул Роберт напоследок и полетел к воротам Пуффендуя. Джейме ощутил, как под руками захрустело древко его метлы. Он закрыл глаза на несколько секунд, пытаясь восстановить дыхание и очистить голову. Ты не справляешься, — некстати покачал головой отец из какого-то давнего воспоминания. Джейме распахнул глаза и увидел, как Бриенна направляет метлу в низ стадиона. Почти у самого песка легко поблескивал снитч. Он из-за всех сил припустил за ней, заранее протянув к мячу руку. В какой-то момент, он уже видел, как Бриенна почти коснулась его пальцами, но тут шар дернулся влево и наткнулся на его ладонь, которая машинально сжалась. Он услышал свисток мадам Трюк и трибуны взревели.***
— Невероятно! Он поймал его! Поймал! — Варис искренне не мог сдержать своих чувств и Тириону подумалось, что это он должен так радоваться победе брата. Он смотрел на Джейме, сжимающего трепыхающийся шар, как вдруг брат резко направил метлу к их трибуне. — Варис, — Тирион тронул друга за плечо, — Что он делает? Зачем?! Друг слегка вытянул шею и привстал со скамьи, чтобы получше рассмотреть — они сидели на самом верху — и разочарованно сел на место. — Ах, это. Каждый раз, когда твой брат ловит золотой снитч, он отдает его вашей сестре. Это все на Слизерине знают. Ошалевшие глаза Тириона все ещё не могли принять привычный размер. — Но зачем?! Ведь победил не Слизерин! Они вообще не играли! — Да причем тут Слизерин, — взвыл Варис от тугодумия друга, — он посвящает победу не Слизерину, а вашей сестре. Понял теперь? Тирион насупился и посмотрел на трибуну желтых. — Судя всему, Пуффендуйцы не очень в восторге. — Какая разница, — отмахнулся Варис, — они все равно победили, — он уже встал, чтобы отправляться в замок, как вдруг остановился, — погоди. Что-то не так.***
Когда Джейме поймал шар, Серсея на секунду улыбнулась. Он сделал это. Снова. Ей даже захотелось встать, чтобы аплодировать ему стоя, раздражая всех вокруг. Но потом она вспомнила, что на днях наговорил ей близнец. Серсея сжала губы, досадуя на минутную слабость, и сжала кулаки так сильно, что на ладонях остались следы от ногтей. — Что ты делаешь, — злясь подумала она, когда он подлетел к ней, сидевшей в первом ряду, и протянул ей золотой шар. Брат обезоруживающе улыбался. «Смотри, я поймал его для тебя», — говорили его глаза. — «Просто возьми его, и мы больше не вернемся к тому разговору. Ну же, Серсея.» Она попыталась вложить в свой взгляд все презрение и всю бесстрастность, которые только могла. Она подтвердила промелькнувшую на его лице догадку, отрицательно мотнув головой. «Ты думал, я не смогу отказать тебе публично, Джейме? Что ж, ты ошибся. Я не стану его брать.» Он продолжал парить в воздухе рядом с ней, протягивая ей уже почти не трепыхающийся снитч. Серсея видела, как неловко он чувствует себя, и не собиралась это прекращать. «Попроси меня, Джейме.» — Серсея, ты чего, — одна из рядом сидевших подруг тронула ее за рукав. Отстань, недалекая. Может, какие-то парни и не умеют читать мысли, но ее близнец — умеет. — Пожалуйста, возьми, Серсея, — произнес он гораздо тише обычного. Да. Да. Да! Она взяла снитч двумя руками. Ей показалось, что его крылышки окончательно перестали двигаться только сейчас, будто бы с нахождением в ее руках пришла и смерть. Серсее понравилась эта мысль. Она встала со скамьи, обернулась лицом к своему факультету и подняла руку со снитчем над головой. Трибуны взревели во второй раз.***
— Ну, что скажешь? Они с братом договорились встретиться в коридоре третьего этажа после игры, на которую пошел Джейме, и, видимо, она закончилась. Он присел на подоконник, поставив на него одну ногу. — В финале Пуффендуй будет играть со Слизерином. — Ооо, — протянул Тирион, заинтересовавшись вдруг своими ботинками и невесело усмехнувшись, — ты ставишь нас с сестрой в неудобное положение. Он не смотрел на Джейме, но почувствовал, что тот усмехнулся точно так же, как он мгновения назад. — Только тебя. Если играет Слизерин, Серсея всегда за Слизерин. Его бровь уже поползла наверх (это у них у всех семейное), а новый вопрос уже почти прозвучал вслух, но Тирион услышал быстрые, торопливые шаги, а потом увидел Серсею — она шла с той же стороны, с которой недавно пришел Джейме. — Вспомнишь лучик, вот и солнышко, — сказал он, переведя глаза на брата. Джейме обернулся как раз в тот момент, когда она дошла до них. Сестра была очень взвинчена, но не понятно, в положительном или отрицательном ключе. — Нам нужно поговорить, — она констатировала факт, смотря на Джейме, будто бы его, Тириона, здесь не было. Однако это продлилось недолго: — Убирайся, — бросила она, словно вспомнив о его существовании. — Серсея, хватит, — устало проговорил брат, не поднимая лица, изрядно подустав быть третьей стороной в их пререканиях. — Я уже ухожу, сестрица, — он соскользнул с подоконника почти одновременно с тем, как Джейме принялся его защищать. Зачем? — Маленькое чудовище уже уходит, в чем проблема? — Я сказал ХВАТИТ! — глаза Джейме встретились с глазами сестры. Реплика оказалась слишком громкой, ее запястье сжато слишком сильно, а глаза сверкали не хуже сестриных, когда она была в бешенстве. Тириону не часто приводилось видеть Джейме таким, зато Серсею — каждый день. Серсея резко выдернула у него свою руку. Скорее всего, ей было больно, но она бы в этом и под сывороткой правды не призналась. — Что ты себе позволяешь, — прошипела она, переводя взгляд с брата на него, — его общество тебе приятней моего? Занятно. Оставляю вас одних. Серсея ушла так же быстро, как и появилась, словно пожар: она приходила, выжигала и уходила, а ты оставался на пепелище, пытаясь вспомнить, чем ты был занят до ее прихода и восстанавливая разрушенное. — Ты не обязан каждый раз за меня вступаться, — тихо сказал Тирион, теребя рукав мантии. Джейме оперся головой о стену и закрыл глаза. — Вообще-то обязан. Я твой старший брат. — Я не обижусь, если ты не станешь. Да и помириться со мной в разы легче. Губы брата тронуло подобие улыбки. — Пойдем, — проговорил он, вставая с подоконника, — ты же придешь на финал? Он через два дня. Непременно приходи, я буду рад. — Конечно, — ответил Тирион, следуя за Джейме в темноту коридора. — Я буду единственным слизеринцем, болеющим за Пуффендуй.***
Грейджой первый подошел к нему, то ли чтобы представиться, то ли чтобы взбесить Джейме. Скорее, для последнего, судя по широкой улыбке нового змеиного ловца. — Слизерин давно не выходил в финал. — Так и есть, — пожал плечами Эурон, улыбаясь еще более мерзко, — для моего факультета начинается прекрасное время. — Вы не очень-то скромны, — он с удивлением отметил, что при необходимости язвит не хуже брата и сестры. — Вы тоже, если все, что говорит о вас ваша сестра — правда. Джейме поморщился. Он ненавидел, когда другие парни хотя бы вскользь упоминали ее, а этот кракен хотел дать понять, что знает Серсею. Наивный дурак. Они с сестрой не обсуждают друг друга. — Вы, стало быть, планируете победить? Эурон осклабился. — Это был бы наилучший исход. Джейме еще долго смотрел ему в след. Почему ему постоянно приходится бороться еще и на словах? Он не для этого создан. Подходя к команде под свист мадам Трюк, он с непонятным для себя удовольствием нашел среди сидящих на трибуне гриффиндорцев Бриенну.***
— Когда против кого-то играет Слизерин, три факультета объединяются, — Джейме вспомнил слова профессора Макгонагалл перед одним из его первых матчей. Так оно и было. Три трибуны просто взрывались от криков, разноцветных шарфов и поднятых рук. Это особенно ярко контрастировало с тем, как надменно себя держала Серсея: руки в тоненьких перчатках сложены на коленях, на лице — только сосредоточенность. Дарри уже принес команде двадцать очков и пролетая мимо него, Джейме дал ему пять. В этот момент он увидел снитч. Прямо за одними из своих колец. Джейме заметил, что Эурон отзеркалил его движения и полетел туда же. Когда они поравнялись, он почувствовал нарастающее желание приложить Грейджою чем-нибудь по голове. — Говорят, барсуки медлительны и неповоротливы. — Зато львы свирепы и безжалостны, — он вновь увидел снитч и изменил направление. Эурон догонял его быстро. — Как жаль, что вы — не лев. Держаться. Начистить его рожу можно и после игры, когда ему не будет грозить дисквалификация. — Я — лев поболее, чем любой гриффиндорец. По рождению, — он видит, как тянется к шару Эурон и тоже выбрасывает руку вперед. Несколько секунд — и мяч ложится в перчатку. Только не его. Он слышит, как затихают совместные усилия Когтеврана, Пуффендуя и Гриффиндора. Слизерин приветствует подлетающего победителя так оглушительно, что заткнуть теперь их не сможет даже Снейп. Эурон поравнялся с первым рядом, всегда занимаемым Серсеей и ее свитой. Нет. Ты не посмеешь. Он протягивает ей снитч. Должно быть, его сестру ненавидит каждая волшебница в этой школе — она не дает никому шанса на внимание. Серсея не решается его взять: это так на нее непохоже, она всегда наперед знает свои ходы — и Эурон помогает ей принять решение. Он обнажает свои белые зубы в улыбке и что-то говорит ей. Серсея принимает его дар. Трибуна взрывается во второй раз.***
— Признай, Ланнистер, — Эурон уже спешился и подошел к нему, когда пуффендуйцы уходили в раздевалку. — Признать что? — Золотой шар в руках твоей сестренки выглядит куда символичнее, когда его преподносит слизеринец, а? Джейме почувствовал как темнеет у него в глазах и как вовремя к нему подошел Дейн. — Ты сделаешь его героем вдвойне, если не будешь держать себя в руках, — Артур положил руку другу на плечо, — о нем будут говорить все, если ты сейчас его ударишь. О нем и так будут все говорить, подумалось Джейме, однако он позволил охотнику увести себя.