Гвинет… Гвинет… Гвинет…
Кого ты зовешь? Здесь нет никакой Гвинет. Есть только я… Но… Кто же я? Могу ли я называть себя той, кого больше нет?Гвинет, открой глаза… Гвинет… Скорее просыпайся…
Хватит. Мне надоело слышать твой голос. Оставьте меня в одиночестве. Я просто хочу спать. Позже вернулись обоняние и осязание. Это странно, ведь… здесь нет никого, кроме меня… Но я чувствовала, что кто-то касался моего тела. Прикосновения были нежными и теплыми…Гвинет, сегодня хорошая погода за окном… Было бы весело провести этот день вместе с тобой… Я бы хотел узнать, какая ты и что тебе интересно…
Когда же ты перестанешь повторять это имя? Если бы я знала эту девочку, то давно сообщила бы ей о тебе. Не понимаю, чего голос добивается?Гвинет, тебе нравятся ромашки? Мне кажется, что чай из этого цветка очень вкусный. Когда ты проснешься, я обязательно угощу тебя им. У тебя же нет на нее аллергии?
Аромат… Да, ромашки приятно пахнут. Герман мне когда-то подарил маленький букетик на день рождения… Кстати, я только сейчас заметила… Свет начинает преобладать над темнотой. Еще немного и тут не останется даже серого уголка.Гвинет, ты скучаешь по маме? Как мне известно, она заботилась о тебе эти 2 года, но… сейчас она не может прийти и поговорить с тобой…
Ты хочешь обсудить со мной тему «дочки-матери»? Думаю, ты нашел самого неподходящего собеседника… Я же росла без этого, по мнению общества, важного человека. Чем дольше голос неизвестного обращался ко мне, тем больше я на него начала откликаться. Как же жаль, что он предназначен не мне… Хм, я сожалею? Разве… остаться в одиночестве не мое желание? Чего же я… действительно хочу?Гвинет, сколько мне еще ждать? Уже наступил конец 9 месяца… Пожалуйста, подай хоть какой-нибудь знак…
Почему ты… грустишь? Гвинет еще не пришла? Ты не пытался найти ее в другом месте, вместо того, чтобы тратить свое время на такую, как я? Если тебе действительно дорога та девочка, то… Видимо, я должна сообщить ему, что здесь никого нет, кроме меня. Как только эта мысль возникла в моей голове, все пространство озарила яркая вспышка света. Пришлось зажмуриться, а то, мало ли, ослепну окончательно. Но стоило мне открыть глаза и… я поняла, что покинула то измерение, в котором находилась. Получается… я вернулась домой?! — Нет… Неееееееееет… — не смогла я подавить свой отчаянный вопль. Как такое возможно?! Почему моя душа не отправилась в загробный мир?! Мне страшно, мне очень-очень страшно. Если Джошуа узнает, что я выжила… Даже представить боюсь, как он поступит… — Она очнулась! Доктор, девочка пришла в себя! — радостно закричала медсестра, первая обнаружившая мое пробуждение. Кто тебя просил?! Из моих глаз пуще прежнего потекли слезы. Боже, когда я стала такой плаксой? Доктор явился сию же минуту. — Великолепно… Мы смогли вывести ее из комы… Мужчина выдохнул так, будто спасение моей жизни для него действительно нечто важное. Сколько Джошуа обещал заплатить? — Срочно позвоните Питеру Розмари и сообщите, что его дочь пришла в себя. А? Питер Розмари? Вы, верно, имена попутали… — И-изви…ните… — попыталась я обратиться к доктору, — К-то та… Услышав свою речь мне захотелось провалиться сквозь землю. Какой позор, не могу связать четко предложение! Учительница литературы точно бы во мне разочаровалась… Доктор озадаченно посмотрел на меня. Вы тоже в шоке от того, что «гениальный ребенок» одно простое предложение не способен сказать? Какой позор, какой позор… — Лиза, ты уже связалась с Питером Розмари? — Да, мистер Питер уже едет сюда. — Может… мы зря ему сразу позвонили… — А? С пациенткой что-то не так? — Она попыталась поговорить со мной… как вышла из комы… Взгляд ошарашенной медсестры моментально пал на меня. Почему вы так реагируете? — Девочка… ты можешь разговаривать? — Ко-не-ч-но… — кое-как мне удалось произнести по буквам. Я себе артикуляционный аппарат повредила? Скорее всего… Надеюсь, на его восстановление не уйдет больше года. — О, Великий, ей и трех нет, а она уже… Что? В каком смысле нет и трех? Неужели… Вы говорите о моем возрасте?! Теперь, если думать логически… Я точно нахожусь не в клинике любовницы Джошуа. Обычно за мной следит определенный доктор… Да и оборудование с интерьером там дорогое. У работников этого медицинского учреждения не такие халаты, как там… — Лиза, ты возьмешь девочку на руки, а я проверю ее горло на воспаление еще раз. Надо точно удостовериться, что она здорова. Когда медсестра подошла ближе, я начала махать… своими крошечными ручками… — Не бойся, мы не будем делать тебе уколов… Доктор просто посмотрит твое горлышко… Да не глупая я! Просто… Как я могла оказаться в данной ситуации?! Что вообще происходит в моей жизни?! И вот, у меня из глаз снова слезы. Почему вы делаете то, что мне неприятно… — Пожалуйста, не дергайся так сильно… Я боюсь не удержать тебя! — Лиза, что за непрофессионализм! Дайте мне сюда малютку. Доктор осторожно взял меня на руки и спокойно сказал, чтобы я открыла свой ротик и это все, что надо сделать. Он показал мне маленький фонарик, чтобы я точно успокоилась. — Маленькая мисс, ваши гланды в полном порядке. Никакого воспаления не обнаружено. Вы здоровы! Ура! Со мной все в порядке! А, точно, я же застряла в теле ребенка… — Спа-си-па… Хоть какая-то ложка меда в бочке дегтя. Надеюсь, это все на сегодня… Подумала я, прежде чем в палату зашел слегка растрепанный юноша. Хм, он практикант? — Мистер Питер, почему вы не сняли куртку? Вам сколько раз повторять, чтобы вы сдавали верхнюю одежду в гардероб! — Лиза явно была той, кто следит за правилами. Ну-ну, а кричать в палате, когда я только-только пришла в себя, не нарушение правил? Но сейчас это не имело значения. Меня испугало то, как она обратилась к юноше… Это тот самый… Питер Розмари? — Доктор, с Гвинет все хорошо? — спросил парень, игнорируя нравоучения медсестры: — Никаких осложнений? Она полностью здорова? — Не волнуйся, Питер. Соблюдая мои рекомендации, я уверен, что ее иммунитет не станет слабее. Питер облегченно выдохнул и посмотрел на меня. Теперь понятно, кто мне спать не давал. — Значит, у меня есть возможность забрать ее домой? — Да, как отец девочки, ты имеешь на это полное право. Стоп… он действительно мой… Да ему на вид и 25 не дать! — Мистер Питер, вы… уверены в своем решении? — В этот раз тон Лизы звучал серьезно, но без всякого укора, — Вы точно сможете воспитать ее в одиночку? Вам 19 лет, вы учитесь на 3 курсе, а теперь, помимо учебы, вам повесили на шею двухлетнего ребенка… — Вы настаиваете на том, чтобы я отдал ее в приют, как планировали сделать родственники ее матери? — Нет, я… просто волнуюсь за вас, ведь… мисс Наоми… — Наоми больна, потому ей больше не позволено видеться с Гвинет. — Доктор, я настаиваю на том, чтобы мистер Питер прошел психологический тест! Мужчина многозначительно вздохнул, погладил меня по голове и сказал: — Питер уже несколько раз проходил все обследования. Он здоров, Лиза. Мисс Наоми нет смысла обвинять. Она находилась в послеродовой депрессии все эти годы… Как же я не люблю, когда люди говорят о том, чего я не знаю. Данной информации слишком мало для дальнейшего плана действий! У меня ни навыков, ни знаний… Какой сейчас год, в каком я городе, мире, планете? Останусь ли я в этом теле навсегда? Единственные сведения, которые я получила, таковы: мое тело зовут Гвинет Розмари и ему сейчас 2 года. Я лежала в больнице из-за каких-то проблем с горлом. Мою мать зовут Наоми и, видимо, с ней я не увижусь в ближайшее время точно. Я читала о послеродовой депрессии, посему… нам действительно лучше избегать друг друга. А моего нового отца зовут Питер Розмари, который умудрился в свои 17 лет стать папой… Да, Гвинет, у тебя очень веселая семейка. — Доктор, можно… Я подержу Гвинет на руках? Юноша неуверенно протянул руки ко мне. Я не хочу, чтобы ты это делал… — Малышка, ты хочешь к своему папе? Нет… Мне не нужна семья… Отправьте меня в приют… Я не хочу, чтобы меня воспитывал отец!!! — Не… Нееееее! И снова мой протест прозвучал как визг тюленя. Господи, почему у нас в таком возрасте противные голоса? — Ну, не плачь, он же твой папа… В ЭТОМ И ЕСТЬ ПРОБЛЕМА! МНЕ НЕ НУЖЕН ОТЕЦ! — Извините, просто… Она раньше не видела меня… Питер виновато ответ взгляд и опустил руки. Он понял, что я испугалась. — Тогда тебе будет сложно… Учитывая то, что она практически не контактировала с другими, ребенок не примет тебя слишком быстро. Нужно время… — Я буду ждать столько, сколько потребуется. Парень снова перевел свой взгляд на меня. Аааа, прекрати! Я ненавижу, когда за мной пристально следят! — Мистер Питер, если она вас боится, то как вы можете ухаживать за ней? Вы же… Даже поддержку от своей матери не получите… — Пожалуйста, перестаньте указывать на то, что я, по вашему мнению, совершил ошибку, о которой буду сожалеть всю жизнь. Если я принял решение воспитывать свою дочь самостоятельно, то вы должны просто пожелать мне удачи и отпустить с Богом. Я посмотрю, какую песенку ты запоешь через неделю. Забудешь о том, что за ребенком надо ухаживать, а потом пойдёшь гулять и веселиться. И надо же было мне попасть в такую ситуацию… Тьфу! Пусть в следующий раз обладательница имени сама откликнется! Но… А если… Я застряла здесь… Навсегда? — Лиза, пока мы с Питером разберемся с документами, переодень малышку и покорми. После того, как они покинут больницу, я разрешаю уйти тебе пораньше. — Спасибо, сэр. Таким образом, я снова была передана медсестре. — Я скоро вернусь, Гвинет, — сказал новоиспеченный отец, слегка коснувшись моей головы. Как только он это сделал… в моей разуме всплыли старые воспоминания…Это произошло в 4 месяце года Свиньи… Я, будучи семилетней девочкой, когда пыталась достать с верхней полки сахарницу, случайно опрокинула коробку с чаем, который нравился Джошуа. В панике пришлось собирать заварку с пола. Отец пришел в тот момент, когда вся заварка была собрана. И лишь пару бутонов были предательски не замечены мной. — Свинья, — сказал мужчина, после чего сильно ударил меня по голове рукой: — Кто тебе разрешил трогать то, что не твое! Еще раз будешь здесь шляться, получишь втрое больше!
Нет… Я еще ничего не сделала… Ничего, чтобы меня ударили… Пока Лиза выполняла все обязанности, связанные со мной, я вела себя скованно и ни разу не издала писк. Надеюсь, это время не пролетит очень быстро… Не хочу… не хочу к отцу… — С тобой точно все в порядке? Ты такая бледная… Еда не очень вкусная? Да не в еде дело! Сейчас вообще не до нее. А если быть честным, то хотелось выплюнуть всю массу, что ты засунула в мой рот! Ненавижу больничное питание… — Знаешь, мне правда тебя жаль. Я бы никогда не доверила молодому парнишке заботу о ребенке. Но… видимо, судьба решила поиграть с вами. Угх, Лиза, ты слишком честная. Компетентности хоть отбавляй… — Мы закончили, — сказал доктор, когда они с Питером подошли к женщине: — Вы, как вижу, тоже. Пора вернуть девочку в семью. Сказав это, мужчина дал знак медсестре, что меня пора отдать юноше. Женщина аккуратно вытащила меня из стульчика для кормления и протянула Питеру. Помогите… — Спасибо вам за заботу о моей дочери, — поблагодарил он медработников и слегка поклонился. Я сидела у него на руках как мышь. Никаких лишних движений и звуков… — Извини, некоторое время мне придется таскать тебя на руках, ибо коляски у меня нет. Это были первые слова парня, как только мы покинули больницу. Ты ожидаешь моей реакции? — Доктор сказал, что ты уже умеешь выговаривать некоторые слова. Это хорошо, поскольку мне будет легче тебя понять. Кстати, Гвинет, нам придется разрабатывать твои ручки и ножки — ты ослабла за время пребывания в глубоком сне… Его голос немного дрогнул в этот момент. Тебе чего бояться то, не ты же на тот свет собирался. — Так, если правильно помню, то троллейбус прибудет через семь минут. Мы еще успеваем. Доберемся где-то за час, если потом пересядем на автобус. Может быть, лучше вызвать такси, чем тратить час своего драгоценного времени? Или метро воспользоваться: там точно пробок не будет, да и перейти на другую ветку не так проблематично. А может у них не принято пользоваться метро… Блин, знать бы какой сейчас год и где я… — Все нормально, Гвинет? — обратился ко мне Питер, — Тебя совсем не слышно… Он взволнованно посмотрел мне в глаза. Это немного смущает… — Видимо, тебе непривычно быть с другими… Ты слышала хоть раз от своей мамы, что у тебя есть папа? Глупо спрашивать у меня такие вещи. Даже если бы я изначально являлась Гвинет, то вряд ли смогла бы ответить. — Семья твоей мамы, Наоми, не хочет иметь с нами ничего общего. Для них я насильник и глупый подросток… В принципе, они правы только во втором.В остальном же… Без согласия Наоми, я бы и пальцем ее не тронул. Воу, тебя привлекали к уголовной ответственности? Хотя, учитывая, что вы достигли того возраста, когда «допустимо», да еще и по обоюдному согласию… Чего же не предохранялись? Меньше бы проблем свалилось на твои плечи… — В любом случае, спасибо ей за то, что не стала распространять про меня лживую информацию, как ее родители. Хотя моя мать смогла с ними встретиться в зале суда и получить компенсацию за моральный ущерб… Он не успел договорить, поскольку наш троллейбус прибыл, и надо было заплатить за проезд. Честно говоря, не ожидала, что со мной поделятся настолько личной информацией. Может быть, он так готовится рассказать всю правду своей дочери, когда она станет старше. Как-никак, но дети плохо запоминают информацию до трехлетнего возраста. Все то время, что мы находились в общественном транспорте, на нас косо смотрели люди. Кто-то с укором, кто-то с жалостью… Некоторые не боялись шептаться у нас перед носом. Питеру, у меня сложилось впечатление, плевать. Он пялился в одну точку и лишь изредка его губы шевелились. Я и подумать не могла, что люди так сильно осуждают тех, у кого появились дети раньше двадцатилетнего возраста… Если быть честной, то в конце нашей поездки, меня стало клонить в сон. Быть ребенком так утомительно… — Ты слышала последние новости? — обратилась какая-то старушка, сидящая перед нами, к своей подруге, — Шансы на ее выздоровление крайне малы… — Бедная девочка… Она должна была принести славу Кенери… А? Они сказали… Кенери? Так, мне ещё нужно побыть в этой реальности. — Как же жаль ее отца… Единственное и любимое дитя… Случись подобное с моей внучкой, мое сердце не выдержало бы… — Джошуа потребуется некоторое время… Джошуа?.. Я не ослышалась?! — Семья Мэдисонов будет судиться с владельцем кафе. Говорят, еда, которую ей принесли, спровоцировала у нее приступ… Ха… Ха-ха… ХА-ХА-ХА! Я в своем мире! В мире, где Джошуа Мэдисон жив и является любимчиком миллионов! Какого черта?! — Гвинет, что случилось? — Питер тревожно посмотрел на мое лицо, которое исказилось гримасой злости. Любимая и единственная?! Вы издеваетесь?! Почему вы боготворите этого дьявола?! — Гвинет… Ты устала сидеть? Потерпи немного, мы почти приехали. А если бы я умерла, вы бы никогда не подумали, что это произошло из-за Джошуа?! Как вы можете обвинять владельца кафе? Это самый добрый человек на свете, который некогда работал у нас поваром! Я же не умерла из-за него, пока он готовил для нас! Именно поэтому я и ходила только туда, ибо владелец знал о моих предпочтениях и болезнях! — Молодой человек, не могли бы вы не мешать нашему разговору? — внезапно одна из женщин повернулась к нам, — Вас на весь автобус слышно! Он недовольно посмотрел на нее. Ой, зря Питер, зря… — Как вы смеете так на меня реагировать?! Вас совсем не учили уважать старших? Хотя, учитывая то, что у вас, молодого парня, уже ребенок на руках, о каком воспитании может идти речь? — Мадам, вы создаете гораздо больше шума, чем эта двухлетняя малышка. Я не мешал вашему диалогу, а просто успокаивал ее. Если вам нравится лезть не в свое дело, то мне искренне жаль, что вы так скучно живете. — Ах ты, сукин сын! Вы видели, какое невоспитанное поколение растет?! Твоей матери должно быть стыдно за такого отпрыска! У женщины явно маразм развивается. — Я не намерен продолжать с вами этот бессмысленный треп. Читайте лекции о правильном воспитании кому хотите, а я, пожалуй, пойду — моя остановка. Вот и закончилось мое длительное путешествие к новому дому. По идее, я должна быть счастлива: новые локации, люди, опыт… Точнее, так бы и было, будь я двухлетней не только физически, но и умственно. Весь путь до места жительства Питера, мы не проронили и слова. Да, он нес меня, но больше не смотрел на мое лицо. Спокойствие, которое, казалось, является его характерной чертой, исчезло. Вместо него ощущалась непонятная атмосфера, которую ну никак не назвать хорошей. Будь на моем месте истинная Гвинет, она бы расплакалась. Дети прекрасно чувствуют настроение родителей в таком возрасте. Я же старалась не обращать внимание. Не до этого. Ведь главная проблема моей прошлой жизни не исчезла: Я осталась в том же промежутке времени. Джошуа Мэдисон все еще влиятельная фигура в обществе. Если я хоть как-то выдам себя, то… Он найдет меня и снова привяжет к себе. Тело Николь Мэдисон продолжает функционировать и, таким образом… Если Гвинет Розмари «проснется», я… стану «Николь»… Только оказавшись около дверей квартиры, Питер тихо подал голос, тем самым прервав мои размышления: «Мы дома, Гвинет…»