Чуть больше, чем чужие

Отстроенный семь лет назад, «Фаленопсис» сегодня был готов встретить очередной вечер, полный насыщенных красок, странных запахов духов и громкой, совершенно удивительной музыки, которую смертные изобрели чуть ли не в славных восьмидесятых, если считать баловство Green Keepers за представление жанра. Белый неоновый контур орхидеи — несменного символа танцевального заведения — приветливо-зловеще загорелся на фасаде, венчая яркую вывеску и мягко зазывая опробовать местный виски как минимум. Что здесь находилось прежде? Какая разница, если нынешний владелец сделал из этого места самый настоящий ретро-бриллиант, обитый красным бархатом, деревом и чистым, роскошным винтажем? Разве только живая музыка здесь почти никогда не играла, пусть даже при наличии сцены со всей атрибутикой для этого. Впрочем, до тех пор, пока гости этого не требовали, всё было в точности на своих местах. Уже семь лет сюда приходили ценители жанра самых разных цветов, возрастов и мастей, объединённые жаждой классики в нежных электрических отзвуках современности. Кто бы на месте Кроули не гордился собой, сотворив из неприметного и, признаться, такого мерзкого центра по выбиванию долгов нечто столь великолепное? Сам он тоже так считал, развязно присев за одним из дальних столов — это было их общее место, куда ангел всегда садился, если заглядывал на огонёк, и где Кроули, вытянув ноги, вальяжно восседал сам по себе, если такого не происходило. Присутствие духа им обоим сохранять было крайне сложно, ведь весь вчерашний и частично сегодняшний день они провели вместе, разыскивая по городу трижды проклятого архангела Гавриила. После чего, упершись в совершенную невозможность это сделать, Азирафаэль сдался, кротко попросив сладкого вина и рухнув за столик в совершенном расстройстве чувств. Если честно, со стороны это было довольно-таки трудно для понимания. Кроули довольно легко признался себе, что вряд ли бы мир что-то потерял, если бы с этим чудовищем под ликом ангела, а теперь ещё и смертного, что-нибудь произошло. С тем, кто так искренне в своё время пожелал не-Азирафаэлю «заткнуть свой глупый рот и сдохнуть уже», с тем, кто не раз и не два одним своим явлением портил самые сочные из его многоэтапных замыслов, да и просто с обладателем столь мерзкого характера. Не странно было, что первой реакцией Кроули на обеспокоенный звонок из книжной лавки стал короткий, довольно искренний смешок, и лишь после разум вспомнил о том, что исчезновение этого чересчур громоздкого голубя может навредить балансу сил, который и без того держится, простите, на соплях последние лет так десять. Даже сейчас, имея к этому балансу весьма опосредованное отношение, вряд ли бы отставной демон хотел бы подобного исхода — такое никогда не кончается хорошо. Клавишные мелодии мягко и легко сопрягались с саксофоном и свежей электронной волной как-то сами собой, а Кроули, медленно и отчего-то с лёгким презрением на лице потягивал такое странное для себя красное сухое вино, что сегодня необычно хорошо влияло на мозг. То есть, если под хорошим влиянием подразумевалось создание ощущение сдавливания мозга в тисках для металла, то оно и правда отлично справлялось. Танцующие силуэты переплетались в безобразный клубок, дым полз по воздуху между ними, напоминая собой тысячи белых змей, а странное, серое чувство неопределённости изрядно подпортило любимую местную атмосферу. В какое-то мгновение Кроули пожалел, что сегодня не воскресенье — признаться, ретро-музыка, что играла здесь в этот славный день, сейчас подошла бы куда больше, чем дурманящие голову электронные импульсы вперемешку с саксофоном. И, быть может, хотя бы так подозрительно молчаливому и обеспокоенному ангелу рядом стало бы немного лучше. В конце концов, где-то в глубине себя он хорошо понимал, что безвестно сгинуть, став героем стольких легенд и столько всего сотворив — так себе участь даже для мерзавца вроде Гавриила. Но, чёрт дери, вряд ли Кроули был бы собой, если бы не то что признал это вслух, но даже позволил себе подумать. — Как думаешь, он вообще ещё жив? — затянувшееся до неприличного молчание наконец-то прервал понемногу ввергающий себя в просто каменную апатию ангел, — Можешь даже не отвечать. Сомневаюсь, что она вообще способна кого-то упустить. — Не дури себе голову, ангел. В конце концов, может, и она поняла, что ловить архангела в смертной оболочке, скажем так, неспортивно? — просмаковав губами вино и невольно поморщившись всей своей подвижной мимикой, Кроули поёжился от одной мысли о том, что может ждать этого очеловеченного голубя там, в Аду, — Как ни крути, это попросту слишком легко для неё. Если захочешь, мы можем поискать его через пару часов, вдруг повезёт? — Бесполезно. Мы объездили весь город и пригород, он просто не мог далеко уйти, а тем более ещё и с ней. Либо его героически вернули обратно остальные ангелы, либо он сгинул. Я даже не знаю, что теперь думать, он просто взял и сбежал из лавки, даже ни слова не сказал! Господи меня прости, какой же бестолковый самодур, ну куда его понесло одного? Он же ровным счётом ничего не смыслит в том, как люди живут и какие здесь правила. Почему она вообще повела его пить джин, если они идейные враги, не знаю, с начала всех начал? До ужаса опечаленный голос Азирафаэля беспомощно затухал в общем красно-золотом гомоне, а чужие звуки беспардонно перебивали его, словно школьные хулиганы кроткого старосту. Кроули сосредоточенно вертел в пальцах бокал, уже продумывая внутри себя маршрут, по которому они, быть может, ещё не искали. Кажется, таких попросту не осталось, ведь на той скорости, до которой привычно разгонялся любимый автомобиль, объездить весь Лондон и его окрестности за пару дней было уж слишком лёгкой задачей. Быть может, попробовать повторить вылазку, вдруг в этот раз свезёт найти этого засранца райских масштабов где-нибудь в приморской деревеньке, чудом спасшегося от апатичного гнева Повелительницы Мух и прячущегося в подвале фермы, чтобы не разыскала? Мысль об этом зрелище заставила Кроули ненадолго отвлечься, усмехаясь себе же в нос, и сделать ещё один глоток прежде, чем что-то непередаваемо изменилось. Это почувствовали они оба — демон напрягся, словно натянув внутри себя тысячи струн нервной системы, а ангел, нахмурившись отчего-то, поспешно поднял голову и принялся вертеться в разные стороны, как обеспокоенный воробушек. Словно за мгновение атмосфера вокруг стала какой-то совершенно другой. На пару тонов холоднее, привычнее, навевая воспоминания о совершенно нерадостных днях, когда он был напрямую зависим от Ада. Холодок пробежал по венам, а назойливое, пусть и неслышимое людям жужжание стало скапливаться в воздухе, как смог над китайским мегаполисом. Вряд ли Азирафаэль понимал, в чём именно дело — лишь чувствовал что-то чужое, ледяное, пугающее и волнующее его. Что-то противоположное эфирной ангельской сути, что-то глубоко оккультное, и Кроули хорошо знал, что именно. — Похоже, нам не придётся никуда ехать. Будь наготове, — шикнул он едва слышно, мгновенно переставая растягиваться по дивану вальяжным котом и ссутуливаясь. — Да, дорогой, — ангел лишь коротко и понимающе кивнул, допив вино быстрым жестом. Вельзевул было не спутать ни с кем и ни с чем, особенно всякий раз, когда она заходила в какое-либо помещение. Будь то любимый, но не очень седьмой круг Ада, рыночная площадь в индийской провинции, её собственное земное жильё или, как в этот раз, ретро-бар — она входила так, словно жила здесь всю свою жизнь, знает здесь всех и каждого, и более того, буквально все вокруг должны смотреть на неё, словно на мафиозного босса. С уважением и трепетом, но без излишнего подобострастия, позволяя ей остаться наедине с выпивкой и своей головной мухой, что сидела на своём месте, крепко вцепившись лапками в причёску хозяйки. Её туфли не скрипели, но Кроули был готов поклясться, что эти негромкие шаги слышали буквально все в этом заведении. Сигарета в её руках едва ли дымила, но что-то внутри уже ясно предвкушало запах ментола поблизости. Мужчина, идущий рядом с ней и оглядывающий всё вокруг с искренним интересом, выглядел неряшливо, но от него так и веяло приложенной к одежде рукой Вельзевул. И только в тот момент, когда пытливый взгляд змея проскользил чуть повыше, а ангел, сидящий рядом в волнении, резко подорвался со своего места и устремился к гостям, едва ли контролируя себя от того, чтобы не надуться и не лопнуть от возмущения буквально-таки здесь, разлетевшись на тысячи блестящих эфирных пылинок, всё мигом встало на свои места. — Гавриил! — он неловко прокашлялся, будто бы извиняясь за столь громкий возглас, и повернулся к Вельзевул, что глазела на него с нотками искренней заинтересованности, — Добрый вечер, мадам, рад встрече, вы замечательно выглядите. Так вот, о чём бишь я… Гавриил! Куда, куда, во имя Господа тебя понесло? Кто тебя просил и на каком языке уходить из лавки, пока мы не придумаем хоть что-нибудь, что можно было бы сделать? Кто. Тебя. Просил? Ни Вельзевул, что прежде никогда не говорила с этим странным ангелом напрямую, ни Кроули, что громко ухахатывался там же, за столиком, просто глядя на эту сцену, ни уж тем более Гавриил — никто не был готов к подобной словесно-эмоциональной бомбардировке. Возможно, именно поэтому все они, невольно объединившись в своеобразный коллектив, вскоре собрались за одним столом, категорически неловко переглядываясь. Прогорев своё, Азирафаэль довольно вытирал лоб платком. Вельзевул старательно делала вид, что всё происходящее — в порядке вещей, и ничего странного здесь нет. А Кроули и Гавриил, намертво сцепившись взглядами, были готовы друг в друге попросту протереть дыры, выеденные межгалактической молью просто так. — Полагаю, у вас двоих есть вопросы, — чуть закатив глаза, начала Повелительница Мух, слегка растекшись своим довольно тщедушным телом по бархатистому дивану, — Ну, почему мы пришли к вам целенаправленно, почему этот переросток всё ещё ж-жив, когда люди перестанут верить экстрасенсам, будет ли новый Антихрист когда-нибудь? — Не представляете себе, милорд, — скривился Кроули, едва ли найдя в себе силы прекратить прожигать далеко не любезным взглядом на удивление растрёпанного и непохожего на себя архангела Гавриила. Тот же, невзирая на свой весьма разнузданный для высшего существа вид, сохранял присутствие духа и отвечал ровно тем же, — Мы разыскивали вас обоих последние пару дней точно, вы едва ли не свели Азирафаэля с ума, а теперь являетесь сюда сами. Чем же мы удостоились такой чести, а? — Я бы на твоём месте так не шипел, демон, — с презрением фыркнул отставной архангел, деловито поправляя горловину свитера и выпрямляя спину, — Ты разговариваешь со своей владыкой, хотя бы ради приличия не паясничал. Смотреть тошно. — И кто же меня оссстановит? — Кроули взбеленился практически мгновенно, привставая из-за стола и слегка взволнованно потерев руки, — Мне напомнить о том, что за ссстолом сейчас только один человек, а все остальные при удачном стечении обстоятельств могут размозжить его голову буквально ничем, если человек будет много болтать? — О, неужели? А по-моему, никто здесь не собирается распускать пальцы, кроме тебя, змей. Впрочем, чего от искусителя из Эдемского сада ещё ожидать. Сперва сбил с истинного пути нашего перспективного работника, после и вовсе втянул его в авантюру с Антихристом. Прикрой, пожалуйста, свой глупый рот… — И сдохни уже, — выплюнул почти что внутриутробным шипением змей. От драки его удерживало только то, что в собственном заведении очень уж не хотелось учинять бардак. Каждого из местных работников он нанимал лично и очень хорошо знал, а причинять им какое-либо беспокойство не очень хотелось. Гавриил на мгновение замер, словно пытался вспомнить, где слышал эти слова, а Кроули, окончательно вылезая из-за стола, не замолкал, — Если бы мне потребовалоссссь сбить ангела с истинного пути, я бы потратил на это куда меньше времени, чем шесть тысяч лет. Хотя бы потому, что истинного пути не существует, и всё это — лишь циничный обман, который поддерживает ваш идиотский порядок. — Ещё одно слово, и ты съешь свои очки прямо здесь, — выдал Гавриил сквозь зубы, вставая следом и позволяя увести себя разговором с перчинкой возмущения в сторону. Признаться честно, подобный диалог ввергнул Азирафаэля в какой-то совершенно глупый обескураж, очнуться от которого, наверное, помогла бы новая бутылка хорошего полусладкого. Или пара шотов вроде того, с самбукой, что ему так нравился здесь. Эти двое спорили то громко, то почти шёпотом, перепрыгивая тональности и чужие голоса, а Вельзевул, глядя на них с некоторым разочарованным скепсисом, периодически затягивалась сигаретой, выпуская ментоловый дым куда-то в потолок. Признаться, ситуация казалась ангелу просто верхом того, что называется в народе «глупое положение». Но ведь все знают, что настоящие ангелы, попадая в глупое положение, всегда делают вид, что они никуда не попали, и просто ведут светскую беседу. Возможно, она и стала бы спасительным кругом для общения с не иначе как одним из семи принцев Ада. Азирафаэль предсказуемо нервничал, просто глядя на неё. — Как-то уж больно скомкано получилось, не находите? — внимание Вельзевул привлечь не удалось, похоже, она безнадёжно застряла в своих размышлениях. Следовало попробовать иначе, и ангел, наверное, понимал, как именно, — Думаю, мы начали неправильно. Может быть, вина? Взгляд Повелительницы Мух неожиданно наполнился живым интересом. Обернувшись практически сразу, пусть и всё равно довольно лениво, она окинула своего кроткого собеседника пытливым взглядом, и уверенно кивнула, усмехаясь слегка криво. — А давай. Хоть кто-то галантный в этом помещении нашёлся. Это ж-же ты небесный предатель? — Кажется, вы обо мне уже наслышаны, — он неловко улыбнулся и наконец официально представился, пусть имена друг друга они и без того знали. И, следуя викторианскому этикету, осторожно поцеловал руку в приветствии, — Азирафаэль, отставной ангел Восточных Врат. Лицо Вельзевул озарилось искренним удивлением, а взгляд наполнился едва ли приметным колким чувством самолюбования. Подумать только, таких жестов по отношению к себе она уже очень давненько не могла вспомнить. Тем более, если речь шла об ангеле, пусть и отставном. — Будем з-знакомы. А то всё слухи да слухи. Мож-жет, ты сумеешь нам помочь. Оба они с категорической непривычки оказались невероятно удивлены тому, как же легко и просто пошёл разговор, стоило только официантке с острым взглядом по имени Ракель принести новую бутылку вина. Меньше всего ангел мог бы поверить кому-то, кто неделю назад сказал бы ему о том, что великая Вельзевул мало того, что может пощадить очеловеченного природного врага, но ещё и вполне конструктивно разговаривает, даже если просит о помощи. Почему-то Азирафаэль думал, что это может унизить её, но та вела себя спокойно и раскованно. Поведала историю о столкновении у кофейни «Матча», о первой рукопашной драке, о первом похмелье, и даже о тупом стриже, что сейчас спокойно спал в её любимом полотенце. Ангел же, в свою очередь, поделился подробностями о книжной лавке, побеге и двухдневных розысках по всем районам города и прилежащим территориям. Порой тема довольно неловко соскальзывала на разговоры о том, откуда берутся теории заговора, кто порождает ненависть к сообществу феминизма по всему миру, а также о том, может ли полиэтиленовый пакет, попавший точно в лицо из-за течения, разбудить от вечного сна Левиафана. Порой Вельзевул посмеивалась и била неловкого ангела в плечо, пускай и шутливо, а он окончательно расслабился, порой поглядывая за тем, как Кроули и Гавриил, разделяя уже третий шот, продолжают спорить и ругаться, пусть и на пару тонов помягче. Кажется, конфликт сгладился сам собой. — Пойми правильно, голубок, — усмехнулась она снова, растрепав ему волосы, — У нас нет на это ответов. Я не собираюсь трогать его, по крайней мере, пока. Но если про это прознают другие демоны — не хочу за него отдуваться. И в моих интересах выпнуть его обратно наверх, пока он не приж-жился в моём доме окончательно. Надеялась, вы что-нибудь узнаете или имеете доступ на Небеса, но ты ж, собака, опальный. Тебя туда никто не пустит. — Нельзя «собака» при ангелах говорить, — едва ли осознав степень глупости сказанного, ангел лишь торопливо потёр виски, — Я знаю не так много. Но, знаете, мадам, есть кое-кто, кто увлечён оккультно-эфирными хрониками и, может быть, чего и подскажет. Вот только я не уверен, понравится ли вам такая новость. Впрочем, вы пожили с Гавриилом, терять вам нечего. — Не представляешь, как ты прав. Выкладывай. — Несостоявшийся Антихрист, вот про кого я толкую. Адам Янг, мальчик из Тэдфилда, ему сейчас уже двадцать один стукнуло. После всего случившегося он сильно увлёкся мифологией Рая и Ада, а с его неоднозначными талантами, быть может, сможет подсказать что-то и вам, — видя, какая тяжкая работа мысли проистекает на лице Вельз, ангел поспешил дополнить свои слова, — Не то чтобы я был уверен, но вдруг получится хоть что-нибудь? Вот только здесь вы его не найдёте — он совсем недавно покинул страну и уехал отсюда. В Австрию, в Вену, вместе с сокурсниками. — Не представляю, что это будет за раз-зговор, — сплюнула словами Вельзевул, окончательно нахмурившись, — Но, знаешь, это уже что-то. Если малец подскажет, как отпинать этого засранца на Небеса, я ему остаток ж-жизни буду подарки отсылать, как любящая тётя, которую никто никогда не видел, клянусь. Есть ещё что-нибудь, что мне надо знать? — Боюсь, что да, мадам, — слегка склонившись и постаравшись вернуть себе достойный вид, Азирафаэль прокашлялся и понизил голос, — Буквально после первого дня ваших поисков в мою лавку заявился Сандальфон. Разыскивал Гавриила и спрашивал про него. Я ему ничего тогда не сказал, просто потому что и правда не ведал, где он, но, Господом клянусь, я никогда не видел его таким взволнованным. Он постоянно говорил по телефону и повторялся в вопросах. Похоже, что Наверху творится что-то неладное, но я пока не знаю, что именно. Я ведь могу записать ваш номер на случай экстренных вестей, да? — Мир перевернулся в тот момент, когда такую информацию ангелы доверяют не Гавриилу, а почему-то мне. Не дёргайся так, я с ним поболтаю. Отдай-ка мне эту бутылку, пора идти, если мы хотим успеть на ночной теплоход до Дюнкерка. Дорога долгая. Разговор оборвался так же внезапно, как и начался, когда Вельзевул, крепко схватив чуть не окосевшего от гнева архангела, стремительно уволокла его прочь, очевидно, ловить ближайшее такси до Дувра и выстроить последующий маршрут. В записной книжке Азирафаэля сегодня появился новый номер, подписанный чужой рукой как «Повелительница мух, владыка боли, ты совершенно точно не станешь мне звонить, дурень Восточных Врат, не занимайся самообманом, Сатана этого не любит. У уток есть уши, а у мух нет зубов». Ознакомившись с полученным наконец результатом и итогами диалога, Кроули негромко хохотнул и, привычным жестом обняв ангела со спины, забормотал чуть ли не себе под нос. — Это они так помощи просить приходили? А полегче слов для этого не нашлоссссь? — Будь снисходительнее, прошу. Они едва ли знают, что самим с собой делать, а на вопрос о том, по какой причине она вообще ему помогает, Вельзевул отвечать отказалась. — Я всегда буду требовать слишком много от того, кто попортил тебе столько крови, ангел. И тебе никогда этого не изменить, как бы ты ни старалссссся, — шипение раздалось буквально рядом с ухом, вызвав у Азирафаэля глупый, почти что детский непроизвольный смешок. — Перестань, я без того за них волнуюсь. Лишь бы не убили друг друга в дороге. Что-то определённо происходит, но я пока никак не могу понять, что именно. И стоит ли волноваться. Склонившись зачем-то ещё ближе, Кроули хрипло хохотнул, словно о чём-то вспомнив, и деловито возразил, видимо, ещё не всеми колкостями успев поделиться. — Если этот засранец и правда чему-то научится — боюсь, надо ждать новый Апокалипсиссссс. Сам не свой от шипения, вопросов и ноток вина, ангел сумел лишь мягко отмахнуться, рассмеявшись и совсем перестав нервничать. Кажется, всё понемногу уладилось. По крайней мере, Гавриил жив, уничтожать его и тянуть вниз не собираются, а путешествие в Австрию, быть может, и правда принесёт свои законные плоды и поможет вернуться назад. Пусть и с натяжкой, но всё может быть. Ему хотелось верить, надеяться и слушать это шипение в ухо вечно. — Не болтай глупостей, дорогой мой. Господи тебя прости. Над Сохо окончательно сгустилась ночь, а автомобиль такси стремительно мчался по направлению к порту Дувра.