Маленький лотос

       — Простите за вторжение. Цзэу-цзюнь, это только что доставили для Вас.        Лань Сичэнь оторвал взгляд от свитков, аккуратно разложенных на столе, и увидел предложенное ему сложенное письмо. Знакомая печать в виде лотоса с девятью лепестками виднелась на лицевой стороне, и сердце Лань Сичэня расцвело при виде нее.        Он улыбнулся, взяв письмо.        — Спасибо, — сказал он слуге, который поклонился ему, прежде чем выйти из комнаты.        Лань Ванцзи сидел за соседним столом, помогая старшему брату с делами клана. Как доверенный младший брат Лань Сичэня, и доказав, что он более чем способен помогать в выполнении обязанностей главы клана, когда Лань Сичэнь был в уединении, а здоровье Лань Цижэня было уже не таким крепким, было вполне естественно, что он стал правой рукой главы клана Лань. Находясь в таком положении, он был посвящен во многие вещи, такие как необузданное светлое счастье на лице его брата, когда он получал письма из Юньмэна.        Лань Сичэнь открыл письмо и начал читать. Содержание в основном детализировало некоторые политические вопросы и отчеты, но на второй странице штрихи казались более мягкими, начиная рассказывать истории о более обыденных и тривиальных вещах. Нежная улыбка была на лице Лань Сичэня все время, пока он читал.        Однако на последней фразе из письма он замер.        Почувствовав внезапное напряжение, Лань Ванцзи перестал писать и поднял взгляд.        — Брат?        Не отвечая, Лань Сичэнь снова перечитал предложение. Затем еще раз, как будто это могло изменить послание, но нельзя было ошибиться в том, что было написано чернилами на бумаге. Он вскочил из-за стола, чувствуя себя совершенно ошеломленным.        — Брат?        — Я… я должен отправится в Юньмэн. Ванцзи, извини за резкость, но ты проследишь за всем здесь?        Лань Ванцзи кивнул. Он взглянул на письмо, молча спрашивая, что там написано, вызвавшее такую реакцию брата.        — Я объясню позже, — пообещал старший. — Я ухожу немедленно. — Лань Сичэнь почувствовал, как его слова со свистом вырвались из груди, внезапно ощутив тепло и головокружение. Без промедления он покинул зал заседаний и вскоре уже спускался по склону к воротам Облачных Глубин.        Сначала шаги Лань Сичэня были размеренными и неторопливыми, он все еще желал сохранить свое публичное лицо, пока ученики занимались своими делами и приветствовали его. Он кивал и вежливо улыбался, но как только он вышел за ворота, его лицо дрогнуло, и он ускорил шаг. Вскоре он уже бежал. Через значительное расстояние он понял, что не может дождаться, когда его ноги доставят его до Юньмэна, и вместо этого вытащил Шуоюэ, вскочив на него.        Его разум был в головокружительном исступлении, пока он летел к Лотосовой пристани, все еще держа письмо в руке.

***

       Наполненные лотосами воды ордена Юньмэн Цзян всегда были зрелищем, от которого захватывало дух. Чем чаще посещал ее Лань Сичэнь, тем больше умиротворения приносили ему плывущие розовые цветы. Когда его внезапно окружил их свежий аромат, знакомый и прекрасный, его сердце наполнилось тоской по мужчине, у которого был такой же аромат на коже и в волосах.        Лань Сичэнь видел в мыслях лицо этого человека, пока он спешивался и искал его на пристани. Пара учеников клана Цзян вздрогнули от его внезапного появления, но они видели его в своем ордене достаточно часто, чтобы быстро поклонится и спросить, нужно ли ему что-нибудь.        — Глава клана Цзян, — спросил он, немного задыхаясь, — где он?        Ученики нисколько не удивились, что их глава был причиной визита Лань Сичэня. В конце концов, хотя они не были особо красноречивы, многозначительные взгляды и нежные прикосновения сказали все, что нужно было знать об отношениях между Цзян Ваньинем и Лань Сичэнем. Большинство учеников даже сочли скромную привязанность пары весьма милой, и они поделились тайной, улыбаясь на вопрос Лань Сичэня.        — Он у себя в кабинете. Хотите, мы Вас сопроводим?        — В этом нет необходимости. Большое спасибо! — Лань Сичэнь сразу же отправился к его кабинету, очень спеша.        Ученики никогда не видели главу клана Лань таким безумным. Они гадали, не случилось ли чего, но Цзэу-цзюнь не выглядел так, будто случилась беда. Хотя, конечно, выражение его лица можно было расценить как смесь испуга и возбуждения. Пара смотрела вслед Лань Сичэню с большим любопытством.        Лань Сичэнь быстро прошел по коридорам, пока не добрался до кабинета Цзян Ваньиня. Вспомнив о манерах в последнюю минуту, Лань Сичэнь постучал по дереву и позвал:        — Глава клана Цзян? — нетерпение пожирало его, все предвкушение, трепетавшее в его груди, достигло кульминации, когда он постучал снова. — Глава клана Цзян?        Дверь отъехала в сторону, и перед ним возникли темные глаза Цзян Ваньиня и его опущенные уголки губ. Едва скрываемое удивление отразилось на его лице при виде того, кто стоял по другую сторону двери.       — Лань Хуань. Что ты здесь делаешь?        Лань Сичэнь сделал шаг вперед.        — Могу я зайти? — спросил он.        Цзян Ваньинь был встревожен и выглядел так, будто хотел возразить. Он открыл было рот, но затем закрыл его. Хоть он и нахмурился, его щеки стали светло-розовыми, когда он отвел взгляд, а затем освободил место для Лань Сичэня, чтобы тот мог войти. Дверь за ними тут же закрылась.        Мгновение они просто стояли — Цзян Ваньинь не мог смотреть на Лань Сичэня, в то время как последний не мог оторвать глаз от главы клана Цзян. Хотя было смешно ожидать, что за такое время что-то в его внешности поменяется, он не мог не взглянуть на живот Цзян Ваньиня, покрытый слоями фиолетовой ткани.        — Я так понимаю… ты получил мое письмо, — наконец сказал Цзян Ваньинь, нарушая тишину. Его руки потянулись вперед, закрывая живот и выводя Лань Сичэня из оцепенения. Он начал играть с Цзыдяном вокруг пальца, но вместо знакомой враждебности движение больше склонялось к беспокойству. — Тебе не нужно было спешить сюда.        Позже, Лань Сичэнь будет дразнить его, что ему не пришлось бы спешить, если бы Цзян Ваньинь не раскрыл такой секрет в письме. Но он знал, каков его партнер, и не хотел бы, чтобы Лань Сичэнь видел, как он волнуется, сообщая новости. Конечно, его возлюбленный был полон гордости — и вполне вероятно, что он не был уверен, как бы сам отреагировал, если бы реакция Лань Сичэня не была благоприятной. Лань Сичэнь хорошо знал страхи Цзян Ваньиня и мог прочитать их по одному движению.        — Как будто после этого я мог сидеть спокойно, — сказал Лань Сичэнь. Он наклонил голову, чтобы заставить голубые глаза взглянуть на него. Не успев опомниться, он схватил беспокойные руки партнера, чтобы не упасть. — А-Чэн… а-Чэн, скажи мне, что это правда?        Цзян Ваньинь поднял взгляд, нахмурив брови. Он вгляделся в лицо Лань Сичэня.        — Что у тебя за выражение лица?        — А-Чэн! — Лань Сичэнь сжал его руки, едва сдерживаясь. — Умоляю тебя, не держи меня в напряжении.        — Да! — воскликнул Цзян Ваньинь, явно не в силах больше выносить этот допрос. — Да, это правда, ты думаешь, я бы стал шутить по этому поводу? Что, разве не было достаточно ясно из того, что я написал на бумаге? То, что я написал, было правдой! Я… — щеки Цзян Ваньиня становились все более и более красными, но на этот раз он посмотрел на Лань Сичэня в упор. Его пальцы обхватили руки Лань Сичэня, крепко сжимая их.        — У нас будет ребенок, Лань Хуань.        Наконец, услышав это из уст своего партнера, он осознал всю реальность происходящего. Лань Сичэнь расплылся в ликующей улыбке, его сердце, казалось, переполнялось радостью. Он обнял Цзян Ваньиня, крепко прижимая к себе его сильное тело. Когда Цзян Ваньинь остался стоять, напряженный и отчужденный, он начал бояться, что, возможно, его реакция была слишком восторженной, а затем пришла ужасающая мысль, что может быть, это не радостная новость.        Но затем Цзян Ваньинь положил голову на плечо Лань Сичэня, возвращая объятия и заключая его в кольцо своих рук.        — Ты… счастлив? — пробормотал он с неуверенной надеждой в голосе. Его голос был тихим, контрастируя с предыдущим взрывом.        Лань Сичэнь крепче сжал его руку, слезы начали наворачиваться на глазах.        — Счастлив? — спросил он так же тихо. — Ты подарил величайшее благословение моей жизни, ты только что сказал мне, что ты носишь нашего ребенка… А-Чэн, я переполнен радостью.        Пальцы Цзян Ваньиня сжали белые одежды:        — …Вот как?        — Да.        При этом Цзян Ваньинь издал тихий звук, как будто его переполняли эмоции.        — Хорошо, — сказал он, прижимаясь лицом к плечу Лань Сичэня. — Хорошо, тебе лучше быть, потому что я… я хочу этого.        Лань Сичэнь немного отстранился, достаточно, чтобы протянуть руку вниз и благоговейно прижать ладонь к животу Цзян Ваньиня. Цзян Ваньинь коротко рассмеялся.        — Что ты делаешь? Еще нечего чувствовать.        — Прости, я очень взволнован, — Лань Сичэнь поцеловал его в щеку. — Цзян Ваньинь, ты полон благословений. Не могу дождаться, когда я смогу почувствовать.        — Н-не говори так прямо! Просто будь терпелив, это требует времени.        — Девять месяцев, если быть точным, — Лань Сичэнь снова поцеловал его, чуть ниже уха, все еще прижимая ладонь к животу. — Мм, какой у тебя срок?        — Почти двенадцать недель.        Лань Сичэнь был потрясен.        «Двенадцать? Как долго Цзян Ваньинь скрывал это от него?»        Цзян Ваньинь поднял руку.        — Подожди, подожди, не спеши с выводами. Я не скрывал это от тебя. Я написал письмо сразу же, как только узнал. Это случилось всего несколько дней назад.        — Понятно, — Лань Сичэнь расслабился, но лишь немного. — Но двенадцать недель? Конечно, у тебя наверное проявились симптомы. Ты в порядке?        — Я в порядке. И для мужчин труднее обнаружить симптомы, ты знаешь это. У меня также много обязанностей как у главы клана, и мне некогда было думать… о симптомах.        К сожалению, Лань Сичэнь был достаточно хорошо знаком с тем, как Цзян Ваньинь заботился о себе — или, скорее, как он этого не делал. Забыть поесть или поспать было обычным явлением, когда он был погружен в работу. Даже если бы его настигла простуда или лихорадка, он предпочел бы работать, пока не упадет в обморок, чем отдыхать в постели. Ради всего святого, Лань Сичэнь видел, как он поднимал меч против врага, несмотря на смертельное ранение! Если бы в последнее время он испытывал усталость или тошноту, то ни за что не обратил бы на это внимания, не говоря уже о том, что расценить это как симптомы беременности.        — А-Чэн… — Лань Сичэнь вздохнул.        — Ребенок совершенно здоров! — быстро перешел к защите Цзян Ваньинь. — Так сказали повитуха и лекарь. Так что какие бы замечания ты не хотел высказать, ты можешь их проглотить; я уже получил исчерпывающую лекцию. И я скажу тебе сейчас, что не собираюсь забывать о своих обязанностях, но… я также не сделаю ничего, что поставит под угрозу жизнь нашего ребенка. Я… — он положил руку поверх руки Лань Сичэня на плоском животе. — Я хочу дать тебе… здорового, счастливого ребенка.        При этом заявлении выражение лица Лань Сичэня смягчилось. Он провел их дальше в кабинет и сел на одну из подушек, потянув Цзян Ваньиня к себе на колени. Цзян Ваньинь немного поколебался, прежде чем устроиться на бедрах Лань Сичэня, отвернувшись от него. Их руки оставались соединенными прямо над животом Цзян Ваньиня, они оба потерялись в мечтах, удивляясь жизни, которая начинала формироваться под их ладонями; будущее, которого они не могли и представить для себя, внезапно появилось. Это было… удивительно, если не сказать больше.        Подсчитывая недели, Лань Сичэнь пробормотал в затылок Цзян Ваньиня:        — Это будет летний ребенок.        — Ммм.        — Это очень долго.        Цзян Ваньинь оглянулся через плечо, приподняв бровь:        — Уважаемый Цзэу-цзюнь на удивление нетерпелив.        — Ты можешь винить меня?        — Наверное, не могу, — Цзян Ваньинь изменил свое положение, так что он оседлал колени Лань Сичэня. Лань Сичэнь положил руки на талию своего партнера, любовно проводя большими пальцами по мантии, когда они смотрели друг другу в глаза. — Я тоже очень хочу с ним познакомиться.        Наклонившись, Цзян Ваньинь поцеловал его, медленно и глубоко, напрочь лишая дыхания.        Если бы несколько лет назад кто-то спросил Лань Сичэня о возможности иметь детей, он бы сказал, что семья — это хорошо, но для него это невозможно.        Но, когда его партнер — глава клана Цзян, он должен был знать — стремись достичь невозможного.