— Идиот! Нет, идиоты! — бурчал себе под нос Сокджин, всё быстрее надвигаясь на опешившего парня.
Ким ловко преодолевает ничтожное расстояние, прорываясь сквозь сильно опьяневшую, уже ничего не смыслящую, толпу. Всем людям, находящимся здесь, кроме ребят, абсолютно плевать на происходящее вокруг, их волнует лишь алкоголь, которого хочется всё больше и больше.
— Д-джин... — намного тише обычного, уже не спрашивает, а утверждает парень, чувствуя безысходность. Эмоции на его лице, до этого выражающие лишь удивление, теперь показывают некий испуг и внутреннее беспокойство. Ким же выглядит довольно раздражённым.
— Что, блять, ты здесь забыл, Чон Хосок?! Тебе прошлого раза мало было, придурок?! — подойдя почти вплотную к другу, опустив на него взгляд, смотря сверху вниз, вспыхивает Ким.
По нему видно, что он зол. Зол из-за друга, который не прекращает иногда выпивать, хоть и знает, чем это может закончиться. Уже однажды закончилось. Не держит своё слово, хоть и просит этого от Юнги. Беспечный мальчишка, который пытается казаться взрослым и даже сам убеждает себя в этом — так считает Джин, который еле сдерживается, чтобы не взять Хосока за шкирку и не выволочь за дверь к чёртовой матери.
Парень трезв, поэтому может совладать с собой лучше, чем кто-либо, находившийся в этом помещении. Но он считает, что имеет право хоть раз взорваться, разозлиться, накричать. Ведь эмоции где-то накапливаются, а после постепенно выходят наружу. А что, если их долгое время не выпускать из воображаемой тюрьмы? Что тогда? Тогда получится именно так, как происходит в этот миг: Джин зол, очень зол, Юнги зарылся в жгущем спиртом на кухне, как и Намджун где-то в закромах квартиры, а Чон готов пустить слезу, ведь влага уже давно подступила к глазам, выражающим боль и обиду на весь мир, но в первую очередь — на самого себя.
— Пр-рости, — лепечет он, виновато опуская голову, солёная вода, скопившаяся в краю глаза, тут же каплей вырывается, стекая по раскрасневшейся, от выпитого алкоголя, щеке.
— Эй, ты чего? — словно оттаял Джин, даже присел на колени перед Чоном, взяв того изящными пальцами за подбородок. Разглядывая лицо, всматриваясь в закрытые влажной пеленой глаза, с подрагивающими ресницами, он невольно улыбается, но после нескольких секунд вновь приходит в, так называемую, норму:
— Ты охренел? Конца и края этому нет, — снова бурчит себе под нос парень, неспешно вставая с мягкого ковра, отряхивая чёрный брюки от скопившейся на них пыли и шерсти. — Поднимайся, мы уходим, — всё же произносит Ким, не давая шанса на твёрдое, непроизносимое «нет» в его сторону.
Хоби покорно поднимается с места, с которого не вставал долгое время, поэтому некоторые конечности затекли, а выпитое спиртное даёт о себе знать, подкашивая ноги. Он аккуратно придерживается, изначально за пол, помогая себе руками, а после и диван, окончательно встав на ноги.
Джин наблюдает, дабы визуально понять состояние друга, хоть мельком, но замечает двух парней, которые замерли, сидя на диване. Разумеется, Тэхён понимал, о чём идёт речь, но забыл, или же решил забыться, вновь позволив несчастному попасться в одни и те же сети.
— И этих с собой прихвати, — выбрасывает Ким, разворачивать в сторону выхода, выдвигаясь по намеченной траектории.
Через некоторое время, пока Хосок обессиленно плёлся за другом, парни уже стояли в прихожей, дожидаясь только его. Они собираются уходит, как неожиданно слышится позади них:
— Джин~ни, — протягивает юноша, облокотившись боком о стену, всматриваясь в напротив стоящего Джина.
— Намджун, что тебе надо? — пытаясь показать незаинтересованность ситуацией, кинул Ким.
Лишь один вопрос витал в головах остальных: «Вы знакомы?», но он так и остался неозвученным, и лишь Хосок знает правду.
— Как что? Тебя жду, принцесса, — он ухмыляется и подмигивает.
«Большие дети», — проносится в голове Джина.
Такое непривычно поведение Джуна выбивает всех наблюдавших из колеи. Отличник, любимец учителей, парень, что может на своём лице выразить лишь одну эмоцию — усталость, нелепо клеится к их общему другу, как оказалось.
— Вы тут что, все пить не умеете? — воскликнул Джин, громче чем нужно, даже на мгновенье закатив глаза.
— Джин~и, — вновь тянет Намджун, словно приторную патоку, — я скучал.
Удивление? Нет. Шок? Пожалуй. Неужели он это произнёс, но для чего? Алкоголь бьёт в голову, заставляя говорить самые разные вещи, о которых после можно пожалеть, но сейчас он точно не жалеет о сказанном, а даже...улыбается? Ему это определённо приносит удовольствие: видеть, как Джин смущается и чуть краснеет, потупив взгляд в пол, пока Джун в наглую рассматривает черты его лица.
— Всё! Хватит! — через несколько секунд раздумий восклицает он, резко разводя руками в стороны. — Мы все едем домой, сейчас же.
Дверь тут же распахивается, выпуская парней наружу. Больно, очень больно. Глаза Джина чуть ли не на мокром месте от сказанных его «другом» слов. Как он мог так поступить? Ким винит себя, всегда винил. Его гордость, идиотизм,
страх разрушили их отношения, оставив некую пустоту внутри. А после... А что после? Джин осознал, что влюблён, всегда был и будет, только ничего уже не вернуть. Так считают оба парня, поэтому никто и не делает рискового первого шага: один боится вновь быть отвергнутым дорогим для него человеком, а второй боится, что чувства первого ушли, и он больше не хочет его даже видеть.
***
Количество выпитого алкоголя не позволило развести парней по их квартирам, да и расстояние, которое нужно было преодолеть, совсем не играло им на руку. Именно поэтому они сейчас стоят на пороге просторной квартиры Джина, ожидая пока парень откроет железную дверь. Он быстро поворачивает ключ пару раз в щеколде, что отдаётся звоном в ушах, а после демонстративно открывает её, пропуская парней внутрь, останавливаясь на входе, пока остальные снимают обувь в небольшой и светлой прихожей.
Разувшись, парни проходят дальше, в гостиную, сам же Джин закрывает за собой дверь, делая то же самое, что и ранее его друзья.
— Джин... — глухо, неожиданно раздаётся рядом с парнем.
Он поднимает глаза, всматриваясь в покрасневшее и уставшее лицо Чимина.
— Что тебе нужно, Чимин? — устало, непринуждённо проносится по помещению.
— Как ты узнал, что мы там? — спрашивает Пак. Он неловко переминается с ноги на ногу, не осмеливаясь также посмотреть на друга.
— Ну... – Ким почесал затылок, немного растрепав и так непослушные пряди, на секунду задумавшись, но всё же продолжил, дав ответ на ожидаемый вопрос. — Юнги написал мне.
Глаза Пака чуть расширились, а губы выражали понимающее и удивлённое «о». Лишь короткое «Ясно» послужило ответом на признание Джина. Чимин тут же удалился из прихожей, а следом за ним прошёл и Джин, который изначально не планировал отвечать на такого рода вопросы, но он просто не смог удержаться.
Ким улёгся в холодную кровать, изначально чётко распределив всех парней по помещению: Джин в спальне, рядом с ним, на полу, Чимин и Тэхён, в гостиной же, на раскладывающемся диване, разместился Хосок, а Намджун лёг на мягкий ковёр под ним. Никто не жаловался, ведь сил на это совсем не осталось. Этот вечер забрал всё, что у них было: силы, слёзы, смех, боль и ненужные мысли, крутящиеся в затуманенной голове.
Сейчас всем хотелось лишь спать, получить отдых, который они планировали найти в выпивке, совершенно не то, что им было нужно на самом деле, но об этом они задумаются позже, с утра.
***
