Смятые простыни

      Ямагучи не извиняется перед ним. В принципе, они редко просят друг перед другом прощения. Предпочитают делать вид, что ничего не произошло, и все всегда возвращается на круги своя. Но не сейчас. Ямагучи замыкается в себе и практически не разговаривает с ним несколько дней, однако вскоре отходит и вновь с улыбкой встречает его у перекрестка, начиная разговор про всякую ерунду.       Но в этот раз что-то неуловимо меняется.       Тсукишима чувствует себя так, будто из-под его ног резко выдернули кусок земли, и он так и не успел восстановиться. Ямагучи улыбается, Ямагучи хлопает его по плечу, Ямагучи просит его списать историю, но все, о чем может думать Тсукишима:       «Это не твое дело».       Неважно, какие между ними были отношения, неважно, ссорились они или нет, неважно, как плохо себя чувствовали, все, что касалось Ямагучи… всегда было делом Тсукишимы. Они лучшие друзья. Они рассказывают друг другу обо всем. Они сдавали все экзамены вместе, обсуждали друг с другом свои страхи и неуверенности, делились маленькими, но такими важными моментами, и…       Тсукишима не хочет этого признавать, но слова Ямагучи правда задели его. Может, Ямагучи сказал это сгоряча. Может, он просто хотел, чтобы его оставили в покое, а Тсукишима с его расспросами попал под горячую руку. Может.       Только в последнее время Тсукишима не может перестать чувствовать, что между ним и Ямагучи медленно, но верно встаёт стена недопонимания, которая откидывает каждого из них в свои собственные миры, где нет места второму, и эти слова не особо помогают.       Тсукишима не хочет, чтобы что-то менялось, но он не может отделаться от беспомощного ощущения, что они с Ямагучи отдаляются друг от друга.       Может, в этом есть его вина. С этой старшей школой, волейболом, раздражающими одноклассниками и бушующими гормонами он чувствует, что озлобился. Но он не… Не переносит это на Ямагучи. Он старается не переносить свое плохое настроение на него, но… кто его знает. Он не всегда следит за своим поведением, и вполне может быть, что он умудрился, сам того не замечая, обидеть своего лучшего — и единственного, черт возьми, — друга.       А, может, дело в Ямагучи. Может, он решил, что им нужно ограничить то влияние, которое они оказывают друг на друга.       Или же дело в его влюбленности, которая все безвозвратно испортила, как бы Тсукишима ни старался ее скрыть и не дать своим чувствам шанс все испортить.       Какова бы ни была причина, горечь на его языке не сможет избавить ни одно объяснение.       — Извините! Я не хотел, простите пожалуйста!       Тсукишима слышит крик Ямагучи издалека. Тот решает остаться после тренировки (снова) и отработать свою подачу, и Тсукишима решает не дожидаться его. Он собирается уходить, однако что-то тянет его заглянуть в спортзал.       Ямагучи извиняется перед Киношита-саном, в которого прилетела его неудачная подача, и тот со смехом говорит, что Ямагучи не стоит беспокоиться. Где-то рядом мельтешит Хината, который что-то кричит Ямагучи, и тот с улыбкой поворачивается и подходит к нему ближе. Сугавара-сан проходит мимо них и с ухмылкой бросает свой комментарий, на что Ямагучи смеётся, ярко и звонко, и говорит что-то в ответ.       Ничего необычного. Просто несколько сокомандников, которые остались после тренировки.       Просто Ямагучи, общающийся с другими людьми, Ямагучи, улыбающийся им, Ямагучи, с лёгкостью и непринужденностью общающийся с теми, кого знает пару месяцев.       Просто Ямагучи, у которого появилась своя жизнь.       Ямагучи, который с каждым днём с улыбкой отдаляется от него все больше и больше.       Тсукишима уходит, не подавая и знака о своем присутствии. Он достает наушники, прокручивает свой плейлист и не вслушивается в слова. Он старается не думать, не размышлять, не обращать внимание на свое состояние — ему кажется, будто из его лёгких резко выкачали воздух, и он предпочитает не задумываться.       Когда-то Тсукишима с трудом, но впустил в свою жизнь зажатого, испуганного ребенка, который искренне интересовался его мнением, постоянно находился рядом и солнечно улыбался, когда Тсукишима показывал, что ему не все равно.       Сейчас Ямагучи тоже улыбается. Он шутит, смеётся вместе с остальными, расправляет плечи во время разговора и притягивает к себе внимание. Выходные он стал проводить с Хинатой, почти полностью обновил гардероб и стал интересоваться поэзией двадцатого века. Он увлекся какой-то игрой, которая не особо привлекла Тсукишиму, и иногда тот его просто не понимает.       Тсукишима старается не думать, что этого Ямагучи он практически не знает.       Старается не думать, что, пока он топчется на одном месте и предпочитает не менять свои интересы, Ямагучи становится новым человеком, в жизни которого, возможно, места для него просто не останется.       Вряд ли все сможет прийти в норму, думает Тсукишима, когда они видятся на следующий день. Ямагучи приветливо улыбается, и перед глазами встает момент в спортзале, когда он улыбался не ему, и это безвозвратно портит настроение Тсукишимы. Он хмурится, не отвечая на приветствие, и Ямагучи растерянно опускает руку. Они идут в тишине, а когда доходят до раздевалки и Тсукишима переодевается раньше остальных, то ему кажется, что где-то из-за спины раздается вздох облегчения.       У него нет желания притворяться и улыбаться тогда, когда причин для этой самой улыбки просто нет. Осознание, что раньше притворяться бы никогда не пришлось, больно бьет под самый дых, но в последнее время Тсукишима привык к ощущению, что все безвозвратно утекает сквозь его пальцы. В теле поселяется смирение, и тихая грусть, и невероятная усталость, и злость с раздражением, бушевавшие в нем первые дни после случая со слезами, ушли, оставив на своем месте лишь пустоту.       Обычно Ямагучи мастерски отвлекал его от плохих мыслей и наполнял эту самую пустоту своей болтовней, своими горящими глазами, запахом волос и мягкими, осторожными прикосновениями. Обычно. Сейчас Ямагучи старается его не трогать, и Тсукишима со злобной самоиронией думает — в боязни, что сделает хуже, или из-за чувства собственного стыда?       То время, что у него есть в перерывах между учебой, тренировками и самобичеванием, он тратит на то, чтобы понять — в какой момент все пошло наперекосяк? Когда Ямагучи не просто перестал быть забитым из-за травли подростком, который и слово боится сказать наперекор, а стал кем-то, кого Тсукишима не может узнать? С каких пор его плечи расправились, взгляд поднялся с пола, а голос перестал бояться звучать громче необходимого? И почему Тсукишима это все упустил? Неужели он оказался настолько замкнут в себе, что просто не увидел момент, когда Ямагучи вырос? И как, если каждый день, каждое мгновение их школьной жизни они проводят вместе?       Тсукишима продолжает наблюдать, но уже не из любопытства. Просто чтобы почувствовать, как на его сердце начинает тянуть с каждой новой деталью. Ямагучи сдружился с их одноклассниками, и большую часть перемены он проводит с ними, обсуждая домашнюю работу и слишком много задающих учителей. Он не стесняется спросить дорогу у прохожих или подойти к завучу, чтобы по просьбе старосты отнести какие-то списки. Он запомнил девушку из их параллели, которая устроилась на подработку в ближайшем магазине, и иногда болтает с ней у прилавка, когда покупателей, кроме них самих, больше нет.       Ямагучи открылся миру, и Тсукишима, который, напротив, закрылся в своем еще несколько лет назад, чувствует, что он попросту не может его догнать.       Тсукишима старается не задумываться над чувством, которое прочно поселилось в его сердце и отказывается покидать хоть на мгновение. Чувство, которое сжимает его сердце каждый раз, когда Ямагучи общается с Хинатой, или улыбается Энношита-сану, или обменивается конспектами с Накамура-куном, или делает что-то, что четко и ясно показывает, что Тсукишима ему больше не нужен: чувство, которое он не может охарактеризовать никак иначе, кроме как страхом.       Кей никогда не понимал, почему Ямагучи вдруг так заинтересовался им и его обществом, когда они впервые познакомились, пока однажды не наткнулся на старшеклассников, пытающихся выбить у него деньги на обед, и не вспомнил, что их встреча у дверей спортзала была вовсе не первой. Он тут же вспомнил и слезы в чужих глазах, и поджатые губы, и то жалкое впечатление, которое на него произвело слабое, дрожащее в истерике тело. Внутри моментально поселился стыд и чувство презрения к самому себе, потому что пусть Ямагучи тогда еще и не был его лучшим другом, но он был хорошим и искренне пытающимся найти к нему подход. Чтобы успокоить это чувство, он мысленно решил и твердо пообещал самому себе, во-первых, перестать отталкивать от себя этого парня, который просто хотел с ним подружиться, а во-вторых, найти этих старшеклассников и объяснить им, почему именно их жизненные решения оказались не совсем удачными.       Со вторым справился. С первым оказалось чуть сложнее, но Ямагучи оказался хорошим, и интересным, и увлекающимся теми же аниме, что и он сам, и в принципе смышлёным и умным парнем, и со временем отвечать на дружелюбную улыбку такой же становилось все легче и легче. А потом та ситуация с Акитеру, и им пришлось срочно перестраивать все их модели поведения, в том числе и друг с другом, и на долгое время Ямагучи оказался единственным человеком, которого он соглашался подпускать к себе.       Дело в том, что они начали общаться потому, что Ямагучи срочно нуждался в его защите, и продолжили потому, что нуждаться в чужой поддержке вдруг стал он сам. А сейчас…       Сейчас же все иначе.       Ямагучи никто не задирает, Тсукишима научился справляться со своими проблемами самостоятельно, и их дружба, в которой они являлись опорой друг для друга, потеряла свой смысл. У Ямагучи есть другая, совершенно иная жизнь, в которую Тсукишима никогда не был вовлечен и вряд ли будет, а сам Тсукишима…       Глупо говорить, что в Ямагучи он больше не нуждается. Он влюблен в него, естественно, что Ямагучи необходим ему — если брать банальные метафоры, то как живительная влага умирающему от жажды в пустыне. Только вот Ямагучи вполне справляется без него, а у Тсукишимы слишком уязвленное чувство собственного достоинства, чтобы лезть к человеку, которому он, очевидно, просто не нужен.       Кажется, помимо повышенной нагрузки, бушующих в теле гормонов, первой влюбленности и ломоты во всем теле, старшая школа принесла ему еще одну проблему.       Тсукишима попросту не видит причин, по которым их с Ямагучи дружба перестала бы идти под откос, и чувство страха, что Ямагучи он просто не нужен, с каждым днем становится все больше и больше.       Где-то еще через несколько дней его вылавливает Хината. Часть сокомандников, к которой относится и Ямагучи, осталась после тренировки, и Тсукишима снова оказывается предоставлен самому себе. Он складывает сменные вещи в рюкзак, надевает уличную обувь и уже достает наушники, намереваясь уходить, когда дверь раздевалки открывается, и в нее вбегает запыхавшийся Хината.       — Вот ты где! Наконец ты один!       Тсукишима подсоединяет наушники к телефону и надевает их на голову, с трудом сдерживая желание закатить глаза на возмущенный крик. Он пролистывает плейлист, с усталостью понимая, что ему надоела его однообразность, и в следующий момент что-то — а если быть точнее, кто-то, — срывает наушники с его головы, случайно вырывая и провод. Тсукишима оборачивается с таким раздраженным взглядом, что Хината ойкает, и протягивает свою руку по направлению к нему. На что Хината в ответ только отходит на пару шагов, убирая руки с сжатыми наушниками в них куда-то за спину.       Неве-блять-роятно.       — Верни мои наушники.       — Не верну! Пока ты не объяснишь мне, почему Ямагучи который день ходит, как ходящий призрак!       Тсукишима с трудом давит беспокойство, вспыхнувшее в нем из-за этих слов, и цокает.       — Какая тебе разница?       — Если ты не заметил, — раздражается уже Хината, — то мы с ним друзья. Но мне он ничего не говорит.       — И почему ты решил, что он вдруг сказал мне? — Тсукишима старается пропустить мимо ушей фразу про друзей, ведь он и без напоминаний прекрасно помнит, с кем именно Ямагучи теперь проводит время после тренировок. И не допустить в голосе и нотки горечи, потому что хоть в какой-то мере раскрываться перед Хинатой — то еще унижение, от которого он не отмоется никогда.       — Потому что вы лучшие друзья? — поднимает брови Хината, складывая ладони на груди. — Кто, правда, поймет, почему.       Тсукишима выдыхает. Коротышка, сам того не подозревая, бьет по его самым уязвимым местам, и он с трудом делает вид, что его это никак не касается.       Хотя…       На Тсукишиму вдруг резко накатывает волна безразличия. Он снова тянется к Хинате, и тот с сомнением, но отдает наушники, и Тсукишима снова подсоединяет их к телефону. Он вешает на плечо сумку и поправляет очки.       — Меня это не касается.       И выдыхает. На его плечи падает тяжелый груз, который придавливает к полу, но при этом дает невообразимое спокойствие своим осознанием. Ведь это и правда так. Потому что хмурый взгляд, поджатые губы, нахмуренные брови, опущенные плечи — все это его больше не касается, и ему это прекрасно дали понять. Тсукишима вдруг с кристально чистой головой и пустотой внутри понимает, что они с Ямагучи отдаляются друг от друга с каждым днем. Они продолжают ходить везде вместе на чистом автомате, но со временем и этой привычной, но такой необходимой части его жизни настанет конец.       Тсукишима не знает, что ему делать с ощущением, что ему не остается ничего иного, кроме как наблюдать, как между ними все рушится, но раздевалка с пристальным взглядом Хинаты — определенно не то место, где над этим стоит размышлять. Тсукишима передергивает плечами и направляется к выходу.       Чтобы столкнуться в дверях с Ямагучи, который смотрит на него странным, побитым взглядом, и Тсукишиме в голову приходит мысль, что он явно это слышал. Внутри просыпается садистская нотка удовлетворения, которая помнит о чужом чувстве вины, и Тсукишима с равнодушным выражением лица проходит мимо, включая музыку в наушниках на полную громкость, и старается подавить в себе разочарование, когда его так никто и не останавливает.       В последнее время Тсукишима предпочитает обедать в одиночестве, потому что тишина, постоянно повисающая между ними, напрягает, и он хочет хотя бы на короткое время перестать чувствовать себя так, будто их дружба рушится на его глазах. Ямагучи так и не говорит, в чем причина его отстраненности, но Тсукишиме хочется надеяться, что она временная. Человеческие отношения — странная штука, а еще его выматывает подготовка к летним экзаменам, поэтому он просто позволяет себе плыть по течению, надеясь, что рано или поздно все вернется на круги своя.       Жара стоит невыносимая, солнце, проникающее в классные комнаты через окна, нагревает помещения до невообразимости, сквозняка нет и в помине, и все предпочитают проводить перемены снаружи. Тсукишима в кои-то веки не идет против толпы и находит укромный уголок во внутреннем дворе школы, где его никто не трогает и где он может проводить время, делая домашнюю работу или слушая музыку в попытках настроить себя на еще один выматывающий урок.       Только в этот раз он забывает наушники в кабинете, а в обеденный перерыв на улицу высыпает еще больше народу, и их крики и визги забиваются в уши, и, немного поспорив с самим собой, Тсукишима решает вернуться.       А мама была права, — отстраненно думает Тсукишима, когда первым, на что натыкается его взгляд, оказывается Ямагучи, которого целует Накамура-кун, — когда научила меня входить без лишнего шума.       Его сердце пропускает удар, а потом кто-то будто со всей дури сжимает его в кулак, отказываясь отпускать.       Тсукишима моментально закрывает дверь (почти) пустого класса, но происходящее в нем четко отпечатывается и раз за разом встает перед его глазами. И прикрытые глаза Ямагучи. И чужая ладонь на его щеке. И его нервная улыбка, когда Накамура отстраняется, чтобы прижаться в поцелуе еще раз.       Ему становится тяжело дышать, и в горле свербит, и если сейчас он наткнется на кого-нибудь из знакомых, то вряд ли сможет нацепить на лицо равнодушное выражение лица.       В теории, его влюбленность может исчезнуть сама по себе, в отчаянии думает Тсукишима, когда, не видя ничего перед глазами, уходит от их класса так далеко, как только может. Если они перестанут общаться, и Тсукишима уберет из своей комнаты все, что приносит воспоминания, и он добавит его номер в черный список, то рано или поздно Тсукишима сможет отойти, проносится в его голове, когда раздается звонок, а он почему-то обнаруживает себя у дверей спортзала. Если он убедит сам себя, что его чувства не настолько глубоки, что Ямагучи, в сущности, не так уж и близок ему, и что их отношения не настолько хороши, чтобы цепляться за них, то все будет хорошо, размышляет Тсукишима, прогуливая урок истории, на которой они должны были пройти интересную ему тему.       Легкость, спокойствие, тихое счастье, нежность и такие яркие, такие светлые чувства, которые пронизывали его каждый раз, когда он думал о Ямагучи, сменяются резким и слишком, слишком колючим, чтобы это можно было вынести, и сердце сжимает сильнее, чем за все эти дни, и в горле по-прежнему стоит противный ком, который он не может проглотить.       Пропасть, которая неуловимо вставала между ними все это время, вдруг простирается прямо под его ногами, и у Тсукишимы нет никаких сил, чтобы пытаться ухватиться за что-то — да и, собственно, за что? Что у него осталось, кроме друга, который упорно отказывается открываться ему, и этого же парня, в которого он так по-глупому влюблен и который целуется с другим?       На его телефон приходит новое сообщение, и Тсукишима издает истерический смешок, увидев имя отправителя, и все закончилось так банально и глупо, что ему хочется засмеяться, и как он вообще мог думать о том, что Ямагучи никогда никого себе не найдет?       В груди болит так сильно, что это явно ненормально, и Тсукишиме хочется скрыться от чужого общества примерно на вечность, и он думает о том, что хочет вернуться назад во времени и никогда, никогда и ни в кого не влюбляться.