Антидепрессанты

Кира врывается в его равновесие извечным ураганом, раскидывает его исписанные листки бумаги. Петя мысленно называет ее наглой, хмурится, закрывается и ближе, к самой груди прижимает свои блокноты, как будто она может их отобрать. — Чего у тебя там? Шедевр уже написал? Она руки тянет к блокнотам, а он их только ближе к себе прижимает. Кира фыркает, моментально увлекаясь чем-то на его полках. Ему кажется, что она издевается над ним. Точно издевается, потому что с чего бы им вообще быть друзьями, с чего бы ей вообще с ними говорить и каждый раз лезть в его заметки и наброски. — Я вот чего думаю, — Кира начинает вроде издалека, но Петя уже глаза прикрывает, прекрасно зная, что она сказать хочет: — А пойдем с нами в кино ночью? А то сидишь тут вечно в своей пыли. Он выхватывает у нее из рук чернильницу, буквально подрываясь со стула. — Не трогай. Это отец из Прибалтики привез. Кира плечами пожимает. Кира не понимает, чего он так печется о бумажках, о безделушках вроде этой чернильницы. Петя смотрится смешно, прижимая к себе падающие блокноты, пустую чернильницу. У него руки ручкой потекшей перепачканы, на ее предплечьях следы краски. Кира за руку на улицу тащит, игнорируя все фырчания себе под нос. Ей главное, чтобы он ногами перебирал. От Киры сигаретами пахнет, от Киры таким оптимизмом веет, что он не понимает, как вообще такой можно быть. Она руку его выпускает уже во дворе, Петя чернильницу в карман толстовки убирает, а пара блокнотов так и остается в руках; потерять папин подарок было бы уже чересчур. Для Киры чересчур не существует, она что-то рассказывать начинает, жестикулируя активно, а он просто на качели садится и даже не раскачивается. — Ну елки-иголки, ты меня слушаешь или нет? Он кивает просто чтобы кивнуть. Странная у них дружба выходит; Петя вообще не помнит, с каких пор они друзья. Просто девчонка из соседнего подъезда вдруг ворвалась в его жизнь, вытащила за руку на улицу и объявила, что он зачахнет совсем в своей квартире, если так и будет там сидеть. Кира не видит депрессии. Кира видит мальчишку, который так сильно прижимает к себе свои тетрадки, что со стороны похож на детсадовца. — Да брось ты свои писюльки! — говорит она подскакивая; но руки к блокнотам больше не тянет, он в прошлый раз две недели с ней не разговаривал на попытки отнять их, за порванный корешок одного. — Смотри какая погода, Бараш! — Погода… обычная, — отзывается он. Она волосы его треплет, путая еще сильнее, чем они были, отталкивает несильно его голову от себя и смеется. Петя думает, что он бы лучше дома писал свои стихи. Или пил с Катей чай. Но Кира носится по детской площадке, пользуясь тем, что никого из детей нет. Разве на карусель за собой не тащит. Кира говорит, что они друзья, даже если он против; потому что всем нужны друзья. Так говорит Кира. А Петя думает, что спор с ней все равно бы занял больше времени, чем эта их дружба. — Так ты в кино идешь? — спрашивает она, свешиваясь с натянутой на балках сетки. — Не знаю, — он встает с качелей и в сторону подъезда идет обратно. — А если я Аньку позову? — она почти кричит. Петя оборачивается, Петя кивает коротко. Победный клич Киры слышит, наверное, весь двор и парочка соседних домов.