***
— А потом был фейерверк. Скудненький, должна сказать. Могли и раскошелиться, — Мелисандра сидела на кровати, закинув ногу на ногу, наблюдая, как Серсея курсирует туда-сюда между шкафом и чемоданами, — Когда мы с Реджиной вернулись, ты уже спала. Мы не стали тебя будить. Кстати, почему ты так рано ушла? Еще и полуночи не было, — уклончиво замечает она, искоса посматривая на подругу. — Мне стало нехорошо. Серсея вспоминает сбившееся дыхание близнеца — Джейме всегда прятал свое лицо в изгибе, где шея ее соединялась с плечом, когда пытался быть тише; вспоминает тяжесть его тела на себе, его — в себе, и отворачивается от Мелисандры, делая вид, что укладывает водолазки. Наглая ложь — ей давно не было так хорошо. — Это наверняка от тех колес. Но сейчас-то все в порядке? — Да, благодарю за заботу, — она закрывает один чемодан и открывает другой, заполненный лишь на половину. Мелли замолкает, но тишиной Серсея наслаждается недолго: мыслям в ее голове тесно, они обгоняют и толкают друг друга, как первокурсники перед церемонией распределения. У них будет час, пока они доберутся до станции — может быть ей даже удастся уговорить брата отселить Тириона в какую-нибудь другую повозку, а затем и в другое купе. Джейме ей, конечно, не откажет. — Я готова, — Серсея торжественно захлопывает последний из трех чемоданов и поворачивается к Мелисандре, — мы можем идти. К ним присоединяется Реджина и в несколько заходов им удается перенести все вещи в коридор. Там уже стоит Давос в ожидании единственного чемодана, который Мелли ему доверяет: резной дубовый сундучок она несет сама. Серсея строит из своего багажа башенку и садится сверху. — Ты идешь? — поднимает свой чемоданчик Реджина. — Джейме обещал помочь мне. — Но ты ведь и сама можешь, — брови Реджины сходятся в недоумении на самой переносице; она так удивлена, что даже остановилась. — Могу, но он обещал. Подруги переглядываются и пожимают плечами. Мелисандра желает ей хорошей дороги и выражает надежду на то, то хотя бы в этот последний раз Серсея не запрется в своем элитном вагоне и проведет время с ними. Она обещает, хотя уже точно знает, что обещания не исполнит. На импровизированном троне Серсея сидит уже около двадцати минут и начинает нервничать. Брата не было за завтраком, но он не мог про нее забыть — это допущение настолько нереальное, что она отметает его сразу же. Пару раз она ловит себя на том, что снова ломает свои пальцы, и с силой бьет себя по руке. Когда взъерошенный от спешки брат появляется в начале коридора и видит ее, Серсея слышит как с ужасающим грохотом падает гора с его плеч. Джейме облегченно выдыхает и ускоряет свой шаг, переходя на бег. Она встает с чемоданов, когда он подходит ближе. — Извини, что так долго, — Джейме перехватывает свой чемодан, чтобы взять ее, таким образом, что у него по два в каждой руке. — Пойдем скорей. Тирион, наверное, уже заждался. Не приплести Тириона Джейме, конечно же, не может. Младший брат ожидает их на улице: Серсея думает о том, что если бы он был лошадью, то сейчас бил бы копытом — об этом говорит его полная нетерпеливости поза. Впрочем, повозка с настоящими, невидимыми лошадьми их уже ожидает. — Брат, — насмешливо-чопорно склоняет голову Тирион, — сестра. Я уже отчаялся вас увидеть. После такого праздника! Вы невероятно выросли в моих глазах. — А ты — нет. — Серс, пожалуйста... — Это забавная шутка, сестрица. Сколько ты ее сочиняла? Год? — Тирион смотрит, как легко Джейме закидывает чемоданы, и не может не думать о том, что сам так никогда не сможет. — Замолчи, Семерых ради, — говорит Джейме, подсаживая его в повозку. Близнецы садятся вместе, а он — напротив; Тирион хмурится, когда Серсея закрывает глаза и кладет голову Джейме на плечо. Где-то внутри еще была надежда, что секунду назад он ослышался, но нет: брат смотрит виновато, беспомощно, и счастливо улыбается, готовый обманываться еще тысячу раз.***
На станцию они прибывают с опозданием, в окнах уже можно видеть рассаживающихся студентов, спорящих из-за мест у окна. Серсея стоит у вагона, поминая Тириона на разные лады: его друг занял ему место в одном из купе, и Джейме отправился с ним, чтобы знать, где он будет ехать, а заодно донести его багаж. И оставил ее в одиночестве, как сторожевую собаку, чтобы она приглядывала за вещами. — Нельзя ли побыстрее? — набрасывается на него Серсея, едва Джейме возвращается. — Вероятно, из-за него у нас не будет не только отдельного купе, но вообще места. По вашей милости будем ехать в коридоре, сидя на чемоданах. Джейме смотрит на нее укоризненно, словно готовится в сотый раз объяснить ей, что с некоторыми вещами их брат не может справиться сам, но почему-то не делает этого. Серсея поднимается по лесенке и наблюдает, как одна за другой захлопываются двери купе. Им лучше поискать другой вагон. Серсея поворачивается назад, чтобы сообщить Джейме об этом, но вдруг ее окликает знакомый голос. — Серсея! Она оборачивается, и видит знакомую рыжую голову, выглядывающую из купе. — Идем к нам! У нас есть место! Джейме как раз поднял на ступеньки все их вещи и поднялся сам, вырастая за спиной сестры. Кейтилин же слишком воспитанная, чтобы позволить кому-либо заметить смущение и нерешительность на ее лице. — Идемте оба! Всем места хватит, — и скрывается из проема. Серсея оборачивается к брату и умоляюще заглядывает ему в глаза. Ему эта идея совсем не нравится, он бы наверняка предпочел потратить еще больше времени в поисках отдельного места, но она слишком устала ждать. Джейме вздыхает и поднимает чемоданы; она шепчет «Спасибо», делая вид, что понимает, на что он идет ради нее. В купе их уже трое: Нед Старк у окна, Кейтилин рядом с ним, и Роберт напротив них, так же у окна. Серсея здоровается, но охотно отвечает ей только Кейтилин; когда за ней заходит Джейме, она видит, как Роберт переглядывается с другом. Для пятерых, трое из которых — не хрупкие девушки, здесь места нет. Джейме тоже это понимает: он заносит багаж сестры, но не ставит рядом свой. — Я пойду. Хорошей дороги, — негромко говорит он ей, — увидимся в Лондоне. — Что? Нет-нет, постой, — Кейтилин ближе придвигается к Неду, освобождая место. — Не нужно никуда ходить. Мы все поместимся. Роберт и Старк синхронно пялятся в окно, не желая принимать участие в диалоге, и делая вид, будто ничего не происходит. Поезд трогается. Джейме смотрит на нее, словно спрашивая, хочет ли она, чтобы он остался. Когда он получает ответ, он закидывает свой багаж куда-то наверх и садится рядом с Кейтилин — напротив Серсеи и Роберта. Минут десять они едут молча: Роберт и Нед смотрят в окно, иногда переглядываясь, давая понять, что с приходом близнецов прежняя атмосфера в купе не вернется, и гадая, зачем Кейтилин понадобилось звать сюда обоих; Кейтилин изредка бросает укоризненные взгляды то на парня, то на его друга. Должны же они понимать, что некоторые вещи идут в комплекте, Роберту ли этого не знать! Серсея не решается поднять взгляд ни на кого из присутствующих и рассматривает свои руки, сложенные на коленях. Кейтилин хватается за это, словно утопающий за соломинку. — Можно мне взглянуть на твое кольцо еще раз? Серсея снимает его с безымянного пальца и протягивает вперед. Джейме наблюдает, с каким восхищением Талли рассматривает кольцо, и думает, что если оно ей так нравится, то она может оставить его себе, и Роберта за одно. В конце концов, между двумя гриффиндорцами разница не столь велика. — Ты молодец, — обращается она к Роберту, возвращая кольцо владелице, — Очень красивое. Роберт ухмыляется. — Это кольцо моей матери. Отец подарил ей его перед свадьбой. А ему дала его мать, ну и... Вы поняли, — он отрицает, что украшение имеет хоть какое-то отношение к его чувствам (а точнее, их отсутствию), но все же кладет свою руку Серсее на поясницу. — Семейная драгоценность. — Поверить не могу, что скоро все мы станем почти одной семьей, — воодушевленно произносит Кейтилин, глазами ища поддержки у Серсеи, и та вымученно улыбается. — Здорово, правда? Никто не успевает ей ответить. — Извините, мне нужно выйти, — спешно говорит Джейме, выбираясь из купе. На какое-то время после его ухода повисает неловкая тишина, но тут с сидения встает Роберт и намеревается пройти к дверям. Серсея пробует возразить — неуверенно и тихо, но все же возразить. — Роберт, может быть, не... — начинает она ласково, поворачиваясь к нему всем телом и касаясь его локтя. — Я просто иду курить, — он довольно грубо дергает рукой, освобождаясь от ее прикосновения, и дверцы захлопываются за ним.***
Джейме открывает окно в тамбуре и выдыхает дым. Он непременно поговорит с Серсеей, когда они доберутся до дома. Ей совершенно не нужно выходить замуж за этого идиота только для того, чтобы угодить отцу. Если они вдвоем будут достаточно убедительны, отец отменит свадьбу. Или хотя бы отложит. Это даст ему время, чтобы... Чтобы что? Роберт Баратеон заходит через минуту после того, как Джейме покинул купе, не в силах там больше находиться. Возможно, к тому времени, когда он бы докурил, тема разговора сменилась бы, а если нет — что ж, вагон, в котором сидит младший брат, не так уж далеко. — Угостишь? — спрашивает Роберт. Джейме протягивает ему пачку, а потом зажигалку. Он продолжает стоять у окна, стряхивая пепел наружу, но Роберта приличия не беспокоят: он затягивается и выпускает облако дыма, даже не стараясь его скрыть. — Я хотел спросить у тебя кое-что. — Что же, спрашивай, — морщится Джейме, отворачиваясь к окну еще больше. — Тайвин Ланнистер так быстро согласился отдать мне свое сокровище. Тебе не показалось подозрительным? Мне — да, — Роберт затыкается на секунду, чтобы сделать очередную затяжку. — И мне кажется, я знаю, в чем дело, — он делает дешевую театральную паузу, чтобы посмотреть, какой эффект произвели его слова, но Джейме не доставляет ему такого удовольствия. — Товар — с браком, вот и пытаются сбыть его поскорее. Он говорит о ней, словно она вещь. Джейме усмехается себе под нос, стряхивая пепел. Роберт не выведет его из себя. — Если господину Министру чем-то неугодна моя сестра, он всегда может разорвать помолвку, чем сделает большое одолжение моей семье. Роберт смеется. — Ну уж нет. Ты хоть знаешь, что ваш отец дает за ней? Три миллиона золотых драконов, дом в Лондоне, и обязательство поддерживать мою политику... Теперь я знаю, как высоко Вы, отец, цените свою дочь. Три миллиона золотых драконов, дом в Лондоне... —... так что, будь она кривозубой горбуньей с пятью сиськами, я бы все равно на ней женился. Это должно тебя утешить. Видят Боги, он пытался. Джейме выкидывает сигарету в окно, резким движением опускает стекло и прижимает Роберта к стене, давя локтем ему на горло. Роберт хрипло и отрывисто смеется — Джейме надавливает сильнее. — Моя сестра... За спиной он слышит звук открываемой двери и несколько легких шагов. — Все в порядке? — звучит прохладный вопрос вчерашнего короля. Надавив последний, контрольный раз, Джейме с досадой отпускает, или скорее толкает, Роберта и оборачивается: так и есть, Нед Старк, бесцветными глазами осматривает маленькое помещение, словно и предположить не может, свидетелем какой сцены он стал. Момент уже упущен — Джейме слегка толкает Старка плечом, проходя мимо, направляясь к вагону, в котором находится Тирион. Ровесниками на сегодня он сыт по горло. Минутой ранее. После ухода Роберта, в купе повисает еще более неловкое молчание. Серсея жалеет, что приняла приглашение, и думает, что Кейтилин тоже жалеет, что позвала их. Однажды Серсея уже столкнула Роберта и Джейме по собственной глупости, и это вылилось в месячную ссору с последним. Шансы на то, что брат будет держать себя в руках, а руки при себе, были невелики: понимая это, она встает со своего места. — Я пойду, верну их, — говорит она тихо, первый раз в жизни осознавая смысл слова «вина» в полной мере. Кейтилин хватается за ручку двери раньше нее. — Сядь, — серьезно говорит она; когда видит, что Серсея продолжает топтаться на месте, Кейтилин повторяет уже мягче, — Садись. Я хочу сказать... Нечего тебе там делать, — она поворачивается к парню и спрашивает, — Нед, не мог бы ты...? Кейтилин даже не нужно заканчивать предложение: Старк осторожно обходит Серсею и скрывается за прозрачными дверями. — Понимаешь, — добавляет Кейтилин, откидываясь на спинку обитого сведения, — вряд ли твое присутствие исправит положение. Надо же, Кейтилин, как тонко подмечено.***
Брат врывается к ним в купе как ураган, хлопая дверьми и поднимая облако пыли, когда плюхается на диванчик со всей злостью, на которую способен. Тирион начинает тревожиться за продавщицу сладостей: если Джейме так летел по всем вагонам, он запросто мог сбить старую ведьму с ног и не заметить. Ладони старшего брата до сих пор сжаты в кулаки, а головой он опирается на спинку дивана; его глаза закрыты, пока он старается выровнять дыхание. Варис, сидящий напротив, переводит взгляд то на Джейме, то на него. — Вы не против, если я останусь здесь? — нарушает тишину брат, все еще не размыкая веки. — И не надо при мне затыкаться, я не ваш староста. Тирион все еще немного насторожен и молчит. Джейме с досадой открывает глаза, убирает со лба волосы и протягивает руку Варису, силой заставляя себя выглядеть как можно доброжелательнее. — Я Джейме. — Я знаю, — поспешно отвечает Варис, и смущается, когда по лицу Джейме пробегает усмешка. — То есть... Я не это хотел сказать. Я Варис, — он с некоторым благоговением пожимает протянутую ему руку. — Очень приятно. — Эйрис Таргариен с тобой бы не согласился. Тирион морщится: попытки в юмор у старшего брата обычно выходили намного лучше. Варис слегка теряет дар речи и взирает на Тириона в ожидании помощи. Джейме же это замешательство, кажется, только веселит. — Да я же шучу, — горько усмехается он. — Ну же, скажите: «Ха-ха, смешно». Разве нет? Ну хорошо, — он подпирает голову кистью и садится так, чтобы видеть обоих мальчиков сразу. — Что за увлекательную беседу я так бесцеремонно прервал? Выходит, появление Джейме даже в меньшей мере не отражало бури, которая была сейчас внутри него. Одно неосторожное слово — и это купе разобьется о его злость, как шлюпка о скалы. Тирион представил это себе так живо, что даже поежился от подобной перспективы. Он исподлобья взглянул на Джейме, пытаясь разглядеть там знакомого ему человека. — Перестань. Не надо так. Ты похож на Серсею. Это, конечно, не комплимент его сверкающим зеленым глазам, брат понимает это отлично. Он снова закрывает глаза и принимает прежнее положение, слегка запрокинув голову на диван. В тишине проходит одна минута, две, три. В конце концов, Варис втягивает его в какой-то разговор, задает ему миллион вопросов про Утес. Тирион и сам удивился, когда на его просьбу разрешить другу провести у них лето отец ответил согласием. Может быть, он решил, что Тирион будет докучать ему меньше, если у него появится компания. Правда, Тирион так и не смог припомнить ни единого раза, когда он приставал к отцу с вопросами. Скорее всего это было потому, что Тайвин Ланнистер игнорировал его существование. Джейме не издает ни звука до конца поездки.