Дневник Красного Доктора

Галактика: Серная быль Планета: Морбус Немые ландшафты пронизывал увековеченный запах гари. Костные ветви и чернозём покрывал подшёрсток пепелища. Неопознанное животное в разрезе. Нутро его съёжилось в ожидании. Страх физически ощущался в разреженном воздухе. Сумеречные небеса расступились, дав проход пластине космического корабля. Он навис над красным флажком Станции №6. Дредноут сплюнул капсулой и скрылся за пылевой завесой. Миниатюрная дверь отворилась. Спустилась лестница стальным отблеском. В укромном коридоре показались два защитных костюма. Лица скрыты кислородными масками. Первопроходец покорял низины ускоренным шагом. Коротко стриженый приковал глаз к башмакам. Они несли обладателя, ловко цепляясь за перекладины. Став наземь, смельчак удостоил окружение мимолётным аналитическим взглядом. Он продрог от холода. Человек поспешно оправился и стал дожидаться напарника, предварительно подперев бок о поручень. Спускаться товарищ не спешил. Коллега рассеял тоскливый взор в радиусе полуметра. Он тщательно изучал обстановку. Его также пробрал озноб. Длинноволосый ступал несколько обречённо, с опаской. Чем скорее он близится к земле, тем глубже погружался в себя. Мыслитель неуклюже оступился и слетел вниз. Виной тому — строптивые шнурки. Прочно стоявший на ногах окутал бедолагу снисхождением. Первый поспешил второму на помощь. — Ох, Алина… — негодующе качал головой, стряхивая пепел со светлой макушки, — надо же быть такой рассеянной! Девушка, укротив узлы, нехотя обратила внимание к спасителю. Она подарила отсутствующую улыбку. — Ваня, — перешла на глухой шёпот, — работа не ждёт. Последние слова были посвящены прозябающей неизвестности. Позади раздались едва уловимые звуки распада. Ребята откликнулись и наблюдали удивительное зрелище: капсула постепенно загружалась в ОЗУ Станции №6. Железная коробка растворялась в воздухе, пока окончательно не самоликвидировалась. Занимательный фокус воодушевил молодёжь к новым научным свершениям. Алина умышленно сменила настрой. Она бодро похлопала Ивана по плечу и подняла рюкзак. Оттуда девушка достала флакон спрея «Отрада». Алина неспешно уселась на зыбкий ковёр и смахнула ворсинки, в надежде обнаружить признаки жизни. Парень остался в некоторой растерянности. Он достал карту из кармана и устремил мысль на север. — Мы находимся в Синей полосе… — протянул юноша. — это вечерний пояс. — Пояснил ведомому. — К северу, идя по звезде Энгельса, наткнёмся на охраняемую зону и аномальные температуры. — Указал он на отдалённое светило. — В Чёрной полосе держат узников, нам-то с тобой там делать нечего… — метался взгляд из пункта в пункт, — нужно двигаться в Красную полосу, — указал он назад, — там климат благоприятнее. Иван оставил рассуждения, рассчитывая на ответную реакцию. Вскоре, он поймал себя на мысли, что его друг находится «не здесь». Перчатки вытягивали омертвевшую траву и распространяли химикат по всей длине. — В паре километрах от экватора гиблое место, — товарищ начал было осторожно подступать, — флора находилась в упадке задолго до войны. — Парень подкрался и наклонился над плечом. — - Здесь даже перегнить ничего не может. — Доказательно повысив тон, процедил горстку мёрзлой земли от пепла. Нечто наглядное сумело вывести девушку из ступора. — Я понимаю, — убеждала она, — не хочу в это верить. У человека, для которого вера граничит с глупостью, эта реплика может вызвать светское сочувствие. Иван взял товарища под руку: — Пойдём скорее, а то замёрзнешь насмерть. Алина обменялась с местностью слабым прощальным рукопожатием. Иван принялся осваивать маршрут. Девушка поспешила следом. — Но как скоро мы приступим к поиску пострадавших? — оживилась она. За короткой паузой последовал озадаченный вздох. — Госпиталь находится в пятидесяти километрах от станции по звезде Маркса. — Штурман нахмурил густые брови. — Доберёмся до корпуса, а там видно будет. Ударная сила намеревалась оспорить умозаключение. Ребята ощутили, как почва уходит из-под ног. — Это ещё что? — Алина округлила голубые глаза в испуге. Земля содрогалась всё пуще, замыкая практикантов в непроглядное золистое кольцо. — Вероятно, обстрел или метеоритный дождь… — Иван обеспокоенно глядел по сторонам. — в любом случае, это не сулит ничего хорошего. Необходимо… — Наше укрытие… его больше нет. — Алину охватывала паника. Ивану меланхолия напарника изрядно надоела. Он выразил крайнее нетерпение, вцепившись товарищу в плечи: — Левандовская, сейчас не время! — заметил возмущающийся. — Необходимо держать курс на юго-восток! — Курс на юго-восток… — Промямлила девушка. Цепкая рука не дала Алине устоять на месте. Пришлось пуститься в скоропостижное бегство. Молодёжь делала ноги.

***

Практикантов поглотило зыбкое таинство. Бумажный лес отличался трупной белизной и угловатостью. Интенсивность шага измерялась в граммах. Чёрный снег осыпался на головы: иллюзия изображения в негативе. Раскаты поутихли. Сумеречная полоса не ослабевала своей хватки. В томном безличии семенили двое. Они пришли к выводу, что заблудились. — Нужно было пойти в обход. — Нарушила Алина кладбищенское молчание, упорно пробираясь через змиеподобные кустарники. — Сама слышала взрывы. — Не отрываясь от карты, пробормотал Иван. — Я не любитель лезть на рожон. Парень демонстрировал достаточно широкий шаг. Сухощавый с лёгкостью преодолевал коварство кустов Горгоны. Если к нему и цеплялась какая-то гадина — её головёнка растаптывалась начищенным каблуком. Низкорослая существенно отставала. Девушка накрепко увязла в сорной траве. — Ваня! — протяжно взывала пленница. — На помощь! Ситуация вынудила штурмана развернуться. Нервозность на мгновение обнажила белки карих глаз. Практикант близился к напарнику маршиобразной поступью. — Луковое горе! — выразил коллега крайнее недовольство. В дальнейших действиях прослеживалась намеренная небрежность. Практикант встряхнул рюкзак и вооружился кусачками. Возня продлилась недолго. По завершении нехитрой операции педантичность дала о себе знать: — Значит так, подруга! — мимика остролицего приобрела сумбурный окрас. — Мне надоело с ранних лет нести ответственность за твою шкуру. — Гудела кислородная маска. Алина потирала раскрасневшиеся ручонки. Она виновато поступила взгляд: — По-твоему, мы не должны помогать друг другу? Жилистый принялся усердно расчищать устройство хрупкими пальцами: — Хоть мы и знакомы с детства — это не значит, что я должен с тобой возиться. — Проворчал себе под нос. Выцветший комбинезон расположился на земле. Иван складывал инструменты в строгом порядке, максимально сконцентрировавшись. Девушка переминалась, наблюдая поток ветра сквозь взъерошенные каштановые волосы. Алине было совестно: — Можем сделать привал… — располагала подруга к мирному ладу. Товарищ не разделял гедонических настроений и констатировал: — Нам нужно экономить ресурсы. Розовощёкая исказилась скучающей гримасой. Раздался скрежет, похожий на заунывное песнопение. Незамысловатый мотив воодушевил Алину. Она обратилась к своим запятнанным башмакам: — «Когда Маркс закроет глаз -забьётся в междометии Судьбы незримая стезя к таинству созвездий». Фразы, граничащие с эзотерическим мистицизмом, повергали Ивана в ступор. В общем контексте высказывания казалась ему совершенно неуместными: — Оставь ведьмовские разглагольствования, будь добра… Алина клеймила оппонента презрительным прищуром: — Много ты понимаешь. Отчаянный призыв неожиданно оборвался. — Сверчковая сойка. — Алина ехидно высматривала источник ломанного голоса. — Местная легенда гласит, что эта птичка предупреждает люд за час до звёздной вспышки, а после ещё за пять минут. Юноша снизошёл до милости и решился проявить светское любопытство: — Что ещё за вспышки такие? — проронил слушатель неохотно. Алине, как и ожидалось, польстил редкий момент внимания. Она решила воспользоваться случаем: — Насколько тебе известно, на полюсах расположены звёзды — Маркс и Энгельс, — вдохновенно начала было повествование, — они же — сгустки энергии… -… Во всеобъемлющем сосуде на столбе и бла-бла-бла… — собеседник утомился довольно быстро. — Учебник планетаристики. Тема: «Образование поясов», разве нет? Мясистые щёки наливались краской. Девушка явно оскорбилась: — Иван Балконский! — несдержанно топнула ногой. — Прояви к рассказчику уважение! Молодой человек давно свыкся с импульсивностью своего друга. Юноша снисходительно пожал плечами и смолк при деле. — Так вот, — вольготно произнесла круглолицая, — каждый полумесяц система энергопередачи ядра даёт сбой. — Чуть повысила тон, привлекая внимание. — И те самые промежутки реальность необходимо созерцать! — приукрашивала она активной жестикуляцией. — Иллюзорный мир оживает, превращая миражи в бытье! Едкая улыбка полосовала скуластое лицо: — Это что ещё за чушь несусветная? Подобные вопросы стали для девушки стали давно привычными. Она самодовольно скрестила руки на груди: — «Чушь» — твой заядлый скептицизм. — Надменно прозвучало из тонких губ, погребённые под маской. — Это понятно, — обозначил собеседник саркастично, — но тебе-то зачем чёртовы миражи? Алина растерянно захлопала ресницами и помешкала: — Хотела повидать человека прошлого, — сверкнула нервозная улыбка, — верю в хорошие приметы. Начинающего доктора всегда забавляла детская непосредственность, которая его коллеге была присуща. — Наука тебе этого не простит. — Показалась укором добрая насмешка. Положительный настрой сменился стынущим смятением. Медсестра с опаской всматривалась вглубь неизведанному: — Мы не знаем, как поведёт себя планета с очередной звёздной вспышкой. — Выразилась приемлемым для ученного языком. Книжный червь одобрил здравую мысль активным кивком: — Тут ты права. — Мрачно произнес длинный рот. — Полоса крайне непредсказуема. Алина посмотрела на запястные часы в тревожном ожидании: — До следующей помехи осталось сорок шесть минут. Доктор растёр озябшие плечики и поспешно вынес вердикт: — Придется переждать звёздную бурю.

***

Прокуренный купол пронзили ребристые штыки Бумажного леса. Инной угол предлагал позицию заключённого. Навязывал обзор одиночного селектизма в рекурсии: подсвечивание ЭЛЕКТРООгнём-1999 цветастого шатра. Тусклые блики озаряли скудную палитру точечной желтизной. Практиканты находились достаточно далеко от Чёрной полосы, чтобы снять кислородные маски. Организаторская часть миновала не так скоро, как хотелось. Немного притомившись, ребята умастились на окаменелом бревне подле новостройки. Особенности воздушных масс не вносили существенных ограничений в быт. Предшественники довольствовались аккумуляторным «мангалом»; теперь и Ваня по-хозяйски поджаривал молочные сосиски над глубоко встроенным в почву кострищем. Алину завораживали откровения бездушной машины. Девушка неустанно поглощала домашнюю выпечку. Знакомый с детства вкус навевал тоску по родине. Лакомства, начинённые фруктовыми дольками, исчезали настолько быстро, что Ивану оставалось глупо моргать и удивляться: — Полегче, расточительница! — запрятал пакет в древесную выемку. — Хорош пирожки уплетать! Девушка внезапно пробудилась к теперешнему с чувством удручающей неловкости.  — Извини. — Произнесла она, дожёвывая наспех. — Аппетит разыгрался на нервной почве. Пауза не успела отзвучать. Её растерзал клёкот Сверчковой сойки. Естественный порыв побуждал к повиновению природному кличу: даже непоколебимый к поверьям навострил уши. Глубинные фибры дребезжали внутри, непокоя сенситивную душу. Ватные ноги заняли вертикальное положение. Алину уносило в неизвестном направлении. Иван очухался тотчас: — Далеко собралась? — окликнул подругу, всецело наблюдая за вертелом. — Алина! Сидящий колебался между завершением кулинарного изыска и братским беспокойством. Товарищу пришлось суетливо завернуть шампур в пакет и вытереть маслянистые руки салфеткой. За это время Алина успела скрыться из виду. Иван достал карманный фонарик: — Немедленно возвращайся, слышишь! — крикнул друг в пустоту. Зовущий пришёл к мысли, что придётся шерстить округу. Доморощенный сыщик ступал проторенной следами тропой. С каждым шагом, оды злосчастной сойки доносились отчётливее. Спустя пару минут безуспешных поисков наблюдатель узрел нечто фанатическое. Ранее пропащая стояла к Ивану спиной. Купаясь в ломаном звучании, она распластала руки в односторонних объятиях. Девушка предвосхищала обрушение незримой красоты вселенского сознания. Лёгкие обдало леденящим шоком. Алина опрокинула голову. Долгожданное мгновение. Ослепляющий свет поработил покров: зеркальный и земной. Практикантов отбросило к пристанищу. Иван припал к стройному древесному столбу. Алина ударилась головой о соседний ствол. — Так тебе и надо, дурья башка… — вяло скандировал лежащий. Девушка незатейливо почесала макушку и приподнялась. Увиденное заставило усомниться в реальности происходящего. Раскрыв глаза до предела, Алина жаждала охватить близлежащее пространство целиком и сразу. Момент преобразил Бумажный лес до неузнаваемости. Верхушки лозоподобных деревьев спускали серебристые косы. Плетёные прутья увенчивал голубой пушок, сквозь который пробивались ароматные колокольчики. Неведомые щербатые цветы покрывал фиолетовый подшёрсток, излучающий нефритовый разряд. Он преобразовался в призрачный шлейф и стелился под массивной взувачкой ковром. Многочисленность высотных красавиц окружила ребят со всех сторон. Длинноволосые склонили причудливые головы, внимательно изучая незваных путников. Иван встрепенулся, завидев под собой травы, сверкающие опаловой примесью. Тончайшие волокна струились павшими звездами. Окутанный паутиной ветвей беспомощно обратил взор ввысь. Действительность, на которую юноша привык полагаться, казалась теперь чрезвычайно зыбкой и отчуждённой. Явь трепетала эфиром над очагом и заходилась былью. Потерянный нашёл в себе силы подняться. Голова предательски закружилась, опьянённая эмоциональным потрясением. Иван пошатнулся. Алина поспешила подобрать товарища под руки: — Согласна, сногсшибательно… Соратник потерял дар речи. Чумной метал зрачки по сторонам в бессловесном бреду. Его бросило в жар: высокий лоб покрылся испариной. Медсестра бегло оценила состояние доктора. Девушка, первым делом, поволокла ближнего в шатёр: именно там находилась общая аптечка. Палатка была накрепко прибита колышками и выстояла небольшой катаклизм. Сестра затащила потерпевшего вовнутрь и уложила на спину. — Стой. — Прорезался ослабший голос. — Я не нуждаюсь в помощи. — Ты нездоров. — Перечила Алина, копошась в обшарпанной сумке. — Не перегружай нервную систему. — Медсестра проверила температуру. — Я сделаю тебе компресс и… — Я в порядке, ясно? — резко осведомил Иван. Алину спугнула безосновательная грубость. Ей было невдомёк, что своей опекой задевала и без того уязвлённое самолюбие. Девушка вытаращилась на друга с непониманием. — Мне просто нужно прийти в себя. — Настаивал тенор. — Уйди. Алине ничего не оставалось, кроме как оставить неблагодарную затею. Медсестра вышла из шатра, резко защёлкнув пациента на молнию.