— Извини, мне надо немного отдохнуть.
Джейме дождался кивка от партнерши и отпустил ее руку. Он сам был в недоумении — он мог играть в квиддич часами и не чувствовать усталости, а пара часов в танцевальном зале выжали его, как лимон.
Джейме открыл одно из окон и сел под ним, упираясь головой в подоконник. Остальные волшебники подняли бунт — почему Ланнистеру можно устраивать само провозглашенные перемены, а им нельзя? В итоге мадам Трюк сдалась и был объявлен десятиминутный перерыв.
Джейме взглянул на Пиа. Она неловко стояла у стены, обнимая себя обеими руками. Она была симпатичная — длинные каштановые волосы, темные глаза, светлая кожа. Но ее присутствие утомляло — отчего-то она решила, что если их поставили в пару, то это ничто иное, как знак свыше. И надоедала теперь ему не только на репетициях.
Но по-настоящему, конечно, Джейме утомляли не Пиа и не танцы.
Серсея стояла в центре зала и ворковала с Кейтилин. Вернее, щебетала только Талли, а сестра вежливо улыбалась и иногда успевала что-то вставить в этот бурный словесный риверранский поток. На ней было изумрудное боди на тонких лямках, подчеркивающих ее ключицы и делающих ее саму невероятно тонкой и хрупкой. Руками Серсея вцепилась в свою черную полупрозрачную шифоновую юбку, которую достала специально для занятий. Жесткая ткань послушно сминалась под ее нервным пальцами, когда к ним подошли Баратеон и Старк.
Кейтилин от присутствия парня воодушевилась, и начала засыпать Серсею вопросами. Джейме их не слышал, но ему и не надо было — раскатистый смех Роберта и его рука на пояснице сестры делали все остальное абсолютно бессмысленным. Кейтилин взяла Серсею за левую руку и что-то восхищенно пролепетала. Столько почестей одному безвкусному бриллианту. Джейме закрыл глаза. Серсея сама говорила ему, что ненавидит это кольцо, но вынуждена надевать его в места большого скопления людей. Он не возражал. Это всего-навсего кольцо.
Когда он открыл глаза, Серсея сидела перед ним на корточках.
— Ты в порядке?
— Да, — можно было не скрывать свое негодование, поэтому ответ получился бурчанием. Серсея закатила глаза. Джейме полез в свою сумку и выудил из нее фляжку.
— Хочешь пить?
— Нет, спасибо. Лучше выпей сам. Ты какой-то бледный, — она потянулась к нему одной рукой, чтобы убрать прядь волос со лба, — Ты точно в порядке?
Он дернулся так, что рука сестры поправила воздух.
— Да, я же сказал! — это было яростнее, чем он того хотел.
Серсея молча поднялась на ноги и села на подоконник, обдуваемая апрельским ветром и рискуя простыть.
— Если Серсея не хочет, можно мне? — к ним подошел улыбающийся Барристан и протянул руку, очевидно, в ожидании фляжки.
Как же ты, Семеро, не вовремя.
— Ну?
Можно было смалодушничать, отдать другу фляжку и закончить на этом. Извиниться перед ним, в конце концов, легче. Но участи быть Снейпом целый час Селми точно не заслужил.
— Там не вода, а оборотное зелье. Ты не захочешь его пить.
Над ухом раздалось предсказуемое шипение. Серсея слезла с подоконника и вновь села перед ним, схватив его за плечо.
— Ты собирался дать его мне?
— В качестве розыгрыша, — устало проговорил Джейме, готовясь к очередной баталии, — сегодня день Дурака. Ты бы стала Снейпом.
Он заметил, как медленно ее глаза заволакиваются злобой и как быстро она начала дышать. Она смотрела на него так с минуту, пытаясь что-то найти. И, кажется, она нашла.
— Ну да, как же. Еще скажи, что сам его сварил, — Серсея встала и поправила юбку, источая неприкрытый сарказм. Джейме на секунду обратил внимание на ее серебряного цвета бальные туфли, с ремешком в виде змеи вокруг лодыжек. — Я знаю только одного человека, который бы решил ТАК пошутить надо мной.
Вколачивая невысокие шпильки в пол, она пересекла Большой зал и распахнула двери, давая волю своей ярости.
— Тирион!
***
Мальчик преодолел первый пролет лестницы, когда
понял услышал, что все пошло не по плану.
— Тирион!
Он приложил усилия, чтобы оторвать взгляд от разъяренной сестры и припустил бежать по ступеням, насколько ему позволяли короткие ноги — его преимущество стало бы ничем, если бы Серсея этого захотела. До него донесся голос брата.
— Отпусти меня! — он бежал, но еще слышал сестрин рык, — Я убью его, и принесу тебе его жалостливые разные глаза — на них же ты купился? Пусти, я сказала!
Звук ее шпилек был похож на взрывы тысячи бомб — Тирион не знал, как они взрываются , но предполагал, что это нечто похожее. Он бежал вверх, сам не зная, зачем, надеясь, что Джейме все же остановит бурю. Восьмой этаж был последним — Тирион завернул в коридор и дернул ручку двери первого кабинета — не поддалась. И вторая. И третья. И четвертая. Стук шагов сестры был настолько близко, что на минуту Тириону показалось, что это секундная стрелка отсчитывает его последние мгновения. Он снова дернул за ручку одну из дверей и не поверил своему счастью. Он захлопнул ее за собой мгновенно, уже слыша на этаже шорох ее юбки. В комнате было темно, мало места и странно пахло.
Серсея в нервном припадке мечется туда-сюда, толкает каждую дверь, дергает за ручки, проклиная себя за то, что оставила палочку внизу. Она бьет ладонями по соседней с ним двери так, что она сейчас провалится вовнутрь, хотя открывается наружу.
— Я знаю, что ты здесь! Выходи! Тирион!
Его глаза привыкают к темноте и он узнает, что у двери есть замочная скважина, к которой он тут же прилипает глазом. Сестру не видно, зато слышно гораздо лучше. И не только ее.
Джейме стремительно подбегает к ней и оттаскивает от двери — спасибо, братец, теперь угол обзора совпадает. Он прижимает Серсею к груди, гладит по голове, что-то шепчет — Тириону снова не слышно, потому что все перебивают сестрины рыдания.
— Тише, тише, — повторяет Джейме почти нежно, не прекращая держать ее в объятиях; ему-то, наверное, кажется, что у нее истерика, а Тирион уверен, что это очередной бездарный спектакль, хотя плечи ее содрогаются вполне натурально. — Не плачь, пожалуйста...
До Серсеи, наконец, доходит, кто с ней рядом, и она начинает вырываться, упираясь кулаками в грудь брату. В коридоре вдруг слышно смех.
— Что здесь происходит? — о нет, только не Роберт.
Джейме от неожиданности ослабляет хватку и Серсея освобождается, тут же повиснув на шее у подошедшего Баратеона. Тупая оленья ухмылка тут же покидает его лицо. Он осторожно гладит Серсею по спине, и Тириону хочется выть от того, как оба семикурсника покупаются на это дешевое представление. Давай, столкни их лбами, сестрица, это же так льстит твоему самолюбию.
— Что здесь происходит? — повторяет Роберт.
— Не твое дело, — в тоне брата сквозит раздражение, презрение и усталость — Тирион даже не знал, что столько можно уместить в пару слов, но у Джейме получилось. — Это дело семьи, Роберт, будь так любезен оставить...
— Нет, — вдруг подала голос Серсея, наконец отлипнув от груди Роберта и вцепившись ему в руку, — не уходи. Лучше пойдем отсюда.
Роберт следит за тем, как она берет его под руку и тянет в сторону лестницы, в сторону от Джейме. Тириону кажется, что прикосновения сестры ему не очень приятны — однако они давно приняли правила игры, и Баратеон расплывается в ухмылке.
— Если эти ваши дела семьи доводят ее до слез, то это к лучшему, что скоро у нее будет новая.
Тирион чувствует, как Баратеон наслаждается эффектом, который произвели его слова. Он картинно вытирает большим пальцем слезинку на сестриной щеке. Серсея не ожидает и вздрагивает, всеми силами стараясь не смотреть на Джейме. Они уходят, наконец-то, и Тирион вздыхает с облегчением. Брат остается стоять посередине коридора, смотря в сторону лестницы, пока ему еще видно шуршащий черный шифон. Когда они скрываются, Джейме медленно подходит к простенку и со всей силы бьет по камню. Конечно, разбивает руку — Тирион видит, как пара капель крови упала на пол. Брат отходит от стены и кричит в никуда, в коридор — страшный крик уязвленного, раненого животного. Тирион и хотел бы выйти, но понимает, что сейчас не время: произошедшее — и на нем тоже, и мальчик не был уверен, что брат его не обвинит. Брат же еще некоторое время стоит в коридоре, пытаясь справиться с дыханием, и потом уходит — вниз по лестнице. Теперь он может выдохнуть окончательно.
— Люмос Солем, — шепчет Тирион, и из палочки вырывается луч света.
Комната оказывается небольшой кладовкой с полками от потолка до пола, и вдруг Тирион осознает, что он нашел. Об этом и говорил Бейлиш — место, где можно спрятать что угодно. В этот раз Выручай-комната спрятала его самого.
***
— В прошлый раз ты где-то ошиблась. Снова. Нужно еще раз проверить рецептуру. Я подготовил, здесь все необходимое, — Петир пододвинул к ней коробку. Серсея оскалилась.
— Если я такая никудышная, то почему бы тебе не исправить все самому? — огонь из камина слабо освещал ее лицо. Все слизеринцы видели седьмой сон и в гостиной они были одни.
— Потому что я буду занят.
— Все пытаешься пристроить свой мизинчик?
— Заткнись.
Он поднялся и попытался восстановить дыхание. Не надо ему с ней так разговаривать. Она, чего еще, станет женой Министра, и когда-нибудь, возможно, замолвит словечко за однокурсника.
— Прости мне мою грубость, ладно? Я просто хочу, чтобы все было идеально, — Бейлиш снова опустился на мягкий ковер. — Кабинет же свободен по пятницам?
По ее лицу пробежала тень.
— У меня больше нет от него ключей.
— В каком смысле?
Она смутилась еще больше.
— Только не говори, что Снейп поймал тебя за этим.
— Нееет, — протянула Серсея, улыбаясь и расслабляясь, словно вспомнила какую-то хорошую старую шутку, — Конечно, нет.
Петир уставился в камин и несколько секунд смотрел на пляшущие языки. Снова эти избалованные богатенькие детки все портят, а ему убирать. Как же это все, Семеро тебя дери, не вовремя.
— Я слышал, ты с братьями поругалась.
— Не желаю это с тобой обсуждать, — Серсея тут же начала закрываться и расстегнула верхнюю кнопку мантии. Он продолжил.
— Вы раньше не ссорились с Джейме. Не столько. Раньше, я имею ввиду, пока...
— Пока здесь не появилось это чудовище.
— Ты обладаешь удивительным даром читать мысли, — его внимание привлек камень на ее пальце, — большой, — ухмыляясь, проронил он. Серсея проследила за направлением его взгляда, стянула кольцо с пальца и сунула в карман с видом «Семеро, как я могла забыть».
— Так ты значит, закончишь сам?
Петир вздохнул, сокрушаясь, с видом ленивого одолжения.
— Очевидно мне придется. Чего не сделаешь для того, чтобы угодить подруге, — он немного развел руками, наблюдая, как его ответ пришелся ей по вкусу. Она жадная до восхищения, настолько, что не может отличить его от лести. Может быть, со временем ее кто-нибудь научит.
— Это будет лучшая ночь, — проговорил он вслед, когда Серсея почти скрылась в женской спальне.
***
Тирион отложил третий исписанный листок пергамента и принялся за четвертый. Его буквы плясали и смешивались из-за скорости письма; он сильно торопился, боясь упустить важные детали. Единственная свечка не давала достаточно освещения, а зажигать больше он побоялся — вдруг разбудит однокурсников. Завтра Варис потребует от него отчет, настолько детальный и точный, сравнимый разве что с вопросами на Жутко Академической Блестящей Аттестации. И то, ЖАБА может проиграть его другу — Варис умел быть настырным и упертым, когда хотел.
Именно поэтому Тирион сейчас так спешно конспектировал все свои воспоминания из Выручай-комнаты. Завтра он завалит ими друга, и все, до чего Тирион не додумался сам, они разгадают вместе. Мальчик потер слипающиеся глаза, прогоняя сон. Не хватало еще упасть глазом или носом на перо.
Он заворочался и что-то острое пребольно кольнуло его в бок. Тирион полез в карман и достал оттуда фотографию. Мальчик хлопнул себя по лбу. Она лежала на той черной резной шкатулке, и чтобы взять ее в руки, он, видимо, машинально сунул ее в карман.
Он придвинулся поближе к свече. На ней было трое: в середине — седой мужчина в болотном костюме, выглядывающем из под профессорской мантии. У него были кустистые брови и очень светлые глаза — однако в целом он выглядел вполне добродушно. Справа от него стоял молодой волшебник с длинными темными волосами, одетый во фрак, явно ему не по размеру. Тот был явно смущен ситуацией, неловко улыбался не разжимая губ и не смотрел в камеру. Взгляд его был направлен, собственно, на третьего, а именно, на третью. Она стояла с другой стороны от профессора, одной рукой поправляла съезжающую диадему и смеялась в камеру. Тирион невольно улыбнулся, представив, насколько звонким должен был быть ее смех. Фотографии передавали движение, но передавать звуки и запахи, к сожалению, не научились. Ее ярко-алое платье переливалось при движении руки, расшитое камнями, рубинами или гранатами, по его предположению. Девушка, очевидно, была Ланнистер — такого же золота волос он не видел ни у кого, кроме сестры.
Мальчик перевернул снимок и попытался разглядеть надпись. Текст сильно выцвел, гораздо больше, чем фото, но все же ему удалось разобрать написанное.
Декан Слизерина Профессор Г. Слизнорт со своими лучшими выпускниками, мистером Снейпом и мисс Ланнистер. Хогвартс, июнь 1981
