***
— Я почему-то более, чем уверен, что они ей уже всё разболтали! В свои планы они её, я думаю, не посвятят. А вот про родство сказать… Скажут! — Метал гром и молнии Аято, шатаясь из стороны в сторону по гостиной. В кресле, как всегда, сидел задумчивый Рейджи, поправляя белые перчатки на руках, а Шу как всегда лежал на дальнем диване с закрытыми глазами. Юи сидела на ближнем диване, держа в руках кружку с горячим чаем. — А этот gredin(негодяй), наверняка, не за ней поехал! Так бы они уже вернулись! — Аято, угомонись. Давай спокойно подумаем над этой проблемой. — А я спокоен! Просто я не удивлюсь, что Асэми, однажды заявившись на порог дома, скажет: «Аято, а мне всё рассказали! А мы оказывается нечистокровные вампиры, внуки какого-то там демона Бурая! Вы мне ничего не сазали, как вы могли?! Вы мне не братья больше!» Они наверняка ей об этом расскажут. — А ты ей не рассказал? — Я собирался! Если бы не эти полулюди… То всё бы объяснил… Мы бы до сих пор мирно жили себе, как раньше, если бы не эти твари! Им нужна Юи, прародителям нужна Юи… И из-за этого Асэми попадает во всякие передряги, ведь они последнее время везде вместе. — Аято, Юи носит сердце Корделии, сердце потомка демона и прародителя. Поэтому, Муками охотятся за ней, потому что она «Ева», способная привести план Карлхайнца в исполнение… Даже если бы их не было, Прародители так или иначе всё равно бы заявились к нам и забрали Комори. Им она нужна для возрождения своей расы. — Но зачем тогда они держат у себя Асэми?! Как бонус?! Для развлечений?! — Не унимался Аято. — Забирают её с Юи, чтобы не забила тревогу. А вот Тсукинами, наверняка планируют нас шантажировать… Мы должны отдать Комори, а они тогда вернут сестру. В противном случае они с ней что-нибудь сделают. — У меня такое чувство, что они уже что-то с ней сделали. — Проворчал старший из тройняшек, усаживаясь в кресло. — Она же такая доверчивая… Стоит кому-нибудь, тому же Карле, к ней обратиться в мягкой форме, она тут же начнёт доверять ему… Глупая, ещё совсем ребёнок… Я поэтому за неё и переживаю всё время. — Нам остаётся надеяться на лучшее. Сделать мы ничего не можем, Аято. Идти бунтом против Прародителей — стоит жизни. Они намного сильнее нас. А то, что они устроили перепалку у нас в особняке… Это всего лишь поиск Комори. Мы им даром не нужны были… Ты для них щенок и им не составит труда уничтожить тебя. — Аято вздохнул. Рейджи как всегда прав… Но, что тогда делать? И куда делся этот негодяй Райто?***
А тем временем Асэми уже копалась в каких-то старых потрёпанных бумагах. Слова Карлы и Шина не давали ей покоя и она всё же решила выяснить то, о чём всё время не знала. Она затаила обиду на Аято, за то, что не рассказал ей. Но… Может он сам ничего не знает? А Рейджи? Он должен знать всё! Но ничего не говорил… А Райто? Она ему доверяла, она его любила, но он скрыл от неё то, что Карла и Шин, возможно, её братья или кто ещё? Перевернув один лист, она узнала почерк отца. Красными чернилами на пожелтевшей бумаге было написано большими буквами «Эндцайт», а дальше мелко весь лист исписан чёрными чернилами. Бумага очень заинтересовала Асэми и она начала вчитываться, но… Всё было написано на латинском языке и как бы не хотелось, а понять девушка написанного не могла, но это было что-то очень серьёзное, раз почти после каждого предложения были восклицательные знаки, которые передавили, отнюдь, не восхищение и радость. А от самой бумаги веяло холодом, какими-то опасениями и переживаниями. Отложив его отдельно ото всех бумаг, она решила разобраться с написанным позже, продолжая искать то, что ей сейчас нужнее. Позже она наткнулась на очень старую книжку, уже всю почти развалившуюся. Открыв первую её страницу, она прочитала: «Мой личный дневник», а перевернув ещё страницу прочитала имя: «Гисбах». Кто такой Гисбах и что его дневник делает среди всех этих документов? Книгу Асэми тоже отложила в сторону недавно рассмотренной бумаги и хотела приступить к другим бумагам, как её оствновили чьи-то руки на плечах. — Эта старая книга — дневник моего отца. В ней вся информация о тебе, о твоём отце и прочих деталях. Остальные бумаги — хлам, можешь дальше не смотреть. — Прошептал на ухо Шин, обнимая Асэми со спины. — Ты откуда знаешь? — Сам когда-то копался в этих пыльных обрывках. Пытался кое-что выяснить. И всё, что нужно — в этом дневнике. Даже письма, которые наши родители пересылали друг другу. Сама узнаешь… — Его дыхание опалило шею и горячие губы прикоснулись к шее, проделывая мокрую дорожку к уху. Асэми выдохнула. — Шин, ты прям так вовремя… — Съязвила Асэми, прикрыв от приятного ощущения глаза. Прародитель только усмехнулся, прикусив мочку уха, и спустил руки с плеч на талию, мягко оглаживая поясницу и животик девушки. — Какой же ты чертёнок… — Выдохнула она, встав со стула. Шин тут же отбросил его в сторону, прижимая девушку спиной к столу. Закусив нижнюю губу она с довольной улыбкой посмотрела снизу вверх на основателя, ухватив руками за рубашку и медленно расстёгивая на ней пуговицы. Он только улыбнулся в ответ, тихо прорычав, и затянул вампиршу в долгий поцелуй, одновременно приподнимая её и усаживая на стол, отодвинув прочь стопки с бумагами. Стянув с неё белую кофточку, накинутую поверх лёгкой сиреневой майки, он провёл носом по шее и ключицам, вдыхая полюбившийся ему аромат и проскулил как щенок от удовольствия, в то время как она, расстёгивала его рубашку, мимолётно касаясь груди и торса холодными пальцами. Не долго думая он проник руками под подол юбки, провёл холодными ладонями по внутренней стороне бёдер и коснулся костяшками пальцев чувствительного бугорка, вырвав из груди возлюбленной девчонки глухой стон. Она такая чувствительная, такая нежная… — Асэми, разреши мне… — С чего ты вдруг спрашиваешь? — Она недоумённо отклонилась назад и, погладив ладонями его щёки, затянула в поцелуй, не желая передавать инициативу прародителю, который тут же ожил и начал активные действия. Он не долго думая, стянул с неё юбку и спустил кружевные трусики, не разрывая при этом поцелуй, а Асэми потянулась к его ремню и расстегнула ширинку брюк, бёдрами двигаясь навстречу Шину, обвивая ногами его торс. Его брюки и нижнее бельё полетели к чертям, а плоть беспардонно проникла в девушку, сразу задавая бешенный темп, заставляя извиваться, кричать его имя и сжимать его плечи пальцами до самого хруста. Он, рыча, проникал в неё всё глубже, она безжалостно оставляла свои метки на его шее, довольно умехаясь от мысли, что Шин принадлежит теперь ей. Он шепчет ей на ухо опять те сладкие речи, прерываемые его же стонами и рычаниями, сжимает её бёдра до боли, оставляя синяки, наслаждаясь тем, как она сильно сжимает его в себе, от чего просто сносит крышу. Толкнувшись ещё глубже, он кончил и вышел, пытаясь отдышаться. Асэми излилась следом, прижимая его к себе и облакачиваясь спиной на холодную поверхность стола, увлекая прародителя за собой. Он довольно усмехается, глядя ей в глаза, встаёт, одевается, поправляет свой внешний вид. Вампирша последовала его примеру. — Я отлучусь из особняка на некоторое время. — Вдруг заговорил он деловым тоном. — Нужно разобраться с кое-какими проблемами. — Я буду ждать. Прочитаю дневник, может что-то нарою. — Ты найдёшь всё, что нужно тебе знать. Отец не зря всё писал… Специально для нас. — Шин вышел из комнаты, оставив девушку одну в библиотеке. Усевшись в кресло, она открыла дневник и начала читать. Некоторое время слышна была какая-то возня за стеной, кто-то что-то обсуждал, передвигал, но позже всё стихло. «Они ушли» — подумала Асэми, оторвавшись от дневника. Сейчас она читала интересную и даже романтичную историю о знакомстве Гисбаха с Кроне, отмечая при этом, что отец Карла и Шина был не таким уж сумашедшим, бессердечным и жестоким прародителем, каким выставляли его братья. Через полчаса дверь в библиотеку распахнулась и в помещении оказался запыхавшийся Райто. Он огляделся и увидел любимую сестрёнку, сидящую в кресле. Она удивлённо взглянула на него, закрывая старую потрёпанную книгу. Она молчит, разглядывая его уставшего и такого серьёзного… — Райто? — Асэми! Я нашёл тебя! По всему особняку искал! — Он быстро подошёл к ней и, опустившись на колени перед креслом, нежно взял маленькие ладошки в руки, поцеловав пальцы. — Прости меня, Асэми… Прости… Я не должен был этого делать, не должен был разрушать наши отношения… — На её глазах навернулись слёзы. — Райто… Как же я скучала! — Она кинулась обниматься, ловко увиливая от попыток Райто, поцеловать её. — Поехали домой… — Поехали… — Вампирша схватила дневник, и они в обнимку вышли из библиотеки, из особняка, со двора… Сели на коня и помчались домой, разговаривая по пути об остро вставшей проблеме, связанной с Юи Комори. Так Асэми узнала, что Прародители сейчас, вероятнее всего, напали на особняк Муками, узнала, что Аято не находит себе места, и уже какие сутки не ложится спать, узнала, что Райто долго искал её, объехав весь лес, узнала, что Рейджи уже который раз выходит в холл, с надеждой встретить её… Так они доехали до дома. Распахнув двери, она забежала внутрь, остановилась в центре холла и кружилась-кружилась от радости, оглядывая каждый уголок помещения. На шум из тени вышел Рейджи, улыбаясь сестре. За соседней дверью послышался грохот и, когда двери распахнулись, на Асэми неожиданно налетел радостный Канато, запустив Тедди в лежащего недалеко на диване Шу. Канато просто кричал от радости на весь особняк, крепче прижимаясь к родной сестрёнке. Из-за угла выглянул недовольный Субару и, облокотившись на перила лестницы, оглядел всех присутствующих недовольным взглядом, хотя в душе он был очень рад, что Асэми наконец вернулась домой здоровая, весёлая… Девчушка, завидев его, кинулась обниматься. Обвив его крепкую шею руками, она прижалась щекой к груди юноши, радостно крича, как она рада видеть сводного брата. То же она сделала с другими братьями, а потом, вдруг, поняла, что Аято нет. — А где Аято? — Он уехал на время. Обещал скоро вернуться. Идите в гостиную, я налью вам чаю. — Ответил Рейджи, приглашая жестом руки в сторону гостиной и, когда Асэми проходила мимо него, отметил про себя, что от неё исходит очень сильный запах прародителя, смешанный с ароматом её духов… Когда они уже мирно допивали чай, дверь в гостиную распахнулась и на пороге оказался Аято. Оглядев братьев, он остановил взгляд на сестре, удивляясь тому, что она целая и невредимая сидит здесь, дома, весело беседуя с улыбчивым Рейджи, нежно поглаживая по волосам Канато. А он уже надумал себе за время её отсутствия кучу страшных историй: вдруг издеваются, вдруг убили? Но она здесь и с ней всё хорошо. Она в безопасности, вновь под его присмотром, маленькая милая сестрёнка… Пройдя в гостиную, он закрыл за собой двери, в упор глядя в лицо Асэми. Она вскочила и рванула к нему, споткнувшись о ножку стола. И она кинулась ему на шею, радостно выкрикивая его имя, и она радостно поцеловала его в щёку, как всегда это делала раньше, но… Что-то в ней не то. Что-то изменилось в ней… Она стала какой-то слишком активной, не то, что раньше, показалась ему какой-то взрослой, а метки на её шее, ключицах ярко показали, что ей не было скучно в особняке Прародителей. «Так и знал, что они что-то с ней сделали!» — Подумал Аято, обнимая сестру и неуверенно глядя на братьев, в особенности на Рейджи, с которым в последнее время они стали более дружны, чем раньше, решая одну проблему. Учёный чуть наклонил голову вперёд, тем самым, как бы спрашивая его: «Что случилось?», — но Аято прикрыл глаза, прижимая девочку ещё ближе к себе. — Аято, мне нужно с тобой поговорить. — Вдруг прошептала ему на ухо Асэми, и, отстранившись, подошла к дивану, взяла лежащий на нём дневник, взглянула на второго по старшинсту Сакамаки, молча отпросившись, и, дождавшись согласного кивка, утянула старшего кровного брата за дверь.