Смятые простыни

      [я надел самую лучшую футболку чтобы точно тебя покорить]       [с динозаврами?]       [нет]       [лучше]       [во-первых, лучше динозавров нет ничего]       [во-вторых, как я могу идти на свидание с человеком, который считает, что есть что-то лучше динозавров]       [пожалуйста ты можешь помолчать хотя бы пять секунд и дать мне пофлиртовать ПОЖАЛУЙСТА]       [нет]       [В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ я уже на месте ;) жду]       Тсукишима усмехается, глядя на последнее сообщение, и ускоряет шаг. Странно, но подобный обмен подколками и чем-то, что Ишида называет «флиртом» (вернее, очень жалкой пародией на него), не вызывает в нем ни капли раздражения. Напротив — на его лице так и просится появиться улыбка, а изо рта — вырваться позабавленное фырканье, и Тсукишима с удивлением, а также с другим, менее понятным чувством осознает, как давно ему не было так… легко. В последнее время он не может избавиться от своих самоуничижительных и темных мыслей — и по поводу учебы, и по поводу волейбола, и по поводу Ямагучи, — и общение с Ишидой оказывается приятным разнообразием.       С Ишидой легко, с ним не надо следить за своим языком, он вызывает у Тсукишимы улыбку, и когда он подходит к парню, который с горящими глазами встречает его, то закатывает глаза, но ничего не может поделать со своим смешком. На его футболке приятного салатового цвета красуется надпись «самая лучшая футболка», и это настолько банально, что не может не быть смешным.       — Так, в кино сейчас идет какая-то японская комедия про школьников и ужастик, тоже про школьников. И у того, и у другого фильма рейтинг в интернете примерно на нуле, так что решать только тебе.       В итоге они идут на ужастик, который оказывается настолько плох, что Тсукишиму начинает клонить в сон, но появление монстра дает им второе дыхание. Ишида тут же шутит, что зарплату работникам платили пачками чипсов, настолько эта графика ужасна, Тсукишима же комментирует сюжет, явно позаимствованный из Сияния, и они проводят большую часть сеанса, придумывая жизненные ситуации на каждый нелепый момент фильма. Ишида говорит, что скорее предпочтет быть сожранным монстром на пятой минуте фильма, чем идти на экзамен по химии, а Тсукишима несколько минут генерирует шутки по поводу того, что герои, естественно, разделяются и идут по одиночке. Искусственный голубоватый свет экрана освещает лицо Ишиды, и Тсукишима видит каждую его улыбку, обращенную лично к нему, и в груди становится тепло-тепло.       — Кстати, — вдруг прерывает свою речь про цветокор Ишида и тянется к краю своей толстовки. Тсукишима поднимает брови высоко-высоко, особенно когда тот начинает тянуть ее вверх, и не сдерживает смешок, когда парень достает целую бутылку двухлитровой колы.       — Два вопроса. Как ты это пронес и как ты вообще умудрился о ней забыть?       — Годы практики и тренировок, — с важным видом отвечает он, и газировка шипит на весь зал, и на них оглядываются, и Тсукишима пихает Ишиду в бок, безуспешно пытаясь спрятать свой смех, и Ишида чуть не проливает весь напиток на свои джинсы.       После кинотеатра они заходят в кафе, находящееся напротив торгового центра и именно по этой причине оказывающееся безлюдным. Ишида, несмотря на грозные взоры Тсукишимы, оплачивает ему клубничный торт и молочный коктейль (запомнил ведь, зараза, Тсукишима лишь однажды (!) о них упомянул), и они возвращаются к теме кино.       — Я в целом редко смотрю фильмы, они требуют слишком много концентрации внимания, вот аниме с сериями по двадцать минут — самое то! Недавно пересматривал хантера…       — Стой.       Тсукишима прищуривается. Он склоняет голову и чуть пододвигается, но потом сдается и жестом просит парня убрать волосы за ухо. Ишида ухмыляется и подчиняется, и Тсукишима приподнимает брови.       — Когда успел?       — Позавчера, — гордо отвечает Ишида, поднимая нос. В верхней части его уха виднеется штанга, соединяющая два прокола в хряще, которую Тсукишима заметил только при нормальном освещении. — Одноклассница проколола.       — Одноклассница… проколола… — глухо повторяет Тсукишима.       — Ага! У нее дома прокалывали, хорошо, что еще кровью не замазал ничего.       — У нее дома… — еще более глухо повторяет за ним Тсукишима, просто смотря в чужое лицо. Ишида еще более гордо кивает и дергает за штангу, и тут Тсукишима не выдерживает и прикладывается лицом к столу, предварительно сняв свои очки.       — Хэй!       Их так называемое свидание заканчивается бесцельной прогулкой по городу, и где-то на втором часу Ишида полушутливо, полусерьезно говорит, что хочет взять его за руку. Тсукишима только закатывает глаза и хватает его за ладонь самостоятельно, и ухмылка на лице Ишиды сменяется искренней и теплой улыбкой. Она отзывается теплом внутри Тсукишимы, и он не спешит разъединять ладони даже тогда, когда они подходят к более оживленным улицам. Он не чувствует ничего особенного, но рука Ишиды теплая, и прикосновение довольно приятное, и Тсукишима мягко сжимает чужую ладонь в своей, когда та норовит выскользнуть из его рук.       Они расходятся к пяти часам. В их «свидании» не оказалось ничего волнительного или особо романтичного, но они много улыбались, узнали друг друга получше, чем могли бы сделать это в переписке, и, в общем и целом, Тсукишима приятно провел время. В его голове — приятная пустота, и он много улыбался — почему-то с Ишидой это оказывается легко, — и за долгое время ему не было так комфортно и спокойно, как в этот день.       — Ну что? Как тебе мои навыки в организации свиданок? Хочешь повторить?       Тсукишима закатывает глаза, но не отказывается от тихой улыбки, с которой обращается к парню, который выглядит самоуверенно, но на самом деле — просто бахвалится.       — Довольно сносные. Если сможешь придумать что-нибудь не настолько банальное, как кино, то напиши.       — Злюка, — усмехается Ишида, выглядя при этом очень довольным. Они доходят до развилки и обмениваются прощаниями, и в последний момент Ишида сжимает его руку крепче, чем за все время их прогулки. Тсукишима вопросительно склоняет голову, и Ишида нервно улыбается ему, а потом — поддается вперед, вставая на носочки.       Их губы оказываются в нескольких сантиметров друг от друга, и Тсукишима не видит ни одной причины против, и он закрывает глаза.       Ишида мягко, еле ощутимо целует его, и когда Тсукишима открывает глаза, то видит его взволнованное, но вместе с тем — сияющее лицо.       Вечером они снова списываются, и Ишида использует восклицательные знаки в несколько раз больше, чем обычно.       Тсукишима, у которого до недавнего времени не было опыта даже в обыкновенной влюбленности, в новых отношениях чувствует себя довольно… хорошо?.. Возможно, дело в том, что их общение остается прежним, к нему лишь прибавляется что-то новое — например, они переписываются практически весь день, видятся друг с другом на выходных, понемногу раскрывают свое прошлое и много держатся за руки. Тсукишима вряд ли чувствовал себя комфортно, если бы Ишида вдруг начал вести себя, как герой тупого ситкома со всеми этими преувеличенными романтическими жестами, которые всегда вызывают у Тсукишимы кислое выражение лица. Ишида так себе в чтении его эмоций, а Тсукишиме тяжело понимать чужие, но парень довольно настойчив в том, чтобы они постоянно разговаривали, так что Тсукишима привыкает к этому.       Ишида редко раздражается, еще реже — злится, не любит сплетничать про знакомых людей и не боится делать первые шаги, и они настолько друг на друга не похожи, что это подкупает и вызывает все больший интерес. Темы для разговоров никогда не заканчиваются, — серьезно, как-то они половину дня проводят в переписке про литературу младшей школы, — и Тсукишима привыкает краем глаза постоянно следить за своим телефоном, чтобы не проморгать уведомления. Тсукишима не помнит, когда в последний раз уделял столько времени новому в его жизни человеку, — да и не то, чтобы таких было много, — и все это для него непривычно, но не вызывает утомления. Неужели он и правда перерос ту свою фазу, когда не мог разговаривать ни с кем, и одна только мысль о сближении с незнакомым человеком вызывала у него головную боль?       А еще Ишида как-то приглашает его к себе, и весь день они проводят, рассматривая коллекцию его фигурок, — оказывается, они увлекались одними и теми же коллекциями детских игрушек, которые были популярны в их городе, когда они были детьми. Ишида, наконец-то, находит повод включить свою музыку и пользуется им вовсю, и Тсукишима с трудом, но отвоевывает право включать свой плейлист после каждого альбома, после чего мстительно добавляет туда все приедающиеся песни Бритни Спирс. Они решают историю, — причина, по которой они и собрались, — и все это время Ишида, не заостряя на этом внимания, держит его за руку, играясь с его пальцами. Тсукишима чувствует себя странно — для него все еще непривычны прикосновения нового человека, — но не имеет ничего против. Ишида настойчиво путается в истории Японии двенадцатых-тринадцатых веков, но Тсукишиме приходит в голову гениальная идея, и он говорит, что каждая правильно названная дата равняется одному поцелую. Стоит ли говорить, что на следующий день Ишида сдает тест на высший балл?       Перед тем, как разойтись, Ишида, немного смущаясь, просит его не смеяться, прежде чем включает плейлист с попсовыми песнями про любовь. Они не особо во вкусе Тсукишимы, а еще ему становится немного некомфортно от песен про вечную любовь, но Ишида вовремя понимает его настроение и говорит, что просто собрал свои любимые «встречабельные» песни, чтобы заставить его улыбнуться. Это срабатывает, и Тсукишима уходит с тихой улыбкой на лице.       Это оказывается первым «романтическим» опытом Тсукишимы, и ему странно осознавать, что он действительно с кем-то встречается, хотя буквально полгода назад одна только мысль о романтике вызывала в нем раздражение. Он невольно смягчается и позволяет Ишиде больше, чем мог позволить любому другому новому знакомому, и его не так раздражают те же грамматические ошибки и непонимание прописных аксиом в геометрии, как если бы это был кто-то другой. А еще он старается не только получать, а еще и давать что-то в ответ, но у него это получается довольно плохо. Однако Ишида относится ко всем его проблемам с эмоциями с юмором, так что все хорошо.       Он безуспешно пытается понять, почему отношения считаются чуть ли не панацеей, особенно в подростковом возрасте, потому что ему комфортно — но не более того. Прикосновения Ишиды не вызывают в нем какого-то трепета, их поцелуи — особых чувств, но Тсукишима сам по себе — довольно неэмоциональный человек, поэтому это не вызывает у него удивления. Да и они встречаются всего ничего, и, видимо, ему просто нужно время. Ишида ему нравится, а целовать его — довольно приятно, и Тсукишима позволяет себе плыть по течению и брать Ишиде инициативу в свои руки.       В конце концов, Ишида знакомится и с Ямагучи.       Тренировка подходит к концу, они переодеваются и привычно уходят от основной команды — они оказываются слишком уставшими, чтобы в них появилось желание провести с шумными подростками лишние полчаса. В последнее время совмещать учебу и тренировки становится все тяжелее, и Тсукишима с Ямагучи давно уже поделили домашнюю работу между собой, чтобы сконцентрироваться на экзаменах. Они продолжают готовиться вместе — когда-то подтягивая друг друга в каких-то предметах, когда-то просто сидя в тишине друг напротив друга, уткнувшись в книги и конспекты, изредка отвлекаясь, чтобы пожаловаться на систему образования. Ничего необычного, но в глубине души Тсукишима рад, что эти небольшие моменты все еще остались с ними и они могут часами не разговаривать друг с другом и все еще чувствовать себя комфортно.       Они заходят в магазин, чтобы купить сладкое и газировку для стимулирования мозгового процесса во время учебы. На выходе Тсукишима останавливается, чтобы надлежащим образом застегнуть сумку, и вздрагивает от неожиданности, когда слышит звонкое:       — Кей!       Они синхронно разворачиваются, и Тсукишима поднимает брови, когда видит приближающегося к ним Ишиду. Он улыбается, завидев его, и обнимает, здороваясь. Тсукишима отстраненно обнимает его в ответ, будучи занятым одним единственным вопросом:       — Что ты здесь делаешь?       Ишида без единого слова смотрит ему в глаза, так и не убрав ладони с его предплечий. Тсукишима всматривается в чужое лицо, Ишида продолжает пожирать глазами его собственное, и они смотрят друг на друга, не отрываясь, и через несколько секунд Тсукишима обреченно закрывает глаза.       — Ты забыл?       — Я забыл.       Ишида делает оскорбленный вздох, после чего смеется и убирает руки.       — Не могу поверить, что ты вероломно хотел оставить меня наедине с этой ужасающей биологией…       — Ого, какие слова знаешь.       — С тобой и не такому научишься, — Ишида подмигивает ему, а потом переводит заинтересованный взгляд на Ямагучи, и Тсукишима вдруг понимает, что они не знакомы друг с другом. Ямагучи смотрит на Ишиду странным, слегка настороженным взглядом, Ишида же дружелюбно улыбается, а Тсукишима чувствует себя так, будто его только что застукали за чем-то неприличным. Он прокашливается, и Ямагучи переводит на него вопросительный взгляд, и Тсукишима сухо поясняет:       — Это Ишида-кун…       — Можно просто Ишида, — взлезает парень.       — Ты можешь не перебивать меня хотя бы несколько секунд?       — Никогда, — на его лицо появляется ухмылка, и он берет знакомство на себя. — Мы играли друг против друга месяц назад. Я из Токонами, играл на блоке. Вряд ли ты меня помнишь, конечно. Мы с Кеем познакомились после матча. А тебя как зовут?       Ямагучи странно дергается, когда Ишида называет его по имени, но на его лице быстро появляется дружелюбное выражение.       — Ямагучи. Мы учимся в одном классе и ходим в один клуб. А еще живем рядом.       — Блин, повезло! Я вообще на другом конце города, и каждый раз приходится переться либо в центр, либо сюда…       Тсукишима слабо вслушивается в треп Ишиды, сконцентрировавшись только на том, что Ямагучи не сказал ничего, кроме того, что они одноклассники и сокомандники, и это неожиданно стягивает его сердце. Он старается не подать виду, что его настроение резко испортилось, но Ишида вдруг замолкает, глядя на него, а потом ухмыляется — его естественная мера поведения рядом с незнакомцами, — и говорит:       — Извините, что так ворвался в ваши планы, но это не моя вина, что голова Кея забита чем угодно, кроме меня, и я ехал час, чтобы встретиться с ним…       — Не переживай, я думаю о тебе постоянно, — елейным тоном отвечает Тсукишима, на что Ишида пихает его в бок, а потом вдруг тянется к его сумке. Тсукишима от неожиданности позволяет ему забрать ее, но, придя в себя, складывает руки на груди и поднимает брови.       — Я же не могу позволить тебе таскать такие тяжести.       — Там буквально нет ничего, кроме формы и пары учебников, — закатывает глаза Тсукишима, безуспешно пытаясь забрать сумку обратно. Краем глаза он видит Ямагучи, и тот улыбался Ишиде все время, пока они разговаривали, и несколько раз им уже случалось отменять их планы из-за Ишиды, и Ямагучи явно не был этим доволен, и как-то раз, когда они сидели за физикой, он посчитал, сколько раз Тсукишиме пришло уведомлений о новых сообщениях, и Тсукишима говорит: — Я не хочу надорвать своего парня, тебе еще покупать мне сладости, если завалишь историю.       — Сладкоежка, — фыркает Ишида, впрочем, не отдавая сумку. Вместо этого он подходит ближе и спрашивает: — Пойдем?       Тут, Тсукишима, наконец, позволяет себе обернуться к Ямагучи. И его сердце подскакивает к горлу.       Ямагучи смотрит на него расширенными, удивленными глазами, и не сводит с него взгляда даже тогда, когда Ишида лично прощается с ним. Его рот приоткрывается, и он явно хочет что-то спросить, и он выглядит нервничающим и очень, очень взволнованным, и Ишида приглушенным голосом спрашивает:       — Эм, все в порядке? Кей не рассказывал?.. — Тсукишима мотает головой. Ишида замолкает, но вдруг преувеличенно бодрым тоном начинает жаловаться: — Как же так… как ты посмел молчать о нашей истории любви…       — Мы познакомились рядом с раздевалкой, — закатывает глаза Тсукишима, поправляя наушники, пользуясь поводом скрыть лицо. Ямагучи продолжает молчать, и Тсукишима, несмотря на свое волнение, спокойным тоном говорит: — Сделаем физику завтра? Она все равно не все задания скинула.       Ямагучи вздрагивает и приходит в себя. Он прикусывает губу, нервно поправляет ремешок сумки и, наконец, подает голос:       — Конечно, — его голос звучит очень глухо, и Ямагучи прокашливается, после чего слабо улыбается ему и говорит уже более уверенно: — Я все равно не сделал свою часть алгебры. За тобой зайти с утра?       Тсукишима кивает, и Ямагучи поворачивается к Ишиде. Его улыбка превращается в ухмылку, и он слабо пихает Тсукишиму локтем и говорит:       — Не могу поверить, что ты мне ничего не рассказал. Завтра расскажешь обо всем в подробностях.       — Я не…       — Во всех подробностях, — подчеркивает Ямагучи, озорно улыбаясь. Ишида расслабляется, и Ямагучи машет ему рукой отдельно, когда прощается с ними, и Тсукишима с трудом замечает, что Ишида так и не берет его за руку, когда они идут к нему домой.       Тсукишима думает о реакции Ямагучи, и о своем сердце, которое колотилось в самом горле, и об этой улыбке, и об этом дружелюбии к Ишиде, и об этом прощании, во время которого Ямагучи приветливо склонил голову, и внутри него поднимается жар раздражения, и он хватает Ишиду за ладонь, ускоряя шаг.