Гордость и предупреждение

Лёжа в темноте, Китти зажала уши ладонями. Она не хотела слышать, что происходит в сарае. Наверняка некоторые звуки ей почудились или на самом деле были сторонними, а воображение дополнило их своими штрихами. Но настоящее, неподдельное среди всего этого тоже было, определённо. Спустя несколько минут она убрала ладони и порадовалась тишине. Но почти сразу эту тишину прорезал стон, глубокий и чувственный. Не выдержав, Китти вскочила с постели, надела халат и отправилась разбираться. Она знала, что сделает - распахнёт чёртову дверь и выпалит любовникам в лицо (если они, конечно, будут стоять/лежать к ней лицом): "Я всё понимаю, но не могли бы вы проводить свой кроличий марафон потише? Здесь некоторые пытаются уснуть!" Но, оказавшись перед сараем, она обнаружила, что не может открыть дверь. Попросту не может. Что она там увидит? Двух людей, которые наслаждаются друг другом. Может быть, через секунду они смутятся, а то и испугаются, но в первое мгновение на их лицах будет написано: "Кто тебя вообще сюда звал? Нам и без тебя хорошо. Ты тут лишняя, пошла вон!" На его лице будет написано: "Как же мне хорошо с ней. Лучше, чем с тобой. Намного. Ты гораздо хуже. Зачем ты явилась и всё испортила?" Она вдруг поняла, почему Уолтер не ворвался в комнату, когда застукал их с Чарли. Очень отчётливо поняла. И прежде чем сообразила, что делает, заглянула в ближайшую щель. Какая-то часть разума – или души – надеялась, что не удастся ничего разглядеть. Но нет, внутри было достаточно света, и любовники находились прямо по курсу. В этот раз они нашли где прилечь. Точнее, нашёл он, а она устроилась на нём. Китти видела, как Шерли выгибает спину, как наклоняется к Уолтеру за поцелуями, как его руки скользят по её бокам и бёдрам. При всём щедром загаре его кожа по сравнению с кожей Шерли казалась белоснежной, и получался завораживающий контраст. - Скажи, что любишь меня, - выдохнула Шерли. Для стона прозвучало слишком требовательно, для требования – слишком истомно; для мольбы – слишком уверенно, для приказа – слишком беспомощно. - Я люблю тебя, - моментально, охотно откликнулся он низким, до неузнаваемости хриплым голосом, в котором перекатывалась безусловная, безоглядная, ничем не прикрытая страсть. Китти как будто ошпарили кипятком. Она помчалась обратно в дом, в свою спальню, а в голове вертелось лишь одно: ей он никогда не говорил такого, вернее, никогда не говорил так… Почему? Почему, чёрт подери? Она думала, что не сможет уснуть, однако ошиблась – уснула и довольно быстро, только вот в слезах.