Красная нить судьбы

      Се Лянь пропустил Хуа Чэна внутрь номера и закрыл за ним дверь, всё это время не решаясь поднимать голову. Хуа Чэн сразу же понял, что что-то произошло, потому что Се Лянь не стал, как обычно, бросаться к нему с объятиями. Кроме того, в глаза сразу же бросилась рассечённая губа мужчины. Нахмурившись, Хуа Чэн приблизился к Се Ляню, заставляя его упереться спиной в стену, и осторожно взял любимого за подбородок, чуть приподнимая его.       В Хуа Чэне тут же всколыхнулась ярость и проснулось желание убивать, проявляющееся только тогда, когда его гэгэ кто-то обижал. Особенно потому, что он знал, что Се Лянь вполне в состоянии позаботиться о себе, только если дело не касалось кого-то, кто был гораздо сильнее него самого.       — Гэгэ, что произошло? — тихо спросил Хуа Чэн. Тон его голоса оставался таким же мягким и тёплым, каким он всегда разговаривал с Се Лянем, но в глазах стоял холод, способный сковать кого угодно. Се Лянь обязательно заметил бы это, но он не решался смотреть на Хуа Чэна и стыдливо отводил взгляд.       — Сань Лан, — чуть сдавленно сказал Се Лянь, кладя руки на грудь мужчины и отстраняя его.       Се Лянь начал медленно расстёгивать пуговицы рубашки дрожащими руками, один за другим обнажая тёмные засосы. Хуа Чэн, не веря своим глазам, наблюдал за действиями Се Ляня, не в силах подобрать слова. Неужели кто-то осмелился..? Сердце сжалось от осознания, что Се Ляню могли причинить боль, пробудить старые страхи и вскрыть незажившие раны.       Мужчина снял рубашку, открывая взору Хуа Чэна тело, полностью покрытое отвратительными засосами, так ужасно смотрящимися на белоснежной коже.       — Сань Лан, прости, — Се Лянь сглотнул комок в горле и только сейчас решился поднять голову, чтобы пересечься взглядом с разноцветными глазами Хуа Чэна. — Я пойму, если ты не захочешь меня больше видеть.       Хуа Чэн сжал кулаки до побеления костяшек, чтобы болью хоть немного отрезвить себя и привести в чувства. Видя, как трясёт Се Ляня и как он нервно сминает рубашку, мужчина не мог почувствовать себя глубоко несчастным просто из-за того, что Се Лянь был несчастен. Гнев поднимался в душе Хуа Чэна, заполняя его до краёв, даже аура в помещении стала такой, что сложно было сделать вдох.       Хуа Чэн подошёл к Се Ляню и осторожно коснулся его ключиц, проводя пальцем по фиолетовой отметине. Се Лянь вздрогнул от этого, словно его ударили, но он остался стоять на месте. Даже если Сань Лан захочет его ударить — хотя он никогда даже не думал поднимать на него руку, — Се Лянь не будет сопротивляться. Он заслужил такое к себе обращение.       — Гэгэ, тебе больно? Кто это сделал? — с болью в голосе спросил Хуа Чэн, вынимая рубашку из рук любимого и заботливо накидывая её на его хрупкие плечи. — Они сделали что-то ещё? — Хуа Чэн изо всех сил скрывал настоящие эмоции, чтобы не пугать Се Ляня. Хуа Чэну и так было тяжело из-за того, что его любимый страдал и опасался каждого его прикосновения, будто готовился к тому, что его ударят. Меньше всего на свете мужчина хотел, чтобы Се Лянь боялся находиться с ним рядом.       — Это был он. Только засосы, ничего больше, клянусь! — как-то затравленно ответил Се Лянь, внимательно наблюдая за лицом Хуа Чэна. Тот старался скрыть свои истинные эмоции, надевая маску непроницаемости, но Се Лянь слишком хорошо знал любимого, чтобы понимать, что с ним происходит.       Хуа Чэн притянул к себе Се Ляня, крепко обнимая его и утыкаясь носом в его макушку.       — Гэгэ, прости, мне так жаль, что я оставил тебя одного, — выдохнул Хуа Чэн, ненавидя себя за то, что позволил Се Ляню уйти одному, не пошёл за ним. Подумать только — ведь всё могло закончиться гораздо печальнее. А он в очередной раз не смог защитить единственного человека в своём сердце.       — Сань Лан, ты не сердишься на меня? — словно не веря, что Хуа Чэн всё ещё находится здесь и обнимает его, спросил Се Лянь, вдыхая родной запах и сильнее прижимаясь к мужской груди.       — За что мне сердиться на тебя? — искренне удивился Хуа Чэн. На того больного ублюдка, на самого себя, на кого угодно — но только не на Се Ляня!       — Я же… на мне… — замялся Се Лянь, не зная, как подобрать слова.       Хуа Чэн поцеловал его в макушку, в лоб, нос и, наконец, замер напротив чужих губ, больше всего на свете желая заткнуть их поцелуем. Се Лянь не отстранился, позволяя прикоснуться к своим губам. Одной рукой Хуа Чэн обнимал его за худую талию, а другую положил на затылок, успокаивающим жестом перебирая тёмные пряди волос.       Лишь спустя несколько минут Хуа Чэн отстранился, но не выпустил Се Ляня из своих объятий.       — Ты выпил лекарство?       Се Лянь быстро покачал головой, успокаивая Хуа Чэна, и тот облегчённо выдохнул. Се Лянь и сам не знал, в каком состоянии он бы сейчас был, если бы его в последнее время не накачивали уколами и таблетками, действие которых до сих пор ощущалось, потому что Се Лянь, хоть и дико волновался, но всё же не так, как это могло бы быть.       — Расскажи мне всё, что произошло.       Се Лянь кивнул, и она вдвоём прошли к кровати, присаживаясь на неё. Се Лянь рассказал обо всём, что случилось с ним вчера с того момента, как он вышел из дома, и закончил всё тем, как позвонил Хуа Чэну и вышел из комнаты, чтобы посмотреть её номер.       — Когда мы закончили разговор, я столкнулся с одним юношей, Ши Цинсюанем. Оказалось, что он брат владельца этого отеля, и он пообещал как можно скорее скинуть видео с камер наблюдения.       Ещё когда ночью Хуа Чэн увидел, что Се Лянь остановился в дорогом отеле, он сразу же проверил, что это за отель и кто его владелец, поэтому сейчас знал, о ком говорит Се Лянь. «Возможно, мне пора подумать над развитием сети отелей», — пронеслось в голове Хуа Чэна вслед за мыслью, что за одну неделю он приобретёт целых две гостиницы, не потратив на это ни копейки. А вместе с этим сотрёт с лица Земли бар, в котором Се Лянь провёл вечер, всех работников и ублюдков, посмевших напасть на Се Ляня, когда он не мог им сопротивляться.       Но Хуа Чэн всё равно не был уверен, что этого будет достаточно, чтобы успокоить его гнев. По-настоящему хорошо ему станет только тогда, когда он устроит линчевание ублюдку, преследующему Се Ляня.       Конечно, самому Се Ляню лучше было не знать, о чём думал Хуа Чэн в этот момент.       — Гэгэ, ты голоден? — спросил Хуа Чэн, сейчас желая лишь отвезти Се Ляня домой и поехать разбираться со всеми, кто этого заслуживает.       — Есть немного, — признался Се Лянь, только сейчас вспомнив, что не ел со вчерашнего дня. — Но сначала давай зайдём к Цинсюаню — не хочу уходить не попрощавшись.       Хуа Чэн согласно кивнул. Он дождался, когда Се Лянь оденется, и они вместе вышли из номера. Се Лянь постучался к Цинсюаню, и тот открыл меньше, чем через минуту. Его губы расплылись в радостной улыбке, когда он увидел Се Ляня, хотя от холодного взгляда Хуа Чэна, стоявшего за его спиной, стало несколько неуютно.       — Се Лянь! Здравствуйте, председатель Хуа. А мне как раз только что отправили видео. Я сейчас перешлю их тебе.       — Спасибо, Цинсюань, — с улыбкой поблагодарил его Се Лянь. — Мы с Сань Ланом собираемся домой, но я думаю, что мы ещё встретимся.       — Разумеется! — отозвался Цинсюань, стараясь не обращать внимание на Хуа Чэна, от которого по коже пробегались мурашки. Сам бы он ни за какие деньги не согласился проводить время в компании с таким мрачным человеком, тем более что все новости в СМИ буквально кричали о его тяжёлом характере. С Се Лянем определённо было гораздо легче.       Мужчины покинули отель и сели в автомобиль Хуа Чэна. Се Лянь послушно устроился на переднем пассажирском сидении — он мог водить сам, но Хуа Чэн никогда не позволял ему садиться за руль, если был рядом.       — Гэгэ, ты не хочешь сходить сегодня вечером со мной на тренировку? — спросил Хуа Чэн, чуть повернув голову в сторону любимого.       Се Лянь по-мальчишески улыбнулся от радости: разве может быть такое, чтобы он не хотел пойти куда-то вместе с Сань Ланом? Хуа Чэна можно было назвать первым чудом Света; Хуа Чэна, снимающегося в кино, — вторым чудом Света, и Хуа Чэна, занимающегося саньда, — третьим чудом Света. Другими словами, Се Лянь, как истинный ценитель прекрасного, мог смотреть на любимого целыми днями напролёт.       — Конечно, — без раздумий согласился Се Лянь, и от его энтузиазма в душе Хуа Чэна разлилось тепло.       По пути они заехали в ресторан и отправились домой. Уже там, в спокойной обстановке, Хуа Чэн усадил Се Ляня между своих колен, обнимая мужчину за талию и прижимаясь к его спине своей грудью, и они стали смотреть видео, отправленные Ши Цинсюанем. Чего-то неожиданного они не увидели: мучитель Се Ляня нёс его на руках в сторону номера и вышел оттуда спустя несколько часов. Опознать его было затруднительно — даже Се Лянь и Хуа Чэн не сказали бы, кто это, если бы не знали наверняка.       — Гэгэ, подожди немного, мне надо сделать звонок, — попросил Хуа Чэн, и Се Лянь послушно кивнул, хотя прежде его Сань Лан делал все звонки при нём. Если же это касалось работы, то он даже просил Се Ляня обо всём позаботиться.       Се Ляню казалось, что с момента возвращения его похитителя их отношения стали совсем не такими, как раньше. Появились секреты и недомолвки. Се Лянь по-прежнему чувствовал себя любимым, но Сань Лан гораздо меньше рассказывал ему, оставляя в неведении. Конечно, так проявлялась забота, и Хуа Чэн ужасно волновался за Се Ляня, пытался его ото всего уберечь, но это ни сколько не помогало. Поэтому Се Лянь хотел бы знать обо всём, что касалось и его самого, и Хуа Чэна.       Сегодня Се Лянь искренне верил в то, что Хуа Чэн его бросит. Возможно, в том же направлении думал похититель. У него было несколько возможностей забрать его вновь, продолжить пытать в каком-нибудь тёмном подвале, но он раз за разом отпускал Се Ляня, словно игрался с ними, проверял их нервы на прочность.       В прошлый раз он отобрал семейную компанию родителей Се Ляня и их жизни. Теперь же, вернувшись, мог ли он желать забрать у Се Ляня Сань Лана, чтобы вновь сделать ему больно, растоптать его?       Се Лянь посмотрел в сторону двери, за которой скрылся Хуа Чэн. Как ему следовало поступить? Стоило ли самому отдалиться от Сань Лана, пока не стало слишком поздно? Возможно, находиться вдали от любимого гораздо лучше, чем приносить цветы на его могилу. Хуа Чэн столько для него сделал, и Се Лянь бы не вынес, если бы самый дорогой человек всего лишился. Но если рассказать об этом Хуа Чэну, тот ни за что не согласится — Се Лянь был уверен, что Хуа Чэн предпочтёт умереть, чем отпустить его.       От всех этих размышлений у Се Ляня разболелась голова. «Пощади, молю», — мысленно произнёс мужчина, зная, что его мольбы всё равно не будут услышаны.       Хуа Чэн спустился вниз и набрал номер секретаря Ши Уду — владельца отеля, в котором Се Лянь провёл ночь. Ему ответил молодой мужской голос, юноша на том конце начал представляться, но Хуа Чэн грубо перебил его:       — Меня зовут Хуа Чэн. Передай Ши Уду, что завтра в одиннадцать часов утра я буду ждать его в своём офисе «Сянь Лэ».       — Н-но…       Хуа Чэн не стал дослушивать и скинул трубку. Ши Уду — не мелкая сошка, с его силой надо считаться, но Хуа Чэн всё равно был сильнее. Если он хотел кого-то потопить — он это делал, ни о чём не волнуясь. Если это было надо, он даже пользовался грубой силой, избавляясь от тех, кто хоть немного перешёл ему дорогу. Если за годы рабства он чему-то и научился, то только тому, что в этой жизни либо ты, либо тебя. Компромиссов нет. Если ты хочешь чего-то добиться — этого надо добиваться любой ценой.       Мужчина думал уже подниматься наверх, обратно в их спальню, но его телефон завибрировал от очередного звонка. Это был его подчинённый из одной довольно влиятельной банды города, которого Хуа Чэн отправил разобраться с владельцем бара и парнями, осмелившимися поднять руку на Се Ляня. Хуа Чэн позаботился об этом деле ещё перед тем, как они вышли из отеля.       Хуа Чэн ответил на звонок, и мужчина с другой стороны отчитался:       — Как вы и велели, от бара камня на камне не осталось. Мы отыскали тех парней, которых вы просили, они нашлись в больнице с тяжёлыми травмами. Кажись, о них позаботились до нас.       — Понял. Хорошая работа.       Хуа Чэн усмехнулся — как бы сильна ни была его ненависть к ублюдку, но думали они в одном направлении. Отчего-то мужчина не сомневался, что о шпане позаботился именно он.       Вечером мужчины отправились в клуб единоборств. Для Хуа Чэна это было хобби, но он всегда ко всему подходил с полной отдачей, и в его клубе были не только лучшее оборудование, но и профессиональные тренера, включая его самого. Позволить себе заниматься в таком заведении могли далеко не все, поэтому дело было довольно прибыльным.       Во время каждой тренировки Хуа Чэн не только обучал других, но и сам активно занимался. Иногда он стоял в паре с Се Лянем, иногда он просил Се Ляня просто сидеть и смотреть, и тот после каждых трёх раундов подавал ему бутылку с водой и вытирал его лицо полотенцем.       Сегодня Хуа Чэн тоже попросил Се Ляня остаться только в качестве наблюдающего: во-первых, из-за болезненных засосов и укусов, во-вторых, Хуа Чэну сегодня надо было выплеснуть пар, а срываться на Се Ляне он не мог и не хотел.       В соседнем зале в то же время шла тренировка по ушу, которую вёл молодой — лет двадцати пяти — взъерошенный юноша. Он был одет во всё чёрное и казался довольно дерзким. Се Лянь никогда им не интересовался прежде, просто знал, что у Сань Лана среди работников есть такой тренер, вроде Хэ Сюанем зовут, но внимания на него не обращал.       Но Ши Цинсюань сказал, что приходит смотреть на своего друга, а параллельно с Хуа Чэном тренировки вёл только этот юноша. Его движения были быстрыми и резкими, он, как и Хуа Чэн, вкладывался на тренировках, хотя спокойно мог этого не делать и лишь поправлять всех со стороны. Вероятно, ему тоже надо было деть куда-то свои эмоции.       — О, давно не виделись! — раздался над ухом Се Ляня звонкий голос, и мужчина поднял голову. Рядом с ним стоял Ши Цинсюань.       — И правда, — усмехнулся Се Лянь и встал со скамейки, чтобы пожать руку юноше.       Они вместе присели. Хуа Чэн заметил, что рядом с Се Лянем кто-то был, и немного нахмурился, но Се Лянь тепло улыбнулся ему, и мужчина расслабился, тем более что он начал вспоминать, что довольно часто видел этого паренька здесь — он вечно пялился на Хэ Сюаня чуть ли не влюблённым взглядом, а после тренировки они вдвоём куда-то уходили.       — Теперь ты вспомнил, что это был за друг?       Се Лянь сначала не понял, о чём его спрашивает Цинсюань, а потом, смутившись из-за того, что ему приходится врать, кивнул.       — Да. Спасибо тебе за помощь.       — Не стоит благодарности. Кстати, похоже, председатель Хуа хочет познакомиться с моим братом, — продолжал беззаботно болтать Цинсюань, но его слова заставили Се Ляня напрячься.       — Познакомиться?       — Да, он днём позвонил и попросил Уду зайти к нему завтра в офис. Ты не знал об этом?       Се Лянь не знал, хотя мог предположить что-то подобное. Он озадаченно посмотрел на Хуа Чэна, сейчас объясняющего десяти мужчинам из группы новое задание. Неужели Сань Лан и правда собрался противостоять Ши Уду лишь из-за него? Разве это того стоило?       Сердце Се Ляня болезненно сжалось.