Ваш дружелюбный сосед

      Рей пришла в себя.       Ей было холодно, и она чувствовала себя очень странно. Ее одежда куда-то делась. Пошевелившись, Рей поняла, что висит в воздухе: широкие ленты плотно охватывали ее руки и разведенные в стороны ноги, обвивали ее под грудью и вокруг талии. Рей чувствовала легкое давление под горлом и в промежности слева, что говорило о том, что и там что-то протянуто.       Не ленты. Паутина.       Рей забилась, пытаясь освободиться, даже не думая, что под ней могут быть несколько десятков метров пустоты, но добилась лишь того, что начала мягко раскачиваться в своих тенетах.       Поняв, что освободиться не сумеет, Рей отчаянно закричала. Ее крик эхом разошелся по большому пустому помещению, оглушив и напугав ее саму, и Рей замолчала, всхлипывая. Все, что она могла видеть — потолок с огромным крюком для люстры, которой уже давно не было. Постепенно светлело. Где-то за стенами этого дома начинался рассвет, а Рей висела в воздухе, сотрясаясь от холода и рыданий.       Никто не найдет ее. Никто не знает, куда они с По поехали, они сказали, что проведут выходные у него дома. Никто не станет искать их как минимум до понедельника.       Рей тихо заплакала, но легкая дрожь, разнесшаяся по одной из лент, заставила ее замолчать. Паутина дрожала. Паук подбирался к ней.       Рей тихо заскулила:       — Нет, пожалуйста, пожалуйста…       Это существо наверняка убьет ее. Как еще пауки поступают с мухами — а она самая настоящая муха с оборванными крыльями. Ей ни за что не выбраться.       Дрожь передалась и на другие нити, и, наконец, Рей увидела силуэт того, кто подвесил ее здесь. И снова закричала от ужаса.       — Пожалуйста, — донеслось из сумрака перед ней, — помолчи.       Существо умело говорить. Значит, оно понимало ее.       — Не убивай меня, не надо, не надо, — затараторила Рей на одной ноте. — Пожалуйста! Я прошу, отпусти меня, я никому ничего не скажу, я в жизни больше сюда не сунусь…       Существо помолчало, а потом коротко ответило:       — Нет.       Рей вздрогнула и снова зашлась плачем. Слова ударили ее, как пощечина. Оно ее не отпустит. Оно убьет ее.       Паутина задрожала — паук подобрался ближе и теперь нависал над Рей. Раздался щелчок. Рей умолкла, рассеянно моргая и привыкая к белому светодиодному свету, залившему потолок. Теперь стало светлее, и Рей смогла рассмотреть паука. Это ее фонарик он включил и закрепил в паутине.       Если бы он был человеком, Рей могла бы назвать его внешность интересной. Чуть ассиметричное лицо, покрытое родинками, густые черные волосы, неряшливыми волнами спускающиеся почти до плеч. Выражение лица было отсутствующим, лишь глаза пугающе поблескивали, будто его зрачки отражали еще один источник света, более яркий.       — Кто ты? — спросила Рей, даже не заикнувшись.       — Меня зовут Бен, — ответил паук. — Я владелец этого дома.       — Но… но ты же должен быть в Нью-Йорке, — растерянно сказала Рей.       «И должен быть человеком», — закончила она про себя. Реальность трещала по швам: с ней беседовал человекопаук, убивший ее парня. А она висела в паутине, абсолютно голая. Фантасмагория.       — Я был там, — ответил Бен.       Он плавно переместился так, чтобы смотреть Рей в глаза, и она нервно дернулась в путах: слишком близко он оказался.       — Но зов этого места оказался непреодолим.       — З-зов? — спросила Рей.       Она никак не могла взять в толк, о чем говорил Бен, но надеялась потянуть время, надеясь прожить немного дольше.       — Да. Это проклятие нашего рода, — пояснил Бен. — Его жертвой пал мой дед, мою мать и дядю эта участь миновала. Но настигла меня, поэтому мне пришлось уехать. Такой облик я принимаю лишь тут, на территории поместья. Стоит мне покинуть его — и я снова становлюсь нормальным человеком. Но чем дольше я тут не появляюсь, тем сильнее меня сюда влечет. Так что в какой-то момент я оставил все дела и вернулся сюда.       — А я тебе зачем? — жалобно спросила Рей.       — Мне скучно, — ответил Бен. Он склонился к Рей, почти как для поцелуя, и она испуганно зажмурилась. — Так удачно, что вы со своим другом заглянули сюда. В этой форме у меня скромные потребности, но они есть. Твой друг послужит неплохой закуской. А ты — собеседницей…       Рей почувствовала прикосновение к своей груди и вздрогнула, распахнув глаза. Пальцы Бена изучающее скользили по ее коже, описывая круги, медленно приближаясь к ее напряженным соскам.       — М-мне холодно, — выдавила Рей. — Пожалуйста, можно мне прикрыться чем-нибудь?       — Потом, — ответил Бен.       Наклонившись, он взял в рот один из сосков, нежно перекатывая его языком. Рей вздрогнула, изгибаясь всем телом, стараясь отодвинуться подальше от этого существа, но добилась лишь того, что снова начала раскачиваться в паутине, и Бен обхватил ее руками за талию, чтобы она не шевелилась.       — Пожалуйста, — захныкала Рей. — Не надо.       Бен не отвечал. Видимо, у него было очень своеобразное понимание слова «собеседница». Оставив в покое ее сосок, он принялся за другой. Рей тряслась в его руках от страха и холода. В ее голове крутилась, как заевшая пластинка, одна фраза: «Твой друг послужит неплохой закуской». А что если это прямо сейчас решит, что из Рей тоже выйдет отличный снэк?       Монстр не спешил жрать ее. Рей почувствовала его дыхание, теплое, совсем человеческое, на своем животе, а потом его руки развели ее ноги в стороны.       — Нет, нет, пожалуйста, не надо! — Рей сделала еще одну попытку вырваться, но Бен легко удерживал ее.       Ее сердце стучало, как сумасшедшее, и Рей замерла, почувствовав его теплое дыхание на своем бедре.       — Твой друг был прав, — заметил Бен. — Одна только мысль о том, как из твоей девчонки вытекает сперма, может завести. И принести удовлетворение после.       Рей почувствовала прикосновение и дернулась, пытаясь свести ноги. Монстр исследовал ее промежность языком, обводил им клитор и вылизывал складки. Это была самая жуткая вещь, когда-либо случавшаяся с ней. Нет, происходящее просто не может быть реальным, она спит и видит странный эротический кошмар, и скоро проснется в своей, залитой утренним светом спальне, а на кухне По будет играть с ее толстым котом, белым, в рыжих пятнах…       Монстр убрал одну руку, но Рей не успела даже подумать, чтобы оттолкнуть его свободной ногой, когда он вставил в нее палец. Она попыталась выгнуться, чтобы хоть как-то ослабить ощущения, избежать их, но Бен держал ее крепко. Рей будто разделилась на двух человек: первая, она сама, от ужаса могла только плакать, а вторая — чужая — реагировала на прикосновения и движения и получала от них удовольствие. Слаженные движения пальца и языка сделали свое дело: Рей кончила со всхлипом, трясясь и заливаясь слезами.       Но ей было ясно, что Бен не собирается оставлять ее в покое. Он снова навис над ней, удерживая ее за талию, вклинился между ее ног, и Рей вздрогнула, когда кожу закололи жесткие волоски его паучьей половины.       — Не надо, — сдавленно пробормотала она.       — Все должно быть честно, я тоже хочу получить удовольствие, — ответил Бен и одним сильным коротким толчком заполнил ее. Рей хватала воздух ртом, пытаясь привыкнуть к распирающему ощущению, а Бен начал двигаться, поначалу размеренно, будто привыкая к ней — или скорее начал насаживать ее на свой член. Тишину нарушали только ее всхлипывающие вздохи и дыхание Бена.       Его прикосновения были теплыми, но ритм стал резким и рваным, будто он торопился поскорее закончить это. Рей не протестовала, зажмурившись и сжав кулаки так сильно, что ногти впились в кожу до крови. Ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание от ужаса, но вместо этого ее тело реагировало на ритмичные толчки. Она уже не чувствовала холода, а когда Бен притянул ее к себе ближе, чуть сменив угол проникновения, с губ Рей сорвался тихий сдавленный стон. Это будто подстегнуло Бена, и он прижал Рей к себе, жарко дыша ей в висок, насаживая ее чаще, от чего Рей ощутила, как сжимаются ее внутренние мышцы.       — Не надо, — прошептала она, но обращалась уже не к Бену, а к самой себе. Их тела были крепко притиснуты друг к другу, его пах терся об ее, стимулируя клитор с каждым толчком, и когда Бен кончил, глубоко, до упора заполнив ее, Рей двинула бедра ему навстречу, пытаясь ухватить последние искорки ускользающего удовольствия. Он продолжил двигаться в ней, по инерции, или почувствовав, как она прижимается, и этого было достаточно. Рей кончила, уткнувшись ему в плечо, размазывая по нему слезы и беспомощно хныкая.       — Вот видишь, — раздался голос Бена, — ничего страшного.       Рей со свистом втянула воздух сквозь сжатые зубы. Ничего страшного. Ничего страшного, просто она черте где, голая, выебанная, ее парень убит и послужит неплохой закуской.       Ничего страшного.       Ничего, сука, страшного.       Бен не отпускал ее, продолжая прижимать к себе, и мягко поглаживал ее спину — какая-то извращенная пародия на любовные объятия. Его дыхание грело кожу Рей, но теперь холод набросился на нее с новой силой. Рей не знала, сколько времени они провели так, прижатые друг к другу, отсчитывая удары чужого сердца и стараясь не вздрагивать. Но холод и желание отодвинуться от этого существа подальше брали свое.       — М-мне холодно, — пискнула Рей. — Я хочу в туалет. Пожалуйста…       Бен отодвинулся. Огромное паучье тело нависло над ней, две лапы подхватили ее, а две другие быстрыми движениями обрезали поддерживающую ее паутину. Бен взял ее на свои человеческие руки и, прижав к себе, стал опускаться вниз.       Рей вцепилась в его шею, больше всего боясь упасть, но спуск оказался очень коротким. Поставив ее на пол, Бен развернул ее за плечи и подтолкнул вперед.       — Та дверь, — сказал он, указывая в сумрачный коридор.       Рей пошатнулась, когда он отпустил ее, но все же смогла справиться с собой и побрела, еле переставляя ноги, к указанной двери. За ней обнаружилась маленькая ванная комната. Электричества не было, через заросшее пылью оконце с трудом пробивался свет. Плитка на полу была просто ледяной, как и унитаз, на который Рей неловко плюхнулась и закрыла лицо руками.       Что ей делать? Как ей сбежать отсюда? Запереться в этой каморке? А вдруг это существо вышибет дверь? Он так легко поднимал ее, словно она ничего не весила. Неужели, она останется тут, пока он не доест По…       Вспомнив про По, Рей глухо зарыдала. Она просидела так — сколько? Никто ее не беспокоил. Монстр не стучал в дверь, будто забыл о ней, едва Рей скрылась из виду. А Рей утерла сопли и слезы и принялась обследовать свое временное убежище, лихорадочно шаря везде, надеясь отыскать хоть что-то, что может позволить ей сбежать.       Из крана текла вода с привкусом ржавчины и, подождав немного, пока она стечет, Рей напилась, справедливо решив, что неизвестно, когда она еще сможет это сделать. Она кое-как вымылась — вода не грелась, и это был скорее жест психологический, чем от нужды: чужая сперма на ее бедрах сейчас была меньшей из проблем.       В ванне ничего не было, кроме оборванной занавески, пластиковых колечек и шеста, на которых она когда-то висела. Под ванной тоже ничего не было: ни старых средств для мытья кафеля, ни даже мышеловки, лишь пыль. Зато за зеркалом обнаружился небольшой шкафчик, и, открыв его, Рей замерла. Там лежала бритва, старая опасная бритва. Рей взяла ее дрожащей рукой, и попыталась открыть. Лезвие было покрыто ржавчиной и заедало, но это было оружие.       Проблема была в том, что Рей негде было его спрятать. Если только внутри себя, но ведь с монстра станется заглянуть в какое-нибудь из ее отверстий, чтобы развлечься. Она долго вертела бритву в руках, а потом решилась: так или иначе, у нее всего один шанс. Либо существо убьет ее, когда увидит бритву, либо убьет ее, когда она ему наскучит. Или Рей сбежит, и она должна сделать это как можно быстрее, прежде чем он вновь запеленает ее в паутину.       Рей зажала бритву у себя подмышкой, обхватила себя за плечи — ей даже не нужно было изображать, что ей холодно — и вышла из ванной.       В коридоре было пусто. Рей огляделась и вышла на галерею, но монстра не было видно. Серый свет освещал холл, но внизу и в углах притаилась полутьма. Рей подошла к лестнице, ведущей вниз, спустилась на одну ступеньку, и вдруг поняла, что ноги ее не держат. Она села на ступени, дрожа.       Она видела двери прямо отсюда, внизу. Между створок сияла тонкая белая полоска, потому что По закрыл их неплотно. Всего-то сбежать по лестнице, выбежать наружу и добежать до машины. И она будет свободна.       Но ноги Рей будто превратились в студень. Она сидела, обняв себя и низко наклонив голову, и даже не обратила внимания на знакомый звук, похожий на шелест ткани. И, когда на ее плечи опустилось что-то, Рей резко дернулась, едва не съехав на заднице вниз.       Это была мужская рубашка, старая, но чистая, насколько можно было судить, и очень большая.       — Оденься, — донеслось до Рей сверху, и она задрала голову.       Бен висел над ней вверх ногами, и от этого вида у Рей закружилась голова. Она резко отвела взгляд и опустила голову, пробормотав:       — Спасибо.       Предстояло одеться так, чтобы пристально наблюдавший за ней монстр ничего не заметил.       Просунув руку в рукав, Рей сделала вид, что поправляет зацепившуюся рубашку, а сама быстро взяла в свободную руку бритву. Длинные рукава скрыли ее находку, а застегиваться Рей не стала, надеясь, что вид ее тела отвлечет существо.       — Я рад, что ты не пытаешься сбежать, — заметил Бен. — Иначе мне пришлось бы сделать тебе больно, а я этого не хочу.       Рей вздрогнула. Она раздумывала, что ответить, нервно сжимая бритву, а Бен спустился вниз и встал на все восемь ног. Сейчас его гениталии были как раз на уровне лица Рей, и она тяжело сглотнула, догадываясь, что сейчас произойдет.       — Как тебя зовут?       — Рей, — ответила Рей.       — Не хочешь поблагодарить меня за одежду, Рей?       — Да, — пробормотала Рей.       Она подалась вперед и осторожно обхватила член Бена рукой. Ей не впервой было делать минет, но впервые перед ней был не обыкновенный человеческий пах, а будто впаянный в жуткое паучье тело.       Рей накрыла головку губами, скользя по ней языком. Ее движения были механическими, а мысли неслись вскачь: сможет ли она втереться в доверие существу? Как долго получится прятать бритву? Не лучше ли воспользоваться ею сейчас?       Рей взяла медленно твердеющий член в рот целиком, представляя, как вонзает бритву в паучье брюхо перед ней. Но оно казалось таким твердым… Значит, нужно целить в человеческую часть, в живот. А вдруг монстр успеет перехватить ее руку?       Ладонь Бена легла ей на затылок, и Рей дернулась, но быстро вернулась ко взятому ритму, продолжая размышлять. Насколько быстр этот человек-паук? Насколько вынослив? Как ранить его так, чтобы он не сразу смог броситься за ней? Или приберечь бритву на самый крайний случай?       Ладонь, державшая бритву, взмокла. Бен направлял ее рукой, задавая ритм, и Рей слышала его дыхание. Сам он не двигался, и Рей догадывалась, почему — одно неловкое движение торсом, и она отправится в полет над лестницей.       Давление его руки стало сильнее. Собрав в кулак ее волосы, монстр заставлял ее двигаться чаще, и Рей двигалась, давясь слюной. Глаза слезились, челюсть болела от напряжения, и когда Бен, наконец, кончил, прижав ее к своему паху, Рей почувствовала сильное облегчение — и беспокойство.       Теперь-то что?       Он отпустил ее, и Рей торопливо вытерла рот и подбородок рукавом, поборов брезгливость и проглотив все, что Бен спустил ей в рот. Вряд ли он оценит, если она начнет плеваться.       А может быть и нет. Ему явно наплевать на пейзаж вокруг.       — Как ты себя чувствуешь?       Рей замерла от неожиданности и несмело подняла глаза на монстра.       — Н-нормально, — выдавила она. — Только холодно.       Она зябко переступила с ноги на ногу.       — Ты не голодна?       — Нет, — поспешно ответила Рей. Больше всего она боялась того, что монстр может предложить ей в качестве еды.       Бен протянул руку, и Рей вздрогнула, но он мягко погладил ее по щеке и заправил прядь волос за ухо.       — Ты очень милая, — сообщил он. — Хочешь отдохнуть?       Рей лихорадочно соображала. Если отдых — значит быть закатанной в паутину, то она точно не хотела. С другой стороны, ей очень хотелось избавиться от пристального внимания монстра ненадолго и подумать, что делать дальше.       — Да, — сказала она. — Если ты не будешь подвешивать меня под потолком.       Бен улыбнулся. Это была искренняя и добродушная улыбка, которая могла бы украсить его лицо, но обстоятельства превращали ее в глазах Рей в насмехающийся оскал.       — Это не обязательно, — сказал он. — Тут есть спальня.       И прежде, чем Рей что-то ответила, почувствовав прилив облегчения, он добавил:       — Я побуду с тобой, пока ты не заснешь.       Облегчения как не бывало.