Почувствуй себя отличником

Нудная и ненужная речь химички о том, что ее «любимый десятый класс» однозначно не напишет ни один экзамен после того, как Мещеряков перепутал две группы металлов, заставляла затыкать уши наушниками. Фил тупо выписывал все содержимое доски к себе в тетрадь и слушал творчество группы «Metallica», как нельзя кстати подходящее к теме урока химии. Мальчишка заправил светлую прядь волос за ухо, вызвав этим движением неоспоримый интерес у кучки одноклассниц в конце первого ряда, и, сделав крайне увлеченное лицо, начал рисовать на полях, не заботясь о своем дальнейшем будущем — если химичка не наорет, то точно жестоко изобьет в подворотне. Мысли о мести и расправе прервал краткий стук в дверь, заставивший смолкнуть весь класс. — Мо-о-ожно войти? Илья выглядел слишком счастливым и довольным для человека, который опоздал на полтора урока. Фил недобро сощурился, мысленно готовя выговор для мальчишки, чье нахальное поведение, прежде не присущее ему, сейчас заставляло весь класс теряться в догадках о том, кто именно и зачем подменил Муромова на жалкую пародию. — И где же это ты был? Учитель химии приблизилась к Илье неспешной походкой, надеясь, видимо, напугать его до полусмерти, но невозмутимости рыжика можно было только завидовать. — Я проспал, — с готовностью ответил Муромов, для наглядности даже аккуратно зевнув в ладонь. Эта поразительная ложь была настолько живой и игривой, что Фил поверил бы в нее, если бы не знал, где именно был Илья все это время. — Ну-ну, — химичка почти что уверовала в наглое вранье зеленоглазого парня, а Черных за это время почти уверовал в Бога. — Дневник на стол, и можешь пройти в класс. Медленно, в открытую играя на нервах преподавателя, Илья потянул на себя молнию рюкзака и положил на стол свой аккуратный дневничок. За первую половину учебного года на нем даже не были сбиты уголки, и это весьма удивляло Фила, потому как его дневник ещё к концу первой четверти можно было использовать в качестве дефицитной в наше время туалетной бумаги. Муромов сел за другой ряд, игнорируя внимание со стороны рассерженного Фила. Блондин едва сдерживался от того, чтобы при удобном случае не всыпать ему от всего сердца за такое поведение, поскольку подобное безрассудство было совершено неуместным, а особенно — в положении Ильи. Черных дернул на себя тетрадку по химии с формулой по приготовлению наркотиков на обложке и вырвал оттуда листок. Почерк Фила был угловатым и острым, отображая в каждой своей букве характер хозяина, и скомканная бумажка с весьма интересным содержимым залетела на парту рыжика так же феерично, как залетает Сменки… кхм. — Если Муромов попадется мне в коридоре, то я хорошенько испорчу его внешность парой-тройкой точнехоньких ударов по лицу. Услышав это, Фил насторожился и сразу же взглянул на главного подозреваемого. С кандидатурой наш белокурый Шерлок не прогадал — Артем Мещеряков строил планы по нарушению прав человека. Его поддерживала пара одноклассников, и Черных невольно испытал отвращение к ним. К несчастью, Мещеряков приглушил свой голос и перешёл на шепот, поэтому маленький шпион не смог выявить другой полезной для себя информации. Синеглазый парень от нервного напряжения переломил простой карандаш с Железным Человеком двумя пальцами, все время посматривая на Муромова. Тот агрессивно конспектировал каждое слово, сказанное химичкой, и Фил усомнился в его адекватности. В какой-то момент взгляд равнодушных янтарных глаз отразился в бушующем синем море, которое, казалось, могло выплеснуться через радужку, но романтики не последовало. Черных нахмурил брови и тихо прошептал: — Ты труп. Муромов услышал — гаденькая улыбочка озарила его лицо. — Спасибо, Черных, я тоже тебя л… К несчастью, — а, может, и к счастью, — речь Ильи прервал школьный звонок. Все повскакивали со своих мест, устремляясь к двери, но Фил подошел не к концу кабинета, а к рыжеволосому другу. Он цепко ухватился за его плечо, больно сжимая его, и прошипел: — Ты нормальный вообще? Илья недоуменно посмотрел на друга, скрывая нахальные искры в глазах. — Я не поним… — Какого дьявола произошло утром, потрудись мне объяснить? — Я-я-я… — Илья поднял глаза на криво заштукатуренный потолок, по всей видимости размышляя над своим ответом, — решил прогуляться по городу, потому что давно здесь не был. — Три дня, — четко ответил парень, — три дня. По прибытию домой я очень сильно тебя побью, блин. Фил потянул за галстук Ильи, притягивая мальчишку к себе, и нагловато ухмыльнулся. Муромов сглотнул, вспоминая творческие работы младшей сестры, и перевел свой взгляд на доску. Здесь тоже должна быть шутка про Киру, но ее и так слишком много. — Прекрати! — возмутилась «жертва», демонстративно тряхнув копной спутанных рыжих волос. — Мне больно, и это напоминает мне о некоторых грязных фанфиках по Гарри Поттеру. Фил бросил на друга оценивающий взгляд и выпустил атласную ленту, змеей обвивающую шею Муромова из рук. Последний зашелся в кашле и пулей вылетел из класса, стремясь на физкультуру так сильно, как не делал этого ни разу в жизни. Заманчивая перспектива получить баскетбольным мячом по слишком уж самодовольному лицу совсем не казалась перспективной, как бы иронично это не звучало, но от Фила нужно было скрываться, и Илья это понимал. Он не ходил на физкультуру последние несколько лет, и, взвесив все «за» и «против», стремительно пробежал мимо спортивного зала и закрылся в туалете на третьем этаже. Здесь было достаточно тихо, а спертый воздух был не таким уж и противным. Мальчишка ловко запрыгнул на достаточно высокий подоконник и уставился в окно. Каких-то интересных пейзажей, достойных его внимания, перед глазами не наблюдалось — белый снег, серый лёд на растрескавшейся земле. — Одеялом лоскутным на ней… — задумчиво продолжил Илья, ассоциативно воспроизводя текст песен Виктора Робертовича. — Город в дорожной петле. Муромов попросту не воспринял шум, исходящий от двери, а теперь перед его взором предстал Мещеряков, угрожающе хрустящий костяшками суставов. — К старости пальчики-то поломаются, — заметил рыжий мальчишка, благоразумно не спеша спрыгивать вниз. Напротив, он ещё сильнее обнял свои колени и, склонив голову набок, с немалой долей любопытства рассматривал новоявленного гостя. Мещеряков не выражал никаких эмоций, стоя посреди туалета молчаливым кирпичом с точно таким же выражением лица. — Ну? — нетерпеливо прикрикнул рыжик. — Чего пришел-то? Тонкая линия губ Арта растянулась в жалком подобии усмешки, и в какой-то момент он невыносимо сильно начал раздражать Илью. Рыжик чувствовал, как начинает закипать из-за манерного поведения одноклассника и его хладнокровного спокойствия. — Ты хотел знать, зачем я пришел? — Арт прищурился точь-в-точь, как это делал Фил, и желание хорошенько вмазать по его личику увеличилось в несколько раз. — Видишь ли… С твоим белобрысым дружком у нас назрел небольшой межличностный конфликт. — Хвастаешься знаниями по обществознанию за шестой класс? — без тени улыбки поинтересовался Илья. — И чем тебе не угодил я, скажи мне? Не хочу расстраивать твои чувства дальтоника, но мои волосы имеют далеко не светлый оттенок. Муромов понимал, что ничем хорошим этот диалог не закончится — в его глазах заплясали огоньки тревожного пламени, наглядно демонстрируя его эмоции. Мысль о том, что его изобьют в туалете школы казалась крайне позорной, поэтому Илья еще сильнее прижался к оконной раме. — Наш класс, — медленно начал Мещеряков, не сводя своего пристального взгляда с рыжеволосого мальчишки, — с недавних пор сделал вывод о том, что блондинчик тобой очень даже дорожит. Я ни на что не намекаю, конечно, но… — Мы даже не общаемся, — натянуто улыбаясь, ответил Илья. Внутри все сжалось; чувство самосохранения давало нерадостные звоночки насчет того, что Муромов в случае чего не сможет защититься от Арта. — Именно поэтому он так обеспокоен твоей судьбой? — бровь Мещерякова вопросительно изогнулась, соответствуя его эмоциям. — Не ври себе, Муромов. Ты — единственная слабость Фила, через которую можно воздействовать и на нашего дорогого блондинчика. Мальчишка побледнел, вжимаясь не только в окно, но ещё и в стену. Еще чуть-чуть, и его нельзя будет отличить от белой штукатурки, криво наляпанной на стенах туалета в попытке скрыть творчество учеников школы. — Ему на меня все равно, — более-менее твердым голосом ответил Илья, не разрывая зрительного контакта. — И вряд ли наши отношения когда-нибудь изменятся, потому что… Глаза Арта сузились до мелких щелочек, и Муромов невольно оборвал свою речь. — Ты считаешь меня совсем дураком? — лениво поинтересовался он. — Но чем тебе так не угодил Черных? — тактика «вопросом на вопрос» пока что действовала. — Не твое дело, попугайчик, — процедил Мещеряков. — Сам слезешь со своей жердочки или тебя снимать, а? Мигом взвесив последующие модели своего поведения, Илья пришел к однозначному выводу и… спрыгнул на кафель рядом, приземлившись точно напротив Арта. — Акробатические номера? — с неприкрытой неприязнью в своем голосе спросил Артем. — Вроде того, — не менее ядовито и язвительно ответил мальчишка. — Я так заметил, твой метод бить слабых работает уже десять лет? — О, уже куда больше, — откликнулся Мещеряков. — А еще я люблю действовать в крысу. В следующую секунду Илья едва успел уклониться от кулака, прицеленного точно в его левую скулу. Резко отпрянув назад, Муромов сделал перекат в сторону, уворачиваясь еще от одного удара, и повалил оппонента на пол вслед за собой, сделав подсечку. Мещеряков зло сощурился и, быстро сориентировавшись, поднялся с кафеля и ногой ударил рыжика в живот. В глазах потемнело; закружилась голова и к горлу подкатила легкая, но противная тошнота. — Здесь ведь нет твоего Фила, который тебе поможет, — тихо, но с высокой концентрацией ненависти прошептал Мещеряков, намеренно выделяя «твоего» на фоне остальных слов. Он пнул его еще раз, и Илья упал на пол, ртом лихорадочно хватая недостающий воздух. Его голова больно ударилась о кафель при падении, и головокружение только усилилось. — Это — за «доску», — видимо, Арт имел в виду бесконечные шутки про Киру, чье количество только увеличилось после небольшой ссоры между друзьями. Муромов почувствовал, как горячо пульсирует удар на щеке, и прикрыл глаза — лучше все равно не будет. Он мысленно взмолился всем богам, потому что прекрасно понимал, что этот идиот от него просто так не отстанет. Как назло, начали слезиться глаза, и по щекам заструились первые слезы боли… — А это — за «петуха»! Сначала Илья не почувствовал ничего, — болевые ощущения после первого удара глушили все остальные чувства, — но его нос так не считал, поскольку через несколько мгновений его переносицу обожгло с неистовой силой. Что-то хрустнуло, и в этот момент слезы брызнули из глаз уже безостановочно, смешиваясь с кровью, сбегающей по лицу множеством струек. Кафель подле мальчишки медленно приобретал бордовые оттенки, и, довольный своей «пластической хирургией», Арт отряхнул руки, мстительно улыбнулся и вышел из туалета, аккуратно прикрыв за собой дверь. — Ебаный садист, — простонал Илья. Он попытался перевернуть голову набок, но кровь из носа захлестала с новой силой. Кажется, он был сломан — неприятные болевые ощущения только усиливались. Шансы на то, что его найдут раньше седьмого урока, были ничтожно малы — уборщицы вряд ли заглянут в сломанный туалет просто так. Илье было больно и страшно, потому что он не знал, что делать дальше. Он плакал от боли и бессилия, овладевшими им в тот момент, и попросту не мог справиться с эмоциями, нахлынувшими в один момент на одного хрупкого мальчика. — Порчу школьное имущество, — невесело улыбнулся он (насколько это было возможно при сведенных от боли губах), наблюдая за постепенно наливающейся красным цветом тряпкой, к которой медленно подступала кровь. Хотелось заснуть и долго-долго не просыпаться, но пульсирующая боль заставила мальчишку вернуться в прежнее положение, и теперь он тупо смотрел в потолок. Хорошенько — насколько это было возможно в сложившейся ситуации — пораскинув мозгами, Илья принял решение остаться. Кровь лилась уже не таким фонтаном, но дышать было по-прежнему трудно. Он чувствовал себя рыбой, беспощадной морской водой выброшенной на берег — Муромов хватал воздух ртом, переодически чувствуя на губах ещё и привкус металла. Было скорее неприятно, чем больно, потому что он чувствовал себя униженным. Мальчишка решил подождать, пока кровотечение прекратиться полностью, и только потом выдвигаться наружу. Последнее, чего он сейчас хотел — опека Фила, который может узнать о произошедшем инциденте. Нужно было как минимум привести себя в порядок, сделать гордый и независимый вид, придумать оправдание полученным травмам и последующему прогулу… От новых мыслей голова грозилась просто лопнуть, и Илья обессилено закрыл глаза. Да, перспектива лежать на грязном полу совершенно не прельщала, но это было многим лучше разоблачению. Он был на сто процентов уверен в том, что Арт болтать не будет, и сохранял относительное спокойствие для человека, которого только что избили. …По прошествии двух уроков Илья понял, что пора «вскрываться» — естественно, в хорошем смысле этого слова. Ледяной водой, хлещущей из крана неудержимой струей, он кое-как отмыл рубашку, убрал застывшую кровь с лица и умыл глаза, не оставляя на них никаких следов от слез. Глубоко вздохнув и перекрестившись, — этот жест был выполнен так, по блату, — мальчишка вышел из укрытия и, забрав рюкзак с учебниками у мрачного вида вахтерши, побрел на урок географии. Он, благо, стоял последним в расписании, и потерпеть нужно было каких-то пару мин… — Илья! Резкий окрик заставил Муромова застыть, как вкопанного. Он напряжённо вслушивался в тишину коридора, пытаясь выяснить источник звука, и заметил блондина, с самым сердитым из своих сердитых видов приближающегося к нему. — Вы посмотрите, — медленно начал Фил, приближаясь ближе, — Илюшка-путешественница! Какими судьбами, рыжик? Мальчишка осознал, что Черных в этот момент был очень, очень зол, и постарался принять беспристрастный вид, чтобы хоть как-то сгладить «острого» друга. — Извини, я был в медпункте, — виновато улыбнувшись, ответил он — актерская игра в этот момент должна была быть наивысшего уровня. — И что же ты там делал? — недобрый взгляд ледянющих синих глаз тоже не предвещал ничего хорошего. — Спирт с медсестрой пил или валидольчиком закидывался? — Очень смеш-ш-шно, — язвительно, в своей привычной манере ответил тот, заложив руки за спину. — Я с лестницы упал. — Да ну? — густые брови Фила взлетели вверх. — Сам упал или кто помог, а? — Спасибо за беспокойство, — ядовито поблагодарил его Муромов. — Я тут страдаю, а тебе на меня не то, что все равно, а просто по-фи-гу! — Ладно, — сдался Фил. Тон его голоса неожиданно смягчился, а радужка глаз, несомненно, потеплела. — Все в порядке? — Да, — холодно ответил Илья, скрестив руки на груди. — Спасибо за запоздалое беспокойство о моем здоровье. — Всегда обращайтесь, — Фил шутливо откланялся и шепотом произнес: — Предлагаю тебе слинять с географии. Теперь уже удивился Илья — его лицо вытянулось в очень противоречивых эмоциях. — Надо же, Фил, — улыбка, которая стоила ему одномоментно усилившейся болью, медленно расширялась, — это что, предложение нарушить школьные правила? Какой кошма-а-ар, я просто не могу… — Ты валишь или нет? — прищурился Фил, напоминив Илье об Арте. Рыжеволосый мальчишка не удержался и скривилися, но вовремя остановился и, откашлявшись, ответил: — Погнали. Улыбка блондина в который раз почему-то внушала ему доверие и сладкую безмятежность, позволяя совершать любые поступки без страха.