Dayseeker — What It Means To Be Defeated (Acoustic)
— Где Вы были в ночь на двадцать первое сентября? — Моя подруга, Сёто Матсури, пригласила меня в Париж, мы отдыхали в отеле «Fleures». Но я вернулась в Японию сразу, как только мне позвонил капитан Абэ… Шираюки беспокойно постукивала ногтем по столу, наблюдая за тем, как на стуле напротив мечется Анита-сан. Женщина пила много воды и часто всхлипывала, словно пытаясь собраться с мыслями, но ничего действительно стоящего больше не сказала. Все, что Аканэ смогла узнать — это имя мальчика, который подарил господину Тацума флакон, но, впрочем, этого было достаточно, чтобы двигаться дальше. — Анита-сан, я думаю, мы закончили. Попросить кого-нибудь отвезти Вас домой? — заботливо поинтересовалась Шираюки, закрывая протокол допроса. Она чувствовала себя немного виноватой из-за того, что мучила женщину вопросами последние полчаса — а ведь она пережила и смерть мужа, и нападение в кафе. Эта неделя точно выдалась для Аниты незавидной. — Да… Да, если можно, — госпожа Тацума утерла слезы и поднялась, снова заворачиваясь в шаль. — Я надеюсь, что у вас получится поймать этого Люцифера. Он поступил правильно, обнародовав информацию о том, что делал мой муж и его подельники… Но это слишком жестокое наказание. — Наказание… — Шираюки бездумно написала это слово в своем блокноте и принялась обводить его ручкой раз за разом. — Не сомневайтесь, мы приложим все усилия, чтобы поймать Люцифера. Пожалуйста, подождите в холле, я найду для Вас машину, — Аканэ тоже встала и поправила край своего синего пиджака. Анита кивнула, поблагодарила девушку и вышла. Какое-то время Шираюки стояла за своим столом, обдумывая каждый кусочек пазла, который постепенно собирался в голове. Появилась призрачная надежда на то, что этот мальчик по имени Джун знает, как выглядит загадочный Люцифер. И если это так… — Мисс Справедливость! — уже в третий раз позвал ее Зен, и Шираюки отпрянула от своего стола, роняя на пол ручку. — Как до тебя достучаться? — вскинув бровь, спросил он, качая головой. — Я здесь, простите. Просто обдумывала показания госпожи Тацума. Мне нужно найти для нее машину, — девушка подняла ручку и потянулась к телефону, но лейтенант тут же возразил. — Митсухиде отвезет ее домой, я уже предупредил его, — Зен подошел к своему столу и разложил на нем шесть папок. — Он здесь, в участке? Я думала, Митсухиде-сан работает, — Шираюки вытянула шею, чтобы рассмотреть то, чем занимается лейтенант. Вистериа поднял голову и встретился с ней взглядом. — Он сдавал мне отчет, так что можешь считать, что Митсухиде просто удачно подвернулся мне под руку. А ты сейчас шею сломаешь, если будешь строить из себя жирафа, так что можешь подойти поближе, мисс Любопытство, — Зен снова склонился над папками и принялся что-то изучать. Шираюки едва подавила в себе порыв броситься к столу лейтенанта, однако она заставила себя идти — медленно и уверенно. Остановившись рядом с Вистериа, чувствуя, как запах его парфюма щекочет ее ноздри, девушка наткнулась взглядом на досье шестерых жертв, к каждому из которых был прикреплен результат экспертизы и отчет криминалиста. — Я думала, они будут только к вечеру, — удивленно сказала Аканэ, взяв в руки папку с делом Тацума. Во всех подробностях здесь было описано и состояние тела, и предполагаемое орудие убийства — мачете. — Вы были правы. Его убили последним, — изучив установленное время смерти жертв, сказала Шираюки. — Это очевидно. Его грех — самый большой, — поджав губы, прокомментировал отчеты Зен. — Я подал запрос в приют, куда инвестировали деньги супруги Тацума. Директор тоже мертв, так что со мной охотно общается его заместитель, который и в душе не знал, что там происходило. Все финансовые отчеты и личные дела «сбежавших» сирот он предоставит нам завтра. — Думаете, Люцифер может быть как-то связан с каким-то конкретным ребенком? — спросила Шираюки, закрывая дело Тацума. — Сложно сказать. Мне нужно больше деталей, чтобы заставить шестеренку в моем мозгу вращаться и обрабатывать какую-то информацию, — тяжело вздохнув, сказал Зен. Он сел в кресло и ненадолго прикрыл глаза. Шираюки смотрела на него, отмечая легкую небритость и большие мешки под глазами. Исходя из увиденного она легко могла сделать вывод, что эту ночь лейтенант провел без сна. — Сегодня наведаемся в приют и поговорим с тем мальчиком. Ты выяснила его имя? — Конечно. Его зовут Джун и ему двенадцать. Анита-сан сказала, что этот мальчик всегда казался ей спокойным и был вежлив, в отличии от других детей, — Шираюки взяла со стола Вистериа чашку и пошла к кофемашине. — Я сделаю Вам кофе, сэр. — Да, спасибо, — поблагодарил ее Зен, заведя руки за спинку кресла. Даже со своего места Аканэ слышала, как захрустели его лопатки. — У Вас бессонница? — поинтересовалась девушка, пока кофемашина готовила двойной американо. И хотя лейтенант ей этого не говорил, Шираюки уже давно заметила, что он предпочитает только убойно крепкий кофе без сахара — особенно во второй половине дня. — Нет, я бы с удовольствием завалился спать, но дела меня ждать не будут. С отчетом для старика пришлось повозиться, — подавив зевок, сказал Вистериа. — Может, закончу это дело и в отпуск пойду. Свалю всю эту бумажную волокиту на кого-нибудь еще. — И я даже знаю, на кого, — проворчала Шираюки, забирая чашку. Она поставила ее на стол лейтенанта и вернулась на свое рабочее место, закрывая блокнот. Слово «наказание», обведенное трижды, вызвало неприятный озноб в теле Аканэ, но она постаралась отвлечься, обдумывая предстоящий диалог с Джуном. Он ребенок, и любое упоминание об убийце, возможно, травмирует его… Зен сделал глоток своего кофе и вернул чашку на стол. Негромкий стук заставил девушку отвлечься и снова посмотреть на лейтенанта. Он казался расслабленным, словно пройдет секунда — и его веки под тяжестью мешков под глазами закроются, дай Бог, если не навсегда. — Знаете, касательно того наркомана… Я напишу рапорт, а Вам следует отдохнуть после того, как мы наведаемся в приют. На какую-то долю секунды в офисе повисла тишина. Зен задумчиво теребил пальцами веревочку, которая скрепляла папки по делу Люцифера между собой. — Ты сегодня удивительно заботлива, — он снова сделал один большой глоток кофе и встал. — Я всегда была такой, но рада, что Вы заметили, — фыркнула Шираюки, пряча блокнот в ящик своего стола. — Мне слишком лень упрекать тебя в твоей неуклюжести, так что сегодня я твоим предложением воспользуюсь, — Зен поправил свою куртку и пошел к выходу из офиса. — О, можете не благодарить, — скривившись, ответила Аканэ. Она услышала короткий смешок лейтенанта. — Спасибо.***
Двенадцатое февраля, 2004 год ??? 19:19. — Оби, пора ужинать, — заботливый голос мамы прозвучал приглушенно, но мальчик ее услышал и, прихватив с собой любимого медвежонка Микки, выбежал из своей комнаты. После переезда в дом Субару он, наконец, понял, каково это — жить в тепле и уюте, и каждый новый вечер, когда они собирались за столом в просторной кухне, делал его невероятно счастливым. Шизуко тоже была довольна. Она много улыбалась, смеялась и, кажется, была счастлива не меньше, чем Оби, ведь самый ужасный кошмар в лице Кимуры Ичиро сейчас далеко — он слишком обременен судебными разбирательствами, чтобы добраться до своей «семьи». Иногда мама вместе с папой ходила в больницу — на реабилитацию, как объяснили мальчику, но в целом, в их жизни все изменилось в лучшую сторону. — Я дома! — воскликнул Субару. Хлопнула входная дверь, и Оби отвлекся от своей мысли. Вместо того, чтобы побежать на кухню, он пошел к папе. — С возвращением! — воскликнул мальчик, кинувшись Хаясаве на шею. Субару рассмеялся и подхватил сына на руки. — Добро пожаловать домой, — в прихожую вышла и Шизуко — в милом розовом фартуке, с полотенцем в руках и заплетенными в высокий хвост темно-русыми волосами, которые постепенно стали светлеть. За время, которое они провели в доме Субару, она не красила волосы ни разу, постепенно возвращая натуральный цвет. — Как прошел день на работе? — допытывался Оби, крепко прижимая к себе Микки. Хаясава потрепал мальчика по голове и пошел на кухню — мыть руки и садиться за стол. За месяц, который они провели вместе, Оби слишком хорошо выучил привычки папы. — Довольно плодотворно. Сегодня мы прооперировали студента полицейской академии. Он бросился под пули на тренировочном полигоне ради своего товарища, который на учениях потерял сознания. Одна из гильз застряла в его плече, — Субару тяжело вздохнул и улыбнулся вымученной улыбкой. — Но даже в реанимационной он продолжал твердить, что сделал бы то же самое, даже если бы пули были настоящими. — Он — герой? — восторженно спросил Оби, усаживая Микки на колени. Мама поставила перед ним и папой тарелку с жареным рисом, на которой, к тому же, была и вареная рыба. — Да. Не все герои носят плащи, — Субару рассмеялся, принимаясь за ужин. — Этот парень невероятно смелый и у него доброе сердце. Он напомнил мне тебя, — мужчина ласково улыбнулся. — Правда? — переспросил Оби. — Конечно, сынок, — Шизуко погладила мальчика по голове и села рядом. — Родители того мальчика наверняка гордятся им так же, как и мы тобой. — Тогда я тоже хочу быть полицейским! — выкрикнул Оби, широко улыбаясь. — Так я смогу защитить тебя, мама. И тебя, папа! Никто не причинит вам вред. — Это так благородно и очень по-мужски, — Субару сделал глоток зеленого чая, который предусмотрительно заварила Шизуко. — Надеюсь, когда ты подрастешь, твое сердце все еще будет следовать этому пути. — Обещаю! — Оби кивнул и принялся за еду. Рис выглядел слишком аппетитно, чтобы отказываться от него.***
Двадцать второе сентября, 2018 год Улица Сото-Канда, приют Бритт 14:20.Little One | Detroit: Become Human OST https://www.youtube.com/watch?v=olWBlstgv6U
Лейтенант припарковался прямо возле массивных кованных ворот приюта. «Сиротский дом Бритт, основан в 1946 году» — так гласила табличка, которая виднелась на низком заборчике. Шираюки несколько секунд изучала ее, но вскоре Зен окликнул девушку и она вынуждена была последовать за ним на территорию приюта. — Здесь так… Спокойно, — Аканэ осмотрелась по сторонам: справа был расположен зеленый сад, пестрящий разнообразными осенними цветами, а слева — детская площадка, где большую часть своего времени проводили сироты. Даже сейчас там было шумно и многолюдно, что не могло не вызвать на лице Шираюки улыбку. Только потом она вспомнила, что некоторые из тех мальчиков и девочек, кто веселился на этой площадке, мертвы, потому что один человек решил не отказывать себе в удовольствии. Желудок тут же свело от этой мысли. — А, вот и наши доблестные защитники порядка, — на пороге у больших деревянных дверей стоял высокий подтянутый мужчина в темно-синем костюме. Он казался вполне добродушным и открытым — даже язык его тела говорил Шираюки о том, что мужчина настроен на приятную беседу, о чем свидетельствовали протянутые навстречу руки ладонями вверх. — Меня зовут Вистериа Зен, это Аканэ Шираюки, — лейтенант предъявил свое удостоверение согласно протоколу и смерил мужчину внимательным взглядом. — Сакурама Кейта, к вашим услугам, — он протянул Зену руку, и тот пожал ее. — Проходите, пожалуйста. Моя секретарша приготовила нам кофе. — Вы уже осваиваетесь с ролью директора? — спросил Вистериа, следуя за Кейтой в его кабинет на втором этаже. — Не сказал бы, что с уходом господина Нэо изменилось многое. Я заведовал большей частью дел, связанных с организацией мероприятий и досуга для наших замечательных детишек, но теперь меня посвятили в черную бухгалтерию, которую я, конечно же, намерен передать в руки налоговой, — Сакурама добродушно улыбнулся и открыл перед офицерами дверь своего кабинета. Он указал жестом на два кресла у журнального столика, а сам сел на диван. — Это делает Вам честь, — улыбаясь в ответ, заметила Шираюки. Она потянулась к чашке с кофе, который для нее заварила секретарша Кейты. — Итак, вы приехали узнать что-то конкретное? Мы ведь договаривались с Вами, лейтенант, что я отправлю личные дела пропавших сирот завтра, разве нет? — спросил Сакурама, наморщив лоб. Зен спокойно кивнул, удобно устраиваясь в кресле. — Сегодня мы приехали не к Вам. — Не ко мне? Неужели Вы собираетесь допрашивать сирот? — Кейта удивленно вскинул брови. — Вынужден настоять на том, чтобы Вы этого не делали. Дети и так ранены событиями своего прошлого, а теперь и эта история с Люцифером… — Пожалуйста, Сакурама-сан, мы хотим переговорить только с Джуном, — сказала Шираюки, возвращая свою чашку с кофе на стол. — Но зачем? — Кейта перевел свой взгляд на девушку. Зен вздохнул и в очередной раз достал из кармана куртки флакон духов. — Вы узнаете этот парфюм? — спросил лейтенант, протягивая улику Кейте. Мужчина тут же отрицательно покачал головой. — Нет, простите. Это как-то связано с нашими детьми? Не уверен, что у кого-то из них могла оказаться настолько дорогая вещь… — Но она оказалась. Анита-сан сказала, что этот флакон подарил Хикари-сану Джун, — объяснил Зен, возвращая флакон обратно в карман. — Поэтому мы должны поговорить с мальчиком. — Сейчас это наш единственный шанс узнать о Люцифере хоть что-то, — настаивала Шираюки. Кейта немного стушевался — поставил свою чашку с кофе на стол и, закинув ногу на ногу, откинулся на спинку дивана. — Я понимаю, это разумно… Но прошу вас, не раньте его чувства. Джун ребенок, и я уверен, что он ни в чем не виноват! — воскликнул Кейта. Шираюки согласно кивнула, поражаясь тому, сколько в этом человеке эмпатии. — Конечно, мы обещаем не нагружать его лишней информацией, — проникновенно сказала Аканэ, приподняв уголки губ в уверенной улыбке. — Ладно… Хорошо, — после пристального изучения лица Шираюки Кейта, наконец, кивнул, будто убедившись в искренности слов девушки. Он встал. — Я приведу Джуна, пожалуйста, подождите немного. Мужчина вышел, негромко захлопнув за собой дверь. Тишину в кабинете нарушало только тиканье часов, которые висели над входной дверью. — Мне кажется, Вам лучше помолчать, пока я поговорю с Джуном, — нарушила молчание Шираюки. Зен только вздохнул. — Как скажете, мисс Добросердечность, — он поднялся и отдал девушке злосчастный флакон, а затем подошел к окну, за которым открывался вид на детскую площадку. Легко было представить, как в этом кабинете решались судьбы ни в чем неповинных сирот, и от этого на душе становилось мерзко. Кейта вернулся через пять минут в сопровождении долговязого мальчика, темные волосы которого были чуть ниже лопаток. Внешне Джун казался спокойным и собранным — вел себя как настоящий аристократ, о чем свидетельствовала его гордая осанка и осознанный, не по годам умный взгляд. — Вы хотели поговорить со мной? — вежливо поинтересовался Джун, присаживаясь на диван. Зен повернулся к нему лицом и сложил руки на груди. — Да, мы… — Мы искали твоей помощи, Джун, — перебила его Шираюки, послав мальчику ободряющую улыбку. — Ты не против поработать с нами в команде? — Хм, — он задумчиво потер подбородок и посмотрел на Вистериа. — Почему я? — Ты очень проницателен для своих лет, — снова заговорила Шираюки, вынуждая Джуна перевести свой взгляд на нее, — и наверняка понимаешь, почему мы пришли именно к тебе. — Потому что я дал тому ублюдку флакон? — безразлично поинтересовался Джун, и Кейта невольно охнул, намереваясь отчитать мальчика за такое грубое слово. — Все хорошо, — Аканэ подняла руку, тут же останавливая воспитательную речь Сакурамы. Кейта закрыл рот и отвернулся. — Да, ты прав, — она кивнула Джуну. — Ты расскажешь мне, как выглядел человек, который дал тебе эти духи? — Не думаю. Люцифер сделал для меня слишком много, чтобы я рассказывал о нем, — мальчик покачал головой, старательно игнорируя удивленный взгляд сидящего рядом директора приюта. — Ты все это время знал? Господи, Джун! — в ужасе воскликнул Кейта, прижимая руку ко рту. — Конечно, знал. Все дети в приюте знали об этом, Сакурама-сан, — Джун вздохнул и отвел взгляд в сторону. — Только взрослые не замечали того, что происходит с нами. Они не чувствовали наш страх, наш ужас… А когда кто-то об этом заикался, его сразу же забирали и… — Никто из них не вернулся, — закончил Зен, отворачиваясь к окну. Джун кивнул в подтверждение его слов. — Люцифер избавил нас от этого ужаса. Почему я должен рассказывать вам о том, кто он? Это было бы предательством, — спокойно рассуждал мальчик, и Шираюки была поражена той собранности, которую он демонстрировал. — Ты прав. Это было бы предательством, но… — она хотела бы сказать что-то еще, но раздался телефонный звонок и Сакурама, извинившись, вынужден был покинуть кабинет. — Этот идиот ушел. Хорошо. Я хочу, чтобы ты тоже вышел, — серьезно сказал Джун, взглянув на Зена. Вистериа повернулся к нему лицом и удивленно вскинул брови. — Да? И почему? — Ты не нравишься мне. Она нравится, — мальчик снова посмотрел на Шираюки, но его внимательный взгляд в этот раз остановился на флаконе духов. — Сэр… — Аканэ подняла взгляд на лейтенанта, но он понял ее без слов. Когда речь шла о расследовании, Зен на удивление легко проглатывал свою заносчивость и высокомерие. Дверь за Вистериа закрылась. В кабинете воцарилась тишина, прерываемая только гомоном детей, которые резвились на площадке под окном. Джун привстал и протянул руку к флакону. Шираюки отдала его мальчику. — Тацума забрал мою сестру месяц назад, — тихо заговорил Джун, поглаживая пальцами флакон духов. — Я знал, что никогда не увижу ее больше… И все же умолял Нэо вернуть ее, я был готов на все! Но Мисаки не вернулась. Ни на следующий день, ни через неделю… — он крепко сжал его в своей руке, словно намеревался раздавить, и закрыл глаза. — Как много бы я не плакал, как сильно не умолял бы взрослых… Мою сестру это мне не вернуло. Воспитатели смеялись, когда я намеревался позвонить в полицию, а потом исчезли все телефоны и у меня больше не было возможности. — Джун… — Шираюки невольно прижала руку к сердцу, чувствуя, как на душе становится пусто. Мальчик, сидящий перед ней, пережил так много, хотя ему было всего двенадцать! — Вскоре меня нашел Люцифер, и он был первым, кто выслушал меня без насмешек, — Джун достал парфюм из пакета и открыл его. Он брызнул и поставил флакон на стол. Кабинет заполнил сладковатый аромат грейпфрута и древесины. — После он приходил каждый день, и мы подолгу молчали в обществе друг друга на площадке приюта. Никто не обращал внимание ни на меня, ни на него… Но мне так было проще. Я больше не слышал смеха взрослых и не слышал, как плачут мои друзья. — Почему ты рассказываешь это мне? — поинтересовалась Шираюки, когда тишина затянулась. — Потому что он сам об этом попросил. Возможно, его это забавляет, поэтому он оставляет хоть какой-то след, чтобы вы не потеряли его… Или он просто не хочет нести в своем сердце этот грех. Я не знаю. Как бы там ни было, Люцифер отомстил за мою сестру. Он уничтожил их всех… А я лишь сделал то, о чем меня попросили — отдал этот флакон Тацума. — Ты можешь описать мне, как выглядел Люцифер? — Аканэ ловила каждое слово мальчика. — Мы говорили, но его лица я не видел. Он всегда носил причудливую маску в виде лисьей мордочки. Мисаки она понравилась бы, — Джун горько улыбнулся, и Шираюки просто не смогла удержаться от порыва обнять мальчика. Каким бы сильным он не казался, какие бы мысли не одолевали его в отчаянии… Он все-еще был просто ребенком. Аканэ села на диван рядом с ним и прижала Джуна к себе. Он расслабился, закрывая глаза. — Я, если честно, ничего не знаю о Люцифере. Мне просто хотелось показаться… Значимым, и поэтому я… — мальчик замолчал, не в силах закончить предложение. — Я понимаю тебя. Ты потерял так много, и сейчас нужен кто-то, кто выслушает тебя и поддержит, — тонкая ладонь девушки легла на затылок мальчика. Она погладила его по голове, пытаясь облегчить те страдания, что нес в себе ребенок, и Джун всхлипнул. На несколько долгих секунд между ними воцарилась тишина, прерываемая только пошмыгиванием мальчика. Потом он заговорил: — Мисаки была такой милой. Она всегда улыбалась и ходила за мной хвостиком, а меня это раздражало. Если бы я только знал… Если бы я только знал! — горько воскликнул Джун, захлебываясь слезами. — То, что произошло с тобой и твоей сестрой — ужасно, и никто предугадать этого не мог. Человеческое безразличие ее погубило, но никто на свете не заслуживает такого… — Так ли это? — Джун отстранился, утирая слезы рукавом своей толстовки. Его заплаканные светло-голубые глаза взирали на Шираюки внимательно, вызывая в теле девушки дрожь. — Как по мне, они заслуживали бы самых худших страданий на Земле. Моей сестре было всего восемь, мисс. — Те, кто забрал ее — мертвы. Они наказаны, и это, возможно, справедливо. Но в этом мире существует закон, — мягко возразила Аканэ. — Люцифер, может быть, не такой плохой человек, но он его нарушил, какие бы благие намерения у него не были. Ты можешь рассказать мне о нем что-то еще? — Он сказал, что если ты осмотришь приют, то найдешь нечто по запаху этих духов, — Джун отвернулся и указал подбородком на флакон. — Это все, что я знаю. — Спасибо, что поговорил со мной, — прежде, чем встать, Шираюки снова быстро обняла мальчика. Она спрятала флакон в пакет и, сглотнув вставший в горле ком, пошла к двери, силясь выбросить из головы вид Джуна. Он казался ей таким потерянным и одиноким, что сердце обливалось кровью. Не выдержав, девушка обернулась и сказала: — Я… Ты не против, если я загляну сюда еще раз? — Я буду ждать тебя, мисс, — Джун слабо улыбнулся, и Аканэ почувствовала облегчение. Она отсалютовала мальчику и покинула кабинет. «Полицейский не должен так переживать за всех и вся… Это мешает работе», — горько подумала Шираюки, сжимая в руке флакон. — У тебя такой вид, будто сейчас ты разрыдаешься, — голос Зена вернул ее в реальность. Аканэ встрепенулась и подняла взгляд, встретившись с лейтенантом, который стоял в конце коридора возле большого фикуса. — Потому что так и есть, — Шираюки горько рассмеялась, утирая рукавом плаща слезы, наворачивающиеся на глаза. — Вспоминая себя в двенадцать я понимаю, что была тогда таким ребенком, который гнался за мечтой стать полицейским просто потому, что это круто. Я думала, что смогу защитить людей, что буду сильной… Моя мечта воплотилась в реальность, — Аканэ подошла и ненадолго прикрыла глаза. — А защитить никого я так и не смогла. Ни отца, ни Джуна, ни его сестру… Почему люди страдают? Почему мир так несправедливо жесток к тем, кто невиновен? — Для этого нет причин, Шираюки, — впервые Зен назвал ее по имени в личном обращении, и это настолько удивило девушку, что у нее перехватило дыхание. — Миру плевать на то, что кто-то умирает, убивает или сходит с ума. Не плевать только нам — копам, или филантропам вроде Сакурамы. — Просто то, что довелось вынести этому мальчику… Я не могу поверить в то, что кто-то действительно может быть так жесток, — Аканэ сглотнула вставший в горле ком и пошла вперед. — Он рассказал тебе о Люцифере? — поинтересовался Зен, пока они спускались на первый этаж. — Не совсем. Джун дал мне зацепку… И, что самое странное, ему это сделать велел сам Люцифер. — Ха? — брови Вистериа резко взметнулись вверх, а его обычная маска спокойствия уступила место искреннему удивлению. — Не знаю, что это значит, но… Мы найдем нечто по запаху этих духов, — Шираюки посмотрела на флакон, который сжимала в руке, а затем — на лейтенанта. — Мы не можем бродить по приюту без ордера, так следовать запаху духов довольно затруднительно. Нужно подождать, пока Абэ утвердит ордер на обыск, а это нас сильно замедлит… — Зен вздохнул и требовательно протянул к девушке руку. Она отдала ему флакон. — Вот что. Иди к Сакураме и отвлеки его. Мы не можем терять время. — Я? — ошарашенно переспросила девушка. — Ты более приятный собеседник, уж извини, — Вистериа ухмыльнулся и кивнул головой в сторону Кейты, который стоял у входной двери приюта. — Дай мне десять-пятнадцать минут, я обыщу приют. — Я попытаюсь… — неуверенно сказала Шираюки. Она сделала глубокий вдох и пошла к Сакураме, а Зен, убедившись в том, что директор не смотрит в его сторону, достал флакон духов, брызнул на свое запястье и, принюхавшись, отправился на поиски новой зацепки.***
Второе марта, 2004 год ??? 02:50.Dark Night | Detroit: Become Human OST https://www.youtube.com/watch?v=gX9B0f_ZBZ8
Была глубокая ночь. Оби спал, крепко прижимая к себе Микки, и ему снился сон о бабочках, за которыми он гнался. Ему почти удалось поймать одну — самую красочную и большекрылую, когда внезапно раздался звон разбитого стекла, вырывая из сладкого сна. Кто-то закричал. Оби сел в постели и прислушался. Мужские голоса звучали гневно. Мальчик вскочил с кровати и, сжав в руках любимого медвежонка, пошел к двери. Ему было страшно и холодно, но раздавшийся в гостиной женский крик придал ему смелости. Если он намеревался стать полицейским, значит, в ответственный момент нужно отмахиваться от страха. Кто-то, возможно, нуждается в его помощи! Тихо приоткрыв дверь, мальчик выглянул наружу. Рядом никого не было, поэтому Оби вздрогнул и на цыпочках прокрался в гостиную. В центре комнаты на коленях стоял папа. Он завел руки за голову, а над ним в лунном свете возвышалась высокая, устрашающая фигура человека, который, как думал Оби, уже давно гниет за решеткой… Но нет, это действительно был самый худший кошмар мальчика — Кимура Ичиро. Он сжимал в руке пистолет. — Ты же не думал, что так легко отделаешься от меня? У меня есть друзья, ублюдок, — Ичиро рассмеялся, и двое мужчин, которые находились в этой комнате, подхватили его смех. — Включая мою драгоценную жену. Спасибо, милая, что отключила систему безопасности. Оби встал на колени и подполз чуть ближе. Теперь он мог видеть, как один из мужчин держит за талию маму, крепко прижимая к себе. Шизуко казалась отстраненной, будто снова вернулась в то состояние, когда дышала над странным белым порошком. — Тебя все равно посадят, Ичиро, — Хаясава казался спокойным, хотя голос его звучал напряженно. — Мой адвокат передаст мои показания касательно побоев Оби и Шизуко. Домашнее насилие наказуемо. — Мой сын психически нездоров, а жена получила эти травмы на работе, — он махнул рукой, и мужчина толкнул маму в его объятия. Ичиро поцеловал женщину в шею, и та застонала. — Так ведь, милая? Шизуко слабо кивнула. — Попробуй докажи свою клевету. — Торговля наркотиками, распространение их в районе Синдзюку… Этого тоже недостаточно для того, чтобы упечь тебя за решетку на добрые двадцать лет, мразь? — Субару сплюнул собравшуюся во рту кровь на пол и поднял голову, смерив Ичиро взглядом, полным ненависти. — Если есть связи, тебе прощается все. Даже убийство, — Кимура сделал шаг вперед и приставил пистолет ко лбу Субару. На долю секунды в гостиной повисла тяжелая тишина. Оби не слышал ничего, кроме своего хриплого дыхания и уханья совы, которая сидела на ветке большого тополя напротив их дома. Пот градом катился по спине мальчика, он не знал, что следует предпринять — только сидел, крепко сжимая Микки в руках. Хаясава будто почувствовал присутствие своего сына и бегло окинул взглядом угол, за которым он прятался. — Полиция докопается до истины. Намек был ясен даже ему, десятилетнему мальчику. Осторожно, не издавая лишнего шума Оби попятился назад, в комнату родителей, где был еще один телефон. Нужно только успеть позвонить… — Полиции будет плевать на тебя, на меня, на весь этот мир, если только дать им денег, — Кимура снова рассмеялся, и от этого смеха по спине Оби побежали неприятные мурашки. Он стал двигаться еще медленнее, чувствуя, как страх сковывает все конечности. — До свидания, доктор Хаясава Субару. Раздался выстрел, и Оби с силой зажал свой рот ладошкой, только бы не закричать. Отчаяние захлестнуло его с такой силой, что мальчик вскочил, отбросил в сторону Микки и побежал в комнату родителей. — Ты слышал это? Проверь пацана, — приказал Ичиро одному из своих подчиненных, и мужчина, кивнув, покинул гостиную. Дрожащими руками Оби набрал номер полиции и взял в руки трубку, прислушиваясь к громким шагам незнакомца. Он плакал, кусал губы и мысленно умолял Бога о том, чтобы он дал ему достаточно времени, чтобы позвонить. Ненадолго все затихло — даже его собственное дыхание. — Полицейский участок Синдзюку, офицер Аканэ слушает Вас, — раздался мягкий мужской голос. Оби уже открыл рот, чтобы рассказать о произошедшем, но внезапно раздались длинные гудки. Отстранив трубку от телефона он понял, что один из подельников Ичиро перерезал ножом телефонный провод. — Нет… — в ужасе прошептал мальчик, попятившись назад. Он забился в угол отчаянно закричал: — нет!!! Мужчина влепил ему такую сильную пощечину, что голова Оби безвольно метнулась влево, а сознание на долю секунды угасло. Подхватив обмякшего ребенка на руки, он вернулся в гостиную. — Доктор Кагуя будет рад такому подарку, — прежде чем окончательно погрузиться во тьму, Оби услышал чужой голос. Мальчик сопротивлялся, приложил все усилия, чтобы открыть веки… И лучше бы он этого не делал. Последняя картина, которая предстала его взору — безжизненный, угасший взгляд папы. Его добрые медовые глаза смотрели в никуда, а на ковер из дыры в его лбу растекалась темная бордовая кровь, которая в лунном свете искрилась, словно вино. — Папа… — тихо пробормотал Оби и потерял сознание. — Надо позвонить ему, пусть пришлет сюда своих цепных псов, — Ичиро закурил стряхнул пепел от сигареты на ковер. — Подумать только, он вернул мне мою женщину и дал столько денег за этого бесполезного ублюдка, — Кимура перевел взгляд на мальчика и скривился. — Эта тварь испортила мне всю жизнь. — Ничего, избавишься от него, и тогда мы снова продолжим плодотворно сотрудничать. — Кстати о сотрудничестве, Фрей, — Ичиро зажал сигарету между губ и стал хлопать себя по карманам. Он достал небольшой пакетик наркотиков. — Можем немного расслабиться, Алек подогнал мне настоящий американский кокаин. — Сатору, будешь? — Нет, спасибо, — тот сразу же отказался. Фрей усадил Оби в кресло и подошел ближе. Он и Ичиро принялись за наркотики, пока третий мужчина стоял в стороне, придерживая безвольное тело Шизуко. В его взгляде было сожаление, когда он смотрел на маленького мальчика. Потому что Сатору понимал — дети, которые попадают к доктору Кагуе в психиатрическую лечебницу при больнице Иссин, обречены на самые жестокие страдания. — Бля, отпадный кокс, — Фрей утер нос и тряхнул дрожащими руками, пытаясь прийти в себя. — Херни не даю, сам знаешь, — Ичиро шмыгнул носом и потушил сигарету о журнальный столик, выкинув окурок в цветочный горшок. — Давайте, парни, пора отвезти пацана в больницу, пусть немного подлечится, — Кимура расхохотался, переступая через тело Субару. Фрей последовал за ним, и Сатору, подхватив Шизуко на руки, покинул дом последним.