Почувствуй себя отличником

Все совпадения совершенно неслучайны и совпали специально, я вам отвечаю. Кстати, в этом фанфике я очень тонко ссылаюсь на другой фанфик. Кто найдет и угадает, тот молодец. Старые сюрпризы, беспощадна жиза — Вечно подливает масла в огонь. : copyright: кис-кис Колеса приближающейся электрички недовольно стучали по рельсам, заставляя своих пассажиров недовольно морщиться и вставлять в уши наушники с попсой Стаса Костюшкина или просто молить кого-нибудь о пощаде. Илья переминался с ноги на ногу, успев от волнения искусать губы до микроскопических трещинок. В руках он сжимал полностью набитую спортивную сумку, а рюкзак за спиной грозил отцепиться от ненадежных — с таким-то грузом — лямок. Насвистывая под нос песню одной одноименной группы с не совсем детским названием, счастливый и довольный рыжик ждал своего состава до одного небольшого села, где он проведет двадцать один день. Шипяще-свистящий звук раздался над самым ухом, заставив его вздрогнуть. Невольно парень дернулся и чуть не оступился с края платформы, став жертвой обстоятельств. Тихо выругавшись, он всё-таки сел на лавочку и надул щеки, осознав, что только что проиграл бабушке спор на три щелбана. Рука невольно скользнула по лбу, уже ощущая торжество коварной рыжей родственницы и душевную боль. Покупать привокзальные чебуреки по примеру своей бабушки Муромов не решился, бережливо отнесясь не только к своему физическому, но и психическому здоровью. Кто знает, сколько несчастных котов пошли на это плоское, как грудь Киры, восточное лакомство? Он продолжил втыкать в телефон, листая ленту из серых однообразных мемов для недалеких овощей, пока не услышал гудок приближающегося состава. Энергично подхватив все свои монатки и в считанные секунды став похожим на заурядную цыганку, Илюша помчался к входу в свой вагон. Пухлая, но ужасно противная по характеру проводница, получившая ласковое клеймо «прокисший пончик» от одного из пассажиров поезда, дотошно проверяла каждый штамп в билете, засыпая бедных (неу)дачников странными вопросами. Когда живая очередь дошла до парня, то он моментально сцепился взглядом с Нонной — это имя бдительный мальчишка успел вычитать на нашивке помятой не только жизнью, но и своей хозяйкой фирменной рубашки. — Куда едете, молодой человек? — осведомилась та, ядовито улыбнувшись. — Родители с вами? — Девушка, — улыбнувшись ещё токсичнее, пропел Илья, в момент изменившись до неузнаваемости, — я почти что круглый сирота! До вас по круглости мне ещё далеко, но всё-таки… Быстро всучив проводнице свой билет, рыжий скользнул в вагон, услышав недовольное «Хам!» в свой адрес. Хихикнув с нотками регулярного посетителя невролога, он занял свое место и уставился в окно. Сейчас за ним была видна лишь серая промзона, состоящая из бетона, металлической арматуры и поджарых рабочих кавказской наружности. Через пару минут поезд тронется в глушь питерских лесов, унося парня далеко-далеко… Илья не заметил, как уснул, и понял это только тогда, когда увидел перед собой молодую заботливую женщину, которая усердно тормошила его за плечо уже несколько минут. — Молодой человек, вам скоро выходить, — обеспокоенно произнесла она, вглядываясь в красные ото сна глаза напротив. — А? — ещё не до конца врубившись, где он, что он и почему он тут, протянул Муромов, после чего хлопнул себя по лбу и улыбнулся. — Спасибо. «Интересно, а у меня что, на лице написано, куда именно я еду?», — подумал он, проверяя, на месте ли телефон, наушники, зарядка, ну и так, пару сумок с одеждой — по мелочи. На выходе бросив в сторону проводницы ехидное «досдання», по смыслу напоминающее далекое «до свидания», коварный рыжик вышел из поезда, вдыхая свежий лесной воздух, отдаленно напоминающий запах таежных кедров. Аромат проникал в легкие, очищая Илью от признаков типичного астматика. Он сразу выцепил из общей серой массы людей отдельные группы подростков его возраста, тихо перешептывающихся между собой. Новичка рядом они встретили новой волной переговоров, после чего не без опаски все-таки приняли его в свое маленькое по всем параметрам сообщество. — Как тебя зовут? — тихо поинтересовалась белокурая девчонка, примерно на год младше, чем сам Илья. Ее серые глаза с нескрываемым любопытством разглядывали его, что самому парню не очень-то и понравилось. — Много будешь знать, скоро состаришься, — строго произнес тот, скрестив руки на груди. — Состаришься — перестанешь быть такой симпатичной, как сейчас. Он с улыбкой подмигнул вмиг смутившейся девчонке, которая тут же с визгом унеслась к своим подружкам, которые поддержали ее не менее тихим воскликом. Рыжий не улыбнулся, а как-то странно оскалился. Он не собирался с кем-то флиртовать, потому что не имел на это совершенно никакого желания. До лагеря шли пешком. Молодые вожатые вовсю жестикулировали руками, пытаясь сформировать непослушных детей в одну более-менее послушную массу, но возбужденные подростки вовсю голосили и пытались во всей красе показать себя перед такими же людьми недалекого разума. Илья пристроился в конце и задумчиво рассматривал все, что видел вокруг. Стройные сосны сменяли немного покореженные временем дубы и ели. Не удержавшись, Муромов сдернул с ветки широкий дубовый листок и приложил к нему свою ладонь — по размеру совпало. Вмиг воодушевившись, он ускорил свой шаг, догнав остальных детей, и через некоторое время перед ними показались первые корпуса лагеря. Кривая вывеска с названием, украшающая железобетонный забор, гласила, что они «попали в сказку». Кажется, Илья и в самом страшном сне даже не подозревал, какая сказка его ждет. На распределении его определили в «отряд физматов», как его шутливо назвали ректоры, и в сто восемьдесят седьмую комнату. Получив ключ и увесистый набор фирменной формы, кое-как парень добрался до третьего этажа своего разноцветного корпуса, проталкиваясь среди громко галдящих школьников и тихо чертыхаясь от каждого опасного наклонения в сторону, которое грозило клеймом «wasted» от новоявленных однокашников и травмпунктом с однообразным борщом. Муромов пытался открыть дверь ключом около десяти минут, пока не осознал, что все это время она была приоткрыта, и, мало того, даже приоткрыта специально для него. Кое-как протиснувшись в дверной проем, он оказался в просторной комнате на трёх человек. Салатовые обои отражали солнечный свет, льющийся из окна над средней кроватью. На каждого человека полагалась прикроватная тумбочка, платяной шкаф для одежды и — что удивительно! — плечики для курток, пиджаков и прочей одежды на верхнюю часть тела. Кстати, кровать посередине уже была занята. Парень с кудрявыми каштановыми волосами усердно пытался словить сеть, взбираясь на самые разнообразные предметы в комнате от тумбочки до непрочного карниза, который он тут же уронил себе на голову. Под стать волосам у него были и темные карие глаза, переливающиеся, словно свежесваренный экспрессо в чашке. — Ой, привет… — смущенно улыбнувшись, поздоровался парень, спрыгивая на пол. — Я тебя не заметил. Я, так понимаю, ты мой новый сосед, да? Я Михаил Твардовский, для друзей — Миша или Мишка, лично мне все равно. Приятно познакомиться. Он протянул свою руку. Илье пришлось беспорядочно скинуть свои вещи на новую кровать, чтобы ответить на рукопожатие. Ладонь Мишки оказалась сухой и шершавой, поэтому нежные ручки рыжей принцессы испытали небольшой дискомфорт. — У нас через час собрание в классе, — произнес шатен, распаковывая свою форму. — Сказали, мол, быть обязательно. Не знаю, как ты, но я ради такого обед пропускать не готов. Демонстративно разложив свою форму на белой простыне, Миша отсалютовал Муромову рукой и вышел из комнаты, неаккуратно дернув за ручку. Сердито цокнув языком, парень начал распаковку своей формы. Белая рубашка с накрахмаленным воротом плотно легла на его плечи, идеально подойдя по размеру. Маленькая нашивка на нагрудном кармане гласила о его принадлежности к определенному факультету. Следующим из свертка выпал мягкий изумрудный свитер. Вязаные плетения плотно прилегали друг к другу, образуя теплую защиту от холодов. Будучи здравомыслящей ребёнкой, Илья решил не надевать свитер в тридцатиградусную жару, несмотря на то, что он ему очень полюбился. Этот предмет одежды был аккуратно уложен на полочку шкафа до поры до времени. На смену джинсов и кед времени не хватило, поэтому, придирчиво оглядев свой внешний вид, рыжик пришел к выводу, что данный образ получает оценку «ну сойдет» по десятибалльной шкале. Когда Муромов собирался покидать комнату, в нее влетел запыхавшийся Миша и протянул ему что-то очень приятно шуршащее в фольге. — Тебе вожатые… передать просили…мороженое, — лихорадочно вдыхая воздух через каждые два слова, произнес тот. Улыбнувшись и пробормотав «спасибо», Илья подхватил рюкзак и отправился в учебный корпус, на ходу откусывая от фисташкового пломбира небольшие кусочки. Мороженое приятно таяло во рту, оставляя после себя тонкое ореховое послевкусие. Довольный парень вошел в класс и расположился на пустой последней парте второго ряда. На первом ряду преимущественно находились девочки, на втором — мальчики, а на третьем — влюбленные парочки, в трех случаях из четырех даже не подозревающие об этом. Раскрыв пенал, Муромов зевнул и выудил оттуда серебристую ручку. Вместе с ручкой пришли и старые воспоминания учебного года о прошлом хоязине этой ручки, который вздумал устроить злобную шутку, которая обернулась для него лишением дорогого ему предмета. Да, ручка Фила была для злорадного рыжеволосого парня настоящим боевым трофеем, выбитым путем великих трудов. Дребезжащий звонок прервал его философские мысли и галдеж детей на передних партах. Новый преподаватель ещё не вошел, однако возбуждение немного поутихло в ожидании чуда. Дверь открылась через несколько минут, когда ректор отчитывал какого-то несчастного пацаненка, в первый же день умудрившегося опоздать. От удивления и немого ужаса Илья выронил из рук ручку, и та закатилась под парту, попав под подошву его кеда. Моля всех возможных богов о том, что ему показалось, он приподнялся со стула, раздавив серебристый корпус всей маленькой величиной своего веса, но сейчас ему было все равно. Смущаясь от всеобщего внимания и переминаясь с ноги на ногу от порицания учителя, на пороге класса стоял Филипп Черных собственной персоной.