Почувствуй себя отличником

Илья проснулся в районе четырех утра. Мягкий, только-только пробуждающийся солнечный свет, сквозь невесомые занавески едва пробивался в комнату, скользя по стенам. «The sun will rize And we will try again». Фил все еще крепко спал — его слегка розоватые щеки равномерно вздымались с каждым вдохом. Муромов невольно поджал губы, с содроганием вспоминая предыдущий день, наполненный весьма широким спектром эмоций. Не выдержав, рыжик на цыпочках прокрался к кровати своего синеглазого друга и слегка коснулся его прохладного лба сначала подушечками пальцев, а затем губами. Предательская мысль о том, что сейчас он обязательно на чем-нибудь, да спалится, закралась в сознании и заставила Илью разбудить Фила самым неприятным образом — теплый плед неожиданно превратился в коврик, поскольку был стянут с кровати и с тушки Черных соответственно. — Доброе утро, — с привычной ехидцей, которую не разобьёт, кажется, ничего на этой планете как минимум, произнес рыжик. — Через пять, — он даже сверился с часами на руке одноклассника — шутки про потерю всевозможных ориентаций в этот момент затаились в просыпающемся разуме Фила, — минут нас ждут в холле на завтрак. Не успеешь одеться — твои проблемы. — Доброе, угу. Кряхтя, Фил поднялся с кровати — теперь уже Илья сдерживался от шуток про деда Максима и его последующую судьбу — и вытянулся в струнку, сладко потягиваясь. — На дела, так или иначе касающиеся еды, я никогда не опаздываю, — важно заявил Черных. — Вот хоть убей, но пожрать я всегда успею. Пока Фил собирался на выход, Илья стоял у дверного проема, подпирая его плечом, и думал о том, что что-то было явно не так. Ни единого намека на произошедшее вчера — все было таким же, как и всегда, и это отчасти даже напрягало.  — Ты уставился на меня так, как будто на моем лбу нарисованы какие-нибудь непотребства, — отметил Черных. Он заправлял кровать, но каким-то образом умудрялся ещё и надменно созерцать Муромова, который в смятении мял футболку. «Интересно, я словил глюки? Хотя, это мог быть сон или просто…» — Ты продолжаешь загораживать выход из комнаты, — недовольно произнес Фил. Он успел переодеться и даже привести себя в порядок, чему Илья весьма и весьма удивился. Он вышел из комнаты вслед за блондином — тот кое-как, но протиснулся в дверной проем — и уселся на колени близ парапета. — Ты слишком вредный, — заявил Муромов, сдувая челку со лба. — А еще противный. — Уж чья бы корова мычала, — Черных убрал волосы вслед за своим соседом по комнате. — Я все еще могу припомнить тебе вчерашний день, Илья, так что не зарекайся. Внутри у рыжика будто бы что-то взорвалось и тут же разлетелось тысячью мелких искр. Фил помнил и знал. Черных сразу же уловил изменения в эмоциях Муромова и ехидно улыбнулся. — Не переживай, мне понравилось, — едва открывая рот, прошептал синеглазый, и тут же отвернулся, будто ничего и не произошло. Красный от смущений и прочих эмоций Илья закрыл лицо руками и медленно начал покачиваться из стороны в сторону. Вовремя вспомнились мемы про дурку и прочие лечебные заведения, в которые можно было отправляться после такого. — И, кстати, это был не самый удачный каминг-аут с твоей стороны, Илья, — Фил ухмыльнулся еще шире, отчасти напоминая чем-то Чеширского Кота. — Ты просто очень сильно на бабу похож, — пробормотал тот. — Потому что я такой же красивый? — Нет, ты просто подходишь под образ тупой блондинки из анекдотов моего деда. Илья старался съязвить как можно сильнее, но его попытки хоть как-то поддеть Фила заканчивались полнейшим фиаско. Черных прекрасно осознавал, что все это делается в качестве мести, потому и холодно относился к провокациям. В конце концов рыжик сдался и просто пересел как можно дальше, случайно оказавшись рядом с Тихоновым. Тот пугливо взглянул на появившегося рядом однокашника и поспешно спрятал синюю упаковку сигарет в карман измятых спортивных штанов. Илья сделал вид, будто бы ничего не произошло, и тихо спросил: — Ну и почему ты меня не задираешь? Хмуро взглянув на зеленоглазого, парень отвернулся. Фиолетово-синий фингал в половину лица красноречиво демонстрировал причину молчания. — Он попросил тебя не трогать, — наконец, пускай и неохотно, ответил Тихонов, намеренно выделяя слово «он». — И ты его послушался… просто так? — Скажи мне, Илья, — Алекс тяжело вздохнул и запрокинул голову назад, — ты тупой или да? Наверное, телесные повреждения, которые ты заметил на моем лице при первом же взгляде, вызваны не ударом о стену, согласись? — Я просто не понимаю, зачем и с какой целью он это делает, — опустил свой взгляд Муромов, введенный в лёгкий ступор. — Его никогда, совершенно никогда не волновал ни я, ни мое самочувствие, а уж тем более его не волновали люди, регулярно избивающие меня за углом школы, причем зачастую он к ним даже присоединялся. — Мне кажется, — осторожно произнес Алекс, резко понижая громкость голоса, чтобы их точно никто не услышал, — что он к тебе слегка, м… неравнодушен. — Это в каком таком смысле? — настороженно поинтересовался парень, нервно сглатывая. — Это в том смысле, что он едва не задушил меня после того, как я немножко подкорректировал твое симпатиш-ш-шное личико. Вот вроде хороший мальчик, но в некоторые моменты мне кажется, что по нему плачет больничка. Илья стал похож на мальчика из рекламы «Фруктового сада», напевающего «я слива садовая, спелая, лиловая». Его щеки за только было начавшийся день успели перепробовать все цвета ориентации своего хозяина. Фил, наблюдавший за этим театром из другого конца коридора, удивленно приподнял бровь, увидев раздосадованного Илью и слишком довольного Алекса, но прерывать эти «мутки» он не стал, отдав свое предпочтение обычному наблюдению. Муромов был смущенным и недовольным одновременно, и это создавало настолько странные эмоции, что выражение его лица было неповторимым. Тихонов продолжал тихо хихикать с реакции рыжеволосого соотрядника и упивался его эмоциями как только мог. — Спектакль окончен, спасибо за аудиенцию, — Илья поднялся с места и скрылся в комнате, выжидая непосредственно похода в столовую без других людей. Осознание того, что через несколько дней закончится смена, и воспоминания об отряде со временем исчезнут из памяти навсегда, неожиданно ворвалось в голову, и в какой-то степени Муромов пожалел о времени, которое он провел в гордом и абсолютном одиночестве. Спонтанные эмоции проявлялись вновь и вновь из-за самых разных причин. Илья медленно «стек» по стене и разместил свою тушку на полу. — Если бы тут был Фил, — задумчиво произнес Илья, — то он непременно бы сказал мне «встань» и намекнул про то, что я что-нибудь себе отморожу. Например, мозг. — Как можно отморозить то, чего нет? Черных примостился рядом с дверью, ведущей на балкон, совсем незаметно, и это вот неожиданное появление заставило рыжика перепугаться до смерти. Блондин сложил свои руки на груди и теперь недовольно созерцал своего одноклассника, по всей видимости делающего косплей на тряпку. — Поднимайтесь, уважаемый, — снисходительным тоном попросил Фил. — Вам повестка из военного комиссариата. — Очень смешно, — Илья громко фыркнул, походя в этот момент на кота, но медленно поднялся все так же по стене. — С Тихоновым замутить пытался? Согласен, мальчик красивый. Черных улыбался, но его суженные глаза демонстрировали совершенно иные эмоции. — Ты ревнуешь? — не сдержавшись, выпалил рыжик, и тут же устыдился своего вопроса. Фил молчал, буравя соседа по комнате пристальным взглядом, затем тихо вздохнул и смело произнес: — Да, я ревную. Желание расплавиться и по стенке медленно соскользнуть назад на пол было лучшим выходом из сложившейся ситуации. Они стояли друг напротив друга и от чрезмерной близости чуть ли не сталкивались носами. Горячее дыхание совсем рядом, и быстрое его исчезновение — Фил отстранился, прекрасно понимая, что перегибает палку. — Так что, будь добр, не пытайся замутить с мальчиком на моих глазах, иначе будешь собирать его по частям, как конструктор «Лего». И, кстати, я не сказал, кого к кому ревную, так что теперь гадай — ревную ли я тебя к Тихонову, или Тихонова к тебе? — Да я в сто раз симпатичнее твоего несчастного петушка, — вздернул свой веснушчатый носик парень. — Как ты можешь быть симпатичнее себя в два раза? — хмыкнул Фил, окончательно вгоняя Муромова в лёгкий ступор. — Между прочим, из-за тебя мы пропускаем завтрак. — Тебя всерьёз привлекает манка, по своей структуре больше похожая на штукатурку? Илья как в воду глядел — именно этот шедевр кулинарии лежал перед ним в столовой уже через пять минут. С кислой миной на лице он вглядывался в слипшиеся друг с другом комочки каши, пытаясь разбить их хотя бы ложкой, но данная затея не принесла совершенно никаких плодов, и ее автор решил обойтись компотом. Тушки абрикосов, больше напоминающие мертвых аквариумных рыбок, плавали на поверхности светло-желтой субстанции, в лучшем случае вызывая лишь рвотный рефлекс. Одного глотка хватило для того, чтобы рыжая ведьмочка прокляла всех работников столовой разом. Пожевав, к счастью, мягкий батон, Илья отправился на экскурсию по самым интересным ельникам в поисках сосен, которые должны были быть ограблены на иголки. Совершенно свободное время позволяло улизнуть из лагеря под весомым предлогом, и Муромов пользовался любимыми лазейками в законах ради побега. На самом деле, Илья попросту желал уединиться и хорошенько пораскинуть мозгами насчет его отношений с Филом. Мысли о блондине никак не желали выходить из памяти, и при каждом неловком воспоминании рыжик невольно касался своих губ, после чего обычно пугливо осматривался по сторонам и — не совсем, но почти спокойно — выдыхал. — Надеюсь, что этот черт проигнорирует мое существование, ибо в противном случае меня запрут в туалете до самого отъезда, — при мысли об этом мальчишка нервно содрогнулся. Он пробежался по уже давно знакомой рощице и улизнул в сторону своего любимого холма. Позже можно было заметить творческую запись на полях его тетради по алгебре: «Убежал я в сторону холма, На котором зеленей трава. И красивее цветы вокруг Убегай со мной, мой милый друг.» Достигнув плоской вершины, Илья расположился там как можно удобнее, расстелив на траве свою потрёпанную джинсовку. Сахарно-ватные (только это прилагательное приходило мальчишке на ум при разглядывании синего неба) облака совершенно неторопливо уплывали в размытую даль, заставляя наблюдателя щуриться от ослепительного солнечного света лишь для того, чтобы разглядеть их очертание. Сегодня были дни прощания с лагерем, и Муромов заметил тенденцию пропускать любые лагерные мероприятия именно здесь, вдали от извечного шума. Все, что сейчас было необходимо страдающему от собственной глупости мальчику, находилось лишь здесь — изумрудная трава, палящее солнце и абсолютная тишина, разбавляемая лишь шелестом листьев. В этом умиротворённом и благодатном местечке он заснул, вымотанный предыдущими бессонными ночами. Благо, простудиться он мог лишь к сумеречному прохладному вечеру, а в остальное время солнце отлично справлялось со своей первичной задачей. Будильник на смарт-часах прервал достаточно долгий сон совершенно безобразным образом, намекая хозяину на то, что подобные попытки выспаться нарушают абсолютно все режимы организма, подрывая и без того расшатанное здоровье. Сладкие «потягушки», благодаря которым Илья на какое-то мгновение даже вернулся в беззаботное детство, и окончательное возвращение в реальный мир. Наступающий вечер явно давал о себе знать пришествием холодного ветра, и Муромову не без сожаления пришлось поднять себя с травы. В пяти метрах от него был разведен костер, искрящийся от сгорающих полений, и по нему было видно, что разводил данное чудо явно не новичок. От двух кружек чая, стоящих на пледе немного поодаль от костра в целях избежания возгораний, шел заметный — из-за темного, благодаря тучам, неба — пар, а запах трав был настолько ощутимым, что у Ильи заурчало в животе. Мальчишка осознал, что остался без завтрака, обеда и ужина, и грустно вздохнул. — Интересно, а чье это все? — вполголоса, стараясь не быть услышанным, задал самому себе вопрос Муромов. — Парочке? Скорее всего, ибо вся эта композиция чертовски похожа на романтиш-ш-шный ужин, только вместо свечей тут костер. — Однозначно это романтический ужин. Фил вышел из предлеска, похожий на куст репейника — вся его одежда и волосы были покрыты колючими шариками. — Я так понимаю, ты опять решил по-быстренькому слиться, чтобы твое исчезновение осталось никем не замеченным? Знаешь, а я ведь думал, что ты мальчик умный, ан нет. Поздравляю, Илья — тебя ищут все-е-е вожатые. — Именно поэтому ты решил сбежать за компанию, чтобы искали и тебя? — скептически произнес рыжеволосый мальчишка, в чьих фисташковых глазах сейчас плясали языки алого пламени. — Я скажу, что отошёл в туалет, например, потому что, в отличие от некоторых, меня нет всего десять минут. А твое отсутствие мы объясним тем, что ты сидел в том самом туалете и случайно себя закрыл, а я героически тебя освободил. — Как скромно, — хихикнул Илья. — И для кого вся эта показуха? — Когда я пришел, ты мирно сопел на траве, — Фил многозначительно кивнул на примятую часть лужайки. — И, знаешь, я позаботился о том, чтобы ты не околел и не умер. — Разбудить меня, по всей видимости, ты не додумался? — Тебя попробуй разбуди! — возмущенно воскликнул Черных. — Себе дороже выходит, знаешь ли. — Алиби у меня, конечно, такое себе, — рассудил вслух Илья, — однако оно хотя бы есть. В таком случае я думаю, что нам следует собирать манатки. Видеть Фила он был явно счастлив, но показывать это не стремился. Впрочем, и сам блондин на эмоции друга внимания особо не обращал, всецело поглощённый в поглощение (а также масло масляное) чая. — Присаживайтесь, — ехидно улыбнулся Черных, — и не забудьте оттопырить мизинчик. — Как это любезно с вашей стороны, милсдарь, — ухмыляясь, парировал рыжик. По-турецки усевшись рядом, он приподнял чашку, и, немного подув на поверхность воды, тем самым вызвав на ней легкую рябь, начал пить. Подостывший на воздухе чай по вкусовым качествам не то, что не уступал горячему напитку, но даже превосходил его. — И вот охота тебе было чашки везти? — спросил Муромов, почти допив чай. — Поверь мне, ради такого, — Фил мечтательно улыбнулся, — я готов не просто везти чашки, но еще и душу вместе с ними продать. Ты посмотри, как круто — свежий воздух, вечернее небо и чай. «И ты», — почему-то подумал Илья, но вслух озвучить свою мысль не осмелился. — Давай чашку, — синеглазый протянул своему однокласснику ладонь. Тот неохотно отдал ее и встал, подумав о том, что джинсам хана. Фил аккуратно сложил все в рюкзак, остатками чая потушив угли, оставшиеся от костра, и мальчишки начали спускаться, но почему-то Черных повел их другим путем. — Тут ближе, — загадочно улыбнулся тот, из чего Муромов сделал вид, что тут совсем не короче. — Искренне надеюсь, что ты не убьешь меня в этих кустах, — пробурчал он, послушно плетясь сзади. Фил резко остановился, из-за чего Илья успешно врезался в него, и заключил ладонь одноклассника в «плен». — Убежишь ещё, — прокомментировал свое действие Черных. — Ты ведь можешь, я знаю. А еще у тебя чертовски холодные руки. — Может это потому, что на улице холодно, Мистер Очевидность? — Илья порадовался тому, что из-за сумерек не видно цвета его лица в этот момент. — Не думаю, — шутливо качнул головой тот. — Мы пришли к тому месту, которое я планировал тебе показать. Средь редких в этой местности елочек узкой линией струился ручей, выходящий прямо из родника. Он убегал в самую глубь леса и выглядел невероятно чистым, из-за чего его хотелось сравнить с хрусталем. Редкие звёздочки успели отразиться в водной глади, и это зрелище завораживало взгляд. Несмотря на свою небольшую ширину примерно в два с половиной метра, бурное течение сносило все на своем пути, что делало переход вброд попросту невозможным. — И ты предлагаешь… — начал Илья, но Фил его перебил: — Да-да, ты растолковал этот намек совершенно верно. Черных перекинул на противоположную сторону сначала рюкзак, — Илья содрогнулся, переживая за судьбу чашек, — а затем перепрыгнул и сам, но не с края, а с мощной ветки дуба, доходящей почти до середины. — И часто ты таким занимаешься? — мрачно поинтересовался рыжик. — Достаточно часто для того, чтобы хорошо прыгать, — ответил Фил, поднимая и заботливо отряхивая свой рюкзак от пыли и сухой травы. Прошептав что-то про небезопасную и идиотскую затею, зеленоглазая принцесса взобралась на ту же ветку и изумленно произнесла: — Оно же все… гнилое… Как будто бы в подтверждение его слов ветка начала рассыпаться, словно Питер Паркер после щелчка Таноса. Выхода не оставалось совершенно никакого — Илью вогнали в ловушку. Мальчишка лихорадочно пытался понять, что следует делать, и не мог подобраться обратно к стволу, потому как там была самая некрепкая часть. Любое лишнее движение грозило падением в ледяную воду, и, не найдя других возможных выходов, Муромов взмыл в воздух, спрыгнув с самого края ветки. Кроссовки, зацепившись за него, окончательно заставили ветку развалиться на доски, а те, упав в воду, вызвали своим падением огромное количество брызг. Своим прыжком в стиле Леди Баг Илья обычно прыгал разве что с гаражей в сугробы, но на фоне природы это смотрелось, цитируя Фила, «очень даже ничего». Правда, в следующий миг Муромов упал прямо на блондина, и оба покатались по траве, едва не искупавшись в ручье. — Неловко вышло, — заметил Фил, нависая над Ильей. Тот максимально сильно вжался в траву, всеми силами пытаясь увеличить расстояние перед их лицами. — Ничего не напоминает? — Так начинался фанфик моей младшей сестры, — кисло ответил мальчишка. — И чем он закончился? — Типичным для ее работ гейством. — Дай угадаю, — Черных задумчиво посмотрел куда-то вбок, — главным героем был, конечно же, ты? — В десяточку, — все так же нехотя буркнул рыжик. — У тебя просто внешность слишком гейская, — заявил Фил. — Нормальные пацаны так не выглядят. Илья скептически фыркнул и отвернулся. — Может, ты уже встанешь и не будешь меня нервировать? — как бы невзначай бросил он. — Я всё-таки хочу узнать продолжение фанфика твоей сестры, дорогой. Илья нервно сглотнул после «дорогой» и постарался успокоиться, но это давалось явно с трудом. Мысли про сто тридцать четвертую статью Уголовного Кодекса Российской Федерации не давали ему никаких гарантий на хороший исход. — Может, здесь и переночуем? Фил всё-таки удосужился подняться, чем вызвал несказанную радость у Ильи, и деловито огляделся вокруг. — До лагеря идти минимум час, — прикинул он, — а к тому времени будет ночь, и пробраться через дежурных будет достаточно трудно. Муромов надменно ухмыльнулся, вспоминая недавнюю спецоперацию по проникновению в комнату через окно. — Местечко тут достаточно прикольное, — игнорируя одноклассника, продолжил синеглазый. — И водица родниковая, после варки пить можно, и под елкой поспать можно… — Всегда любил клещей и пауков, — отозвался Илья, кое-как кутаясь в джинсовку, которая ничуть его не согревала. — А вид… — Отвратительный, — подсказал вечно недовольный рыжик. — От-вра-ти-тель-но. — Учишься читать по слогам? — прищурился Фил. — Если что, я тебя тут не держу. Можешь идти на все четыре стороны. — Я заблужу… дю… в общем, потеряюсь среди деревьев, так что выбора у меня особо-то и нет. Черных уже извлекал на траву содержимое своего немаленького рюкзака, но столько вещей нереально поместить даже в нем. Чего там только не нашлось! Котелок, спички, две уже известные нам чашки, небольшой плед, надувная подушка и еще куча всякого походного хлама. — Ты хочешь сказать, что таскаешь все это, — Илья посмотрел на кучу вещей, — с собой? — Нет, — пожал плечами блондин, — просто я изначально знал, что мы сюда придем. Он включил фонарик и закрепил его на ветви пушистой ели, под которой устроил себе целую комнату — колючие лапы формировали собой полукруг, частично защищая от внешнего влияния, а внутри него находились расстеленный плед и подушка. Илья грустно посмотрел на свою джинсовку, которой ему придется довольствоваться, и не менее печально вздохнул. — Я как бы ни на что не намекаю, Муромов, — издалека начал Фил, — но на твоём месте я бы переселился ко мне, потому что перспектива спать под открытым небом звучит, конечно, весьма романтично, но не прельщает даже такого ненормального романтика, как я. — С каждой минутой это все больше и больше напоминает сестрицын фанфик, — рыжик прекрасно понимал, что в данной ситуации стоит немножко убрать свою гордость. Из сухих ветвей Фил сумел организовать настолько хороший костер, из-за чего Илья пошутил про инквизицию, на что тот ответил, что рыжие всегда считались ведьмами. После этого Муромов счел верным замолчать и сидел так до наступления глубокой темноты, смотря на завораживающие язычки огня. — И где же ты научился столь интересным вещам? — полюбопытствовал он у друга. Фил, пожевывающий травинку, словно пастух, ответил сразу же: — Когда я был маленьким, мои родители не так сильно были заняты работой, и мы часто ходили в походы, когда летом отдыхали у бабушки. — Наверное, это очень круто, — завистливо вздохнул мальчишка. — Не могу похвастаться ничем таким. — Почему? Фил пристально смотрел в фисташковые глаза, которые становились янтарными из-за отблесков огня на радужке. Мягкие, теплые переливы создавали ощущение, будто бы в глаза была залита тягучая смола, и из-за хвойного леса Черных даже ощутил ее стойкий запах, ненадолго впав в лёгкий транс. — Потому что моим родителям всегда было на меня все равно. Илья отвернулся, боясь разрыдаться прямо перед человеком, которому свои эмоции демонстрировать он категорически не хотел. — Мой отец сейчас терпит меня лишь из-за матери, но и их отношения рушатся, как старая хрущевка, — добавил он, прерывая молчание. — Иногда я хотел быть бедным, но… но с нормальными родителями, которые хотя бы показывают ребенку чуть-чуть своей любви, а не выливают на него всю грязь, накопившуюся за день, приходя домой с работы. Удивительно, наверное, но я до сих пор их люблю той наивной детской любовью, ожидая, что в один прекрасный момент что-то изменится. Но не изменится ничего. На глазах мальчишки выступили едва заметные слезы, и он закрыл глаза, стараясь как можно спокойнее дышать. — Я всегда думал, что твой отвратительный и противный характер — плод избалованности, но теперь я очень сожалею о своих унижениях, черт возьми. Надеюсь, что ты примешь мои извинения за все те года, которые… — Конечно. Илья улыбнулся, вызвав улыбку и на лице Фила. — Думаю, нам пора ложиться спать. Костер тушить не стали — было прохладно, да и к утру он потухнет самостоятельно. Илья улегся на самом краю пледа и подложил себе под голову джинсовую куртку, чтобы спать было хотя бы немного удобнее. Кофта успела порядком испачкаться, но сейчас его волновали ее практические качества, нежели визуальные. Фил лег рядом, и Муромов слышал его размеренное дыхание. Удивительно, но он почувствовал умиротворение и спокойствие, как будто бы они были не в лесу, а в уютной и защищенной комнате. — Еще вчера мы стыдливо целовались на кровати, а сейчас спим вместе, — неловко улыбнулся Илья. — Знаешь, для меня это сейчас совсем не важно. Осмелившись, Черных придвинулся чуть поближе и положил свои ладони на талию друга, вогнав его в краску. — Чт-т-то ты делаешь? — дрожащим голосом то ли возмутился, то ли задал вопрос рыжик. — Пытаюсь не замерзнуть и попутно с этим согреть тебя, — ответил тот, теперь уже обнимая смущенного парня. — Сладких снов. — Тебе тоже. Кажется, Илья был настолько уставшим, что уснул без особых проблем сразу же после первой мысли о завтрашнем дне. Его одноклассник, в свою очередь, не мог сомкнуть глаз всю ночь, разглядывая звездное небо. Яркий росчерк падающей звезды на миг украсил небо, и Фил проговорил свое желание самым тихим голосом, на который он был способен, надеясь на его исполнение.