Я вас всех ненавижу

      Она отогнала всех соседок по комнате от огромного зеркала и торчала вокруг него уже около получаса, крутясь так и эдак, поправляя несуществующие складки и идеально уложенные волосы. Гранаты на лифе сверкали каждый раз, когда она поворачивалась к свечам, стоящим на подоконнике. Вода за стеклом была неподвижна. — Ты слышала? — еле оторвалась от своего отражения Серсея и обернулась на подругу, но все же не отошла от зеркала. — Собирается гроза. Надеюсь, это ни на что не повлияет. — Конечно, нет, — Мелисандра ответила с обычной безмятежностью, хотя керлер был на очень опасном расстоянии от ее глаза; другой рукой она держала маленькое зеркальце, — Волноваться не о чем.       Подружка вздохнула и встала в свою любимую позу — руки в бока — и вновь повернулась к зеркалу в поисках новых несовершенств. Мелисандра цокнула языком, уж слишком смешное было зрелище. — Честное слово, Серс. Поверь мне: от тебя будет без ума не только мужская половина. У гриффиндорок знатно полыхнет. — Во славу Рглору.       Серсея даже не обернулась, чтобы сказать это, но Мелисандра могла представить ее сосредоточенное лицо: в такие моменты мысли бежали по ее лбу бегущей строкой, как на вокзале, такой же яркой и недвусмысленной. Она не сдержала улыбку и кивнула, хотя Серсея не могла ее видеть. — Именно. — Одолжишь мне помаду? — проговорила Серсея, рассматривая свою бледную ногу в разрезе платья. — Красную? — ресницы на втором глазу были закручены одним отработанным движением. — А у тебя имеются другие?       Мелисандра открыла косметичку, выудила оттуда помаду идеального алого оттенка и бросила Серсее через комнату. Ее удивила скорость реакции: возможно, Серсее стоило попробоваться на ловца, как ее двойняшке. В дверь постучали, но Мелисандра не успела ни ответить, ни встать с постели — хотя Мизинцу разрешение и не требовалось. Серсея встретилась с ним взглядом в зеркале. — Отомри, — произнесла она, упиваясь его реакцией и распределяя помаду пальцем по губам, — ты смотришь дольше положенного. Китти-Кэт заревнует. Бейлиш оставил ее реплику без комментариев, но тут же занял оборонительную позицию и облокотился на дверной косяк. На его губах играла ядовитая усмешка и... предвкушение. — Чем-то воняет, чувствуете? — Нет, — Мелисандра втянула носом воздух и отрицательно покачала головой, — Нет, а чем? — Толпой немытых разряженных гриффиндорцев у портрета. Не могу поверить, что вы так продешевили. — Ты жалок, — Мелисандра встала с кровати и похлопала его по плечу. — Если это как-то поможет тебе зализать раны, то мы можем выйти из гостиной с тобой под руку. Правда, Серсея? — Абсолютно. — Просто уведите своих кабанов от нашего подземелья, большего от вас не требуется, — Петир сложил ладони в молитвенном жесте и вознес глаза к потолку.       Мелисандра подтолкнула его к выходу из женской спальни и с очаровательной улыбкой выпроводила за дверь. — Будь душкой, передай им, что мы скоро будем.

***

      Профессора Макгонагалл и Стебль стояли в центре Большого зала. Благодаря одному взмаху волшебной палочки, стены помещения оказались украшены плющом и диким виноградом; листья плюща были золотыми, а винограда — кроваво-красными, но необычные цвета только добавили залу торжественности. — Не слишком ли претенциозно, Минерва? — Я полагаю, в самый раз, — Макгонагалл скрестила руки на груди и оглядела зал; увиденным она оказалась полностью удовлетворена, — Можно добавить чего-нибудь синего. Исключительно ради Филиуса.       Профессор Стебль с заговорщической улыбкой взглянула на коллегу и взмахнула палочкой. На факультетских столах, которые сейчас были вплотную придвинуты к стенам, мгновенно появились хрустальные вазы с ярко-синими гортензиями. Макгонагалл прикоснулась к одной из ваз. — Хрупкое решение? — спросила Помона. — Это выпускники, а не первокурсники. — Вот и я о том же, — взгрустнула профессор, — Семеро мне свидетели, я вздохну спокойнее, когда этот курс, наконец, сядет в Экспресс. Вот каждый год одно и то же, а никак не привыкнуть, — она промокнула платочком уголки глаз, — Так что насчет серебряных скатертей? — Поверить не могу, что ты меня на это уговорила.       Он сделала короткое горизонтальное движение палочкой и по столам заструились серебряные скатерти с тонкой зеленой полоской у самого пола; они пролезли под уже стоявшие на столах вазы, не сдвинув их не на дюйм. За дверями послышался шум, гогот и многочисленные приветствия. Двери зала открылись ровно настолько, чтобы одного за другим пропустить весь преподавательский состав. Последним заходил директор — спиной, обращаясь к выпускникам, которых едва сдерживали двери. — Несколько минут, друзья мои, и все начнется. Несколько минут. — Ваша работа достойна самой высокой оценки, — обратился он к Макгонагалл и Стебль, оглядывая зал, — Должен признаться, я немного нарушил правила. Я уже объявил, что на ежегодном межфакультетском соревновании победил Гриффиндор. Профессор Макгонагалл скрестила руки на груди и слегка наклонила голову. — Так вот в чем причина столь бурной радости, — она пыталась быть строгой, но безуспешно. Гриффиндор сделал это. Снова. — Я думаю, пора начинать, коллеги. Что скажете? — пропищал профессор Флитвик.       Профессора выстроились перед своим столом (он единственный остался на своем месте) и двери зала открылись, впуская внутрь блестящих юных выпускников и выпускниц в бальных платьях, напоминающих зефир. Вместе со студентами в зал ворвалось множество запахов. Духи. Юность. Гроза. Кстати о грозе.       Макгонагалл подняла вверх голову и увидела молнию, расколовшую небо на две части. Нехороший знак. — Здесь не все, — проговорила она, слегка наклоняясь к директору. — Скоро будут. Осталось еще десять минут, — ответил Дамблдор, не переставая хлопать, приветствуя входящие пары и компании. Он кивнул на Джейме. — Главный опаздывающий Пуффендуя здесь, Слизерина — тоже, а подопечные Филиуса не опаздывают. Осталось дождаться ваших. — О, их можно долго ждать.

***

       Все казалось нарочно замедленной съемкой — Серсея заходит в зал под руку с Робертом, но улыбается не ему, а идущей рядом красноволосой ведьме. У той, кажется, закончился парад парней — об этом свидетельствует траурно черное платье; но так кажется еще и потому, что ее спутник тусуется с ней уже больше пары месяцев. Что, конечно, редкость.        Младший брат со своей вчерашней фотографией оказался как нельзя кстати, иначе Джейме даже и не понял бы, что происходит. К необычной компании присоединились Старк со своей девчонкой; Талли стала рассыпаться в комплиментах платьям, они ответили ей тем же. Джейме не нужно было стоять рядом, чтобы слышать, как происходит обмен любезностями, он семь тысяч раз слышал эти приторные светские беседы и дома. Наконец, Серсея взглянула в его сторону; она едва растянула губы в неловкой, нерешительной улыбке. Не стоило вестись на эти второсортные сестринские трюки. Джейме отвернулся.        Профессор Дамблдор толкнул небольшую речь о том, каким тяжелым и полным потерь выдался год, и как все преподаватели надеются, что всех выпускников ждет светлое будущее, и прочая, и прочая. К нему подошла Пиа. Танцы были открыты. Смычки, управляемые невидимыми руками, коснулись струн. — Спасибо, что надел эту бабочку, — проговорила она смущенно, когда только заиграла музыка.       Джейме смотрел партнерше за плечо. Ярко-красная юбка то исчезала, то появлялась из-за широкой Баратеоновой спины. Ее распущенные волосы доставали до талии, но Джейме знал, что под ними находится его огромная розовая потная ладонь. Он глубоко вздохнул.       О чем она? Ах да, бабочка. Пиа попросила его надеть ее в тон к своему золотому платью. Джейме встретился глазами с сестрой. Серсея играла с ним в гляделки секунд десять, а потом снова обратилась к Баратеону, источая нежность и крепче сжимая его плечо. Роберт, казалось, ничего не замечал.       Пиа вздохнула. На секунду Джейме почувствовал укол совести, но лишь на секунду. — Не за что. Мне несложно.        Скрипки смолкли и дамы присели в реверансе; Джейме поклонился партнерше. Его счастье, что обязательным был лишь первый танец — все остальное время он был волен подпирать собой стены. Никто не заставит его танцевать еще, даже если глаза Пиа будут на мокром месте.        Роберт поцеловал Серсее руку и отправился уничтожать канапе — дрыганья под музыку и ему не доставляли большого удовольствия. Джейме было дернулся в ее сторону, но немного не успел — Селми уже расшаркивался перед порядком удивленной сестрой, совершенно не помнящей, как его зовут. Настроение после ухода Роберта у нее улучшилось, так что Барристану выпал действительно редкий шанс. Ничего страшного. Это не последний танец, он пригласит ее чуть позже, — уверил себя Джейме, когда скрипки заиграли что-то чересчур веселое.

***

— Не могу поверить, что мисс Ланнистер превратила в свой спектакль даже выпускной вечер, — профессор Макгонагалл сжала губы и отодвинула от себя кубок. — Это должно что-то значить? — Конечно, дорогой Флитвик! Джоанна была в этом, помните? Семеро да позаботятся о ней, несчастная девушка. По-моему, ты слишком строга, Минерва. Разве это не мило? Отдать дань памяти матери... — Джоанна училась на моем курсе, — проговорила профессор Вектор, — это точно ее платье, вне сомнений. Ее дочь повторила ее во всем. — Хочется надеяться, что судьбу матери она не повторит. — Господа, прошу вас, тише, — профессор Дамблдор посмотрел на женщин и слегка кивнул головой в сторону конца стола, где сидел Снейп. Его реакция не осталась незамеченной. Когда она только вошла, он не повел и бровью, сейчас же не упускал ее из виду ни на секунду. За столом наступило неловкое молчание. Все выдохнули, когда профессор Стебль сменила тему. — И как выбрать одну королеву? И одного короля? Решительно невозможно. Они все так чудесны! — Вы не правы, Помона, — широко улыбаясь ответила Трелони, дрожащими руками накладывая себе кусок пирога, — Нет ничего проще. Шар уже показал мне. — И что же он показал, позвольте спросить? — спросила профессор Вектор слегка язвительно. — У нашей новой королевы уже есть корона из чистого золота. А у короля — серебряная, кристально чистая, как его честь. — Что это, Неведомый раздери, значит? — громыхнул Хагрид. — «Шшшшш» — разнеслось со всех сторон, и на Хагрида воззрилось 10 пар укоризненных взглядов. Лишнего ему сегодня точно не нальют. А жаль.       Профессор Дамблдор пригласил Макгонагалл на танец и они спустились с помоста к студентам.       Первый танец, в котором принимали участие абсолютно все семикурсники, подошел к концу. Вторая мелодия началась почти сразу же, однако времени для того, чтобы найти нового партнера, оказалось вполне достаточно. Бейлиш резво оставил свою партнершу ради Мелисандры, Роберт — ради подзаправки, Джейме — ради места рядом с излюбленным подоконником; место это предлагало прекрасный угол обзора. Только Нед Старк остался верен избраннице и не выпустил ее ладошку из своей. — Она откажет, если я ее приглашу? Мелли закатила глаза. — Кейтилин? Нет, не думаю. Она, конечно, не устроила аукцион невиданной щедрости, как некоторые наши знакомые, — она сощурила глаза и быстро нашла красное пятно, — но другу не откажет, — Мелисандра произнесла это «другу» особенно многозначительно. Петир сильно сжал ей руку. — Я же просил... — Ты спросил, а я ответила.       Оставшееся время они танцевали молча. Ее глаза смеялись над ним, но... Он давно научился извлекать пользу от дружбы с женским полом. Серсея была слишком заморочена на своих собственных делах, к тому же очень импульсивна, а у Мелисандры была холодная голова и много свободного времени. Обе стороны медали пригождались совершенно неожиданно. Ради этого подколы из-за дел сердечных можно было и потерпеть.        Танец был закончен. Петир поклонился, как вдруг в нос ударил резкий знакомый запах. И правда — Ланнистер и здоровенный пуффендуец с забавным именем остановились прямо рядом с ними. Очень хорошо. — Серсея уже обещала мне следующий танец, — сказал Петир, обращаясь к Селми, сложив руки за спиной. Барристан наградил его презрительным взглядом, но руку партнерши все же отпустил. — Я не обещала, — оскалилась Серсея, когда они протанцевали уже достаточно долго. — Я соврал, — подтверждение это вышло легким и непринужденным, даже приятным. — Ты должна быть благодарна, что я избавил тебя от общества этого идиота. Он похож на картофельное пюре. Но хватит о нем. Лучше о тебе. Что это ты делаешь? На ее лице отразилось искреннее недоумение. — А что я делаю? — Выражаешь лояльность Гриффиндору? — Послушай себя, — Серсея почувствовала облегчение и засмеялась, — Это платье моей мамы. В нем она ходила на свой выпускной. — Это слишком... — он сделал паузу, подыскивая слово помягче, — смелое платье даже сейчас. Кажется, твоя матушка была той еще штучкой. — Я теряю интерес в этой беседе, — Серсея стала наигранно озираться по сторонам, — не пора ли найти Талли и предложить ей свою руку, а заодно и сердце?       Мелодия закончилась как раз тогда, когда Петир собрался выразиться, на этот раз непечатным словом. Ему еще нужно все хорошо обдумать, пожалуй, он возьмет тайм-аут от этих свистоплясок и заест обиду парочкой эклеров.

***

— Мне надо отдохнуть, — Кейтилин смеется, отходя к столу посередине танца, — но это не значит, что ты должен стоять тут со мной, — она отрывает виноградинку и кладет ее себе в рот. — Я не хочу танцевать ни с кем, кроме тебя. Кейтилин либо не услышала его слов, либо не оценила. — Я хотела попросить тебя пригласить Серсею. Волна удивления пробегает по его лицу с презрением вперемешку. — Мне видится, что она не испытывает недостатка в партнерах, — они синхронно оборачиваются посмотреть на танцующие пары. Серсея увлеченно о чем-то переговаривается с Мизинцем. — Я прошу тебя об этом. Вам двоим давно пора найти общий язык. — Хорошо, пойду займу очередь, — Нед никогда не позволял себе разговаривать с Кейтилин в таком тоне, но ее попытки объединить необъединяемое начинали раздражать. Не хватало еще начать ссориться из-за кого-то с фамилией Ланнистер.       Он обходит ее со спины и встает перед ней на место ушедшего Бейлиша. Серсея вздрагивает — то ли от неожиданности, то ли от резкого порыва воздуха, который он с собой принес. Еще бы ей не вздрагивать, наверняка она чувствует каждое дуновение в этом платье. Никто из девушек так не разодет, как она. Нед испытывает гордость за Кейтилин, которой не нужно самоутверждаться подобным образом. Тучи над прозрачным потолком сгущаются все сильнее. — Разрешите пригласить Вас на танец?       Серсея чувствовала себя неловко из-за его архаичной манеры обращаться к ней на «Вы», а когда она чувствовала себя неловко, то неизменно злилась. Старк всегда смотрел на нее свысока, даже до бунта Роберта. Он презирал Джейме, и было понятно за что, но что ему сделала она? Скрипки заиграли какую-то ужасно заунывную мелодию. «Тухлая, как его лицо» — думает Серсея, но кивает и вкладывает свою руку в его. Ладонь Старка холодная, как лед. — Вы любите танцевать?       Она осознает, что он разговаривает с ней лишь из вежливости, как и танцует, но все равно не понимает — неужели нельзя спросить что-то менее очевидное? — Люблю, — Серсея находит глазами брата. Это несложно — он все также стоит у окна, руки скрещены на груди, смотрит на нее. Пусть он увидит, что потерял, — думает она, — пусть увидит, что я могу веселиться и без него. Нед нарушает тишину снова. — Не сердитесь на Роберта, — она удивленно изгибает бровь, и ему приходится пояснить, — за то, что он ушел. Он не большой охотник до танцев. Он что, ушел? — Я не сержусь, — Серсея снова может видеть брата и остается полностью удовлетворена увиденным: от гнева у Джейме белеет лицо и ходят желваки. Ворот рубашки так плотно охватывает его шею, что ему, должно быть, душно. Он напоминает Серсее льва на цепи, только рано или поздно разъяренный зверь всегда срывается с нее. — Приятно слышать.       Гром слышен даже сквозь музыку. Скоро начнется дождь — небо уже раздирают белые, желтые и розовые зигзаги. Волшебницы испуганно поднимают головы, надеясь, что дождь не повредит их прическам и платьям. Волшебники их успокаивают — умилительно качают головами, покровительственно повторяя, что потолок устроен таким образом, что никакая стихия ему не страшна, и уж им, выпускницам, следовало бы это знать и не вести себя, аки трусливые магглы. Прятаться от дождя, чего еще!       Вектор танцует с Мизинцем. Он ее любимчик: так управляться с числами — это дар, которым Бейлиша наградили Боги. Цифры у него складывались в стройные ряды и колонны, а будущее предсказывали намного лучше шара профессора Трелони. Декан уже написал ему рекомендательное письмо, с которым Петира должны были встречать в Министерстве с распростертыми объятиями.       К середине вечера высказать все девчонке лично уже не кажется такой плохой идеей. В конце концов, завтра ее здесь не будет, а вопросов у Снейпа накопилось немало. Как она узнала? Кто мог ей сказать? Вопрос о том, как Серсея могла решиться на подобное, у него не стоял: дочурке Тайвина доставало упрямства и жестокости. Жаль только, что не разума.       Она (наконец-то) стоит у одного из столов и потягивает какой-то светло-розовый напиток через трубочку, пытаясь глазами выцепить следующего партнера. Профессор спускается с возвышения и слегка кланяется. — Профессор? Он слегка наклоняет голову набок, и следующие слова его звучат совсем бесцветно. — Окажите честь.        Этот танец был ее любимый — в нем не разрешалось касаться партнера примерно половину всей мелодии, и от этого желание дотронуться только нарастало. Серсея надеялась станцевать его с Джейме, или хотя бы с Мизинцем, на худой конец — с Робертом. Но уж никак не с...       Уже через минуту она поблагодарила всех Семерых за то, что профессор пригласил ее именно сейчас — она вспомнила его ледяные пальцы на своем подбородке, а потом и последний разговор. — Это платье было на твоей матери, когда она стала королевой. Ты поэтому его надела? Думаешь, молния бьет в одно место дважды?       Более резкий и четкий ритм возвестил о том, что прикосновения разрешаются. Поднятая рука Серсеи запястьем ударилась о запястье Северуса. Через несколько па ей пришлось повернуться к нему спиной, но он резким движением развернул ее к себе лицом. Небо порезала розовая молния; сквозь гром Серсея услышала знакомые последние ноты и облегченно выдохнула, расплываясь в улыбке. — А Вы ее заставьте, профессор, — елейно произнесла она, умышленно глубоко садясь в реверанс. Это было бы вульгарно, будь у платья декольте, но к счастью, его не было. Снейп был готов поклясться, что она обо всем знает — слишком уж лихорадочно блестели ее насмешливые глаза.       Когда он вернулся к преподавательскому столу, там уже вовсю шли выборы короля — с королевой коллеги определились без него. Снейп не глядя поставил крестик напротив одной из мужских фамилий на своем пергаменте и передал его Макгонагалл. Настало время безмолвных вычислений и подсчетов. Гриффиндорша осталась довольна результатом, не заметить это было невозможно. Дамблдор с улыбкой разрешил ей объявить новую королевскую «чету». — Юные волшебники и волшебницы Хогвартса! Попрошу минутку вашего внимания! — проговорила она, взойдя на трибуну.       Если до этого кто-то и говорил, то уже перестал. Какая-то пуффендуйка шикнула на партнера — он открыл рот на самом главном моменте вечера, в том месте, ради которого сюда пришли все волшебницы. — Я очень рада объявить, что королем и королевой этого выпускного бала стали мистер Старк и мисс Ланнистер!