***
Четырнадцатое сентября, 2018 год Улица Кабукитё 9:48. Зен ненавидел, когда Абэ присылает к нему новичков. Старик хотел, чтобы четвертое подразделение стало таким же большим и дружным, как первое, но зачем ему столько людей? Детективная работа это вовсе не уличные бои, где количество людей влияет на исход боя. Он считал, что даже малым составом можно добиться успеха, и его подчиненные это понимали, демонстрируя удивительные результаты каждый квартал. А теперь ему вновь предстоит разобраться с новенькой. «Как же ее там? Шираюки? Да, точно. Шираюки, — раздумывал Вистериа. — Даже ее светлая головушка подвержена этой тупой балладе о «справедливости». Тьфу, тошно-то как», — мужчина скривился, осматривая трехэтажное здание. Полиция оцепила дом, в округе собралась толпа зевак, а на другой стороне улицы уже стояла машина скорой помощи. Зен вздохнул и попросил офицера Инукая, который прибыл на вызов первым, доложить обстановку. Работа в полицейском участке Синдзюку была утомительна. О выходных можно было только мечтать — как-никак, один из самых загруженных участков, а все из-за больших мафиозных группировок. Ямагути-гуми и Иинудзима-кай — настоящая головная боль, и Зен совсем не был удивлен, когда узнал, что инцидент с заложниками — «семейное дело» одной из мафий. Не так давно старый босс Ямагути-гуми заболел, и его подчиненные стали грызть друг другу глотки, лишь бы урвать место главы. Ежедневно погибали десятки людей, и это только по меньшей мере, а расследование убийств с легкой подачи капитана Абэ ложилось на плечи лейтенанта Вистериа. Кажется, пришло время задуматься об отпуске, иначе если он продолжит его откладывать, то времени хватит слетать на Луну. — Похититель это Торакава Махиро, сын босса Ямагути-гуми, — пояснил Инукай, поглядывая на второй этаж, где, как предположил Зен, и держали заложников. — Мы пытались с ним поговорить, но парень совсем не в себе. Выкинул из окна собственного кузена. — И что с ним? — спросил лейтенант. — Его госпитализировали… — Да не с кузеном, с Махиро, — раздраженно оборвал его Зен. — Он под наркотой? — Скорее всего, — Инукай пожал плечами. «От этих болванов толку не больше, чем от мусорного бака», — подумал Вистериа, устало потирая переносицу. Так уж повелось, что вмешиваться в разборки «больших шишек» было не принято, и капитан Абэ всегда болтал о том, чтобы никто не влезал в открытые стычки с группировками. Старик и сегодня — в тысячный раз, кажется — сказал это Зену. Напомнил о том, что он должен не только привести похитителя, но и не навредить никому. «Никому не навредить? Пф-ф-ф. Если бы он хотел этого, поручил бы это дело первому подразделению», — фыркнул внутренний голос Зена. Пусть информации об этой ситуации было не так много, но ее оказалось достаточно, чтобы продумать план действий. Выбирать не приходилось. Работа есть работа, и Вистериа не оставалось ничего иного, кроме как хитростью выманить Махиро. Если парень не шел на контакт, значит, нужно поучить его манерам. Зен еще раз обвел взглядом многоквартирный дом, прищурился, а потом развернулся к Митсухиде и жестом указал ему на здание напротив. Луэн кивнул, подхватил свою сумку и ушел. — Мой вам совет: не толпитесь под окнами, — ухмыльнувшись, бросил Вистериа, пролезая за желтую ленту в дом. Он поднялся на второй этаж, но дверь в квартиру, где находилась заложники, оказалась закрыта — как удивительно, ха. Возле нее стояли двое офицеров, оба держали пистолеты наготове. Зен не обратил на них внимания и снял вентиляционную решетку, скривившись от пыли, которая ударила в нос. Благо, что это был японский дом старого типа, а в таких домах архитекторы предусмотрели вентиляционный туннель, который был достаточно широким для того, чтобы пробраться туда. А он — стройный и подтянутый молодой человек, сделал это без особого труда, и теперь лейтенанту предстояло отыскать верное направление в этой системе, где все было забито паутиной и пылью. Воздух пропитался отвратительным запахом, громко шумели вентиляторы. Лоб Зена покрылся испариной, стало так душно, что ему пришлось ослабить воротник белой рубашки. И на кой-черт он забрался в эту трубу? Лучше бы голыми руками по стене взобрался, чем подыхал в таком месте. «Почему я не могу просто выбить дверь и сделать пару выстрелов в голову?» — сетовал Вистериа, но он отвлекся, когда услышал голос, доносящийся откуда-то слева. Зен прополз еще немного вперед и оказался прямо в комнате с заложниками. — В-вы все, о-оставайтесь на сво-оих м-местах… И н-не двигайтесь наф-фиг! Вы все, п-поняли? — сбивчиво кричал Махиро. Он дрожал и его явно лихорадило — выкрашенные в фиолетовый цвет волосы прилипли ко лбу и вискам. Цель этой миссии сидела на кожаном диване в центре комнаты и размахивала пистолетом, наставляя на кого-то из заложников. Люди, которые стояли на коленях у окна, были его подчиненными — отъявленными бандитами, которые давно обагрили руки кровью, но никто не посмел шелохнуться, боясь поднять взгляд на «нового босса». Лейтенант повидал в этой жизни многое за пять лет работы в участке. Он видел наркоманов, которые и мать родную узнать не способны были, но то, что происходило сейчас, вызывало в нем неконтролируемое желание расхохотаться. Какой-то малец под кайфом держит этих ублюдков на мушке, а они, будто девицы на выданье, скромно молчат, не смея возразить. Область под вентиляцией находилась рядом с выступающим окном, прямо над заложниками. Зен знал, что на крыше здания напротив за ними наблюдает Митсухиде. Оставалось только выманить этого Махиро в центр комнаты, чтобы подстрелить, а дальше — дело техники. Лейтенант приблизился еще немного, рассчитывая свои действия, но он отвлекся и не заметил, что Торакава замолчал. Эта тишина должна была стать сигналом, но было слишком поздно — Махиро выстрелил прямиком в решетку. Вистериа дернулся, когда пуля отрикошетила и задела его правое плечо. «Ну что за прекрасный день… — Зен стиснул зубы, чтобы не закричать, и перевернулся на спину, сжимая раненое плечо. Он чувствовал, как кровь стекает с его руки, а через несколько секунд пара капель упала на белоснежный ковер. — Твою мать.» — Я-я что-то слышал! — сиплый голос Махиро раздался ближе. Зен понял, что цель стоит прямо под вентиляцией. Если Торакава поднимет голову и посмотрит наверх… Раздался звон разбитого стекла. Неожиданно Махиро пошатнулся и упал на колени. Пистолет выпал из его правой руки — пуля снайпера попала точно в предплечье. От боли Торакава завыл, а сидящие под окном заложники загалдели. Больше не было смысла оставаться в тени — Зен перевернулся на живот, снял решетку и спрыгнул на пол, зажимая рукой кровоточащее плечо. Он наступил на пистолет, который собирался подобрать один из подчиненных Ямагути-гуми, и вырубил того ударом колена в нос. «Ну, все прошло по плану. Хоть какая-то хорошая новость за сегодня», — подумал он. Спустя несколько секунд дверь квартиры распахнулась и громко впечаталась в стену, а комнату заполнили люди в полицейской форме. Оставаться здесь больше не было смысла: миссия выполнена. Зен еще раз обвел взглядом комнату и вышел. На улице к нему подошел Митсухиде, который уже успел разобрать винтовку и сложить в сумку, с которой, как казалось Вистериа, не расставался даже ночью. — Хорошая работа, — лейтенант усмехнулся и достал из кармана куртки пачку сигарет и зажигалку. Он редко курил, но сейчас ему хотелось успокоить расшалившиеся нервы и унять тупую боль в плече. — И выстрел точно в цель, поразительно. Что, неужели отчет на двести тысяч слов за несоблюдение плана пошел на пользу? — А можно без напоминаний? Ну промахнулся я разок, с кем не бывает, — Митсухиде скривился, а Зен расхохотался, выпуская изо рта облако белого дыма. — Да, промахнулся разок, замочил важную шишку из Иинудзимы-кай, чуть до войны не дошло. Подумаешь, с кем не бывает, — Вистериа подмигнул Луэну, когда заметил обреченное выражение его лица. — Ладно, пора бы и честь знать. Мне еще старику отчитаться надо, — Зен сделал последнюю затяжку и потушил окурок о ближайший мусорный бак. Он поморщился, когда почувствовал, что рана на плече вновь стала кровоточить. — Но сначала, пожалуй, загляну к доктору…***
Четырнадцатое сентября, 2018 год Улица Иотемати 9:54. Шираюки всегда казалось, что она лучшая во всем. У нее были самые высокие отметки в академии, множество наград и дипломов, даже признание генерала Савады, директора академии. И, тем не менее, она оказалась совершенно не готовой к тому, что в реальной жизни ей не пригодятся ни отметки, ни награды, ни дипломы. Сейчас, стоя на крыше пятиэтажного дома, девушка с ужасом понимала, насколько она была беспечна в стремлении защитить «справедливость». От нее зависела жизнь невинной женщины, которую муж утянул с собой на эту чертову крышу, и глядя на ее бледное лицо Аканэ понимала, что совершенная ошибка может стать непростительной. Пойди что-то не так, одним отчетом перед руководством не отделаешься. «Поздравляю, Шираюки, ты совершаешь поступки один другого тупее. Что в следующий раз придумаем? Может, сразу завалимся в штаб-квартиру какой-нибудь мафии?» — язвительно вопрошал внутренний голос, пока Аканэ пыталась выдавить из себя хоть слово. Но что она могла придумать в этой ситуации? Стоящий на краю крыши мужчина прямо сказал, что не хочет жить: он сдался, когда понял, что не сможет выплатить ростовщику долг. Уйти он хотел красиво, и вот под угрозой оказалась его жена. — Пожалуйста, все еще можно решить! — выкрикнула Шираюки. Темноволосый мужчина посмотрел на нее и крепче сжал в руке нож, который держал у шеи жены. Женщина вскрикнула, когда лезвие немного задело кожу на ее шее. — Нет! Не подходи ко мне, иначе я прыгну, слышишь? — закричал тот, брюзжа слюной. Шираюки подняла руки вверх и сделала еще один шаг вперед. Где-то внизу уже столпились прохожие, и кто-то наверняка вызвал скорую помощь и пожарных. Нужно просто потянуть время, еще немного… — Ваша жена, кажется, очень напугана. Может быть, Вы отпустите ее, и мы сможем придти к какому-то решению вместе? — предложила Аканэ. Она заметила, как дрогнула рука мужчины. — Я… — он хотел что-то сказать, но в следующий раз передумал и наставил нож на Шираюки, когда заметил, что она сделала еще один шаг вперед. — Я сказал тебе, не приближайся! — Хотару, прошу тебя… — ноги женщины подкосились, она беззвучно плакала, пытаясь отвести нож от своей шеи. Левую руку заложница прижала к животу, и лишь теперь Аканэ заметила, какой он округлый. — Ваша жена беременна? Неужели Вы готовы убить своего еще нерожденного ребенка? — Шираюки совершенно неожиданно обнаружила рычаг давления и, как учили ее в полицейской академии, не упустила возможности этим воспользоваться. — Хотару, подумайте об этом! Мужчина внезапно всхлипнул, крепче сжимая женщину в объятиях. Его рука дрогнула и нож упал. — Риса, прости меня… Я не… Не хотел этого, — Шираюки заметила, как подкосились колени мужчины, и она, больше не раздумывая, кинулась вперед. Аканэ успела оттолкнуть Рису и потянула на себя Хотару, но из-за прошедшего накануне дождя девушка поскользнулась на влажной поверхности и с удивлением для себя поняла: она летит. Шираюки услышала женский крик и закрыла глаза, растворяясь в облаке тьмы. «Это… И есть справедливость?»***
Шестое июня, 2003 год. ??? ??? — Оби, маленький ублюдок! Немедленно иди сюда! — грубый мужской голос раздался в полупустой комнатке, которую он делил вместе с матерью. — Слышишь, паршивец?! Из угла комнаты раздался шорох. Маленький худощавый мальчик, съежившись, прижимал к себе любимую мягкую игрушку в виде медвежонка по имени Микки, беззвучно всхлипывая. На его хрупких ручках было множество фиолетовых синяков, а лицо, которое скрывала длинная темная челка, было заплаканным. Под правым глазом виднелся небольшой шрам, который остался от кольца отца, когда тот решил проучить его, влепив «профилактическую пощечину». Оби боялся злить его еще больше, поэтому встал, и вот Микки ненужной вещью лежит на полу. — Сходи к Юи, возьми водки, — мужчина протянул ему несколько купюр и сел в старое обшарпанное кресло, закурив сигарету. Оби кивнул и со всех ног побежал прочь из дома. Когда папа говорит принести ему водки, лучше не медлить — заканчивалось это всегда плохо. Но раньше ведь было все иначе! Его папа, Кимура Ичиро, работал дворником. Оби очень гордился им, ведь благодаря ему улицы всегда оставались чистыми, и он не понимал, почему соседские дети тычут в него пальцами, насмехаясь. Правда, когда Оби исполнилось десять, все изменилось: его «друзья» больше не тыкали в него пальцами. Наверное, это потому, что родители запрещали им даже приближаться к дому с табличкой «Кимура». Все из-за того, что Ичиро стал выпивать. Каждые выходные он поднимал руку не только на сына, но и на жену, и Оби очень быстро понял: злить папу — себе дороже. Вот поэтому-то он побежал еще быстрее: мимо пекарни госпожи Тамаки, к храму, где работал дядюшка Су, а оттуда вниз по улице, к магазину тети Юи. Нужно было вернуться до прихода мамы. Кимура Шизуко была трудолюбивой и спокойной женщиной. Она работала в прачечной, каждый день стирая чужие вещи, и Оби очень хотел помогать ей, но со своим ростом не доставал даже до бельевой веревки. Шизуко только улыбаясь, уверяя сына в том, что он непременно вырастет еще на пару десятков сантиметров, но мальчик хотел стать большим и сильным уже сейчас, чтобы защитить ее от папы. Ему не нравилось, когда мама плакала. Вернулся Оби через полчаса. Он уже открыл калитку дома, когда до его ушей донесся громкий выкрик отца: — Ты, развратная сука! Я раздавлю твою голову вот этими руками, шлюха! Мальчик зашел в дом и заглянул в комнатку, где на полу продолжал лежать Микки. Теперь рядом с ним была мама: она тяжело дышала и плакала, умоляя мужа остановиться. Ичиро будто не слышал ее. Он подошел к шкафу и достал оттуда веревку. От ужаса Оби оцепенел: ему оставалось только смотреть, как веревка сильнее обматывается вокруг тонкой шеи Шизуко. «Нужно остановить его!» — в сознании мальчика раздался отчаянный внутренний голос, и тогда будто высшие силы вернули Оби контроль над телом. В его руках все еще была бутылка с водкой, и, больше не раздумывая, он взобрался на стол и разбил стеклянную емкость о голову отца. Ичиро вдруг замер и упал на пол. — Мама! — Оби чувствовал, что его щеки снова горят из-за слез. Он спрыгнул со стола и кинулся к Шизуко, лицо которой стало белее мела, и крепко обнял ее, прижимаясь всем телом. Каждый раз, когда Ичиро выходил из себя, им оставалось только терпеть, а потом находить утешение в объятиях друг друга. Оби уткнулся лицом в шею матери, краем глаза наблюдая за тем, как что-то темное и красное вытекало из папиной головы. Было страшно думать о том, что сделает Ичиро, когда очнется. Как бы ему хотелось никогда не иметь отца…