***
Лиза вчитывается в свой кривой почерк, стараясь разобрать каждую букву. Поджимает губы и недовольно фыркает каждый раз, когда крики одногруппников режут слух и лишают сосредоточенности. Упирает локти в столешницу и зарывается пальцами в волосы, пряча лицо под спутанными прядями. Глухо переводит воздух и начинает повторять сначала. — Кстати, — громкий радостный крик одногруппника будто сбивает с ног, и Бэт прикусывает губу, пытаясь сдержать злость. — Вы знали, что Карина Викторовна беременна? — Это та, что в триста шестом у нас пары вела? — нахмурившись, спрашивает рядом сидящая с Лизой девушка. — Так у неё же муж — наш историк, — Лера фыркает. — Ничего удивительного, им давно пора. — А где Марк? — спрашивает только что вошедшая в аудиторию Марина. Лиза снова фыркает. Поднимается с места, не забыв тетрадь и, случайно толкнув бывшую любовницу плечом, в спешке покидает кабинет, погруженная своими мыслями. Находиться в этом змеином логове становится мерзко, просто невозможно, ещё и присутствие синеволосой до сих пор отзывается болью где-то в груди. Поэтому, сведя брови к переносице, рыжая мчит по коридору, пока чьи-то властные руки не обвивают её плечи. — Душа моя, ты куда так торопишься? Студентка жадно хватает губами воздух, мысленно пытаясь вырваться из неожиданного заточения, но когда глаза привыкают к дежурной темноте четвертого этажа и образ собеседницы становится узнаваем, девушка облегченно выдыхает. — Совсем ко мне не заходишь, — слух режут нотки наигранной обиды в тоне преподавателя, — а я ищу тебя уже вторую неделю… — Простите, Анастасия Михайловна, — Лиза натянуто улыбается и заправляет за ухо прядь, — учёба, работа, — пожимает плечами, чуть отклонившись назад, — порой о еде со сном забываю… — А я хотела предложить тебе участие ещё в одной конференции, — шепчет возбужденно куратор, загадочно улыбаясь. — И снова ничего нового писать не нужно — всего лишь слегка переделать уже готовую статью… — Снова. Губы рыжей складываются в тонкую линию. Девушка чувствует, как руки тяжелеют, а по спине пробегает холодок, когда тёмный коридор рассекает луч солнца. Дальняя дверь открывается, и вышедшая из лаборантской Трофимчук останавливается у своего кабинета. Её ледяной взгляд цепляется за образы в другом конце коридора, и Лиза буквально на себе ощущает недовольство любовницы. — Понимаю, что график у тебя напряжённый, — Воронцова проводит ладонью по плечу студентки, — но почему бы тебе снова не выступить с отработанным материалом? Преподаватель легко берёт в руку ладонь девушки и сжимает её, выводя немую собеседницу из транса. Лиза нервно сглатывает и выдавливает из себя натянутую улыбку. Дрожащими пальцами свободной руки сжимает тетрадь так, что мнутся листки, выдыхает в сторону и кивает. — Хорошо, — куратор выпускает руку рыжей и, словно маленький ребёнок, хлопает в ладоши. — Тогда загляни ко мне после пар, я тебе всё объясню: что, где и когда. Договорились? Звонок оглушает. Студентка встречается взглядом с преподавателем экологии и, прикусив обветренную губу, кивает — машинально, слыша в голове лишь шум от страха и волнения. Блондинка в конце коридора кивает в ответ и скрывается за железной дверью кабинета. Лиза сглатывает. Анастасия Михайловна снова обвивает её плечи, бросает что-то через плечо и скрывается за дверью аудитории. — Ты чего здесь забыла? Голос Марка выводит из транса. Девушка делает глубокий вдох и, сглотнув, хмурится, не узнав друга. — Что с тобой? — спрашивает она, сделав шаг навстречу. — Кажется, у меня жизнь разрушилась. Парень грустно усмехнулся и накрыл лицо ладонями.***
— Бэт, — кричит Фурс из курилки, и рыжая, поправив рюкзак на плече, подходит к подругам. — Что-то ты часто стала задерживаться у Трофимчук… Лиза краснеет моментально. Расплывается в широкой улыбке и нервно заправляет за ухо прядь волос. Вита цокает языком и, протянув подруге сигарету, хлопает себя по карманам в поисках зажигалки. — Да она и у куратора нашего зависает постоянно, — щёлкает находкой, и подруга прикуривает. — Лизка же у нас… — блондинка хмурится, вспоминая слово, — точно! — ударяет себя по лбу и довольно улыбается. — Умная. Настя поняла, что Лиза что-то может, не ленится и очень ответственная, вот и села ей на шею… — Никто не садился мне на шею, — опустошая лёгкие, Бэт облизнула губу. — Просто попытки побороть страх публики, не более, — девушка расплылась в загадочной улыбке. — Кстати, — говорит она на выдохе, — в конце июня еду с Трофимчук и Воронцовой волонтером в какой-то загородный комплекс, и меня попросили найти пару человек — тех, с кем мне будет комфортно, и я… — О не-е-ет, — тянет брюнетка, нахмурившись, — ты знаешь отношение Насти ко мне и как я в целом посещаю пары экологии… — Обещаю договориться на автомат, — голова рыжей наклоняется набок, — даже для таких проёбщиков, как ты, — довольно кивает, не сводя глаз с брюнетки. — Ни слова больше, — отрезает Лера. — Я в деле.***
Последний раз оценив своё отражение, брюнетка довольно кивает и, победно улыбнувшись, покидает комнату общежития, по пути накидывая пальто. Просит охрану пропустить через турникеты и, бросив невнятное «спасибо», сбегает по ступеням крыльца. Открывает дверцу чёрной Шкоды и тянется к водителю. Легко целует мужчину в щёку и, удобно устроившись на сидении, прячет лицо в чёрных прядях. Водитель смотрит на студентку и расплывается в улыбке Мартовского кота. Сжимает руль крепче, осматривая внешний вид попутчицы. — Ты красивая, — он кивает, не солгав, — я соскучился по тебе. Лера выдыхает. В автомобиле играет уже привычные слуху треки «Роллинг стоунз», и девушка улыбается — как-то случайно совпало, что эта любимая группа обоих. От этого внутри студентки поселилось странное ощущение: они как будто знакомы уже тысячу лет и встреча их была не случайна; как будто она любит его не первый век, не последнюю из своих жизней. Нереальное, совершенно необъяснимое, но такое волшебное чувство. — Чем сегодня займёмся? — спрашивает девушка, посмотрев на водителя. — Я снял номер в отеле… — начинает мужчина, трогаясь с места. — Почему мы никогда не бываем у тебя дома? Мужчина-кот игнорирует вопрос любовницы. Вздыхает, растягивает губы в тонкую линию, поджимает. Молчит, но это не вызывает у его спутницы агрессивных вопросов. Брюнетка лишь кивает и чуть скатывается вниз по сидению. Ладонь водителя опускается на колено девушки, и Лера кажется себе самой счастливой в этом мире. — Можешь выбрать вино, — мурчит Мартовский кот, когда машина останавливается на светофоре. Она перекидывает свои волосы на одно плечо и берёт мужчину за руку. Смотрит в окно, не в силах скрыть удивление от красоты увиденного: малиновые облака, через которые пробиваются лучи заходящего солнца. — Иногда мне кажется, что ты что-то от меня скрываешь, — шепчет Лера, задумавшись. — Не знаю, что это может быть, если я не придумала себе этот бред, но в такие моменты, как сейчас, я знаю лишь одно: то, что я бесконечно люблю тебя. И больше мне ничего не нужно от этой жизни. Мужчина легко коснулся губами тыльной стороны её ладони, выводя из мыслей. Её ожидает прекрасный вечер и сказочная ночь.***
Лиза метнула злой взгляд в окно и шумно выдохнула. Опустив одно колено в кресло, она ловко сняла рубашку и, оставшись в одном топе, облегчённо опустила плечи, расслабляясь. Перевязала волосы в более тугой пучок и продолжила работу, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. — Ничего, что я так себя веду? — рыжая нахмурилась. — Подготовка к конференции занимала всё мое время, и я просто забыла о работе, — она прикусывает губу и наполняет лёгкие воздухом. — Завтра вечером нужно отдать заказчику, а у меня даже половина не готова… — Я думала, — Светлана, обогнув стол, остановилась за спиной собеседницы, — ты говоришь о своём внешнем виде. Лиза усмехнулась. Светлана, оставив руки на плечах собеседницы, тянет её к себе, заставляя облокотиться на спинку стула. Руки змеями обвивают бледные плечи студентки, и рыжая кивает в пустоту, расплываясь в довольной улыбке. — Ну прости. Она тянется к своему плечу и оставляет на тыльной стороне ладони собеседницы одинокий поцелуй. Женщина упирается лбом в висок хозяйки квартиры и вздыхает. — Можешь чувствовать себя как дома, — произносит Лиза, когда гостья отстраняется. — И так, будто тебя здесь нет, — бормочет в ответ Светлана, останавливаясь у стеллажа. Лиза не ответила. Сложила губы в тонкую линию, нервно сглотнула. Сделала глубокий вдох и привстала, дотянулась до окна и, открыв его, вернулась в кресло. В квартире действительно стало душно: погода за окном больше напоминает затянувшееся лето, чем недавно начавшуюся весну. Рыжая растянула губы в улыбке и вернулась к работе. — Нечасто встретишь столько книг у кого-то дома, — Светлана провела кончиками пальцев по корешкам, изучая названия, — ещё реже встречаются любители антиутопий… — Вымирающий вид, — студентка усмехнулась, сев в кресло по-турецки, — и вообще, я сейчас не поняла, по чьим это ты квартирам ещё ходишь? Она остановилась на одной из книг. Расплылась в загадочной улыбке, выуживая её из стопки. Пролистала несколько страниц и открыла на закладке и прочла вслух: — «Все кому не лень задают вопросы, и роют, и исследуют, и вынюхивают, и над чем только не экспериментируют. Теперь мало сказать что и как — изволь ещё это доказать, представить свидетелей, привести цифры, провести какие-то там смехотворные опыты. Всякие дидро, и даламберы, и вольтеры, и руссо, и прочие писаки, как бы их ни звали — среди них есть даже духовные особы и благородные господа! — своего добились: собственное коварное беспокойство, развратную привычку к неудовлетворенности и недовольству всем на свете, короче, безграничный хаос, царящий в их головах, они умудрились распространить на всё общество!» — женщина усмехнулась. — Знаешь, почему его духи пользовались таким успехом? — Потому что он использовал феромоны, — Лиза нахмурилась. — Феромоны девственниц, — Светлана кивнула и, закрыв книгу, вернула её на место. — Человеческие феромоны, которые действуют только на людей. Как, например, феромоны бабочек действуют на бабочек, а паучков — исключительно на паучков. Поэтому все духи с феромонами — полнейший развод компаниями. Рыжая усмехнулась. Прикусила обветренную губу, бесшумно перевела воздух, но от работы не отвлеклась. В руках гостьи оказался портрет хозяйки квартиры — ещё совсем юной, с распущенными вьющимися волосами и по-детски наивными глазами. Растянулась в улыбке, отметив, что девушка почти не изменилась. Снизу красовалась подпись:Привет из 2014, С любовью из 2018.
— Что значит эта подпись на портрете? — спросила преподаватель, проведя большим пальцем по надписи через стекло. — Фото было сделано в мой день рождения, — Лиза обернулась, улыбаясь, — мне тогда исполнилось четырнадцать, и тогда казалось, что не может быть времени ярче и счастливее, — девушка подперла щёку ладонью. — А рисовали меня в восемнадцатом году. Уже другой человек — девочка, с которой я жила. Тогда я думала, что мир — ловушка, — она грустно усмехнулась, — и уже никогда не будет хуже, потому что, в принципе, хуже некуда. Рыжая, переведя воздух, вернулась к работе. Светлана вернула рисунок на место и, сложив губы в тонкую линию, тихо вздохнула. Ей ли не знать о таких мыслях: от них нет покоя даже тогда, когда начинается семейная жизнь. На каждый несчастный день найдётся момент похуже — точно так же случится и с прекрасным. Она машинально взяла со стеллажа распечатанный вариант статьи и села напротив хозяйки. Пробежала глазами по тексту и одобрительно кивнула. — Всё помнишь? — бровь женщины изогнулась. — Это старый вариант, — ответила Лиза, не отвлекаясь от экрана, — вчера дописала новый, окончательный, ещё не успела распечатать. — Каким методом определяла кислотность хлеба? — проигнорировав ответ студентки, спросила преподаватель. — Кислотно-основным, — рыжая нахмурилась. — А как определяла содержание кальция? — Комплексонометрическим титрованием, — на лице девушки застыло возмущение, — наличие кальция можно определить в совокупности с катионами магния, а титровали в присутствии индикатора реахрома чёрного, — она тяжело вздохнула, — хватит меня проверять, — фыркнула. — Между прочим, тебя не было ни на одной конференции… — Зато я видела твоё волнение на репетиции, — женщина хмыкнула, — при пустой-то аудитории, — она спустилась по тексту ниже. — Я бы ещё послушала про влажность… Лиза, подняв взгляд на собеседницу, лукаво улыбнулась. Лениво поднялась из-за стола и, обогнув его, замерла за спиной гостьи. Нагнулась, провела кончиком носа за её ухом и легко коснулась губами мочки. — При определении влажности, — фарфоровые ладони легли на хрупкие плечи научного руководителя, — навески, — провела языком вдоль шеи, остановившись у ключичной впадины, — высушивали при температуре сто тридцать градусов, — забравшись под рубашку, провела кончиками пальцев по плечу, — в течение сорока пяти минут, — уверенно справилась с верхними пуговицами, сумев приспустить рубашку гостьи, — а также определили наличие ионов кальция в вытяжке, — вернувшись к шее, она прикусила нежную кожу чуть ниже уха, — с помощью 0,5-процентного раствора соляной кислоты… — А почему… — Светлана, прикрыв глаза, откинула голову назад, расплываясь в улыбке. — Потому что, — губы невесомо касаются места укуса, — концентрация соляной кислоты, — вычерчивает языком узор, спускаясь ниже, — в желудочном соке, — прикусывает нежную кожу ключицы, — составляет полпроцента… Женщина делает глубокий вдох и улыбается. Её запах — запах корицы и вишни — такой прекрасный, как и сама девушка. Сводит с ума. Она дышит: тяжело, сладко, горячо. Лиза сейчас слишком близко — настолько, что становится дурно; настолько, что не хочется думать о том, что будет через минуту, день, год — потому что есть только здесь и сейчас. Несколько секунд тишины, и вздох проиграл целую мелодию. Лиза целует любовницу в губы. Чувствует, как тело обмякает, как пропадает напряжение, как возрастает желание. Руки, подобно змеям, обвивают плечи женщины, прижимают её ближе, углубляя поцелуй. Её пальцы зарываются в медные локоны, перебирают их, играя, и студентка улыбается.***
— Я так больше не могу! Светлана почти шипит. Сидящая на корточках Лиза поднимает голову на вдохе и медленно выдыхает, рассматривая лицо гостьи. Сведённые к переносице брови, тонкие губы, прищуренные глаза — она будто пытается не допустить таяние своих ядовитых ледников, но безуспешно. Рыжая пододвигает стул ближе, жестом указывая на него, но женщина переставляет его дальше и усаживается на пол рядом со студенткой. — Мне некомфортно, — на выдохе произносит гостья, закусив губу. — Дома, — глаза собеседницы расширяются. — Нет, я люблю свою семью, но там слишком… — Светлана выдерживает паузу, подбирая слова, — душно, что ли. Не знаю, как объяснить. Может, я просто соскучилась по свободе? Такой, когда не нужно притворяться и строить из себя идеальную жену и мать. — Блондинка смотрит в глаза студентки и переходит на шепот. — Я ведь могу устать? Не хотеть ни с кем говорить, желать спокойствия и тишины? Это не делает меня плохим членом семьи? — Всем нужно личное пространство, — Лиза кивает. — Поэтому я вру, что задерживаюсь на работе, — женщина выдыхает так, будто сбросила с плеч тяжкий груз. — Говорю, что доделываю отчёты, иногда можем позволить себе перерыв в виде чашки чая, — она усмехается, запуская пальцы в мелированные пряди. — При всём моем уважении, — рыжая театрально прижимает ладонь к сердцу, — занимаемся мы всем, чем только можно, но не отчётами, — чуть наклоняет голову вперёд, заправляя за ухо выбившуюся прядь, — чай, кстати, тоже не пьём, — кривит губы в улыбке, чувствуя, как напряжение гостьи нарастает. — Так что претензии твоего мужа вполне понятны, — Бэт кивает, — как и твоя позиция. Студентка замолкает, ожидая, когда на собеседницу подействует сила её слов. Беззаботно хлопает себя по карманам в поисках пачки сигарет и, отыскав, зажимает одну между губ. Светлана сглатывает и, сложив руки на согнутых коленях, упирает в них подбородок. Небо сегодня переполнено облаками — не видно ни звезды. Сквозь тишину до слуха доносится музыка из квартиры, и обе ощущают наступающее спокойствие: отступает дрожь в голосе и руках, возвращается самообладание. Лиза усмехается, пряча лицо в ладони. Кажется, Плетнёва в очередной песне намекает на неё: с Королевой хотят быть все, но спит только она. — Мне пора, — тихо произносит Светлана. Мягкий завораживающий шепот. Руки-змеи притягивают девушку за шею ближе, и женщина, уткнувшись носом в плечо, выдыхает. Пальцы обводят татуировку, будто пытаясь нарисовать её снова. Женщина ловит себя на мысли, что уходить не хочется. Совсем. Но оставаться дольше просто нельзя. Лиза закрывает глаза, наполняя лёгкие воздухом. — Я думала, ты останешься, — на выдохе произносит девушка, положив ладонь на одну из ручных змей собеседницы. Делает очередную затяжку. Выпускает сигарету из губ, зажимает между фалангами пальцев и замирает на мгновение с приоткрытым ртом. Неистово сексуальная, почти счастливая в этом моменте. И совершенно не хочется открывать глаза — время побежит быстрее и заберет Музу с собой. — Не могу. Светлана выпускает пленницу из рук и лениво поднимается. Глухо переводит воздух, продолжая наблюдать за жизнью ночного города. — У меня есть правило, — продолжает женщина, скрестив руки на груди, — я всегда ночую дома, никогда ни у кого не остаюсь. Знаешь, почему? Лиза отрицательно мотает головой из вежливости — она почти уверена, что собеседница говорит с собой, и ответ девушки её совершенно не интересует. — Боюсь, что приду домой утром, а муж спит и ни о чём не спросит. — Он тебе доверяет, — окурок оказывается в пепельнице. Студентка вытягивает сплетённые руки в замок вперёд. Откидывает голову назад и сглатывает. Делает глубокий вдох и кривит губы в улыбке — она не видит гостью, но ясно ощущает аромат её тела. — Ничего он мне не доверяет, — фыркает Светлана, — просто спит. Преподаватель не торопится — будто не хочет оставлять Лизу одну на этом балконе. Упирается плечом в стену, ерошит волосы, продолжая смотреть на панораму. Видеть даже силуэт студентки женщина боится — тогда она точно не уйдёт. — Он думает, что я у Насти, — говорит эколог, лишь бы заглушить тишину. — Я понимаю. Расправляя сожжённые, сжатые лёгкие, толкая диафрагму, выдыхает, как в последний раз — неприятно, горько, туманно. До боли приятно. Привычно вздрагивает сердце: у одной из-за нехватки кислорода, у другой — от напряженности момента. Женщина оборачивается на голос, уже покидая балкон. — Можешь взять ключ от квартиры, — Лиза упирается подбородком в замок из пальцев, — он висит в ключнице. Тот, который самый блестящий — делала его на всякий случай. Видимо, на этот. Сможешь приезжать даже в те дни, когда меня здесь не будет — наслаждаться спокойствием и одиночеством. Светлана кивает, поджав губы. Прикрывает балконную дверь и, не забыв покоившийся на столе телефон, выходит в коридор. Собираясь, осознает: её здесь не держат. «А хотелось бы», — думает она, чуть дуя губы. Поправляет укладку, сглатывает, когда взгляд замирает на ключнице. Лиза с балкона слышит, как хлопает входная дверь. Провожать гостью не было сил — она до последнего надеялась, что та останется на ночь. Девушка кивнула в пустоту. Лениво поднялась с пола, вернулась в квартиру. Замерла у ключницы. Судорожно открыв её, улыбнулась: Светлана забрала ключ.