Дальше будет только лучше. Потому что никто не останется один. Потому что хуже просто некуда.
***
Покидая стены буфета, друзья не прекращают бурное обсуждение предстоящей сессии: количество зачётов, возможность получения справедливо заслуженных автоматов и сложность экзаменов. Лиза, широко улыбнувшись, выхватывает из рук Виты только что купленный горячий кофе в одноразовом стаканчике и, поморщившись от жжения в пальцах, размешивает напиток, желая добиться максимального растворения крупинок. — Не представляю, как будем сдавать химию, — рыжая делает глоток и наполняет лёгкие воздухом. — Она снова составит какие-нибудь понятные только ей задания, а на проверке будет говорить, что всё было элементарно… — Да, — Марк хмурится, кивая, — и какие мы дегенераты. — Чем вы занимались весь год? — Вита пародирует престарелого преподавателя, театрально грозя указательным пальцем в пустоту. — Меньше нужно было бегать по конференциям, Лиза, и больше готовиться к экзаменам! — подхватывает подругу парень, усмехаясь. Блондинка хихикает, откусывает от купленной булки большой кусок и, перехватив напиток из рук подруги, запивает. — Про зачёт по экологии в понедельник помните? — спрашивает Бэт, нахмурившись. Сагадиев пропускает подруг вперед, когда они оказываются у лестницы. Кивает и вздыхает, бросив грустный взгляд наверх: подниматься на четвертый этаж, особенно перед последней парой, настоящее испытание. — Помню, — Вита кивает и расплывается в довольной улыбке, — я на него не иду, Трофимчук уже поставила мне за олимпиаду по биологии. — Везё-ё-ёт, — на выдохе полушёпотом тянет Лиза, минуя третий лестничный пролёт. — Ничего, — Марк кладет ладонь на плечо подруги, понимающе кивая. — Прорвёмся. Девушка замирает. Поворачивается к другу и, сложив губы в подобие улыбки, кивает ему. Тут же хмурится, вскинув голову вверх — до нужного коридора ещё целый этаж, но даже здесь слышен звонкий смех одногруппника. — Чего это там Клим взрывается? — Вита деловито цокает языком, показывая этим жестом всю свою неприязнь к одногруппнику. — А что, — Марк хмыкает, — ему повод нужен? Коридор четвертого этажа непривычно светлый — настолько, что одногруппники без проблем узнают каждого, чьи голоса, словно колючий свитер, заключают в плен. Преподаватель истории, окруженный студентами-активистами, говорит с ребятами привычно тихо и размеренно, и друзьям-первокурсникам приходится подойти ближе и задержаться, чтобы стать свидетелями данного диалога. — Кирилл Климентьевич, — блондинка, оказавшись рядом с историком, широко улыбается бывшему преподавателю и кивает, — здравствуйте. — Приветствую, — взгляд мужчины неприлично долго задерживается на бывшем любовнике. — Как вы? Уже готовы к сессии? Он чертовски обаятельный и привлекательный: глаза — два горящих солнца, улыбка — вязкая, мягкая и сладкая, словно патока, такая, что заставляет краснеть почти каждую дурочку-первокурсницу. Стоящая от мужчины по левую руку студентка смущенно хихикает на его реплику и нежно обвивает его предплечье. Лиза делает глубокий вдох и хмурится, чувствуя удушающее напряжение. Кажется, будто комната наполнена газом: одна искра, и все вспыхнет синем пламенем. Марк опускает взгляд на коробку, что так крепко сжимает мужчина, и берёт подругу за руку. — Вы чего это с вещами? — Он увольняется, — отвечает за историка Клим, усмехаясь, вероятно, собственной осведомлённостью, — уже все в курсе. — Да, — мужчина кивает и грустно улыбается. — Принимаю экзамены и ухожу — работаю здесь последние две недели, — он опускает голову и перехватывает коробку, схватив её крепче. — Вот, постепенно выношу дорогое сердцу барахло, чтобы потом быстрее свалить. — О-о-о, — тянет повисшая на руке мужчины студентка, скривив недовольное лицо, — как же мы без Вас… Бывшие любовники встречаются взглядами, и в коридоре будто становится темнее. Друг сжимает её похолодевшую ладонь крепче, и девушка мнётся — становиться невольным свидетелем немой сцены ревности не входило в планы Лизы. Первокурсница нервно сглатывает и заправляет за ухо медный локон. — Я всегда рад поддерживать связь со студентами, — Кирилл Климентьевич пожимает плечами, осмотрев каждого студента, стоящего вокруг. — Если они этого хотят. Кстати, двадцать седьмого числа зову всех желающих на свои проводы, — он возвращает взгляд на Марка, словно обращаясь именно к нему, — так что, если будет желание… — Спасибо, — Лиза, пытаясь разрядить обстановку, кивает, не скрывая довольно-смущенную улыбку. — Но мы не сможем, — заканчивает парень, перебив подругу, — дела. Бэт хмурится от боли в руке, когда хватка друга становится невыносимой. Одёргивает парня и шипит, словно недовольный маленький котёнок. Историк переводит взгляд на руки первокурсников и улыбается — искренне и горько. В очередной раз поправляет уже надоевший в руках груз и вздыхает. — Да, конечно, — он кивает, — я всё понимаю. Марк темнеет ещё больше, утягивая подругу дальше по коридору, когда Клим начинает расспросы о беременной жене историка — отдаляется настолько стремительно, что Лиза шоркает ногами, не успевая за другом, который совершенно не обращает на неё внимания: как сиамские близнецы, рождённые вечно слушаться друг друга. Но рыжая следует молча, не задавая вопросов. Всё ведь понятно без слов. Им больше не хочется быть свидетелями этого цирка, что возвели вокруг дружелюбного историка.***
Мерзкая трель звонка оповещает о начале пары. Светлана Эдуардовна вальяжно проходит к своему столу и, окинув аудиторию взглядом, садится за свой стол. Надевает очки и, зажав между указательным и средним пальцами, словно сигарету, карандаш, устремляет взгляд в экран компьютера. — Как вы уже знаете, — начинает говорить преподаватель, разрезая воздух в кабинете холодным спокойствием тона, — сегодня у нас зачёт. Пока я вас отмечаю, можете занимать места за компьютерами. Садимся по одному, без лекций и телефонов, все пишут самостоятельно — своими силами и своими знаниями. Лиза лениво поднимается со своего места и замирает между двумя столами; морщится и, проведя ладонью по столешнице, что должна до сих пор помнить их внеурочные занятия с экологом, садится за соседний компьютер. Светлана, ставшая неслучайным свидетелем немой сцены выбора студентки, усмехается и, откинув локоны за спину, возвращается к списку студентов. — Фурс Валерия где? — нахмурившись, она в очередной раз пробежалась взглядом по присутствующим. — Она была сегодня, — заметила староста Аня Андреева, деловито цокнув языком. — Передайте ей, что её жду в пятницу после четвертой пары. Это, кстати, касается всех, кто не сдаст сегодня. Передадите отсутствующим. — Интересно, куда это она пропала?.. — шёпотом спросил оказавшийся рядом Марк. — Не знаю, — рыжая пожала плечами, — но я, наверное, тоже не смогла бы смотреть в глаза женщине, с чьим мужем я спала. — На рабочем столе единственная папка, — блондинка, сложив локти на столе, упирается на них, чуть подавшись вперёд. — Там единственный документ. Открываете его — запускается таймер. У вас есть сорок минут на задания. Сорок вопросов, могут повторяться. Они открываются в рандомном порядке, так что делать с соседом точно не получится. По окончании вам выпадет диаграмма с процентным соотношением правильных ответов и оценка за зачёт. Подзываете меня на проверку, после чего уже ставлю отметку в зачётку и до свидания. Всем желаю удачи. — Да начнутся голодные игры… — нервно шутит Сагадиев, запуская документ. Лиза усмехается. Она дважды щёлкает по нужной иконке, и на весь экран растягивается тест. Девушка упирает локоть в столешницу и, шумно переведя воздух, вчитывается в каждый вопрос и варианты ответов. — Что? — вдруг кричит на всю аудиторию Аня. — Мы вообще проходили это? — Проходили, — спокойно отвечает ей Бэт, закатив глаза. — Вопросы простейшие… — Для тех, кто посещал пары, — добавляет Марк, кивая. Староста недовольно ударяет ладонью по столу. Преподаватель закусывает нижнюю губу и довольно улыбается. Взгляд женщины снова впивается в экран монитора, а пальцы принимаются судорожно ударять по клавиатуре, продолжая написание рабочего отчёта. Через двадцать минут первая отличница сообщает о завершении теста, вызвав всё у той же старосты очередной приступ недовольства. Трофимчук, встав из-за стола, оказывается у студентки и, оценив её работу, довольно кивает. — Пять, молодец, — она проводит ладонью по плечу девушки, — неси зачётку мне на стол. Лиза на мгновение прикрывает глаза и наполняет лёгкие воздухом. На оставшиеся два вопроса девушка отвечает случайно, даже не вчитываясь в варианты ответа. На экране появляется оценка, и студентка грустно улыбается. — Что у тебя? — спрашивает Марк, чуть поддавшись к подруге. — Четыре, — Бэт прикусывает губу и добавляет шепотом, — хочу пять. — Лиза, — голос преподавателя заставляет студентку вздрогнуть, — сейчас подойду. Она расписывается в ведомости, не забыв записать номер зачётной книжки отличницы, и, улыбнувшись, отпускает её. Поднявшись со своего места, женщина проводит ладонями по бедрам и, остановившись у стола Лизы, наклоняется к ней, оставив на плече рыжей невесомое ощущение ладони. Студентка чувствует на своём лице прикосновение волос преподавателя, что пахнут соблазнительной сладостью, сбивающей с ног и лишающей способности мыслить здраво. Рыжая закрывает глаза и делает глубокий вдох, и вдруг понимает: она уже никогда не забудет этот аромат и мягкие прикосновения эколога, уже не сможет сравнить их с другими запахами и другими прикосновениями. Прикусывает кончик языка, словно боясь произнести это вслух, и пытается проглотить образовавшийся в горле ком. — Идём, — ладонь нежно скользит по позвоночнику, — неси зачётку. Преподаватель выпрямляется и не торопясь возвращается за свой стол. Лиза опустошает лёгкие и, открыв глаза, поднимается. Достаёт из рюкзака зачётную книжку и машинально подходит к экологу. — Четыре, — женщина хмыкает, занося результаты тестирования в табель, — удивила. Второй курс обычно пишет этот тест на пять. Рыжая усмехается. Выуживает из собранных прядей карандаш, что крепко держал локоны, и, откинув их за спину, позволяет растянуть губы в победно-загадочной ухмылке. — К концу второго курса обещаю переписать на пять. — Не стоит. Женщина оставляет свою роспись в зачётной книжке и, протянув её владелице, легко касается сухой кожи её руки. Лиза вздрагивает, словно ощутив электрический разряд, пронзивший волной всё тело. Закусила губу и, кивнув преподавателю, отошла. — Бэт, дождись, пожалуйста! — кричит Марк, заставив подругу остановиться у двери. Она кивает и покидает аудиторию, больше не обратив внимание на преподавателя, что так долго всматривалась в уходящий образ рыжей.***
— А дальше что? — спрашивает Марк, нахмурившись. — Не вернешься? — Почему же? Лиза усмехается и чиркает зажигалкой. Сигарета, зажатая между губ, вспыхивает. Делает глубокий вдох, очищая лёгкие от кислорода, и медленно выдыхает, прикрыв глаза. Сагадиев садится на единственный стул, что живёт на балконе, и, перекинув одну ногу через другую, упирает локоть в колено, верно ожидая объяснений от подруги. — Вернусь, — рыжая закусывает губу. — Куда же я денусь? Глаза девушки становятся стеклянными. Она делает глубокий вдох и опускает взгляд на руки, что снова трясутся — от волнения и самобичевания:«Я ведь сама себя загнала в этот ад!»
Девушка вздрагивает, когда руки друга обвивают её бледные плечи. Марк, прикрыв глаза и зарывшись носом в медные локоны, делает глубокий вдох и расплывается в улыбке — лишь бы запомнить этот аромат до конца лета; лишь бы он не изменился… — Знаешь, — он переходит на шёпот, когда оказывается у уха подруги, — так было нужно, но больше мы на это не поведемся. И Бэт улыбается в ответ, зная, что друг не видит, но, безусловно, чувствует её. Ей даже не важно, говорит он больше о себе или о положении Лизы, но они оба больше не слышат эту звеняще-давящую тишину. И точно обладают друг другом, чувствуют на расстоянии и никогда не расстанутся ментально — будто братья-двойняшки, готовящиеся к физической разлуке. И она ластится к нему, трется щекой о его ладонь и почти мурлычет. — Сейчас бы только хорошенько выспаться, или прореветься, или съесть целое ведро мороженого, а то и всё вместе, — Марк обнимает подругу крепче, и девушка взрывается истеричным смехом, больше не в силах терпеть всю боль, что так долго скрывалась внутри. — А то и всё вместе. Лучше лекарства ведь и не придумаешь! Истлевшая сигарета летит в открытое окно, а дружеские руки парня ласково разворачивают одногруппницу и аккуратно смахивают с её лица пару слезинок. Лиза открывает глаза и кивает — доказывает, что слушает его, понимает и верит, обязательно верит его словам! Марк нежно касается губами лба подруги и выдыхает. — Верь мне, — снова шепчет парень на выдохе, — ведь это говорит тебе Сагадиев Марк Александрович, доктор современной медицины и лекарь разбитых сердечек. Бэт, словно маленький слепой котёнок, наконец-то нашедший маму, прижимается к другу, будто пытаясь стать с ним единым целым; словно два тела, не справляющихся с болью по отдельности, точно переживут её, став единым целым. — Да, — Лиза кивает и шмыгает носом. — Я верю тебе. Неплотно закрытая балконная дверь напоминает о себе, заставив друзей вздрогнуть. И девушка воспринимает это как знак: пора собирать вещи и уезжать. До самолёта осталось четыре часа.