Гордость и предупреждение

  Когда Уолтер жил в Шанхае, его будильник прекрасно справлялся со своей задачей, но здесь Фэйн уставал куда больше и спал намного крепче. Поэтому вместо будильника у него было солнце. Сначала он жил в той комнате, где теперь поселилась Китти, но быстро сообразил, что лучше спать там, где окна выходят на восток, и с раздвинутыми занавесками. Вскоре после рассвета становилось так жарко, что Уолтер волей-неволей просыпался.   Он взвалил на себя нагрузку гораздо большую, чем требовали его обязанности. Хотелось, чтоб количество дел не оставляло времени на тяжёлые мысли, и этой цели он достиг. Уолтер уже начал осознавать, что совершенно не жаждет провести так всю жизнь. Решил, что пробудет здесь ещё два-три года, а затем уедет в Англию, где либо станет обычным практикующим врачом, либо снова подастся в бактериологию. Однако до отъезда надо непременно сделать несколько вещей. Организовать медицинскую помощь для чернокожего населения так, чтоб это было системой, которая продолжит функционировать и без него. Выбить помещение для больницы, поскольку рассчитывать только на кабинет несерьёзно, тяжелобольных - особенно если речь об инфекционных болезнях - надо где-то размещать, а не оставлять в их домах.   Минимум треть его профессиональных усилий приходилась на решение организационных вопросов и взаимодействие с администрациями разных уровней (проще говоря, попытки пробить лбом стену). Создавалось впечатление, будто местные власти искренне верили, что если нанять врача, необходимое оборудование и медикаменты появятся сами собой, в качестве бесплатного приложения. И теперь очень удивлялись, что этого не случилось. В итоге он настолько замучил своими просьбами и требованиями, что муниципалитет открыто послал его. К руководству провинции. Мол, обращайтесь туда, мы здесь на месте такие вопросы решить не можем. Почти полгода Уолтер вёл "увлекательную" переписку с провинциальными ведомствами, которая потихоньку перетекала в переписку с ведомствами столичными. Решения одних проблем удалось добиться, другие приходилось решать своими силами.   ...В утро после приезда Китти первая мысль Уолтера была вовсе не о ней, а о том, что сегодня на перевязку должны прийти минимум два человека, и хорошо бы, чтоб он в это время был у себя, а не "на выходе" по неожиданному вызову (неожиданные вызовы имели крайне неприятное свойство случаться в самые неподходящие моменты). Только после Уолтер вспомнил, что отныне с ним под одной крышей живёт его бывшая жена. Вздохнул, потёр лицо ладонями, не переставая щуриться от солнца, и пошёл бриться и умываться.   Вчера он боялся, что увидит её и поймёт, что по-прежнему любит. Опасения оказались напрасными, но Уолтер не был таким равнодушным, как самому хотелось. Она вызывала в нём сильные чувства, и сильнейшим была обида из-за уязвлённой гордости. Получается, он так и не простил Китти то, каким жалким и никчёмным себя ощутил, когда узнал о её измене, и когда она нелестно высказалась о нём, как о мужчине. Глупо, но он ничего не мог с этим поделать, и лишь надеялся, честно надеялся, что ему хватит достоинства не опуститься до гадливой мести и не вымещать обиду на женщине, которая теперь полностью от него зависит. Как бы там ни было, она больше не обескуражит и не смутит его, пусть хоть круглосуточно критикует любые черты и качества. Благодаря нынешней работе Уолтер ко многим вещам стал относиться иначе. Да, под конец университета у него медицинская практика тоже была, но не столь основательная, и он о ней подзабыл, занимаясь исключительно бактериологией. А потом влюбился, с ужасом обнаружил, что у него нет определённого опыта, и застеснялся. Сейчас самому было смешно, потому что сейчас голых женщин (как, впрочем, и мужчин) он видел если не каждый день, то не реже раза в неделю. Разумеется, сексуального подтекста такие встречи и близко не имели, но выработался стойкий иммунитет к смущению и осознание, что тело это просто тело, не нужно переоценивать важность его внешнего вида, и уж тем более смешно придавать естественным физиологическим процессам или действиям чуть ли не священный смысл. Последние крохи сокровенности для Уолтера исчезли в день, когда он спасал женщину с кровотечением после кустарного аборта.