– 3-е мая. Очередной адский день в тренировочном лагере... Я буду рад, когда всё это кончится, и я смогу получить задание. На базе мелькал очень странный гражданский. Одни говорят, что он из какого-то правительского подразделения, отвечающего за вербовку; другие – что он связан с некой секретной исследовательской группой. Я бы не прочь присоединиться. Было бы здорово сменить обстановку и поискать приключений.
– Капрал морской пехоты США А. Шепард
Казалось бы – обычные туфли. Не то чтобы Джон их много видел в последнее время – все испытуемые ходили в белых сапогах с рессорами против урона при падении – но примерное представление, как должны звучать кожаные туфли, имел. Но эта обувь была такой же странной, неприятной и пугающей, как её обладатель. Туфли не просто скрипели – они визжали, как девки, насилуемые солдатами. Они жужжали – как жужжит муха в агонии, пойманная в паутину. Джон точно запомнил этот звук, и стоило услышать его во сне, как моментально пробуждался в холодном поту. Незнакомец вновь постучал пальцем по наручным часам. Казалось, обычный стук ногтем по стеклу. Но уши расслышали что-то, похожее на разрушение небоскрёба из хрусталя под ударом урагана. Сам по себе безымянный человек выглядел обычно – будто агент безопасности или представитель правительства, в строгом чёрном костюме с чёрным же галстуком и солнцезащитными очками. Хотя, о какой обычности идёт речь? В лаборатории, заселённой только роботами и испытуемыми в оранжевых комбинезонах, такой парень всем своим видом кричал: «Я не отсюда! Я не такой, как вы!» И всё в нём говорило об этом. И Джон, стоило ему задуматься об этом, начинал волноваться. – Время, мистер Эпплгейт, – напомнил незнакомец, когда молчание затянулось. У него был очень странный акцент, который Джон никак не мог распознать. Человек говорил медленно, будто каждое слово давалось с трудом. Джон интенсивно закивал головой, потом указал рукой в ближайший угол, подальше от Вороны. Не хватало ещё, чтобы он проснулся и всё подслушал. Они оба проследовали в указанном направлении. Сначала незнакомец, потом Джон. Ему становилось как-то легче, когда он не был в поле зрения этого человека. – Что случилось? – Джон пытался держаться расслабленно, но горло перехватывало от волнения. Незнакомец чуть склонил голову на бок: – По возможности, с-свободный от ограничений, я всегда наведываюсь, чтобы проверить Вас-с, – ещё одной особенностью акцента незнакомца было то, что он тянул звук «с». Будто змея. Или как воздух, выходящий через дырку в борту надувной лодки. – Ну, – выпалил Джон и замолчал, не придумав, что говорить дальше. Потом осторожно спросил: – Вы довольны? – Чем? – несмотря на вопросительную интонацию, лицо незнакомца не изменилось. Его глаза скрывали чёрные, как дула двустволки, линзы солнцезащитных очков, что мешало оценить весь небогатый набор его эмоций. – Мной. Раз Вы не захотели вытаскивать меня из лаборатории собственноручно, значит, хотели проверить, как я справлюсь сам. Довольны? Иногда незнакомец всё-таки проявлял эмоции. Лёгкая презрительная улыбка изогнула его губы: – Интересная теория о моём бездействии. Неужели сами догадались, или Вам помог мистер Страгглер? Джон не сразу понял, что речь идёт о Вороне. – Нет, сам, – Эпплгейт нахмурился, всем своим видом давая понять собеседнику, что услышал в его словах издёвку и такое отношение не спустит. – Но я прав? Незнакомец наклонил голову в другую сторону, смотря на Джона свысока. Он был рослым, ростом где-то между Джоном и Вороной. Но худым. Хотя с этим пиджаком хрен разберёшь. – Было необходимо с Вашей стороны доказать навыки лидерства. То, что вы сумели повести за собой мис-стера Страгглера, со всеми его психическими травмами и потаёнными страхами, внушает уверенность в них, – несмотря на сложности с произношением, незнакомец не чурался длинных фраз. И говорил так по-бюрократски запутанно, что Джон начинал теряться в словах. – А как я остальных испытуемых зажёг, отлично же вышло? – Джон гордо приосанился. Голова собеседника встала ровно, лицо не изменилось: – Действительно, Вы довольно точно определили точку кипения, когда пара правильно произнесённых фраз зажгла искру недовольства и страха, дав волю необузданной ярости. Мои наниматели высоко оценили эту способность. Опять это упоминание «нанимателей». Джон так и не получил разъяснений, кто это. И так как незнакомец не создавал впечатление человека, готового быть чьей-то шестёркой, не особо верил в их существование. Впрочем, не важно, кто всем командует и заведует. Лишь бы вытащили из этой выгребной ямы и засунули прямиком в весёлую заварушку. Где получил бы причитающиеся ему славу и почтение. – Так… в чём проблема? Если я всё доказал, почему бы прям здесь и сейчас не забрать меня отсюда? Это же в Ваших силах? Незнакомец кивнул, подтвердив догадку Вороны. Действительно, интересно, что этот человек сделать не способен. – Данных ещё недостаточно, мои наниматели продолжают к Вам присматриваться. – Так закиньте меня в бой! На деле и проверим, – воскликнул Джон, забыв о спящем Вороне. Реакция незнакомца в этот раз проявилась ярче. Рука, тянувшаяся вверх, видимо, чтобы поправить и без того безупречно надетый галстук, резким недовольным жестом ушла в сторону: – Неужели Вы думаете, что мои наниматели готовы на риск? Речь идёт о роли с-спасителя всего человечества. У нас уже был человек, вышедший из-под контроля и не справившийся с возложенной на него задачей, хоть нас заверяли, что такого не произойдёт, – несмотря на проскользнувшие резкие интонации, собеседник не поднял голоса. Джон потупил взгляд, упёршись руками в боки. Да, злить незнакомца не стоило. – Но я готов. Ко всему. – Уверены? – незнакомец вновь презрительно улыбнулся. – То, что ожидает Вас снаружи, страшнее, опаснее и важнее любой войны прежде. Да, Джон понял, что за десятилетия, что он провёл в консервации, на планете случилась какая-то катастрофа. Типа «Войны миров», с серыми человечками и шагоходами. И сейчас человечеству нужен лидер, способный повести его за собой. – Но я всё-таки не абы кто! У Вас же всё записано, сколько я наград получил! Как во Вьетнаме геройствовал, сколько людей-богомолов здесь перебил. Этого недостаточно? – Да, у меня всё записано, – согласился незнакомец, вытащив из-за пазухи записную книжку с, опять-таки, чёрной обложкой. Джону стало не по себе от хруста страниц. Будто кости перемалывали в труху на удобрения. После некоторого молчания, незнакомец нашёл необходимое и, будто близорукий, начал водить пальцем по строчкам: – Здесь всё есть. Ваши подвиги, геройства, награды. И всё то, что Вы пока не вспомнили или не захотели вспоминать, – это прозвучало очень угрожающе. А улыбка, вернувшаяся на губы незнакомца, была исключительно паскудной. Джон и вправду вспоминал то, что частично расходилось с образом героя. Неясные моменты, отдельные детали, без общей картины и смысла. И джунгли Вьетнама с убитыми солдатами, не очень-то похожими лицами на азиатов. И совсем мутные, наверно, очень старые воспоминания, с тёмными улочками и чьими-то испуганными глазами. Эпплгейт покачал головой, будто вытряхивая мысли наружу. – И что? Неужели этого не достаточно? У Вас разве есть кто-то ещё на примете? Вновь эта гадкая улыбка. Будто это кошмар, и незнакомец смотрит на Джона, которому лет восемь, у него выпали все зубы и в школу он пришёл без штанов. – Конечно. Это ведь предусмотрительно, не правда ли? – И кто же? – Джон чувствовал, что окажись такой парень рядом, он его бы голыми руками разорвал на куски. Собеседник перевернул ещё пару страниц в книжке. Как Джон не вертел головой, подсмотреть, что на них, не мог. – Почему, собственно, это не мог бы оказаться мистер С-страгглер? Джон захохотал. Точнее сказать, заржал. С таким же презрением, с которым незнакомец улыбался. Тот, кстати, изменился в лице, снова приняв каменное выражение. – Я произнёс что-то смешное, мистер Эпплгейт? Мис-стер Страгглер, несмотря на все свои… трудности, мог бы принести нам неоценимую пользу, – незнакомец иногда делал паузы невпопад, чтобы набрать воздуха. Сложности с языком или подавляемые эмоции? – Серьёзно? И в какой это вселенной? Незнакомец думал долго, будто принял выражение за конкретный вопрос. – Я докладываю обо всём моим… работодателям. И некоторые из них считают, что мистер С-страгглер – неограненный алмаз, рождённый под давлением, оказанным в этой лаборатории. Подавив новый приступ смеха, Джон плюнул себе под ноги: – Этот сопляк, что от одного голоса GLaDOS в штаны прудит? Конечно, отличный выбор! Выставите его в поле, и он, конечно же, поведёт всех в бой! Даже не понимая, что автомат не за тот конец держит. Ваши наниматели – придурки! Незнакомец и ухом не повёл, услышав такое определение своих работодателей. Говорил по-прежнему мерно и спокойно: – Между тем мистер Страгглер обладает недюжинным умом. Разве Вы не просили меня вмешаться и помочь, когда мистер Страгглер оказался не способен дальше решать тесты? Без него Вы бы не продвинулись так далеко. – А разве там, снаружи, в этой последней войне, от меня потребуется решать головоломки? Незнакомец улыбнулся. Уже не презрительно, скорее, одобрительно. – Да, Вы правы. Тем более что скоро Вам представится шанс продемонстрировать свою самостоятельность. – В смысле, снаружи? Опять хруст страниц. – Нет, в ближайших тестах. Они рассчитаны на то, чтобы каждый из вас – и Вы, и мис-стер Страгглер – сумели продемонстрировать ваши лучшие качества. – То есть… я смогу справиться с ними сам? Незнакомец вновь улыбнулся. Теперь Джон не смог понять, что это означало. – Это… хорошие тесты. Эта GLaDOS умна, я бы и сам не придумал лучшего испытания, чтобы выявить необходимого нам человека. Человека, способного найти точку опоры и перевернуть мир. Человека, адаптирующегося и выживающего в любых обстоятельствах. Джон согласно кивал, в голове ставя галочку напротив каждого пункта. – Но, кроме того, нам нужен человек, который будет чутко выполнять наши указания. Прецедентов с неповиновением мы не потерпим. И если Вы, мистер Эпплгейт, не этот человек, то не представляете для моих работодателей интереса. И будете продолжать гнить в этой лаборатории. Джон точно расслышал в этих словах угрозу. Но подавил гнев. Этот незнакомец – парень из другой весовой категории. И вообще на его стороне. До поры до времени. Незнакомец сложил записную книжку во внутренний карман пиджака, вновь поправил галстук. Это было негласным знаком, что разговор закончен. Джон уже поплёлся в сторону лежанки, как вновь услышал незнакомца: – Вы так рвётесь в бой, даже если придётся пожертвовать своей свободой или союзниками. Что движет Вами? Жажда наживы? Потребность в известности? Страх забвения?.. Джон развернулся обратно. Незнакомца на том месте уже не было. Однако этот странный скрипучий голос продолжал звучать, будто в голове Джона: – Не утруждайтесь ответом, это, в общем, нам не важно. Важна наша цель и то, что Вы готовы сделать ради неё, мистер Эпплгейт. Джон простоял ещё пару минут, ожидая продолжения. Но теперь, видимо, и вправду всё. Сон не шёл. Эпплгейт с час ворочался на картонной лежанке, иногда поднимаясь и попивая газировки из банки. Он точно знал этого незнакомца. Не в смысле, знал, кто он и откуда, и кто эти наниматели. Знал – в смысле, встречал его. До консервации и этой заварухи с GLaDOS. Но сколько ни силился, не мог вспомнить деталей. Да, это вроде был 75-й год. Всё чаще ему в коридорах лаборатории попадался незнакомый парень в строгом чёрном костюме. Строгий и унылый, будто из похоронного бюро. А потом этот человек пришёл к нему, к Джону. Рассказал об этой программе консервации. Что усыпляют лучших из лучших, чтобы в будущем на их основе построить новое человечество. Джон помнил, что согласился по двум причинам. Первая – что в условиях нового человечества потребуется тот, кто знает, за какой конец автомат держать надо. Вторая причина… нет, не помнил. Что-то, что записано на этих чёртовых страницах в этой его чёртовой записной книжке. Может, он неслучайно не хочет это вспоминать. Джон вновь поднялся, разминая плечи. Если скоро что-то случится – он должен быть готов ко всему. Ворона лежал в своей капсуле, без движенья. Дышал ровно. Джон с растущим отвращением смотрел на его худое костлявое тело, на чёрно-белый костюм, покрывающий Машину-Убийцу от пяток до макушки. Не то, что шлем – даже сапоги не снял. «Он лишь калькулятор», – повторил про себя Джон, отвернулся, отошёл. И вернулся обратно. Медленно, плавно и тихо, будто сапёр над бомбой, протянул руки к поясу Вороны. Джон прислушивался к мерному темпу дыхания, стараясь не попасться. Ухватился за пистолет, двинул его по металлической пластине. Правильно додумался, оторвать его из-за магнетизма не удалось бы. А теперь оружие было у него в руках. И бешеный темп пульса моментально замер, а потом пошёл ровно. Нет, ещё не пришло время воспользоваться оружием. Сначала – тесты. А потом Ворона отслужит своё и за ненадобностью исчезнет. Джон поспешно отошёл от капсулы, в руках разряжая пистолет. Потом, склонившись над унитазом – он был тут же, в стеклянном кубе с капсулой для сна – начал вытаскивать из магазина патроны. Положил один в унитаз, для проверки смыл. Блеснув металлическим боком, патрон исчез в трубе. Недолго думая, Джон послал туда и остальные. Потом засунул пустой магазин обратно в пистолет и вернулся к Вороне. Тютелька в тютельку примагнитил оружие на своё место. Теперь успокоенный, Джон наконец с наслаждением смог растянуться на лежанке. Осталось совсем недолго нюхать этот спёртый переработанный воздух. Выполнять тупые тесты тупого искусственного интеллекта. Тащить полумёртвый груз за собой, не имея другой возможности выбраться наружу. Он уснул. Было много сновидений, переплетающихся меж собой. Одна картинка за другой, и нож в руке среди джунглей, и бита в руках в городском переулке. И что-то, связанное с лабораторией и мерзкими людьми-богомолами. И незнакомец. Он был в каждом сновидении. Стоял в углу или тенях, наблюдая за ним. В одной из картинок, похожей на Нулевую камеру, он даже зачем-то склонился над капсулой, в которой лежал Ворона. Что-то там щёлкало, и Джону так не понравился этот звук, что он перевернулся на другой бок и уснул теперь крепко.