***
- Я помешала? Лиза, потерявшая дар речи, нервно сглатывает. Мнётся на носках, пытается запахнуть мужскую рубашку плотнее, чтобы спрятать своё тело от ледяных глаз преподавателя. Одним взмахом перекидывает хвост с плеча на спину и, прикусив губу, выдавливает из себя виновато-дружелюбную улыбку. - Нет, - руки обвивают талию, и девушка отходит в сторону, - пройдёте? Я одна. Облокотившись о дверной косяк, Лиза наблюдает за медленными и размеренными движениями преподавателя. Светлана останавливается у зеркала: поправляет укладку, макияж и, оглядевшись, улыбается на выдохе. - Хорошо, что ты одна, - женщина кивает собственному отражению. Только сейчас она ловит себя на мысли, что не хотела видеть студентку в объятиях других – парней, девушек, друзей, но не простила бы себе, застав рыжую в компании. Блондинка нервно теребит амулет на шее и беззвучно переводит дыхание. Проходит следом за студенткой и замирает в гостиной, когда Лиза скрывается за поворотом. Женщина улыбается, оглядывая небольшую, простую, но такую уютную комнату. - Ты одна живешь, - заключает гостья, оценив комнату: для жизни двоих она недостаточно удобна. Простая, но до безумия уютная квартира – вероятно, место силы и спокойствия, и Лиза не бывает здесь часто. Выкрашенные белой краской стены и чёрный ламинат визуально увеличивают комнату и придают ей строгость и некую официальность. В углу расположен шкаф-стеллаж, рядом – столик с небольшим проектором, чёрный угловой диван, за ним – обеденный стол, стул и мягкое кресло, дверь на балкон спрятана за шторами. Не найдя телевизор, гостья одобрительно кивнула: она предпочитает сидеть в тишине. - Да, - раздаётся с кухни звонкий голос студентки, - когда-то друг покупал её для себя, но обстоятельства вынудили вернуться, вот и оформил бумаги на меня. - Хороший друг, - преподаватель усмехается. Гостья замирает у стеллажа в углу. Деревянный, выкрашенный чёрной краской, он вмещает в себя милые и атмосферные мелочи, которые, вероятно, дороги Лизе: портрет хозяйки, несколько антиутопий и книг по психологии, игрушки-динозавры и статуэтка Эйфелевой башни, стаканчик из-под кофе с крышкой-губами, яркая коробка и два фотоаппарата – зеркальный и плёночный. - Несостоявшийся любовник, - Светлана вздрагивает, когда слышит голос собеседницы ближе, - сейчас у него дочь и бракоразводный процесс, - Бэт наполняет лёгкие воздухом и пожимает плечами. – Чай, кофе? - Чай, - отвечает женщина, взяв в руки полароидную карточку. – Зелёный, если можно. Она рассматривает снимок и улыбается. Лиза выглядит точно такой же, как и в жизни: широкая улыбка, блеск в глазах, руки обвивают шеи Марка и какой-то одногруппницы, имя которой Светлана мысленно пыталась отыскать. Рыжая в белой рубашке и галстуке – такой ей не подходит, выбивается из образа. - Тогда Рена настояла на галстуке, - рыжая усмехнулась, вероятно, вспомнив тот день, - тогда подходящий был только у Марка. - Тебе бы подошёл другой, - женщина вернула фотографию на место, - тонкий, чёрный… - Учту. Светлана улыбается, наблюдая за движениями студентки. Оперевшись плечом о стену, женщина скрестила руки и чуть прикусила губу, когда Лиза, открыв навесной шкаф с посудой, привстала на носочки, чтобы дотянуться до верхней полки. Усмехается – студентка выглядит слишком нелепо и забавно. Только сейчас гостья может позволить себе оценить внешний вид домашней студентки: чёрная майка на тонких лямках и шорты удобно подчеркивают все достоинства, широкая мужская рубашка скрывает открытые плечи, на ногах – разного цвета носки. Преподаватель проводит ладонью по шее, касается пальцами ключицы и тихо вздыхает. - Здесь комфортно, - произносит женщина и садится на стул. Она складывает на спинку локти и упирается в них подбородком. Чувствует кожей, как Лиза улыбается, и повторяет за ней. Чуть наклоняет голову, когда студентка открывает новый угол для обзора за своими действиями. Рыжая глухо выругалась после глухого щелчка, что разлетелся по всей квартире. - Что это было? – спрашивает Светлана, нахмурившись. - Свет отключили.***
К семи часам вечера свет так и не появился – вероятно, рабочие продолжают устранять последствия очередной аварии. Светлана, обвив свои плечи руками, тихо перевела воздух. Вид из квартиры студентки совершенно не похож на то, что привыкла видеть преподаватель: несмотря на наступающую темноту из-за отключения света во всем районе, из окна на восьмом этаже открывается потрясающая панорама на набережную и центр города, которые так непривычно видеть без освещения. - Вы точно решили задержаться? – спрашивает Лиза, облокотившись об угол. Светлана оборачивается через плечо и сверлит недовольным взглядом хозяйку квартиры. Та заметно краснеет даже в полной темноте гостиной; заправляет за ухо выбившуюся из пучка прядь и нервно сглатывает. - Ты, - исправляется девушка, чуть заметно улыбнувшись. – Ты точно решила задержаться? - Точно, - женщина кивает, возвращая взгляд к панораме. – Я не могу позволить себе упустить возможность ещё полюбоваться этим видом. Лиза, улыбнувшись, возвращается на кухню. Поджимает губы и чуть хмурится, пытаясь вспомнить, куда убрала свечи в последнее отключение света. Оставив коробку с находкой на обеденном столе, возвращается к подбору посуды. Из шкафа достает две тарелки и миску, ставит на кухонную тумбу и тихо переводит воздух, пытаясь подавить смущение. Вздрагивает, услышав в полной тишине щелчок зажигалки, и кривит губы, когда гостиная наполняется мягким жёлтым светом свечей. - Я хочу помочь, - говорит гостья, делая шаг навстречу. Студентка мысленно отмечает, что её улыбка никак не вяжется с этим официально-холодным рабочим взглядом. Сейчас она выглядит слишком юной – настолько, что стала почти ровесницей Лизы. Девушка кивает и, забравшись в холодильник, выуживает из него фрукты. Чуть вздрагивает, когда её руки касается ладонь гостьи, и уступает ей. Светлана включает воду и тщательно моет фрукты, пока рыжая находится в поиске подходящих бокалов. - Знаешь, - начинает преподаватель, когда от тишины начинает звенеть в ушах, - я ведь пришла к тебе не есть, - она чуть хмурится и наполняет лёгкие воздухом, - а потому, что наконец-то готова поговорить с тобой… - Всегда такие хотела, - перебивает Лиза с натянуто-довольной улыбкой, - как в кино. Эффектные и красивые. Зажав меж большого и указательного пальца тонкую ножку огромного бокала, она рассматривает его так, будто видит впервые. Улыбается – совершенно искренне и беззаботно, так по-детски, что Светлана глухо переводит воздух и кривит сложенные в тонкую линию губы. - Очень. Гостья смотрит на увлеченную собеседницу так, словно изучает её; женщина будто пытается понять ход её мыслей и предсказать следующий поступок. Но Лиза – воплощение непосредственности: наивно-простая, заинтересованная в этой жизни, максимально открыта новым чувствам и эмоциям, чувствует и видит в людях только хорошее. Свободная, и оттого светится изнутри, притягивая на свой свет мотыльков. Даже таких холодных и, казалось бы, бесчувственных, как Светлана. - Прости, - рыжая ставит бокал на стол и поднимает голову, чуть прикусив губу. – Я ценю твое желание всё мне объяснить, но не стоит, - она заправляет за ухо выбившуюся из пучка прядь и виновато улыбается. – Не думаю, что ты хотела обидеть или задеть меня, раз решила провести со мной день, - Лиза наклоняет голову набок, - так что давай просто проведем этот вечер за изучением друг друга, хорошо? Рыжая ловит на себе хищный взгляд гостьи и чувствует, как щёки предательски краснеют. Прикусывает кончик языка и скрещивает руки на груди, искренне желая провалиться сквозь землю здесь и сейчас. Комната наполняется хохотом - более схожим со змеиным шипением. - Задавая друг другу интересующие вопросы, - поправляет себя девушка и выдыхает, когда собеседница кивает. Лиза выходит в коридор, лишь бы не оставаться под прицелом этих опасно-ледяных глаз. Облокачивается о стену плечом и закрывает лицо ладонями. С того момента, как Светлана переступила порог квартиры, прошло часов восемь, шесть из которых проходит без света и возможности поддерживать связь с миром. Рыжая хмыкает, не скрывая улыбки – всё это время ей нравится воображать, будто не существует больше людей, лишь она и её Муза. И эта тишина, что моментами действительно начинает звенеть, оказывается всё же больше лечебной, чем убивающей. Открывает глаза и, подойдя к зеркалу, выпускает волосы из плена резинки-пружинки. Аккуратно распределяет медные локоны по плечам и облегчённо выдыхает - она выглядит не так плохо, как могла. Гигиенической помадой увлажняет искусанные губы и, поправив мужскую рубашку, что покоится весь день на плечах, возвращается в гостиную. - Извини, - шепчет студентка, усаживаясь в кресло напротив. Пока Лиза справляется с бутылкой, Светлана берет из тарелки дольку яблока и откусывает её, не в силах бороться с голодом. Из-за отсутствия света собеседницы весь день проводят за разговорами, не имея возможности приготовить еду или заказать доставку – телефон преподавателя разряжен, как и аппарат Лизы, последние несколько часов. Поэтому единственным развлечением стало наблюдение друг за другом и тихие смешки от нависшей неловкости. - Только не говори, что это признак алкоголизма – то, как быстро я справляюсь с бутылками вина, - бурчит Бэт, разливая кроваво-алую жидкость по бокалам. - Даже не думала, - лжёт Светлана, растянув губы в загадочной улыбке. Звон бокалов, тихие глотки. Лиза вздыхает, опершись на локти. Гостья, лениво вернув фужер на край стола, откидывается на спинку стула и, перекинув одну ногу через другую, тянется к ободку бокала; он отзывается тихим сладким воем, и рыжая будто расслабляется. Забирается с ногами в кресло и обвивает колени руками. Болотно-зеленые чуть прищуренные глаза смотрят на собеседницу с интересом, стараясь разгадать этот ребус без подсказок. Всё та же, уже привычная укладка; глаза-льдинки – они будто тают каждый раз, когда она искренне смеётся; улыбка – обворожительно-ядовитая, озорная, лукавая; тонкие бледные пальцы обвивают предплечье, скрытое оковами чёрной водолазки и создавая чёткие контуры стройного силуэта – Светлана выглядит меньше Лизы. Преподаватель запускает пальцы в волосы и ерошит их, и студентка улыбается шире. У Лизы нет сил и желания скрывать свою радость от возможности сидеть рядом и наслаждаться Светланой такой: простой, не загнанной в рамки субординации и официально-делового общения. В полумраке она кажется ещё более неземной и возвышенной. Гордая, сильная, строгая, высеченная из камня, но такая живая скульптура, произведение генетического искусства с выразительными голубыми глазами. Студентка ловит себя на мысли, что воображала богов такими, будучи маленькой девочкой – мечтала мельком увидеть их величественный профиль. - Почему ты до сих пор одна? - спрашивает Светлана, чуть нахмурившись. - Не знаю, - отвечает Лиза, и смысл вопроса собеседницы доходит только сейчас. - Честно? - она поджимает губы и чуть хмурится, преподаватель кивает. - Сначала было негде, потом не с кем, сейчас... - девушка выдерживает паузу, - незачем, - пожимает плечами и, глядя в глаза, усмехается. - Старая шутка, но жизненнее мы ещё не придумали. - И не хочется? - Светлана отпивает из бокала и, сложив локти на край стола, облокачивается на них. - Иногда, - признается собеседница. - Порой одиночество так сильно бьёт, что я ломаюсь окончательно - могу выть сутками напролёт и успокаиваюсь только в работе. Позже доходит осознание: лучше буду одна, чем в токсичных отношениях с очередным абьюзером. Увы, пока в других отношениях я не состояла. Лиза улыбнулась, и улыбка получилась не столько дружелюбной и открытой, сколько молящей о помощи. Наполнив лёгкие воздухом, девушка сделала глоток вина и, слизнув с губы остатки, выдохнула. Бросила взгляд на балкон и почувствовала необходимость в сигарете. - Можем выйти, - Светлана кивнула. Хозяйка протянула гостье плед и отыскала домашние тапочки, что были куплены специально для посещения курилки. Сняла рубашку и, расправив, накинула на плечи. Пропустила собеседницу первой и, зайдя за ней, прикрыла дверь. Тело сразу покрыли мурашки, и студентка, поежившись, привстала на носочки. Светлана заняла единственный стул: села на него по-турецки и опустила плечи. - Сколько у тебя татуировок? - спросила женщина, чуть нахмурившись. Лиза достала из пачки сигарету и закурила. Через подожжённый табак всасывает воздух и чувствует жжение в груди. Упирается локтями в подоконник, задумавшись. - Цветок на ноге, - она загнула палец, считая, - партачная роза, но оттого и любимая, - девушка усмехнулась, - делали её не в самых лучших условиях, - Лиза опустошила лёгкие и, ударив по сигарете большим пальцем, стряхнула излишки пепла. - Глаз на шее - чтобы видеть красоту со всех сторон, буква "Л", - загнув третий палец, девушка сделала затяжку и протянула руку женщине, показывая последнюю татуировку. - Почему именно "Л"? - нежные пальцы коснулись фарфоровой кожи. - Потому что на эту букву тысяча замечательных слов, - она прикусила губу, - лосось, леденец, лето, лампочка, лес, лень... - Лиз, - перебила Светлана, улыбнувшись, и собеседница замолчала, посмотрев ей в глаза. - Любовь. Рыжая медленно кивнула. Развернулась, упершись руками о подоконник, провела языком по искусанной губе. Женщина встаёт и подходит ближе к собеседнице. Не касаясь тела, нависает над ухом и, заправив за ухо мелированную прядь, прикрывает глаза и делает глубокий вдох. От студентки пахнет вином, табаком и корицей - самые яркие ароматы, будоражащие рецепторы. Блондинка поправляет плед, покоившийся на плечах, и расплывается в улыбке. - Свет? - шепчет Лиза на вдохе. - Да? - Сколько их было? - она закусывает губу. - Ну, до меня... - А какое твоё счастливое число? - Два, - рыжая бровь изгибается. - Почти, - хмыкает Светлана, морщась. - Четыре, ты пятая. - А что с ними случилось? - Всё закончилось, - спокойно отвечает преподаватель, кивая. - Мы расстались. Лиза отстраняется, глядя на собеседницу. В глазах - немой вопрос, вполне понятный для женщины. Она тихо переводит воздух и поправляет плед на плечах. Рыжая отправляет окурок в стеклянную банку и нервно сглатывает. - Лис, - произносит гостья тихо, намеренно меняя последнюю букву в имени, - не думай о том, что будет дальше, хорошо? - её пальцы невесомо касаются скулы студентки. - Давай находиться здесь и сейчас, - губы кривятся в подобие улыбки, а голос срывается на шёпот, - ладно?***
- И к чему вы пришли? - спросил Марк, кутаясь в плед. - Кто вы теперь друг для друга? Друг поежился от порыва ветра. Лиза вздохнула и пожала плечами, сделала очередную затяжку, нахмурившись. Сейчас, стоя на аварийном балконе восьмого этажа, студентка не могла ответить на этот вопрос даже себе. Всё это похоже на запой - винный самообман, иллюзию от избытка алкоголя, отсутствия сна и нежелания есть. Лиза поймала себя на мысли, что и разбираться в этом сейчас не хочется - слишком больно, неприятно, грязно, липко. Получается только додумывать и накручивать себя, а это никому не нужно. - Ни к чему, - выпустив из лёгких дым, губы девушки сложились в тонкую линию. - Как только она решилась меня поцеловать, дали свет. Через минуту позвонил муж, а ещё через десять она ушла. Лиза прочистила горло. Окурок полетел в сугроб, и девушка, шмыгнув носом, вернулась в лабиринт коридоров общежития. Уперлась спиной в стену и скатилась вниз, прячась от мира в коленях и ладонях. Друг, закрыв дверь на замок и спрятав ключ под коврик, сел рядом, громко перевел воздух и приобнял подругу за плечи. - Знаешь, - начал он тихо, оглядевшись, - не надо тебе это сейчас - думать о том, что произошло, находиться в квартире, просить советов у других или донимать разговорами её, - Марк чуть улыбнулся, положив на подругу голову. - Надо только хорошенько выспаться, или пореветь минут десять, или съесть ведро мороженого, а то и всё вместе - лучше лекарства не придумаешь! Это говорит тебе Марк Александрович, доктор современной медицины и лекарь дамских сердечек. Его губы коснулись медной макушки, и Лиза хихикнула. Шмыгнув носом, подняла голову и кивнула, улыбаясь. И только сейчас она поняла: Сагадиев - единственный человек рядом, способный понять, утешить и подобрать такие слова, от которых действительно захочется продолжить эту жизнь. Так, лишь бы было, а вдруг там что-то интересное?