Из двух зол выбирают добро

Вару бросил трубку и кинул телефон на стол. «Магия, твою-то за ногу», — подумал Вару, сев на кровать и обхватив голову руками. — «Я даже не знаю, как должен реагировать на это. Может, это просто сон, и я скоро проснусь? Хотя нет, боль я же чувствую, значит не сон». Упав на постель, пиковый валет посмотрел на свои руки, с которых не так давно срывались языки пламени. Теперь же они были плотно забинтованы и вряд ли получилось бы практиковать магию огня. Ведь, как упомянул Куромаку, можно легко обжечься горящими предметами, несмотря на то, что сам огонь никакого вреда магу не причинял. «Можно, конечно, снять бинты, чтобы попробовать», — Вару потянулся было пальцами к узелку, но потом передумал. — «Но не факт, что от этого мне не станет ещё хуже. Я понятия не имею, как это повлияет на мои ожоги». Пиковый не знал, что ему сейчас стоит сделать. С одной стороны, секунду назад ему хотелось сгореть к чертям, однако после того, как его руки заполыхали пламенем, а потом он получил из-за этого травмы, валет понял, что жить ему всё ещё хочется. Вот только легче от этого ему не становилось. Даже наоборот, лишь прибавилось проблем, ведь теперь перед Вару встал вопрос, что с этой магией делать и как ею пользоваться. К тому же, память подкидывала ему всё новые и новые воспоминания о прошлой жизни. Разумеется, об этом Куромаку тоже рассказывал, но пиковый валет и не предполагал, что так скоро начнёт обо всём вспоминать. «Поверить не могу, что всё это было на самом деле», — невесело размышлял он, распутывая очередную нить своей памяти. Карточный Мир тогда был той ещё мерзостью, в которой не хотелось задерживаться ни на секунду. К счастью, люди в прошлом были крайне суеверные и ленивые, а потому частенько пользовались помощью клонов. Именно из-за частого взаимодействия с миром людей, Карточный Мир и преобразился подобным образом, что пошло ему только на пользу. Но вот те причины, по которым клонов так часто призывали в реальный мир, были не самыми лучшими. Вару пока вспомнил только о себе, да и то не всё, но был уверен, что остальная часть его воспоминаний так же не отличалась добротой. Пикового валета обычно призывали за тем, чтобы каким-либо образом отомстить кому-нибудь, или же устроить ограбление. Собственно, за свой воинственный характер и воровские навыки Вару и получил такое прозвище, правда раньше оно немного отличалось от его настоящего имени. Как именно его звали раньше, Вару вспомнить не мог, но считал, что скоро всё прояснится. «Возможно, тогда я узнаю больше и о своей магии», — подумал он. — «Кстати, не исключено, что и моих братьев звали раньше иначе». Вару перевернулся на спину, хотя лежать ему сейчас совсем не хотелось. Всё больше разгоралось любопытство, ведь осталось слишком много неразрешённых вопросов. Например, почему магия вообще вдруг проявила себя? Раньше она же не показывалась, так почему именно сейчас она решила выйти наружу? «Так, Куро что-то там говорил про эмоции», — вспомнил Вару. — «Но что в тот момент я такого чувствовал, чего не испытывал никогда? Я раньше и злился, и расстраивался. Но чего не происходило никогда?». Следующие пару минут валет провёл в раздумьях. Серьёзно, какую эмоцию он тогда испытывал? Да ещё и очень сильную. Разве что… Вару осенило: он чувствовал опустошённость. Его душа была пустой внутри, все его мысли и остальные эмоции потерялись в этой чёрной дыре. «Возможно ли отсутствие эмоций считать за эмоцию?» — с сомнением подумал Вару, садясь на кровати. — «Видимо, моя магия считает, что да. Чёрт, как же хочется поскорее научиться ею пользоваться! В принципе, огонь ведь не навредит мне, верно? Мне ведь не станет хуже?» Хотя пиковый валет всё ещё сомневался, он всё же медленно снял бинты с одной руки. Кожа до сих пор в некоторых местах была красной и немного зудела. Вару засучил свой рукав, чтобы не испортить ещё одну рубашку, а потом подумал, и стёр размотанным бинтом мазь с руки. «Если уж после простой воды такой ожог получил», — размышлял он, морщась, когда слишком сильно надавливал на обожжённые участки. — «То я боюсь представить, что случиться, если мазь на моих руках начнёт нагреваться». Вскоре, обе его руки были свободными и чистыми. Вару закрыл глаза, пытаясь пробудить внутри те же чувства, что были в момент обретения. Он попытался заглушить все эмоции, что оказалось не так-то просто, однако, через примерно пять-десять минут Вару почувствовал жар, исходящий от его рук. — Неужели получилось? — удивлённо произнёс валет, и тут же зажмурился, ожидая того, что его ожоги снова начнут дико болеть, но всё произошло совсем не так, как он ожидал. Наоборот, зуд и жжение прошли, и стало намного легче. Огонь, который около получаса назад пытался сожрать пикового изнутри, теперь исцелял его руки, будто бы извиняясь за причинённую боль. Вару усмехнулся, вытянув горящие руки перед собой. Он подошёл к окну, выбросив правую руку вперёд и попытавшись выкинуть из неё огненный шар. Но, к сожалению, а может и к счастью, с его пальцев сорвался лишь пучок трещащих искр. Однако Вару был не намерен сдаваться и попытался снова, приложив ещё больше энергии. Кровь в его сосудах словно закипела, когда после третьей попытки из ладони пикового всё же вырвался маленький огненный шарик, унёсшийся вверх и погасший через несколько секунд. В тот же момент его глаза вдруг сильно защипало, а мир словно сузился. Пиковый валет мотнул головой, не понимая, что происходит. — Что с моим зрением? — удивлённо пробормотал Вару, заметив, что всё вокруг слегка поблекло, а глаза зачесались и заслезились. Погасив свои руки, пиковый валет подошёл к зеркалу, сняв очки. Как только он смог разглядеть своё отражение, он тут же отпрянул, не понимая, что произошло. Радужка в его глазах приобрела ярко-алый цвет, а зрачки стали вертикальными. Склера же стали жёлто-зелёной, что тоже было не менее странным. — Что за чертовщина? — непонимающе пробормотал Вару, вновь заглядывая в зеркало. — Какого чёрта творится с моими глазами?! Однако, через пару секунд, радужка снова стала зелёной, и зрачки тоже медленно приняли нормальную форму. Валет недоверчиво разглядывал своё отражение ещё несколько минут, а после в полном недоумении отошёл от зеркала. «Что это? Тоже магия?» — подумал он. — «А почему она так проявляется? Нет, серьёзно, почему глаза вдруг изменились? И это только у меня, или у остальных тоже? Наверно, придётся всё-таки ещё немного поспрашивать у Куромаку, а то ведь непонятно ни хрена». … Габриэль ушёл далеко за пределы своего королевства. Сначала он хотел пойти вместе с Тресом поупражняться в магии, но потом узнал, что тот сейчас находится в Соединённом Червовом Королевстве и пытается научится жить в обществе, а потому бубновый валет решил его не отвлекать и пошёл один. Через несколько часов, когда и лес, и королевства остались далеко позади, а Габриэль оказался в месте, очень напоминающем пустыню, он решил остановиться. «Чем больше я использую магию, тем быстрее вспоминаю своё истинное прошлое», — подумал валет, выставив руку вперёд и закрыв глаза. Он понял это недавно и захотел как можно быстрее узнать, в чём же загадка его рождения, насколько долго он живёт и что же произошло такого, что все всё забыли. Сосредоточившись и сжав кулак, Габриэль резко поднял его вверх. Следом за ним поднялся в воздух и лежавший неподалёку средних размеров камень. Выбросив раскрытую ладонь вперёд, бубновый откинул камень на несколько метров. Булыжник глухо ударился о землю, оставив за собой неглубокую борозду. Глаза защипало от выплеснувшийся магии. Зрачки стали значительно шире, а радужка почернела, от чего создавалось впечатление, будто посередине глаза возникла большая чёрная дыра, белки стали грязно-бурого цвета. Мотнув головой и зажмурившись, Габриэль продолжил колдовство, попутно проматывая у себя в голове воспоминания в хронологическом порядке. … Сначала был жуткий грохот, словно сама земля трескалась, а горы рассыпались в щебень. Сколько длился этот шум, Габриэль не мог сказать, но он точно помнил, что потом был свет, который ослепил его. А после снова… тьма? Нет, это нечто вокруг нельзя было назвать тьмой. Это было… это вообще было? Валет помнил, что висел буквально в одном сплошном «ничего», не ощущая даже собственного тела и не понимая, что происходит. Потом странное пространство вокруг него начало сгущаться, дав Габриэлю наконец-то почувствовать хотя бы самого себя. Однако совсем скоро пространство стало сжиматься, и сжалось настолько, что бубновому стало попросту тесно в нём находиться и он начал пытаться выбраться. Мягкое и влажное нечто вокруг пульсировало, толкая его в неизвестном направлении, а он не сопротивлялся. Наконец, спустя Бог знает сколько времени, впереди замаячил свет. Габриэль инстинктивно потянулся к нему, будто знал, что там его ждёт свобода. … «Рождение было довольно странным», — подумал бубновый валет, взмахнув рукой и шагнув вперёд. Прямо перед ним земля треснула и встала дыбом, образовав каменную стену. Магия вела себя всё активнее, пытаясь вырваться наружу. Габриэль не останавливал её, наоборот, позволял ей выйти из своего тела. Воспоминания снова нахлынули, отчего мозг на время потерял связь с настоящим. … Габриэля вытолкнуло из того «ничего», в котором он только что находился. Шлёпнувшись на что-то твёрдое, валет попытался открыть глаза и осмотреться, но понял, что видит всё очень размыто. Перед глазами двигались какие-то тусклые цветные пятна, от поверхности снизу веяло холодом, а тонкие слабые конечности не могли помочь своему хозяину встать. В очередной раз упав, даже не поднявшись, Габриэль почувствовал, как у него в груди всё сжалось, а лёгкие начали гореть. Он, сам не зная почему, попытался открыть рот, однако это не помогало, отчего становилось лишь страшнее. Сколько длилось это мучение, валет не знал, просто в какой-то момент ему на щёку обрушился хлёсткий удар*. Щека вспыхнула болью, а бубновый громко вскрикнул, приложив ладонь к лицу. После этого крика его грудь чем-то наполнилась, медленно выпуская это что-то обратно. Валет несколько раз попробовал выдохнуть и вдохнуть, осознав, что благодаря этому он не чувствует той сдавленности внутри. — Отлично, — прозвучал где-то рядом чужой голос. — Теперь ты можешь дышать. Габриэль завертел головой, пытаясь увидеть говорящего. Мир перед глазами стал проясняться, и взору валета предстал… кто-то. У Кого-то была смуглая кожа, чёрные волосы и большие зелёные глаза. На Ком-то висели цветные тряпки разнообразных форм, а на шее было что-то длинное и побрякивающее, но названия и назначения всего этого Габриэль не знал даже приблизительно. В этот момент по нежной и мокрой коже прошёлся холодок, от чего валет съёжился на полу и попытался отползти к стене. — Холодно, да? — спросил Кто-то. Не дожидаясь ответа, он подошёл к противоположной стене, рядом с которой лежали несколько укрытых огромными тряпками непонятных штук. Когда Кто-то снял одну из тряпок, Габриэль тут же потянулся посмотреть, что там. Под тряпкой скрывалось нечто отвратительное. Частично это нечто напоминало фигуру Кого-то, но ноги были чересчур длинными, всё тело покрывали волосы, лицо вытянулось и изо рта торчали непропорционально большие клыки, а уши были очень большими и острыми. — Какой же ты любопытный, — усмехнувшись, произнёс Кто-то, отдав большую тряпку Габриэлю, в которую валет тут же замотался как в кокон. — Это один из твоих предшественников, однако, как видишь, ему повезло гораздо меньше. Магия стихий слишком сильно влияла на ваш внешний облик, делая вас более звероподобными. А полулюди-полузвери, или, того хуже, люди с жабрами и плавниками или полуптицы какие-нибудь, долго не живут. Хотя, пиковые немало протянули. Но боюсь, из-за них сказки о драконах теперь станут явью. Бубновый валет не понимал большинство из того, что Кто-то говорил, хотя и очень старался. Кто-то не обращал на него внимания, принявшись чем-то продолговатым скрести по маленькому прямоугольному предмету. — Ты тоже вышел с дефектом, — неизвестно зачем говорил Кто-то продолжая своё дело. — Твои уши мало похожи на человеческие, но, всё же, первый эксперимент всегда самый худший. К тому же, вряд ли твои уши будут заметны, их можно легко закрыть волосами. Габриэль прижался к стене, прислушиваясь к непонятным словам и оглядываясь кругом. Квадратное помещение устилал тусклый свет от чего-то очень яркого на столе у Кого-то. Везде стояло множество предметов, о предназначении которых Габриэль и не догадывался, но тут же захотел обо всём узнать поподробнее. … На равнине уже высился огромный холм. Он по своим размером был немногим ниже замка Куромаку. Габриэль, поднявший руки вверх, отступил назад. Крутанувшись на месте и будто бы ударив раскрытой ладонью по чему-то невидимому, он втолкнул часть своей магии в холм, от чего тот загрохотал, а поверхность его пошла трещинами. Бубновый валет напрягся изо всех сил, пытаясь заставить холм превратиться в гору. Барьер, удерживающий память, с каждой секундой разрушался всё больше. … — Сейчас я немного подправлю руну на карте и изменю текст заклинания, — продолжал Кто-то. — И ты увидишь своего младшего брата. Разумеется, уже более совершенного. Габриэль попытался встать на ноги, чтобы подойти к столу и посмотреть, что же там происходит, но те отказались держать его. Не теряя энтузиазма и любознательности, валет попробовал ползти, что у него даже получилось, но мышцы, не привыкшие к таким нагрузкам, почти сразу же отказали. — Даже не пытайся, ты ещё слишком слаб, — отозвался Кто-то, не обернувшись на валета. Габриэль, ничего не понявший, предпринял ещё одну попытку сдвинуться с места, но, проползя около полуметра, он снова рухнул без сил. Тем временем, Кто-то уже закончил свою работу и встал в центр комнаты, на котором было нарисовано что-то странное, напоминающее восьмиконечную звезду**. Положив туда карту и скрестив над ней руки, Кто-то начал произносить странный и бессвязный набор букв, после чего из ниоткуда подул ветер, а над одним из восьми углов образовалась трещина прямо в воздухе. Что было внутри этой трещины, Габриэль не успел увидеть, так как оттуда выпал ещё один кто-то, после чего трещина снова пропала. У этого кого-то были серые растрёпанные волосы, местами слипшиеся от непонятной жидкости. Сероволосый был таким же обнажённым как и Габриэль, а потому сразу же сжался от холода. Он тоже открыл рот, видимо, пытаясь убрать ту сдавленность в груди, что была и у бубнового валета, за что получил от Кого-то пощёчину. Вскрикнув, Сероволосый с удивлением начал оглядываться по сторонам, будто пытаясь найти обидчика. — Странно, ты должен был уже нормально видеть, — задумчиво произнёс Кто-то. Сероволосый тут же встрепенулся, обернувшись на голос. — Неужели ты слепой? Кто-то помахал рукой прямо перед лицом у Серволосого. Тот с удивлением отпрянул, следя глазами за двигающейся туда сюда ладонью. — Да нет, видишь, — произнёс Кто-то. — Похоже, просто зрение плохое. Чёрт, опять руну перечертить придётся. Хорошо хоть перьев у тебя нигде не торчит. Кто-то дал Сероволосому такую же тряпку, как и Габриэлю, обнажив ещё одно чудовище. Длинные, тонкие ноги явно не были предназначены для ходьбы, а руки, покрытые перьями, вообще были непонятно зачем нужны. Но валет, взглянув на мёртвого монстра, понял, что тот его не интересует. Что-то выкрикнув, валет попытался подползти к Сероволосому, но не смог, а потому остался лежать на полу, свернувшись в позу эмбриона. … Габриэль, тяжело дыша, упал на колени. Перед ним уже высился не холм, а целая гора, на которую ушла большая часть магии. Но валет не намерен был прекращать. Не вставая, он взмахнул рукой, подняв камень воздух. Подняв следом за ним другой, он с силой ударил их друг об друга, от чего те треснули и раскрошились. Новый поток воспоминаний затопил мозг, не давая опомниться. … Следом за Габриэлем и Сероволосым из той же самой трещины, возникавшей на разных углах восьмиконечной звезды, появилось ещё несколько человек. Они в чём-то различались, одних из них Кто-то называл «мужчинами», а других «женщинами». Габриэль понятия не имел, что значат эти слова, но решил, что на всякий случай так и будет называть остальных. Все укутались в те же тряпки и сползлись в кучу, пытаясь согреться теплом друг друга. У того, кто выпал после Сероволосого, были огненно-красные волосы. При появлении он вообще никак не реагировал ни на что, однако, после неизменной пощёчины, всё же стал вести себя активнее. У того, чьи волосы были жёлтыми, с лица не сходила счастливая улыбка, а для того, чтобы научить его дышать, даже не потребовалось удара. Следующий был странным и агрессивным, от чего Габриэль испуганно сжался. Пятый попытался было отобрать одну из тряпок, чтобы согреться, за что получил от Кого-то ещё один шлепок по голове. Тот, кто появился следом, наоборот, был пугливым и чуть не погиб, так как никак не мог начать дышать, да и приземлился не очень удачно. Следующий сразу же завоевал внимание желтоволосого, который обхватил его руками и отказался отпускать. Потом появился кто-то по-настоящему пугающий. Его волосы были растрёпанными и некоторые пряди стояли дыбом, а в глазах горел огонь. Вместе крика, обычно следующего за пощёчиной, он издал приглушённый рык. — Пожалуй, ты будешь идеальным оружием, — задумчиво проговорил Кто-то, кладя новую карту в центр рисунка. — Сейчас посмотрим, будут ли следующие подобными тебе. Потом появились ещё четыре существа, которых Кто-то назвал тем самым странным словом «женщины». Одна из них действительно была агрессивной, прямо как последний появившийся «мужчина». Другая напротив, была мягкой и вряд ли представляла угрозу. Ещё одна тут же с интересом принялась рассматривать всё вокруг, а последняя так и осталась сидеть на месте, словно не зная, что делать. — Отлично. Наконец-то у меня получилось создать человекоподобных существ, — Кто-то явно радовался, хоть Габриэль и не понимал чему именно. — Теперь осталось только научить вас нормально разговаривать, чтобы вы могли хоть что-нибудь сделать. … После этого Габриэль уже не мог больше держаться. Он просто упал, не в силах больше колдовать. Однако барьер в его памяти продолжал рушиться, отчего всё новые и новые воспоминания заполняли мозг. Хоть бубновый и воспринимал это всё уже в полудрёме, но всё же он смог осознать и запомнить всё, что только что открылось его мысленному взору. … Обучение продолжалось долго. Передвигаться самостоятельно Габриэль и все его братья научились в первые же несколько дней, с разницей максимум в сутки. Научиться же понимать слова и разговаривать оказалось гораздо труднее. Бубновый валет правда пытался понять, о чём ему говорили, пытался сам выговаривать слова, однако получалось у него очень плохо. В то время, когда некоторые из его братьев уже могли произносить минимум по пять-шесть слов, Габриэль всё ещё оставался не говорящим. Но Кто-то был терпеливым и раз за разом повторял одни и те же слова, подробно объясняя, что они значат. И вот, в один прекрасный день, валет всё же смог что-то сказать. — Я — твой создатель. Ну же, скажи: соз-да-тель, — в очередной раз повторял Кто-то, или, как понял Габриэль, теперь уже Создатель. — Ссс… Соз… Да… Тель? — нерешительно произнёс бубновый, после чего радостно повторил: — Создатель! — Ну наконец-то, хоть что-то у тебя получилось, — с облегчением вздохнул Создатель. — Дальше обучаться будет проще. Дальше и вправду было проще. Уже через месяц Габриэль и все его братья спокойно разговаривали друг с другом. Создатель не заморачивался на счёт имён, просто называя каждого по номеру, но клонов это устраивало. Тогда они даже не думали, что будут называться как-то иначе. Создатель был строгим, но всё же справедливым человеком, который, как оказалось, был жрецом в каком-то королевстве. Создавая клонов, он пытался не только встать на одну ступень с божествами, способными сотворить живое и мыслящее существо, но и показать свою мощь людям. Клоны творили для Создателя магию, когда тот просил, так как у них и в мыслях не было того, чтобы перечить ему. Создатель же пользовался их способностями, заставляя простой народ верить в то, что это он стал богоподобным и может управлять силой стихий. Но, к сожалению, подобная более-менее счастливая жизнь вскоре кончилась. Неизвестно как, но кто-то из людей узнал секрет жреца. В одну ночь в его дом пробрался вор, забрав карточную колоду, а на следующее утро Создатель уже не проснулся. Так клоны стали подчиняться банде разбойников, помогая им грабить и убивать невинных людей. Пожалуй, тогда они впервые задумались о своём настоящем предназначении, пытаясь понять, для чего были созданы. Ведь их Создатель погиб, так ради чего живут они? Но эти мысли не развивались, так как жизнь клонов стала полна опасностей. В те годы они впервые познали смерть и узнали, что такое бессмертие. Они хоть и редко, но всё же умирали, неизменно возрождаясь в Карточном Мире. Им приходилось рисковать жизнью, выполняя приказы атамана разбойников, который воспринимал их как вещь, по ошибке наделённую речью. Он не гнушался избивать клонов за малейшие провинности, или за то, что те награбили слишком мало. Пятый по номеру стал у атамана любимчиком, так как воровал лучше и незаметнее всех, за что получил кличку «Вор». Остальным же жилось не так сладко, особенно дамам, к которым разбойники не раз приставали с недвусмысленными просьбами. Бедные женщины страдали от этого, но каждая их попытка возразить оборачивалась насилием. Когда же они решили сбежать от пьяного разбойника в Карточный Мир, он каким-то образом пробрался вслед за ними, пытаясь ударить их своим кинжалом. Что произошло после этого, Габриэль не хотел вспоминать. Пик попытался заступиться за дам, но лишь получил ножом в лицо, так и не сумев их спасти. После этого жизнь стала совсем невыносимой. К счастью, скоро разбойников схватили слуги правителя той страны, в которой они находились. Так волшебная карточная колода перешла в руки того самого короля. Там жизнь была лучше, хотя бы потому, что клонов не заставляли рисковать жизнью ежедневно. Второй клон стал помощником королевского учёного, а после и вовсе занял его место. Вор так и продолжал совершать ограбления, правда на более глобальном уровне, воруя различные реликвии у других королей. Восьмой, получивший прозвище Демон, за свой буйный нрав и торчащие в форме рогов волосы, стал одним из солдат, а после дослужился до более высоких чинов. Остальные тоже нашли своё месте при дворе. Всё складывалось как нельзя лучше, но потом внезапно нагрянула война. Карточная колода снова сменила своего владельца, попав в руки великого полководца. Теперь клоны сражались бок о бок в его армии, используя магию для уничтожения врага. Пожалуй, это был один из наиболее кровопролитных периодов их жизни. Тогда Габриэль получил своё первое имя: Лучник. Бубновый валет быстро научился пользоваться как луком, так и арбалетом, однако предпочтение отдавал всё же первому. Тот полководец был хозяином колоды до самой своей смерти, после чего карты получил его сын. Однако тот неумело распорядился доставшимся ему артефактом, потеряв его в первый же год. Клоны тогда меняли своих владельцев как перчатки. Это были короли и бандиты, ведьмы и учёные, простолюдины и графы. Владельцы менялись с бешеной скоростью, каждому из которых клоны в чём-то помогали. Они лично участвовали во Фламандском восстании, сражались бок о бок во время Столетней войны. Второй клон своим умением подниматься в воздух вдохновил Леонардо да Винчи на идею дельтаплана. Многие клоны позировали для знаменитых картин и скульптур, или даже сами их рисовали. Благодаря шестому, парусный чайный клипер Катти Сарк носилась по волнам как ласточка***. Было ещё множество различных событий, на перечисления которых ушли бы годы. Было среди них немало и хороших, были и не очень. Но самым главным для Габриэля был конец. Больше всего он хотел узнать, что же такого произошло, что вся их память разом исчезла. И медленно распутывая нить воспоминаний, он подобрался к этому моменту. Моменту, когда всю его личность стёрли, как неудавшийся набросок, заставив его заново всё пережить, заново узнавать всё то, что он познавал на протяжении столетий. … Габриэль вскрикнул, вскочив с земли. Это видение было странным, и при этом пугающим. Бубновый валет сам не знал, почему вдруг страх взял над разумом верх, однако понимал, что тогда случилось нечто, неподдающееся объяснению. — Я… Боже, что это было? — вслух произнёс он, заново проматывая события конца. Они внушали ему неизвестный страх, однако притягивали к себе, словно предлагая изучить их подетальнее. И Габриэль, не в силах противостоять любопытству, отодвинул страх в сторону, поддавшись этому странному зову.