Сказ о том, как народы русские да немецкие объединялись, дабы снять кинокартинушку "Т-34"

       Этим утром Сидоров разбудил всех воплем: «Всем встать! Я иду снимать!» На вопрос, который, если убрать из него все матерные конструкции, дословно можно было бы озвучить так: «Зачем ты разбудил нас в 3 часа ночи?!» Сидоров поправил, что сейчас не три ночи, а целых три утра, и сегодня они должны снять сцену с купанием.        После нескольких целебных для памяти ударов вспомнилось, что данную сцену нужно снимать вечером, и съёмочный состав разошёлся спать обратно до четырёх часов дня.        В четыре вечера все были уже отдохнувшие, посвежевшие, а кто-то даже с поджившим фингалом. И пошло-поехало!        — Ирка, отвернись! — Петров орал это уже из-за танка, но Старшенбаум, и до этого стоящая спиной к ним, и бровью не повела.        — Вай-вай-вай, что я там не видела! — скривила рожицу актриса.        — Не видела — многого! — синхронно отозвались Богданов с Борисовым на пару, — но мы тебе не покажем!        Следующие пятнадцать минут Старшенбаум с застывшей на лице каменной маской и приподнятыми бровями терпеливо ждала, пока эти пубертатники недоделанные не набегаются туда-сюда от воды и обратно. Но вот когда они залезли в воду для плесканий, тут её сдерживать было уже некому.        — Вить, я твою накидку взяла! — крикнула она с берега перед тем, как удалиться с места съёмок.        — И-ира-а! Иди сюда! — гоготали парни, плескаясь в воде, — Давай купаться!        — А сделать ничего не хотите? — девушка демонстративно приподнимает брови. — К примеру, ПЛАВКИ ОДЕТЬ ХОТЯ БЫ!        — Ну так же интересней! Иди к нам! — маня пальчиком в жесте «а-ля Пеннивайз», хохотали мужчины, бултыхаясь в воде.        — Да ну вас, — Ира махнула в их сторону рукой и пропала из виду, оставив парней добултыхивать их сцену с фразой «Не орать!» и следующим сразу за этим «Свобода!»        — Свобо!.. — начал орать свою привычную фразу Петров, но вдруг завис, принюхиваясь.        — Ну и чё мы затихли? — взвыли остальные танкисты.        — Чш! — шикнул Саша, опустив под воду ближайшего к нему Добронравова.        — А теперь иди ищи мои усы! — заявил тот, выныривая из воды спустя минуту.        — Да погоди ты! Чуешь? — Петров обвёл взглядом берег реки. — Шашлычком запахло!        — Каким на… — Богданов замер на полуслове. — Погоди-ка! Откуда здесь взяться шашлычку?!        — Ребя-ят, — протянул Борисов, подозрительно долго рассматривая кусты края съём/площадки. — А оттуда дымок идёт.        — Ё*аный бабай! — громко высказал общее мнение Петров. — Только не говорите мне, что Ирку поймали местные чехи-каннибалы! ЖИВО ТУДА!!! — взвыл он пожарной сиреной и в три гребка исчез за изгибом реки.        Остальные рванули за ним.        Когда вся бравая четвёрка спасателей Малибу Старшенбу добралась до места предполагаемого нападения, Петров ещё из воды раздвинул набережные кусты, находящиеся от него в двух метрах, а там…        — Иго-го себе! — только и смог выдавить из себя Богданов, вытаращив глаза.        Относительно небольшая полянка вмещала в себя столько танков, сколько не взалит в музеи. Вокруг них деловито сновали туда-сюда немцы с фляжками, в которых что-то подозрительно булькало. В центре же полянки горел костёр, утыканный по периметру мангалами, на которых аппетитно шкворчал готовящийся шашлык.        — Ирка, …а ты чего тут делаешь? — как-то потерянно спросил Петров, заметив сидящую у костерка и преспокойно жарящую маршмеллоу Старшенбаум.        — Сижу, — последовал незамедлительный ответ.        — А вы… тут чё делаете? — обратил он внимание на сидящих поблизости Кифера и Гроте в специальной походной форме.        — Сидим, — не менее незамедлительно отозвались те.        Ох уж эта Старшенбаум! Как-то она неправильно влияет на всё немецкое!        — А… где ваша форма? — похоже, запас вопросов от Петрова сегодня превысит капитал шоу «Кто хочет стать миллионером?»        — А где ваша одежда? — той же манерой ответили ему немцы.        — Ой!        Быстро зарывшись в кусты по пояс, Петров в свойственной ему манере продолжал. Заметив сидящего позади Гроте Черни с набитым ртом, Александр аж дар речи на мгновение потерял. На мгновение. В следующую секунду над поляной пронеслось:        — ТЫ ЖЕ УМЕР!!!        — Фя фофеф! — высказал своё мнение по этому поводу Вольфганг, потом прожевал и ответил нормально. — Взял воскрес!        — А какого хрена вы все вообще тут делаете? — м-да, видимо, всему в жизни приходит конец. Даже нервам.        — Ну снимают же только вас, а у нас — выходной! — в свою очередь изумлённо покосился на Петрова Винценц. — Вот только объяснить этот факт ваш режиссёр у нас не получилось. Пришлось сидеть в форма.        — Я-я, — печально подтвердил Гроте, рассматривая полевую форму для себя любимого. Всё-таки, первая нравилась ему гораздо больше. А на этой даже висюлек нет, которые можно дёргать в перерыве между съёмками!        — Натюрлих, — добавил Черни, с вселенской тоской в глазах провожая взглядом последнюю пачку зефирок, которые не понимающая мужского горя по поводу собственной кончины Старшенбаум приговорила к прожарке на костре.        — А чё… — снова принялся за своё Петров, но был заткнут своей же командой и затащен в кусты.        — Народ, мы ща за вещами сплаваем — и обратно! — заверил всех присутствующих перед тем, как исчезнуть в зарослях, Богданов.        Однако, «и обратно!» у них не получилось, так как пришлось идти искать потерявшегося Сидорова, который, в свою очередь, направился на поиски пропавших актёров и не вернулся. ____________________        Если кому интересно, что стало с Сидоровым, то его нашли. Спустя три с половиной часа поисков с фонариками и криками «Лёшенька!» на поллеса. Сидящим на дереве в объятьях с медведем, с которым они напару спасались от сидящей внизу Старшенбаум, посверкивающей глазками, у которой оба попытались стырить зефирку.