– В этом испытании грузовой куб станет вашим верным спутником. Заботьтесь о нем, как о друге. Испытания часто вызывают такие побочные эффекты, как мнительность, галлюцинации и одушевление неодушевленных предметов. Центр Развития напоминает вам о том, что грузовой куб не может угрожать перерезать вам горло и даже не умеет говорить.
– GLaDOS
– Ты уже собрался? – нетерпеливо поторапливал Ворону Джон. Сам он давно проснулся, проделал комплекс упражнений и поел. И чувствовал, что способен не просто гору свернуть – а сначала выкопать для неё огромную яму, засунуть гору туда, и сверху погребальный холмик размером с эту самую гору соорудить. Адреналин бился в груди, в ушах стучал пульс. Джон прекрасно понимал, что такое нездоровое возбуждение продлится недолго. И не хотел растрачивать его на ожидание сонного Вороны. Машина-Убийца, казалось, специально тянул резину. Джон чуть ли не сам совал ему вилку с тортом в рот, а портальную пушку в руки. Ворона очень флегматично принимал даваемое, тщательно прожёвывал пищу и придирчиво рассматривал устройство. Когда же Ворона остался всем доволен, он столь же медлительно и обстоятельно поплёлся к выходу. Джон хотел пнуть его под зад, но сдержался. Вдох. Раз-два-три-четыре, протараторил он про себя. И выдохнул. Успокоиться и выровнять дыхание не удалось. Лифт, казалось, тоже нарочито медленно поднимался к следующему тесту. Джон за эти полторы минуты успел придумать с полдюжины вещей, которые за это время успел бы сделать на благо всего человечества. Например, изобрести более быстрые лифты. Или найти того, кто бы изобрёл. В 17 тест Джон вошёл – точнее, вбежал – первым. То, что Ворона оказался за спиной, вообще не волновало. Что этот доходяга может ему сделать? Тестовая камера не была похожа на прежние. Это был вытянутый паралле… прямоугольник, всего ярдов 16 в ширину, а в длину… ярдов с тысячу, не меньше. Вся камера была наклонена вниз, градусов на 20, и почему-то напоминала трек для бега с препятствиями. Преградами выступали многочисленные невысокие стенки, будто панели из пола выдвинулись вверх. А для их преодоления в обилии было панелей для прыжков и луж оранжевого и голубого цветов. Джон вспомнил, что это были гели, с которыми они с Вороной до этого момента практически не сталкивались. На оранжевом можно было разогнаться, от голубого – высоко отпрыгнуть. Джон повернулся к подошедшему Вороне: – Ты что-то можешь там, вдалеке, разглядеть? Машина-Убийца кивнул, потянул руку к одному из тюнеров на шлеме, находящемся напротив уха. Повертел его. – Там внизу выход, перед ним горизонтальная площадка метров 15 на 15. Круглое гнездо, куда надо шар поместить. А перед площадкой – пропасть поперёк камеры. «То есть надо разогнаться перед пропастью, перепрыгнуть её и поместить шар в гнездо. При этом вся камера состоит из чёрных панелей, на которые порталы поставить нельзя и телепортироваться сразу к выходу не удастся», – рассудил Джон. А шар где? Ответ был тут же, сверху. Из потолка торчала труба, доставляющая в камеры необходимое оборудование. Неактивная. – Добро пожаловать в 17-ю тестовую камеру, мои любимые испытуемые, – сверху прозвучал знакомый женский голос. Джон почувствовал, как задрожал, а потом резко встал столбом стоящий рядом Ворона. Впрочем, остался на месте, а не помчался куда-то сломя голову. И сейчас Джон не знал точно, радоваться этому или нет. – Да, вам не послышалось. Вы и вправду мои самые любимые испытуемые. Такие живучие, никто ещё не проходил камеры совместного прохождения дальше вас. И такие послушные. Не безобразничаете, лабораторное имущество не уничтожаете, меня отключить не пытаетесь. Да, один модуль, конечно, в кислоте утопили, но спорить не буду – меня он тоже раздражал. Джон вновь осознал, что не может сдержать улыбку. Судя по всему, GLaDOS даже не пыталась связать его с восставшими испытуемыми. Недооценивала его, как и тот незнакомец в строгом костюме? Или не верила, что таких людей, в которых человеческого почти и не осталось, вообще можно поднять на последний бой, как не верит Ворона? Да, Джон их всех ещё удивит. – Признаюсь честно: в перерывах между отловом подопытных и поисками, куда запропастился испытуемый № 04-1201-89, мне приходилось достраивать последние камеры. Но в этом есть и определённый плюс: их я разработала специально под вас. Джон мысленно пожал плечами, слушая GLaDOS. А Ворона, казалось, вздрогнул, будто услышал в её словах что-то важное. – Думаю, вам уже не терпится узнать, что же там такое. Ждёте не дождётесь, ваши зубы уже готовы впиться в гранит науки… – Ближе к делу, – прервал Джон, поняв, что её куда-то не туда заносит. Однако даже если в её программе была предусмотрена возможность на кого-либо обижаться – его поведение всё-таки не задело её. – Конечно, зачем я оттягиваю неизбежное? Итак, в предыдущих тестах проверялось ваше умение работать в команде. Для вас это пройденный этап, не так ли? Наверно, GLaDOS даже не осознавала, насколько была права. – 17-й тест протестирует в вас дух соперничества и волю к победе. Тот, кто положит Безрёберный Куб Безопасности в гнездо, получит право продолжить участие в тестировании, завершить его и выбраться на свободу из лаборатории. Джон улыбнулся. Широко и задорно. Такой расклад был ему по нраву. Поднял голову вверх, следя, когда из трубы в потолке выпадет шар. Сам того не заметил, как присел на полусогнутые – будто бегун перед спринтом. – Условия понятны? Тогда на старт… Гулко ударяясь металлическими боками об стенки трубы, шар возвестил о своём приближении. Джон рассчитал время, подпрыгнул. Стоило шару вылететь, как он сразу оказался в магнитном захвате пушки. Не теряя ни секунды, Джон рванул к первой лужице с оранжевым ускоряющим гелем. – Внимание… Подождите, фальстарт! – наигранно взволнованно вскричала она. Но Джон был уверен, что всё произошло именно так, как она планировала. Запрыгнув на лужу геля, Джон чуть не плюхнулся на задницу, но равновесие удержал. Было непривычно – теперь необходимо было не переступать, а скользить по поверхности, будто по льду. Джон порядочное время не был на катке, но быстро адаптировался. Быстрое скольжение, гель под сапогами скрипит, будто резина. Лужа кончилась – быстро сориентировался – побежал как обычно, к новой луже. И снова заскользил вниз, к выходу, набирая скорость. Правая рука держала пушку с шаром, левой Джон удерживал равновесие. Ноги шли ровно, Эпплгейт держал в уме все детали и мелочи, просчитал путь вперёд, с обхождением всех преград. Но к тёмному пятну перед собой вначале оказался не готов. Пятно двигалось перед ним и быстро увеличивалось в размере. Смекнув, что к чему, Джон вильнул влево. Туда, где он только что был, приземлился Ворона. Долговязый Машина-Убийца в чёрно-белом костюме не растерялся, вильнул вправо. Спрыгнув с лужи оранжевого геля, добежал до пятна с голубым, отпрыгнул от него и взлетел в воздух. Джон следил за ним взглядом, вновь резко изменил направление движения. Ворона снова приземлился рядом, но не стал гнаться за Джоном следом. Он опять ушёл в сторону, добрался до прыгучего геля и вновь оказался сверху. Джон и не думал, что Ворона посмеет с ним соперничать. Но неимоверно обрадовался. Ему сейчас нужен был лишний стимул для борьбы. И азарт от нелёгкой победы. Джон заскользил к самому густому скоплению преград. С упоением насладился фактом, что достаточно быстр и ловок, чтобы оценить ситуацию, выбрать направление и не врезаться ни в одно из препятствий. Ворона такой скоростью реакции похвалиться не мог. Расчёт Джона был верным, Ворона перестал летать над его головой, наверняка боясь застрять в преградах и потерять скорость. С другой стороны, Эпплгейт не мог точно знать, где Машина-Убийца находится в данный момент и затевает ли он что-либо. Но Джон понял, что его это не волнует. У него есть чёткая цель и знание того, что чтобы ни случилось, он одолеет любого противника. Вдох. Четыре шага. Выдох. Дыхание частое, но ровное, голова чистая, незамутнённая. Выбравшись из череды преград и стенок, Джон осознал, что практически добрался до конца. Ещё с сотню ярдов, панель веры, прыжок через пропасть – и заветное гнездо для шара. Не теряя ни секунды, Джон рванул напрямик. Чуть не споткнулся, но не упал. Запрыгнул на панель веры, та с треском сработала, послав его в воздух, как из катапульты. Пролетая над пропастью, Джон глянул вниз. И разочаровался. Это был просто довольно широкий ров глубиной ярда 2. Ни кислоты, ни лезвий шреддеров. Если упадёшь – ничего страшного, хотя выбраться будет нелегко – белых панелей для создания порталов нет. Видимо, пришлось бы вылезать, кооперируясь с Вороной. Джон подумал о Вороне как раз в тот момент, когда Машина-Убийца неожиданно материализовался рядом. Наверно, он отпрыгнул от другой панели веры, сбоку, и летел наперерез Эпплгейту. Столкновение в воздухе было жёстким, Джон чуть не выронил пушку с шаром. Правый бок и рука загорелись болью, а вдобавок Ворона влетел лбом, защищённым шлемом, прямо в висок Джону. Оба они долетели до конца пропасти и рухнули на другой стороне. Джон попытался встать на четвереньки, но упал. В голове потемнело, руки с ногами не слушались. Где-то в процессе он отжал кнопку на пушке, и магнитное поле отключилось. Шар, звеня металлом, покатился куда-то в сторону. Первое, что увидел Джон, когда вернулось зрение – стоящего на четвереньках Ворону. Тому явно досталось сильнее, всё-таки Джон был его плотнее и тяжелее. Ворона с раскрытым ртом ловил воздух, грудь работала часто, как меха. Второе, что бросилось в глаза Джону – гнездо в полу. Круглое. Для шара. Встряхнув головой, Эпплгейт попытался найти укатившийся железный мяч. Начал вставать. Краем глаза он заметил движение. Ему даже не надо было приглядываться. Он знал, что Ворона тоже видит шар и гнездо. Что тоже решился бороться до конца. Что потянулся рукой к пистолету. Джон его опередил. Нет, не побежал к нему, надеясь сократить дистанцию до того, как Ворона попытается выстрелить – тем более, что Машина-Убийца этого сделать не мог, патронов в магазине не было. Сорвав с шеи свисток, Джон дунул, что было сил. Он, как и в прошлый раз, ничего не услышал. А Ворона с криком боли съёжился, импульсивно дрожащими руками пытаясь сорвать с головы шлем. Не останавливаясь ни на миг, Джон схватил портальную пушку и побежал к шару. Как только вожделенный предмет оказался в голубоватом захвате магнитного поля, обернулся. Ворона оказался уже рядом, направляя на Эпплгейта собственную портальную пушку. Джон уж никак не мог ожидать от него подобной прыти. Но и сам не тормозил, зная, что выстрел из портальной пушки может быть смертельно опасным. Он резко развернулся и отжал кнопку, отвечающую за магнитное поле. Освободившийся разогнанный шар полетел в Ворону, и тот инстинктивно юркнул в сторону, опустив пушку. Джону это и было нужно. За пару шагов преодолев дистанцию, точным пинком в живот опрокинул Ворону. Но и сам на ногах не удержался, пол будто исчез на миг. Вновь выронив пушку и оказавшись на четвереньках, Джон попытался оценить ситуацию. Панели пола действительно пошли ходуном, резко опускаясь и вставая на место. А некоторые вовсе исчезли, оставив вместо себя кислотные бассейны. Они с Вороной оказались в ловушке. С одной стороны – стена с шлюзом на выход. С противоположной – пропасть в два ярда, зато без прочих угроз. А с оставшихся двух сторон их ограничивала кислота. И в центре они, Джон и Ворона. Как на боксёрском ринге. Ворона сидел на коленях. Одной рукой держался за побитый живот, другой ощупывал пол вокруг. Наверняка искал пистолет, ибо его на поясе Вороны не было. Джон сел на корточки, напряг ноги, как лягушка, и прыгнул к Вороне. Тот будто бы предугадал действие противника и в тот же момент рванулся в сторону, потому Эпплгейту оставалось хватать руками один воздух. Джон ощущал, как от уха до уха растягивается улыбка на его лице. Как стягивалась кожа вокруг губ, как глаза прищуривались оттого, что нижние веки поднимались вверх. Это была его стихия. Не эти чёртовы, никому не нужные тесты. А бой. И борьба за выживание. И он был счастлив, что победа не давалась ему так легко. И что Ворона всё-таки оказался способен составить, какую-никакую, конкуренцию. Какую-никакую. Не больше. Джон вновь бросился в сторону Вороны. Ему не были нужны ни портальные пушки, ни пистолеты. Его руки – оружие что надо. Было бы, конечно, неплохо заполучить ещё тот нож из вьетнамских воспоминаний. Но и так сойдёт. Ворона отступал. Как бы ни был быстр Джон – тот успевал в последний момент ускользнуть, разорвать дистанцию. Наверняка дело в длинных конечностях. Пока Джон прыгал – Вороне хватало сделать шажок в сторону. Тогда Эпплгейт пошёл на хитрость. Начал прыгать не в сторону Вороны, а чуть-чуть в бок, метя в то место, где мог оказаться Машина-Убийца после своего отскока. Но и тут прогадал: Ворона каким-то образом всегда знал, куда прицелился Джон. Всегда уходил в ту сторону, к которой Джон не был готов. На пятый раз Джон начал сдавать. Сердце не могло продолжать биться столь же быстро, грудь разрывал горячий воздух. Ещё и панели пола редко, но всё-таки двигались, уходили из под ног или делали подножку. Джон совершенно не удивился бы, узнав, что это именно GLaDOS их двигала, выбирая подходящий момент. Вдох. Четыре быстрых счёта. Выдох. Решение оказалось настолько простым, что Джон даже мысленно обозвал себя круглым дураком. Всё ведь намного проще. Раз Ворона всегда каким-то непостижим образом уклоняется от его атак – нужно создать такую ситуацию, когда уклоняться ему будет некуда. Джон вновь рванул в атаку, стараясь не продумывать в голове все детали плана. Вдруг Ворона мысли читать научился? Кажется, Машина-Убийца действительно догадался, что Джон отгоняет его в угол. Но сделать ничего не успел – всё-таки сноровки у него было намного меньше, чем у Эпплгейта. Да и пострадал он больше. Джон не до конца понимал, как Ворона вообще держится на ногах. Наверно, адреналин творит чудеса. Ворона всё-таки оказался в ловушке, загнанный в угол. По правую руку – бассейн с кислотой. По левую – пропасть. Спереди же – сам Джон. Мысль о скорой и относительно бескровной победе подгоняла Джона не останавливаться, она практически ослепила его. И сквозь эту вспышку возбуждения и радости он не разглядел кулак в белой перчатке. Вряд ли Ворона когда-то занимался боксом. А если и занимался – сейчас он не был в надлежащей форме. Однако удар был сильным, и всё из-за торопливости Джона. Сам нарвался, как говорится. В глазах потемнело, но тело рефлекторно остановилось – не хватало ещё утонуть в кислоте или нырнуть вниз головой в ров. Джон ощутил, как будто в нём что-то включилось. Какой-то старый механизм, не раз спасавший его в прошлом. Эпплгейт узнал его только тогда, когда обнаружил, что крепкой хваткой держит левую руку Вороны, тщетно пытающегося вырваться. Хотя буквально секунду назад Джон был повёрнут в другую сторону, а Ворона после успешной атаки юркнул мимо него. Это был механизм убийства. Пока весь Джон представлял из себя чуть ли не разъярённого дракона, дышащим пламенем, со сбившимся дыханием и дёргающимся от усталости и напряжения конечностями, этот механизм в нём… Он принадлежал другому человеку, другому существу. Холодному, как труп, и точному, как пущенная в лоб пуля. Джон видел лицо Вороны, обезображенное ожогом на пол-лица и выражением лютого страха. Дрожащий зрячий глаз с синей радужкой и крохотным зрачком. И слепой, с серыми белками, обезображенный, мерзкий, вызывающий тошноту. Удивительно, что он вообще не заплыл, что сохранил форму. В центре глаза, вместо зрачка – жёлтый кружок. Слишком мутный, чтобы Джон смог в нём разглядеть своё отражение. Ворона пытался вырваться из захвата. Как муха, застрявшая в паутине и ужасно напуганная неумолимым приближением убийцы. И эта муха ещё могла вырваться, если только паук не вопьётся в неё жалом, не отравит её смертельным ядом. Джон даже не давал своему телу команды. Оно само двигалось. Шаг, и вот он за спиной Вороны. Одной рукой упирается ему в плечо, другой держит руку Машины-Убийцы. Заворачивает её за спину, беря на болевой. Ворона закричал. Задёргался. Согнулся. А Джон продолжал давить, ещё не понимая, что делает. А как понял – практически сразу же – обрадовался. Этот крик Вороны – что-то вроде гимна победы. Доказательство того, что он одержал верх. Жизнь Вороны теперь принадлежала ему – и только он, Джон Эпплгейт, будет принимать решение, жить ему или нет. Да, Джону нравилось такое положение дел. Он конкретно так задолбался таскаться с этим полумёртвым балластом. И в то же время чутко выполнять все его тупые приказы, ибо иначе эти идиотские тесты не пройти! Джон был зол. И давил на болевой дальше, радуясь, что Ворона сейчас на собственной шкуре чувствует, насколько тяжело Эпплгейту было в последние дни. Как Джона достало носиться с ним, будучи нянькой. Искать лекарства и таскать на своём горбе. Только потому, что какой-то там мужик в строгом костюме решил проверить Джона на лидерские качества. О да, Джон отличный лидер! Всегда находил болевые точки людей, всегда знал, как поставить их на свою сторону. Или как от них избавиться, если мешают. И Ворона сейчас мешал. Хотя нет, «мешать» – слишком громкое для него словечко. Точнее будет сказать «отвлекал». Ворона продолжал кричать, сгибаясь всё ниже. И Джон наклонялся над ним, с улыбкой наслаждаясь ситуацией. Осталось всего ничего. Скоро Ворона выбьется из сил, и Джон просто отпинает его в сторону бассейна с кислотой. Хотя нет. Тогда придётся лишний раз прикасаться к нему. А у Джона это бессильное болезненно худое тело вызывало не просто отвращение, а приступ, похожий на аллергию. С рвотными позывами и нервным содроганием. Джон наклонялся над Вороной, уже собираясь навалиться на его спину всем телом, придавить к полу, размазать по поверхности. Ворона резко дёрнул головой назад. И заехал затылком по лицу Джона. Тот от неожиданности отскочил, отпустив руку Вороны. Но в отместку пнул, что было сил, в спину. Да, как и давно хотел. Ворона споткнулся и упал на пол, рядом с краем бассейна с кислотой. Джон же стоял ровно на ногах. Вытер рукой рот, в котором стало влажно и солёно. На тыльной стороне ладони осталась кровь. – Какого хрена, Ворона?! Неужели так сложно просто не мешать?! Ворона вместо ответа что-то пропыхтел. Попытался приподняться на своих тонких костлявых руках. Джон пнул его в бок, перевернув. – Видит Господь Бог – я этого не хотел, – даже одержав победу, Джон не мог перестать врать. Как-то автоматически выходило. – Мог просто мне не мешать. Нахрена тебе эта свобода, а? Ворона не отвечал. Только, зажмурившись, глотал ртом воздух и держался за больные части тела. А болело у него, видимо, практически всё. Особенно левая рука, которой Ворона почти не двигал. Наверняка вывих. – Меня в школе называли тупым. Да, было дело. Не спорю. Но даже мне ясно, что тебе эта свобода не нужна. Что ты там забыл? Неужели ты думаешь, что готов ко всем испытаниям, что ждут снаружи? Неужели ты возомнил себя героем, способным спасти человечество в этой войне?! – Джон не сразу осознал, что кричит. Но эмоциям нужно было дать выход. – Твой удел – жрать эти чёртовы торты в этой грёбанной лаборатории! И решать эти никчёмные тесты на радость тупой машине! – он даже не задумался, слушает ли его сейчас GLaDOS. В любом случае, он её не боялся. Он чувствовал себя королём мира, стоящим на самой высокой вершине во вселенной. Взобравшимся туда только потому, что оттуда мочиться приятнее. – Всё, что от тебя было нужно – НЕ МЕШАТЬ! Его крик гулким эхом отлетел от стен. Или ему так показалось. Или ему хотелось, чтобы его слова звучали именно так. – Это было так сложно? Ты же отлично знаешь, зачем всё это затевалось! Чтобы я выбрался из лаборатории! И всё! Мне плевать на тебя и на остальных испытуемых! Продолжайте сидеть тут в лаборатории, помирать и гнить, мне дела нет. Наговорился. Вдох. Раз. Два. Три. Четыре. Выдох. Уже всё, нечего так переживать. Он победил. Осталось только шар поместить в гнездо. Он обернулся, нашёл взглядом портальную пушку. Пошёл к ней, краем глаза заметив и пистолет. Впрочем, оружие ему не нужно. Ещё к Вороне лезть за магазином, опять до него дотрагиваться… Какая гадость. Портальная пушка и так разворотит кого захочешь. – И ты это оставишь так? – донёсся негромкий голос из-за спины. Джон сразу и не понял, что это был Ворона. – Не докончишь своё грязное дело? – несмотря на дрожащую челюсть, которая вот-вот, и откусит ему язык, продолжал Ворона. Джон развернулся к нему, рассерженно плюнул себе под ноги: – Угомонись уже, а? Мало, что ли, получил? Ворона и правда имел плачевный вид. Лежал, раскинув неестественно длинные и тонкие конечности, будто богомол какой-нибудь. Только богомол был грациозен и опасен, а Ворона… Джон криво усмехнулся своим мыслям. – Не понимаю я тебя, – уже спокойнее заговорил Джон. – Ради чего сейчас эта возня была? Ты хотел выбраться на свободу? Нет. Ты хотел зажить обычной нормальной жизнью? Нет. Ты ничего не хотел. Сидел в этой лаборатории и ждал, когда же наконец подохнешь. Но при этом настолько боялся всего на свете, что не находил сил и решимости прикончить себя самостоятельно. Ворона молчал. Видно было, что ему требовались нечеловеческие усилия, чтобы держать голову ровно и смотреть прямо на Джона. Его тело била дрожь, левая рука лежала практически безжизненной, а правая дёргалась куда-то в сторону. – На кой ты такой кому-то нужен, кроме как помогать в решении этих тестов? Ты боец? Солдат? Ты победитель? Нет. Ты просто больной на голову парень с пост-травмом. Всё. И зачем сейчас этот цирк был? Просто на автомате инстинкт самосохранения включился, а? Ворона покачал головой: – Ты оставишь меня здесь умирать? – Ну да. Нафиг ты мне сдался-то? – пожал плечами Джон. GLaDOS сама говорила, что победит тот, кто положит шар в гнездо. И что он за это выиграет свободу. Ничего о том, что должно быть два победителя, сказано не было. Ворона не изменился в лице, только кивнул. Видимо, такой ответ и ждал. Потом пожевал губами и с трудом выдал: – Просто бросишь меня здесь? Я думал, что вы, вьетнамские живодёры, привыкли доводить дело до конца, – и напоследок криво и презрительно улыбнулся. Совсем как незнакомец. Или как Джон только что. Чтобы этот слабак о себе ни возомнил, но сейчас он смотрел на Джона с отвращением, даже брезгливо. На него. На Джона Эпплгейта. На, мать вашу, будущего спасителя человечества. Джон не сразу понял, что направил портальную пушку прямо на Ворону, а указательный палец лежит на спусковом крючке. Когда понял – не удивился. Ворона, на самом деле, прав. Пора кончать его. Это было знакомое, но давно забытое чувство. Как будто душа пустеет, прячутся в тайники все эмоции, желания, чувства, снимается с плеч груз ответственности. Остаётся лишь одна холодная мысль. И малое усилие, чтобы нажать на спусковой крючок. Только Джон медлил. Нет, не из-за мук совести. Просто пытался придумать фразу получше. Чтобы Ворона отправлялся на тот свет, и его мозг, умирая, прокручивал эти отлично подобранные слова. Это должно было быть что-то вроде эпитафии. Но не пафосно-эпичной, подобного Ворона просто не заслужил. – Ты просто жалок, – наконец, выдавил из себя Джон. И, не долго думая, нажал на крючок. Портальная пушка завибрировала в руках, из дула вылетел яркий белый сгусток энергии. Молнией помчался к Вороне. И разбился об его грудь. Вспышка, искры. Ворона дёрнулся в сторону Джона, махнул рукой. Тот не разглядел, что в него летело, зажмурил глаза. А потом закричал от боли. В нос ворвались запахи сгоревшего мяса и волос. Джон бросил портальную пушку, поднёс руки к лицу. Как мог, осторожно, притронулся пальцами к лицу. Что вызвало новую волну боли. Кряхтя, Джон попытался разлепить веки. Да, глаза вроде не были повреждены кислотой, и отлично видели возникший перед ними кулак в знакомой белой перчатке. Джон испытывал на себе удары и сильнее. И после них всё равно находил силы встать и ответить врагу. Что он и сделал. Но то ли потому, что вновь зажмурился, то ли потому, что Ворона почему-то двигался быстрее – промазал. А Ворона – нет. Джон знал, что Машина-Убийца попытается вновь ударить по лицу, по горящему адским пламенем ожогу, и поставил блок. Но удар не выдержал, и собственной рукой заехал себе по лицу. Откуда в Вороне столько силы? И скорости? Или это Джон, сам того не заметив, расслабившись, стал слабее и медленнее? Всё в голове Джона смешалось. Только две мысли оставались непоколебимыми. Адская боль от ожога кислотой. И желание убить наконец гадёныша. Джон резко развернулся, пытаясь раскрыть обожжённые веки и сконцентрировать взгляд на Вороне. Не сразу, но это ему удалось. Ворона был в паре-тройке шагов от него. Поднимался с корточек, держа в руке бесполезный пистолет. Джон мысленно улыбнулся. Всего пара прыжков – и шея Вороны окажется в его руках. Интересно даже, что произойдёт раньше: сломается позвоночник или закончится в лёгких воздух. Но что точно знал Эпплгейт: больше тянуть он не будет. Изберёт самый быстрый и действенный метод, полагаясь только на себя и на свои руки. Ворона щёлкнул предохранителем. В его синем глазе Джон видел лютый страх. Удивительно, что в таком состоянии он ещё не выронил пистолет. Джон прыгнул навстречу. Ворона, видно, предугадал его действие, и начал делать шаг назад. Слишком медленно. Джон быстрее. Ворона даже не успеет удивиться, почему пистолет не выстрелил. Громкий хлопок и треск, рвущие перепонки. И свист рядом. Джон даже не отвлёкся. Бежал вперёд. Второй хлопок и громкий треск. И тишина. Джон споткнулся, остановился, пытаясь сохранить равновесие. Посмотрел сначала на живот, потом на бледного, как привидение, Ворону. Тот был очень напуган. Но пистолет, с дымящимся дулом, не опустил. «Целился, как турель», – отстранённо и задумчиво подумал Джон, ощупывая живот. Тот был горячим, скользким и влажным. Глубокий вдох. Один. Два. Три. Четыре шага в сторону отступающего Вороны. Выдохнуть Джону уже не удалось.