Сказ о том, как народы русские да немецкие объединялись, дабы снять кинокартинушку "Т-34"

       Оказалось, что самым трудным были не съёмки танковых боёв. И не падение Ягера с моста. Труднейшей задачей оказалось остановить хохот некоторых актёров.        Спокойный ясный денёк. Ничего не предвещает казусов. Сидоров задаёт распорядок дня — сегодня снимаем встречу Ягера и Ивушкина во второй раз. Ирка, шасть переодеваться! Петров, у тя ус отклеился. Кифер, прекрати обниматься с формой, щас помнёшь, будешь весь день мятый ходить! Начали!        — Давно не виделись, солдат…        — Пошёл ты!        — Хм-м… — Ягер в задумчивости отвернулся. Оператор за его спиной, чуть не тыкая камерой в харю немца, встал ровно за спиной актёра.        Вообще, первым не выдержал Кифер. От одного его громогласного «Ха-ха» режиссёр, тихо дремлющий в углу «камеры пыток» на шезлонге, рухнул с раскладушки. Следом за Винцем рассмеялась Ира. На философский вопрос «Чё ты ржёшь?» оба тыкнули пальцами в оператора. Он, видите ли, «смешно ходит за Ягером и тыкает в него камерой!»        Раздав всем оздоровительных для психики звездюлей, режиссёр пошёл и бухнулся обратно в кресло, на ходу командуя «Мотор!» Однако следующий дубль был бесстыжим образом испорчен оператором, посреди съёмок заявившему Киферу: «Замри, падла немецкая, я на кнопочку забыл нажать!»        Когда упавшего от такой наглости в обморок Кифера откачали, раговорчивому оператору залепили рот скотчем в три слоя, а Сидоров самолично проверил, включена ли камера, и впихнул её в пока не замотанные руки оператора.        Следующий дубль испортила Ирка. Она совершенно неприлично заржала сразу же после Петровского «Пошёл ты!» Причём по той же причине, что и в первый раз. Ну хотя сложно найти человека, который бы не улыбнулся, глядя, как за суровым мужчиной в немецкой форме времён Второй Мировой на цыпочках крадётся чувак в драных джинсах, жёлтых кроссах и майке с Масяней на пузе, да к тому же с заклеенным ртом?        Точно также были испорчены и третий кадр. И четвёртый. И пятый тоже. Наконец, при помощи уговоров типа «Ещё раз заржёшь, и тебе капут, meine kleine!» Ирку смогли уговорить не смеяться основную часть момента, но каждый раз на том месте, где начиналась часть её «расстрела», её всё-таки прорывало.        Наконец, после получасовых рассуждений, уговоров и дискуссий, трое задолбавшихся в конец мужчин (оператор вмешаться не смог, ибо его рот по-прежнему был надёжно завязан бантиком на три оборота скотча) приняли Соломоново решение.        — Ладно, ржи, но только когда будешь прижата к стенке и сидеть на полу! И лицо в руки спрячь, а то нам не поверят!        Следующий дубль был снят на «отлично» и с этой сценой наконец-то было покончено.