Я вас всех ненавижу

      Тирион под разными предлогами откладывал разговор с любящей сестрицей всю неделю. В конце концов оправдания закончились, и Варис, томившийся на информационном голодании, решительно отправил друга на поиски сестры. «Все наше предприятие зависит от того, насколько хорошо ты сможешь ее разговорить. Я в тебе не сомневаюсь» — говорил он, выпроваживая Тириона из слизеринской гостиной и желая удачи.       Она, как и утверждал друг, была в библиотеке — ЖАБА была не за горами, и кажется, это волновало сестрицу не меньше выпускного. Они сидели к нему спиной: Мелисандра что-то вполголоса рассказывала, а Серсея переписывала текст на пергамент, иногда ее перебивая. Тирион глубоко вздохнул, приподнял подбородок и обошел стол, молча садясь перед сестрой. Она не оторвалась от своего занятия, хотя не заметить его не могла. Мелисандра разглядывала его, слегка наклонив голову, с неприкрытым любопытством. На минуту воцарилась тишина, только Серсея продолжала царапать пером. — Нам надо поговорить, — он постарался произнести это максимально нейтральным тоном. Сестрина подружка, очевидно, уходить не собиралась, так чего ждать? — «Нам»? — фыркнула она, но писать так и не перестала. Кажется, это было слишком важно, чтобы оторвать взгляд от пергамента хотя бы на секунду. Серсея всегда находила, к чему прицепиться, пусть и к формулировке — Тирион пропустил ее колкость мимо ушей. — Ты когда-нибудь бывала в Выручай-комнате? Сестра демонстративно вздыхает, откладывает перо и откидывается на спинку стула. Закатывает глаза к небесам, наконец-то отрывая их от бумаги. — Кто запудрил тебе мозги? — она усмехается, вновь садится прямо и берет в руку перо, — Джейме? Бейлиш? — Серсея макает кончик пера в чернильницу и возвращается к своему занятию, не глядя на младшего брата. — Хотя, не имеет значения. Этой комнаты не существует. Уж тебе бы следовало это знать, братец. — Почему ты так счи... — Она была нужна мне сотни раз! — сестра наконец-то останавливает на нем свои глаза. Тирион видит, как быстро они наливаются злобой, — и так и не открылась. Кажется, предательство Комнаты Серсея восприняла очень лично — об этом говорил ее серьезно-взбешенный вид. Мальчик усмехнулся. Если их с Джейме потребности в этом помещении были хоть немного схожи, то сестра еще бо́льшая лицемерка, чем он думал. — Тогда, может быть, ты знаешь кого-нибудь, кто в ней бывал? Она улыбается — широчайше, театрально и сладко. — Даже если бы я знала, тебе бы не сказала, — доверительно сообщает Серсея, и ее губы вновь складываются в прямую линию, — проваливай. Ничего нового. И это он сейчас не о Комнате. Тирион вздыхает и слезает со стула. — Доброй ночи, сестра. Не засиживайся допоздна. Всего все равно не выучить, а синяки под глазами еще никого не красили. Даже тебя, — ему не было дела до того, как она выглядит, но не поддеть лишний раз было бы преступлением.       Тирион шел по коридору, ожидая скрипа закрывающейся двери — он точно должен был быть, он толкнул ее достаточно сильно. Но вместо этого он услышал тихие шаги и женский голос. — Ланнистер! Маленький Ланнистер! Красная тень сестры догнала его и присела перед ним на корточки. — Ну, скажи-ка, зачем тебе Выручай-комната? — улыбалась Мелисандра мягко, и говорила, как с ребенком. Иногда Тирион забывал, что он им и является. Если сестра с подружкой хотят играть в «Злого и доброго волшебника», то он принимает правила. — Хочу узнать, какая она из себя, — ответил он невинно, изображая любопытство, — Стоп, что... Зачем ему Комната? Она что, существует? Но Серсея... По ее губам пробежала загадочная насмешка; Мелисандра поднялась и поправила мантию. — Секрет прост, маленький Ланнистер, и всем известен. Надо испытать настоящую нужду. По моему опыту, Комната приходит тогда, когда ты и думать о ней забыл, — она уже повернулась, чтобы вернуться в библиотеку, но вдруг продолжила — думаю, тебе будет интересно узнать, что ей пользуются не только студенты, — Мелисандра сверкнула глазами в его сторону и хрипло засмеялась, — удачи. — Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь, — донеслось до Тириона, когда он проводил ее взглядом до самых дверей библиотеки.

***

      Джейме подходил к слизеринской гостиной, когда из нее выходил Мизинец. Друг детства Кейтилин Талли, по уши в нее втрескавшийся, и коллега сестры по тысяче и одному мерзкому эксперименту. Назвать его другом Серсеи у Джейме бы язык не повернулся — он и себя к ним не особо причислял. Вернее, охотно бы сделал это, будь он уверен, что сестра считает так же.       Еще пару лет назад, когда Серсея только сошлась с Мизинцем, этот странный союз искренне удивил Джейме. У них это было взаимное: сестра не любила его друзей, а он — ее компанию, но это никогда не было предметом их разговоров. До Бейлиша. — Зачем он тебе сдался? — Джейме вальяжно сидел на скамье, прокручивая палочку между пальцами. Их обдувал уже по-зимнему прохладный октябрьский ветер, и Серсея ежилась: то ли от ветра, то ли боялась, что после очередного трюка палочка полетит ей в голову. Она пожала плечами. — Он много знает. С ним интересно, и ему со мной, вроде, тоже. — Не хочу тебя обидеть, но... — Прекрати, — Серсея руками взялась за скамью, положив ладони по обе стороны от себя, — ты и сам знаешь, я не интересую его в этом плане. Возможно, поэтому-то с ним и просто общаться. Неожиданности исключаются. Настала его очередь пожимать плечами. — Как знаешь, — ветер чуть не выбил палочку из его рук, и он спешно убрал ее в карман, от греха подальше, — обещай, что скажешь мне, если он обидит тебя. — Не обидит. — Стой-стой-стой, — Джейме своей рукой не позволил двери закрыться. — Серсея там? Позови ее. Бейлиш хмыкнул и исчез. Вместо него через пару минут выглянула сестра с вопросом на лице. — До репетиции еще полтора часа. Бери форму с собой и пойдем прогуляемся.       По ее глазам было понятно, что императивы брата ей не понравились, однако она ничего не ответила. Джейме продемонстрировал ей свою сумку, убеждая в том, что на танцы они попадут в любом случае.       Сегодня должна была состояться первая репетиция выпускного бала. Он знал, как сильно она переживала, хотя и не делилась. Многие волшебницы были во всеоружии — движения никогда не менялись, и они вполне могли выучить их за лето вместе с матерями. Серсея была лишена такой возможности.        К счастью, репетиции бы проводили в любом случае — молодые волшебники бы точно не стали тратить лето на такую чепуху, как разучивание танцевальных па. Правда, Джейме всегда считал, что и здесь с сестрой они будут вместе. После возвращения с каникул он не вспоминал о ее скорой свадьбе вообще — замужество Серсеи казалось абстрактным, далеким и не решенным до конца. Сестра же, по-видимому, начала готовить его к своему уходу — он чувствовал, как она отдаляется, даже когда она была с ним. Последней каплей для Джейме стал Роберт, неожиданно вспомнивший, что у него имеется нареченная, с которой он должен отправиться на выпускной во избежание пересудов, и сестрица, поддержавшая эту игру в жениха и невесту. Тили-тили-тесто.       К озеру близнецы спускались молча. К вечеру погода стремительно портилась, и Джейме надеялся, что они уйдут еще до дождя. В том, что он будет, сомневаться не приходилось — от сильного ветра по воде шла рябь, а небо было всех оттенков серого. Земля еще не успела согреться, поэтому он заранее взял плед, чтобы постелить его на мокрую прошлогоднюю траву.       Они лежали, уставившись на пышное ватное небо. За секунду до того, как нарушить тишину, Серсея положила руки под голову. — Зачем мы здесь? — она говорила это, все так же смотря в небо, словно спрашивая облако, — Тебе нужно мое присутствие, чтобы злиться на меня? Он поворачивается к ней и некоторое время лежит, рассматривая ее профиль. Потом приподнимается на локте. — Я не злюсь на тебя. Я попросту не могу. Ты ведь моя сестра, — он осторожно смотрит на ее лицо, но она закрывает глаза, — ты моя сестра, и я всегда буду рядом с тобой. Или под тобой. Или сверху, — Джейме хотел бы сбавить градус серьезности, поэтому он улыбается и слегка нависает над ней.       Он и не думал приставать, он ведь не полный идиот, но его небольшая шутка Серсею только пугает — она упирается ладонями ему в грудь и пытается сесть, испуганно озираясь при этом. Джейме позволяет с легкостью себя оттолкнуть; в сущности, и не напирал.       Сестра садится, поправляет волосы, и он чувствует, что она хочет поскорее уйти: если бы у нее были часы, она бы смотрела на них каждую минуту. Джейме готов поклясться чем угодно, что раньше ей нравилось проводить с ним время. Когда им было пять, кто-то из слуг смастерил им игрушечные волшебные палочки, и они носились по замку, выкрикивая несуществующие заклинания, подражая отцу, матери и дядям. Потом матушка умерла, отец больше не улыбался, а Серсея повторяла за ним.       Когда они еще только учились на первом курсе, в привычку вошло встречаться после ужина и слушать, как прошел день у другого. Он в основном рассказывал про полеты на метле — ей, надо полагать, было не очень интересно, но она слушала, Джейме мог сказать это точно — она улыбалась на тех моментах рассказа, где было нужно, а неловких пауз никогда не возникало.       Если он обзавелся друзьями почти сразу же, то Серсея нашла товарищей курсу к четвертому-пятому, когда они ей, собственно, были уже и не нужны. Он помнил, как они приехали на зимние каникулы в Утес — Серсею тогда только назначили старостой Слизерина. Она надеялась, что отец будет ей гордиться; должность как таковая ей была не нужна. Похвалы она так и не дождалась. — Старостой Слизерина? — она не писала отцу, надеясь обрадовать его лично, что и сделала за первым ужином; он переспросил, покручивая в руке кубок и наблюдая за переливающейся жидкостью. — А почему не общешкольным?       Ее на секунду дрогнувшие губы Джейме помнил как сейчас. Серсея криво улыбнулась и молчала весь оставшийся ужин, а великий чертог покинула самая первая. Разрыдалась она уже позже, у себя в спальне, где он ее и нашел. Он сидел рядом с ней на постели, пытаясь успокоить, но все пошло не по плану. С того вечера у них все пошло не по плану.       От золотых воспоминаний его отвлекло шевеление слева. Через секунду он узнал причину — ледяная капля упала ему на закрытое веко. Молчание, с которым сестра встала, отряхнула мантию и сложила руки в замок, ожидая, было удушающим. — Я не отказываюсь от своих слов, — устало проговорил Джейме, сворачивая плед и убирая его в сумку, — помни, что ты можешь все рассказать мне. Я всегда рядом, чтобы подставить тебе плечо, — он понимал, что это лишнее, но удержаться не смог, — или любую другую часть тела, только скажи.       Сестрица с силой бросила в него свою сумку и стремительно зашагала к замку под его смех, мол, сам неси, шутник. Джейме и понес. Главное, что она успокоилась и не будет больше его избегать. Если же Серсея считает, что он смирился со своим положением — пусть считает дальше. У него есть два с половиной месяца, чтобы все исправить.