Голубой омут

Первые лучи солнца уже давно озарили Йокогаму, на улице было не по-осеннему тепло и солнечно — от бушующей непогоды не осталось и следа. Осаму, накинув бежевый плащ, уже спешил в клинику. Сегодня ему предстояло первое собеседование с новым пациентом Накахарой, чья личность была словно покрыта загадками для разума Дазая. На горизонте уже виднелась клиника: место, которому Осаму отдал лучшие года своей карьеры, не жалея об этом. Когда мужчина перешагнул порог, в нос снова ударил тот самый запах «больницы», давно въевшийся в его одежду. Сегодня он успел вовремя, и у него есть ещё час на подготовку к встрече. Время за изучением бумаг пролетало незаметно — Дазай любил изучать интересные ему темы, будь то психология или иная тема, приковавшая его взгляд. Звонкий стук в дверь прервал тишину в кабинете и словно вырвал Осаму из потока информации.  — Да-да, входите. Дверь раскрылась, впуская солнечный свет в кабинет. На пороге возник Чуя — такой же, как его и описывали. Низкий, рыжий нарцисс, коего лишь внешне можно было сравнить с прекрасным полевым цветком. — Приветствую, прекрасная погода, не правда ли? — Осаму всегда мог прочесть эмоции людей, но Накахара был для него словно закрытая книга. Одарив мужчину безжизненным взглядом, молодой человек, ничего не ответив, уселся напротив Дазая. Тот ожидал более бурной реакции. — Давайте начнём с начала; думаю, Вы знаете моё имя, и представляться нет смысла. Я бы хотел узнать как давно Вам поставили диагноз, — спокойным и убаюкивающим голосом Осаму решил прервать томную тишину, проникшую в каждый уголок кабинета. — Два года назад, после расставания с моей первой девушкой, — ответил Чуя, удивив собеседника звучностью своего голоса, в котором будто слышались нежные женские нотки, легко гармонирующие с мужскими; произнёс он это совершенно спокойно и без эмоций, как на лице, так и в интонации. — Хорошо, расскажите мне о Вашем детстве, желательно поподробнее. Может, Вы сталкивались с жестокостью? — тут Накахара словно встрепенулся, но мгновенно погасил эту эмоцию, изменившись в лице. — Я был единственным ребёнком в семье, жили мы благополучно пока, — Чуя резко прервал речь и посмотрел на пол стеклянными глазами, после переводя взгляд на Дазая, — пока мой отец не ушёл от матери, из-за чего она начала много пить, — запинающимся и дрожащим голос продолжал молодой человек. В его интонации слышалась боль, а в глазах стоял ужас.  — Извините, — произнёс Накахара, закрыв лицо руками.  — Ничего, всё это осталось позади, являясь лишь Вашими воспоминаниями. Просидев пару минут, Осаму уловил едва слышное бурчание Чуи. Трудно было расслышать, что именно он говорил, но вряд ли это было что-то хорошее. Дазай понял, что Накахара сейчас скорее всего прокручивает кошмарные дни, прожитые им. В голове мелькнула ужасная мысль, а в ушах эхом стоял звук ударов собственного сердца. Резко сорвавшись с рабочего места, Осаму взял Чую за плечи и тряхнул. Когда руки уже не мешали мужчине рассмотреть лицо молодого человека, Дазай увидел всё тот же пожирающий изнутри страх, так глубоко засевший в подсознании Накахары.  — Очнитесь! Очнитесь! — ударяя мужчину по щекам, крикнул врач. После продолжительного битья взгляд Чуи начал проясняться. Разглядев предметы вокруг себя, он увидел того же Осаму, только вместе с бригадой. Почувствовав резкую боль в локте, Накахара вскрикнул и увидел, что медсестра уже что-то вводила ему в вену. Мужчина попытался встать, но слабость захлестнула и без того ослабленное тело. Внезапная теплота разливалась по артериям и венам, а слабая дымка словно выстраивала барьер между его сознанием и реальностью. Тело пронизывало прекрасное чувство лёгкости, проникавшее в каждый миллиметр его организма, одаряя желанным эффектом, который погружал подсознание в густой туман сновидений на ближайшие пару часов. Перед тем, как бессознательно упасть в утягивающую его бездну, в голове Чуи мелькнул собственный упрёк. Прийти на собеседование и отключиться от успокоительного в вене, как глупо с его стороны.