Красная нить судьбы

      Сань Лан уже убедился, что непослушание тут до добра не доводит. Стоило лишь вспомнить тела тех детей, и к горлу тут же подступала тошнота. Мальчик старался не думать об увиденном, боясь, что не сможет выдержать этих мыслей и картин перед глазами. Лучше было всё забыть, как страшный сон, и никогда больше не вспоминать. Но он знал, что не сможет забыть, не сможет отпустить всё и жить так, словно ничего не было. Такое невозможно игнорировать, как бы этого ни хотелось.       Также невозможно было не думать, что в куче тех трупов мог оказаться он сам и его сестра. Если бы они поддались на уговоры и побежали, то и их мозги могли быть вынесены одним точным выстрелом. От этой мысли каждый раз по телу проходился холодок, и Сань Лан нутром ощущал, что ничего ещё не закончилось, смерть находилась рядом с ними, наблюдала за каждым их шагом и ждала их ошибки.       — Что этим людям от нас нужно? — спросил Сань Лан у Тон Си.       — Тут всегда много работы. Не очень приятной, — Сань Лан и без её слов понимал, что ничего хорошего им ждать не придётся, но такого расплывчатого объяснения ему было мало. Мальчик уже хотел задать следующий вопрос, однако Тон Си опередила его и продолжила: — Главное, выполняйте всё, что вам скажут, и не пытайтесь сбежать.       Сань Лан сглотнул. Ему действительно не хотелось знать, сколько таких же ребят, как он сам, рискнули и поплатились за это. Тон Си провела здесь восемь лет. Возможно, это место существует гораздо дольше.       — И всё же… — подала голос Сань Синь, до этого молча слушавшая разговор брата с этой девчонкой. — Отсюда можно уйти?       Тон Си вмиг нахмурилась и посмотрела на свои руки — загорелые и грубые, если бы не тонкие запястья, можно было бы подумать, что они мужские.       — На моей памяти таких не было.       Воцарилось молчание. Никто не знал, что сказать. Тон Си провела восемь лет, убирая трупы, оттирая кровь и наверняка делая более неприятные вещи. Восемь лет ада и кошмаров. Сколько людей погибло на её глазах? Ей было около пятнадцати — ещё совсем юная. Кто бы захотел так жить?       — А много тут всего детей? — спросил Сань Лан, переварив информацию.       — Теперь семнадцать, — ответила Тон Си.       — Есть кто-то старше тебя?       Девочка кивнула.       — Моему брату семнадцать. Есть ещё Шэнь Бо, ей столько же. И я бы советовала вам быть с ней осторожнее. У неё паршивый характер.       Сань Лан ещё раз повторил про себя это имя, чтобы наверняка запомнить. Тон Си хорошо к ним относилась и понемногу вводила в курс дела, поэтому мальчик считал правильным прислушиваться к её словам. Им был нужен кто-то, кто мог бы хоть немного помочь, спасти от неизвестности, в которой они пребывали последние несколько дней.       — Вы уже почти выросли, вас ведь должны будут отпустить? — с надеждой спросила Сань Синь, и Тон Си горько улыбнулась.       — Мы бы предпочли не вырастать, — ответила девочка, не вдаваясь в подробности.       Она поднялась с колен и потянулась, разминая затёкшие мышцы. Тон Си бросила тряпку в таз и сказала уже чуть грубовато, нежели минуту назад:       — Закончили? Хватит прохлаждаться, вас ещё к господину отвести надо.       С этими словами Тон Си ловко спрыгнула с машины. Сань Лан передал ей тазы и только после этого спустился сам. Он также помог Сань Синь и Чжан Лю. Мо Жань с остальными уже успели отнести все трупы и теперь возвращались обратно.       Ребята дождались, когда их товарищи по несчастью приблизятся. Все присутствующие были грязными и потными. Сань Лан чувствовал, как от всех, включая него самого, ужасно пахло. Он бы хотел ополоснуться и постирать одежду. А ещё хотел есть. Одного взгляда на других было достаточно, чтобы понять, что они желают того же. Ещё бы им не мешало хотя бы немного поспать — ребята уже забыли, когда в последний раз нормально отдыхали.       Но до их потребностей сейчас никому не было дела. У Тон Си и Тон И были чёткие распоряжения, и они беспрекословно исполняли их, не думая тратить время на что-то другое. Возможно, именно за умение с точностью выполнять то, что от них требуют, они смогли столько времени провести здесь. А из вновь прибывших никто не осмеливался жаловаться, опасаясь вновь быть побитыми или связанными.       — Не отставайте, — сказал Тон И и пошёл вперёд, в сторону того дома.       Тон Си подошла к брату и взяла под локоть, и они вот так пошли по дороге. Сань Лан удивился проявлению такой нежности: он не думал, что эти двое могут быть вот такими по отношению друг к другу. Наверное, они и выжить тут смогли вот так — с взаимной поддержкой. Мальчик посмотрел на свою сестру, тихо шагающую рядом, и тоже взял её за маленькую ладошку.       В этом мире они остались вдвоём и должны всегда находиться рядом, чтобы защищать и заботиться. Иначе… Не хотелось думать, что может быть иначе.       Ладонь у Сань Синь была холодная, как и у её брата, и ребята лишь покрепче сжали пальцы. Они ничего друг другу не говорили, но им было достаточно чувствовать, что они вместе, как и прежде. Между близнецами всегда присутствует особая связь.       Сань Лан всегда был бойким и смелым, не боялся вступать в драку. Сань Синь скромнее и тише, ей никогда не нравилось насилие в любом его проявлении. Находясь порознь, они были абсолютно разными, их объединяла только рассудительность в критические моменты. Но рядом друг с другом близнецы уравновешивали друг друга: Сань Лан становился спокойнее, Сань Синь — смелее. И оба хватались друг за друга, как за спасательный круг.       Наконец ребят подвели к кирпичному дому. Сань Лан осмотрелся и увидел камеру видеонаблюдения под крышей — за ними действительно следили. Наверняка таких камер по всему периметру было предостаточно, чтобы охватить всю огромную территорию. Мальчик хотел бы получше изучить обстановку, но их повели внутрь дома.       Тут не было ничего особо ценного, только вещи первой необходимости. Никаких предметов декора, лишь противного бежевого цвета стены и минимальное количество мебели. Слева от прихожей была лестница, ведущая на второй этаж, и Сань Лан подумал, что их отправят наверх, но он ошибся. Их провели по небольшому коридору и велели спуститься на нулевой этаж.       Было темно, лишь откуда-то слева разносился звук. «Похоже на телевизор», — промелькнуло в мыслях у мальчика.       Когда Тон И открыл перед ними дверь, Сань Лан понял, что был прав, увидев тёмную комнату, которую освещал экран огромного телевизора. Никто из детей прежде даже не видел подобного. С интересом оглядываясь по сторонам, ребята зашли внутрь, обогнули большое мягкое кресло и встали спиной к телевизору.       В кресле сидел мужчина лет сорока. На его лице была ухоженная короткая борода. Одежда тоже оказалась простой: свободные серые брюки и полурасстёгнутая белая рубашка с закатанными рукавами. Сань Лан думал, что так называемый «господин» будет страшным дяденькой, от которого кровь стынет в жилах, но на самом деле он выглядел вполне миролюбиво — даже его подчинённые, которые привезли их сюда, внушали больше ужаса.       На коленях у мужчины, прижимаясь к нему грудью, сидела девушка лет семнадцати. Она была худой, из-под достаточно короткого хлопкового платья виднелись тощие длинные ноги. Длинные тёмные волосы аккуратно опускались на спину. «Наверное, это и есть Шэнь Бо», — подумал Сань Лан, потому что эта девушка как раз подходила по возрасту. Он мог видеть только половину её лица, но она уже показалась ему не то чтобы красивой, но вполне симпатичной и даже женственной, по сравнению с Тон Си, больше похожей на мальчика. Отчего-то Сань Лан сразу испытал к ней отвращение, хотя вида не подал и переключил всё своё внимание на мужчину. По дороге Тон И уже сказал им, что господина зовут Лу Юань.       Мужчина лениво разглядывал их, подперев голову рукой. Так продлилось несколько мучительно долгих минут. На самом деле под его взглядом было не очень уютно, но никто не решался произвести ни звука. Наконец Лу Юань обратился к Тон Си и Тон И:       — Кто, на ваш взгляд, наиболее сообразительный?       Первым ответил юноша, указывая рукой на самого старшего среди детей:       — Мо Жань, господин.       — Сань Лан, — следом раздался голос Тон Си, палец которой был направлен на мальчика.       Мужчина медленно кивнул, ещё внимательнее разглядывая детей. Шэнь Бо тоже развернулась к ним, без особого интереса разглядывая детей. Вдруг она сказала:       — Господин, та девочка с разноцветными глазами такая уродливая. Она нам точно тут нужна?       Сань Лан тут же встал перед сестрой, прикрывая её своим хрупким тельцем. Даже если у него было мало сил, он не мог спокойно стоять и смотреть, когда такое говорили про Сань Синь.       — А-Бо, учись быть терпеливее к другим. Однажды ты сама можешь оказаться без глаз, — ответил Лу Юань, потрепав девушку по спине.       Шэнь Бо не стала настаивать и, казалось, потеряла интерес к Сань Синь и ко всем остальным. Сань Лан чуть расслабился, поняв, что с его сестрой сейчас ничего не будут делать.       — Всё как обычно. Никаких особых указаний, — сухо произнёс мужчина, тоже потеряв интерес к детям. Он перевёл взгляд на экран телевизора, давая этим понять, что все свободны.       Старшие махнули рукой, зовя детей за собой. Они подчинились, с радостью покидая это место. Лу Юань не выглядел устрашающе, но находиться с ним рядом почему-то всё равно было некомфортно. Сань Лан думал, почему Шэнь Бо может так спокойно сидеть на его коленях, в такой близости, и не желать уходить. Это было странно. В силу возраста он не мог понять, какие отношения связывают этих двоих. Мо Жань, знавший про жизнь несколько больше, догадывался о чём-то, но ничего не говорил.       — Кормят тут два раза в день. Сможете заполучить расположение старших — тогда три, — по дороге рассказывала Тон Си. — С утра вам скажут, что нужно сделать за день, и к вечеру всё должно быть готово. В нескольких километрах отсюда есть маленькое озеро, там можно постирать вещи и ополоснуться. Сейчас холодно, поэтому не советую. Если вам нужно, я могу постараться вечером, перед отбоем, нагреть воды — у меня неплохие отношения с людьми на кухне.       Пока Тон Си всё рассказывала, они добрались до небольшого домика, находившегося позади особняка. Он был из дерева, но сделан довольно не плохо: на первый взгляд Сань Лан не увидел никаких трещин. Окон было два с боковых сторон, поэтому в помещении стоял полумрак. На полу валялось множество тюфяков, наполненных сеном, и поверх каждого — тёплые одеяла. На самом деле они были даже теплее, чем дома у Сань Лана.       — Вы будете жить здесь. По ночам обычно холодно, но если прижаться друг к другу, тогда становится вполне ничего, — со знанием дела сказала Тон Си. — На самом деле мы все живём тут. Ребята в основном хорошие, дружные.       Рассказав ещё немного, старшие повели их дальше. Оказалось, вся территория — это огромная ферма. Хотя к дому вела лишь одна дорога, со стороны двора открывался вид на бесчисленное количество тропинок, ведущих в разные стороны. Здесь имелось множество амбаров, где-то издалека раздавалось ржание лошадей.       Тон Си, видимо, привыкшая к приезду новеньких, терпеливо всё рассказывала и показывала. На многие километры раскинулась огромная территория, окружённая большим забором без единой трещины. Здесь располагались чайные плантации, сахарный тростник, кофе, рис, но ещё больше тут было опийного мака.       Никто из ребят не знал, что это такое. Сяо Хэй осторожно спросил:       — Зачем он нужен?       — Мы выращиваем его для изготовления героина, — на этот раз ответил Тон И. Как и следовало ожидать, никто никогда не слышал об этом слове. — Это очень сильный наркотик. Даже если кто-то будет предлагать вам его тут, не смейте соглашаться и сразу докладывайте нам. Это очень серьёзно.       Все послушно кивнули. Почему-то никому не хотелось на деле узнавать, что такое героин — наверное, хмурое лицо Тон И всем дало понять, что ничего хорошего в этом точно нет.       А потом потянулись дни. Сань Лан думал, что будет очень тяжело, что их будут непосильно мучить, но на самом деле всё оказалось не так уж и плохо. Страх перед неопределённостью начал проходить. Их кормили, как и говорила Тон Си, два раза в день, и даже лучше, чем Сань Лану приходилось есть раньше, когда он жил с семьёй. По ночам он крепко обнимал Сань Синь, грея её, а к его спине прижимался Мо Жань, и ребятам и правда было тепло.       Все ребята оказались дружелюбными, и хотя придерживались принципа «каждый сам за себя», если была такая возможность, они помогали друг другу. У Шэнь Бо был скверный характер и она вечно ходила недовольной, придираясь к каждой мелочи. Она должна была спать вместе со всеми, но чаще всего оставалась в хозяйском доме, и к остальным приходила лишь пару раз на неделе. Её вполне можно было терпеть. Если не обращать внимания на её незначительные нападки, тогда всё было спокойно. Девушка обращалась к Сань Лану и Сань Синь не иначе, как «уродцы», но за свою жизнь ребята к этому уже привыкли, поэтому пропускали её оскорбления мимо ушей. Главное, что Шэнь Бо не пыталась так уж сильно насолить им — у неё было предостаточно своих дел в доме. Со временем Тон И объяснил слишком любопытным детям, почему Шэнь Бо не нужно горбатиться так же, как и им всем.       Взрослых тут тоже, как оказалось, было предостаточно. Они тщательно следили за выполнением работы и иногда проявляли грубость, и опять же, это не доставляло сильных проблем.       Те, кто прибыл до них, держались особняком, больше контактируя друг с другом, хотя помогали другим, если это требовалось. Сань Лан, Сань Синь, Мо Жань, Мэй Нин, Сяо Хэй и Чжан Лю были вместе. Раньше у близнецов не имелось друзей — все только оскорбляли их из-за бедности и гетерохромии. Здесь это ни для кого не имело значения. Мо Жань стал лучшим другом Сань Лана, Чжан Лю сдружилась с Сань Синь. Наверное, их связь была даже крепче, чем со старшими братьями, оставшимися дома.       Дни пролетали незаметно. Никто не жаловался на жизнь. Сань Лан искренне не понимал, почему Тон Си говорила, что здесь многие умирают и почему с ними плохо обращаются. В конце концов, их даже не били.       В полном спокойствии прошёл месяц. А потом случилось то, что привело всех новоприбывших в настоящий шок.       Сяо Хэй пошёл последним ополоснуться. Время было уже после отбоя, и на самом деле ему следовало находиться в постели, но мыться удавалось не слишком часто, поэтому мальчик осмелился нарушить правило. Чтобы ему было не слишком одиноко и страшно, Мэй Нин отправился вместе с ним.       На обратном пути они услышали женские вскрики. Судя по голосу, это была Шэнь Бо. Мальчики переглянулись и решили пойти проверить: вдруг ей нужна помощь. Приблизившись к тому месту, ребята решили сначала спрятаться за кустами и посмотреть, что происходит. Сяо Хэй едва успел заткнуть себе рот ладонью, когда увидел Шэнь Бо, сидящую на бёдрах мужчины, который лежал на холодной земле. В темноте его лицо было не видно, но мальчики смогли понять, что это определённо не Лу Юань.       Теперь Шэнь Бо не кричала, но издавала настолько неприличные стоны, что Мэй Нин и Сяо Хэй стыдливо заливались краской и хотели зажать уши руками.       — Надо уходить, — тихо шепнул Мэн Нин, поняв, что они стали свидетелями того, чего им видеть совсем не следовало.       Сяо Хэй кивнул, полностью разделяя мысли товарища. Мальчики двинулись обратно, но тут в темноте Мэй Нин наступил на сухую ветку, и она громко хрустнула в ночной тишине.       — Кто там? — сразу же закричал мужчина, скидывая с себя Шэнь Бо и рывком поднимаясь на ноги.       — Бежим, — шепнул Мэй Нин, опомнившись первым, и, схватив Сяо Хэя за руку, потащил его за собой.       Через несколько мгновений до Сяо Хэя дошло и он вырвал руку из хватки, чтобы не задерживать друга. По отдельности бежать было гораздо легче, но шаги за спиной приближались. До поворота оставалось совсем немного, а там они уже могли разделиться и запрятаться среди растений.       Сяо Хэй обернулся, чтобы посмотреть, как далеко от них тот мужчина, и запнулся о выступивший корень дерева. Он с негромким вскриком распластался по земле, ощущая боль в ноге — видимо, подвернул. Мэй Нин обернулся к нему и хотел подойти, чтобы помочь другу подняться.       — Беги, не останавливайся, — сказал ему Сяо Хэй, замахав рукой.       Было ужасно страшно, мальчик боялся, что его поймают, но он понимал, что вместе с ним Мэй Нин далеко не убежит. А если их поймают, тогда пострадают они оба. Сяо Хэй не мог допустить, чтобы из-за него с Мэй Нином что-то случилось. Мальчик некоторое время смотрел на лежащего на земле друга и пытался принять решение.       — Прости меня, я вернусь, — наконец сказал Мэй Нин и, в последний раз взглянув на Сяо Хэя, побежал дальше.       Он сделал крюк и полностью запыхавшийся ворвался в их деревянный домик, резко распахнув дверь. Те, кто уже успел уснуть, от такого шума сразу подорвались и взглянули на взволнованного Мэй Нина, лицо которого было искажено от ужаса. Тон Си, разминавшая плечи брата, оторвалась от своего занятия и напряжённо посмотрела на мальчика.       — Сяо Хэй… Он там… Ещё там Шэнь Бо. И какой-то мужчина. Сяо Хэй… — Мэй Нин не мог ясно излагать свои мысли, но Тон Си и её брату было достаточно только услышать: «Шэнь Бо и какой-то мужчина», чтобы приблизительно понять, что случилось.       Тон И встал на ноги и в несколько шагов приблизился к Мэй Нину, схватив его шиворот и затолкнув внутрь. Юноша закрыл за ним дверь и потащил сопротивляющегося мальчика к себе в постель, с головой накрыв одеялом.       — Сяо Хэй… М-м… Мы должны помочь ему! — кричал мальчик и скинул с себя одеяло.       Тон И отвесил ему сильную пощёчину, на время оглушившую мальчика. Все остальные смотрели и не могли выдавить ни слова, не понимая, что происходит. Сань Синь от страха сильнее жалась к брату, и тот крепко её обнимал, отчаянно пытаясь осознать, в чём дело.       — Мы уже ничем не сможем ему помочь. Сяо Хэй больше не вернётся, — отрезал Тон И, когда Мэй Нин смог более-менее оклематься. — Если будешь шуметь, тоже умрёшь, — Мэй Нин всхлипнул, но перестал кричать и брыкаться. Тогда юноша обратился ко всем остальным: — Ложитесь и делайте вид, что спите. Никаких разговоров.       Все уже давно привыкли слушаться Тон И и его сестру, поэтому без споров легли снова. Сань Лан почувствовал, что его трясёт. Также трясло и его сестру, и Мо Жаня, лежащего вплотную к нему. И всё равно никто не осмеливался ничего говорить. В доме наступила полная тишина.       Тон И вновь укутал Мэй Нина с головой под одеяло, а сам спокойно сел, скрестив ноги, и позволил сестре продолжить разминать ему плечи, как делал это каждую ночь. Все уже давно привыкли, что Тон Си и Тон И ложатся последними, а встают первыми. Привыкли к их тихим разговорам по ночам. Казалось бы, сейчас всё было, как и всегда, хотя в воздухе царило напряжение.       Вскоре входная дверь тихо отворилась, и внутрь зашла Шэнь Бо. Она скинула свои полусапожки — невиданную здесь роскошь — и сняла платье, оставаясь только в нижнем белье. Здесь уже давно никто никого не стеснялся. Тюфяк Шэнь Бо находился рядом с Тон Си, и девушка прошла прямо туда. Она явно была не в духе.       — Что-то случилось? — заботливо спросила Тон Си, несильно продолжая колотить брата по спине.       — Да тебе-то что, — огрызнулась Шэнь Бо.       — Не чужие же люди. Хочешь, и тебе сделаю массаж? — предложила девушка, и Шэнь Бо через некоторое время ответила:       — Раз уж ты предлагаешь, не буду отказываться.       Шэнь Бо перевернулась на живот, и Тон Си пересела ей на бёдра, расстёгивая её лифчик. Её тёплые руки мягко скользнули по чужой спине. Хотя Тон Си предупреждала младших, что у Шэнь Бо скверный характер, но на самом деле и она, и её брат всегда хорошо относились к этой девушке. Та в ответ тоже была с ними более дружелюбна, чем со всеми остальными. Они вместе провели тут довольно много времени, ничего удивительного, что они были достаточно близки, даже если брату и сестре Тон не нравилось, чем занимается Шэнь Бо.       — Ты очень напряжена, — заметила Тон Си.       — В последние дни приходилось нелегко, — ответила девушка, понемногу расслабляясь в заботливых руках.       Тон И лёг на тюфяк и укрылся одеялом, в темноте разглядывая девушек. Шэнь Бо в дурном настроении всегда пытается сорваться на других, поэтому его сестра захотела расслабить девушку.       — Когда у нас была спокойная жизнь…       — Угу, — ответила Шэнь Бо.       Они ещё какое-то время тихо разговаривали между собой, прежде чем лечь спать. Сань Лан вслушивался в каждое их слово, но ничего особо важного сказано не было.       А на утро ребята обнаружили повесившегося Сяо Хэя.