За стенами замка

25 ноября 1994 года. Библиотека Хогвартса. День 20. Шли недели, приближалось первое задание, и всё больше и больше девушек появлялось в библиотеке. Она попыталась поговорить с Крамом, сказав, что ей нужно учиться, но болгарин просто ответил с сильным акцентом: «Мне нравится составлять тебе компанию», и хоть она думала, что это было немного жутко, он казался таким безобидным, что она пожалела за свою злобу в его сторону. Прошло три недели с тех пор, как она просила Малфоя о помощи; в тот день она явно была под кайфом от чего-то, думая, что он сможет помочь. Они оба постоянно находятся в библиотеке. Понятно, что девушки раздражают и его тоже, потому что он продолжает смотреть на них, и целых два раза он заставляет взорваться чернильницу одной из девушек. Первое задание — завтра, она пытается найти что-нибудь ещё, что могло бы помочь Гарри с манящими чарами, но в библиотеке нет никого, кроме неё и Малфоя, поэтому в тот момент, когда начинается хихиканье и крик, Гермиона понимает, что пришёл Крам, да ещё и со своими поклонницами. Отвлеченная их глупостью, она не замечает блондина, стоящего в конце коридора. — Когда закончишь, садись за мой стол, — говорит Малфой, когда она его замечает. — Что? — Ты ведь просила о помощи, так? — Ну, это было до того, как ты заколдовал меня, — она отвечает раздраженно, а он перед уходом ухмыляется. Взяв ещё две книги, она подходит к его столу и садится за него, а Малфой полностью игнорирует её. Проходит пять минут, а он всё ещё не обращает на неё внимания. Она смущена, блондин сказал, что собирается помочь, но Малфой продолжает читать что-то по гербологии. Она не заметила, что уставилась на него, пока Малфой не вздохнул и не покачал головой. — Грейнджер, я слышу, как ворочаются мысли в твоей большой голове. Попробуй укротить свои чудовищные волосы, и, возможно, поймёшь больше. После четырех лет его комментариев, их, оказывается, легко игнорировать. — Ты сказал, что поможешь. Я жду. — Виктор Подонок (1) сейчас раздаёт автографы, но как только закончит, будет искать тебя, а когда обнаружит, что ты сидишь со мной, он не подойдёт к тебе и уйдёт. — Откуда ты знаешь, что он не подойдёт? — Этот парень меня ненавидит. — Ладно, а кто нет? — саркастически спрашивает она, а Малфой усмехается. — Он идёт, — она делает вид, что смотрит, но он держит рукав её мантии. — Нет, не смотри, — она смотрит на то, к чему он прикасается, и Малфой быстро убирает руку, вытирая её о мантию. — Мерлин, перестань быть такой тупой! Начинай говорить. — Почему? О чём? — Малфой снова вздыхает и хватает одну из её книг, открывая случайную страницу и что-то читая. — О, это легко… этот символ действительно похож на тот, поэтому тебе нужно внимательно посмотреть, разница заключается в маленькой точке поверх этого следа здесь, смекаешь, Грейнджер? Потому, что ты только что перевела это как «трус», но на самом деле это «выбор», что не имеет ничего общего с другим… — Что… — она начинает смущаться, но потом понимает, что он делает, и вскоре присоединяется к нему, задавая вопрос, на который она знает ответ. — Продолжай говорить, он идёт в нашем направлении и, чёрт возьми, Грейнджер, не смотри! — Герм-йо-найн, — крикнул Крам неуверенно, и Гермиона подняла голову, чтобы посмотреть на него. Он стоит в обороне, его лицо выглядит серьёзным, а брови сдвинуты вместе. — Ты хочешь сказать что-то важное или просто собираешься стоять там? У нас есть важные дела, которые ты, будучи идиотом, вряд ли поймёшь, — отчеканил Малфой. — Я… Нет, я хотел поздороваться, я оставлю вас наедине с работой, — Крам извиняется и, кивнув Гермионе, уходит. Слышно пару звуков, и они видят, как девушки забирают свои вещи и уходят из библиотеки вслед за Крамом. — Тебе обязательно быть таким грубым? — Пожалуй, если бы я ничего не сказал, то он ошивался бы тут со своими не менее тупыми девчонками и вздыхал о тебе, что, заметь, гораздо хуже, — говорит Малфой, а она полностью игнорирует его и меняет тему. — Почему ты разбираешься в этом? Ты не ходишь на древние руны! — спрашивает она, её тон наполнен впечатлением, хоть она и пыталась быть беспечной. — Мне эта тема показалась интересной, поэтому я прочитал одну или две книги, — Малфой пожимает плечами и возвращается к чтению. 26 ноября 1994 года. Библиотека Хогвартса. День 21. На следующий день у Гермионы второй урок был свободный, и она в курсе, что у Малфоя тоже, поэтому идёт в сторону библиотеки потому, что провести пять минут в тишине в гриффиндорской гостиной оказалось невозможным, поскольку все ещё празднуют победу Гарри над драконом. Она замечает его за тем же столом, что и всегда, и, не задумываясь, плюхается на стул перед Малфоем и, игнорируя растерянное выражение его лица, открывает одну из своих книг. — Какого чёрта ты здесь делаешь? — Сижу. — Я заметил, Грейнджер, но почему ты сидишь здесь? — Я видела, как Крам направлялся в библиотеку, — расплывчато отвечает она, а Малфой фыркает и хмурится. 10 декабря 1994 года. Библиотека Хогвартса. День 35. — Твоя одержимость мной, Грейнджер, становится немного странной, — говорит Малфой, не отрываясь от своей домашней работы, после того как она села перед ним в пятый раз за две недели. — Ты сделал домашнюю работу профессора Макгонагалл? — Конечно, — усмехается Малфой. — И тебе не покажу, так что проваливай. — Мне не нужна твоя домашняя работа, там, наверное, всё не так. — О, пожалуйста, мы все знаем, что моя домашняя работа идеальна, а единственная причина, по которой ты «возглавляешь» класс, — это то, что Макгонагалл обожает тебя. — Нет! — Да, и все это знают. — А ты лучший в классе зелий, потому что Снейп обожает тебя! Так или иначе, мы квиты! — Он обожает меня? Ты спятила? Я лучший в классе, потому что действительно хорош в этом! Мои зелья идеальны и мне удается держать свои волосы на месте во время варки! — Разумеется! Твои волосы такие жирные, что я даже сомневаюсь, что они вообще знают такое понятие, как «вода»! О! Это может быть причиной, почему ты нравишься Снейпу! Грязноволосые приятели! — Заткнись! Твои волосы похожи на слепую птицу, которая свила гнездо, а потом устроила в нём драку! — По крайней мере, мои волосы не так ужасны, как моя личность! — О чём ты говоришь? — У тебя нет друзей! Потому что ты раздражающий придурок, который думает, что он лучше всех! — О! Значит, это у тебя есть друзья? Пожалуй, быть приятелями с Поттером и Уизли — это не дружба. — Что ты знаешь о дружбе, Малфой? — Мерлин, ты такая надоедливая! — Малфой ухмыляется, берёт свои вещи и встает, оставляя её в покое. 12 декабря 1994 года. День 37. Не прошло и двух дней, как они снова сидят вместе, а Крам сидит за ними в расстоянии двух столов. — Твой парень замышляет мою смерть за твоей спиной, — говорит Малфой после двадцати минут молчания, разглядывая свой новый альбом. Теперь это всего лишь вопрос времени, пока они не начнут спорить. — Здорово! Я могла бы пойти туда и помочь ему, — бормочет она, не прекращая писать эссе. — Пожалуйста, Грейнджер, — усмехается Малфой, — мы оба знаем, что между всеми-добрыми-гриффиндорцами и этим гигантским-тупым-медведем мои шансы быть убитым равны нулю. — О, ты такой самоуверенный, правда, Малфой? Но позволь напомнить, что в прошлом году я ударила тебя по лицу, а ты ушёл плакать, зазывая отца. — Заткнись! — Малфой сердито шипит. — Мне нужно было дезинфицировать лицо несколько часов, чтобы избавиться от твоих грязнокровных микробов. — Не сомневаюсь, — Малфой не отвечает, и они возвращаются к своим книгам и пергаменту. Несмотря на то, что они всё ещё презирают друг друга и хотят быть где угодно, но не рядом, они оба взаимно согласились, что их договоренность — лучший вариант. В библиотеке тупые последователи Малфоя не ищут его, поэтому он остаётся невозмутимым. То же самое и с Гермионой, поскольку Гарри и Рон поклялись держаться как можно дальше от библиотеки, а общая комната Гриффиндора шумна, как сотни мандрагор вместе. И, когда они сидят вместе, Крам посещает библиотеку всё реже и уходит быстрее, заставляя толпу поклонников ждать его в другом месте. 13 декабря 1994 года. Библиотека Хогвартса. День 38. — Что ты думаешь о значках, которые я сделал? В тот день у меня не было возможности спросить, — Малфой спрашивает на следующий день и показывает свой значок «Поттер Вонючка». — Пафосно. — О, да, я забыл, что вы двое — теперь вместе, и, кстати, зубы, которые я тебе наколдовал, действительно тебе подходят. — Заткнись, Малфой. — И как же всё-таки Крам? Я не видел его здесь сегодня. Он был убит горем из-за разбитого сердца? — Впечатляет. Я думала, ты лучше тех людей, что читают статьи Скитер. Ну, конечно, что ещё я могла от тебя ожидать? — Не читаю я её статей! — говорит Малфой, он выглядит оскорбленным, как будто она оскорбила его таким высказыванием. — Я говорю только то, что слышал в коридорах Хогвартса. — О, да ты сплетник. Могущественный Малфой подвержен простым сплетням! Как семья Малфоев отреагирует на такое обычное поведение? — Ха-ха, не пытайся быть смешной, Грейнджер, тебе это не идёт, — Малфой рычит, но она замечает признаки улыбки на его губах, что заставляет её ухмыляться. Она почти заставила его улыбнуться. Это что-то новенькое. — Пожалуй, ты находишь меня весёлой. — Тебе волосы разъедают мозг? Потому что, мне кажется, у тебя не хватает пару клеток мозга. — О, ты снова про волосы? Я думала, мы закончили, разве нет? Давай, Малфой, удиви меня чем-то новым. — Как я могу забыть эти нарушающие все законы волосы? И, кстати, у меня много оскорблений по поводу твоей персоны, я просто коплю их. Вдруг у меня появится возможность получше, чтобы их использовать, ведь ты с такой легкостью меня оскорбляешь. — А что касается этого значка, близнецы Уизли хотят тебя подразнить, и они в тысячу раз лучше тебя. — О, неужели? Я служу вдохновением для Твинсли? Это честь для меня! — Малфой говорит саркастически, а она закатывает глаза. Она всё ещё должна найти способ убрать хмурый взгляд с его лица. — Как позорно, что Виктор Подонок просто инструмент, который заставил меня болеть за Диггори… откуда он? Хаффлпафф заставляет помнить о существовании своих людей. — Ты всё ещё можешь болеть за Флер, ты ведь знаешь, что она участвует в конкурсе, верно? — Побойся бога, эту девушку убьют в мгновение ока. — Помимо того, что ты расист, ты ещё и сексист? — Я не сексист, Грейнджер. Я признаю силу и мощь женского пола. Проблема не в том, что она девушка, а в том, кто она есть. Делакур явно не хватает мозгов. Ходят слухи, что она до сих пор не разгадала послание яйца, чего, уверен, Поттер тоже не сделал, если ваши книги, конечно, чем-то помогают, — он указал на её каракули, и она быстро убрала их с глаз. — Но в первом задании её дракон был самым легким, а она выбрала самый долгий путь, чтобы заполучить яйцо, дважды чуть не обожглась. Я видел, как она ходила по Хогвартсу потерянная и выглядела немного сумасшедшей. Этот турнир чертовски её напрягает. Она удивленно смотрит на него; это самое большое, что он говорил ей за все эти недели, когда они сидели вместе. Кажется, он понял это, потому что усмехнулся и закатил глаза. — Так ты согласен, что ты расист? — Я сказал столько всего, а ты поняла только это? — она пожимает плечами, но молчит. Он уже несколько дней не называл её грязнокровкой, даже проходя мимо по коридорам, где когда-то просто произносил эти слова вместо приветствия. И если подумать, он ещё не оскорблял её за пределами библиотеки на этой неделе. Но она помнит, как он называл Гарри и Рона по именам на днях на пути к классу Чар и полностью игнорировал её. 22 декабря 1994 года. Библиотека Хогвартса. День 47. Прошло несколько дней, и Крам наконец набрался смелости заговорить с ней больше, чем двумя фразами и пригласил её на бал, на который она согласилась пойти. Они оба разговаривали за пределами библиотеки, и она обнаружила, что он ей нравится. Крам хорош и далек от образа, который он пытался изображать. У них не было почти ничего общего, но она находила забавным то, как он произносил её имя или, казалось, интересовался ее магловской жизнью. Она также рассказала о ситуации в библиотеке и согласилась встретиться возле его корабля, так как она ходит в библиотеку учиться, а его поклонники делают это практически невозможным. Он согласился, и у неё уже несколько недель не было проблем с девочками. Она не говорит об этом Малфою, потому что если последовать мазохистскому пути, ей нравится его компания. Нет. Но она не ненавидит его сама по себе. Малфой умен, он следует её объяснениям и ходу мыслей так, как не могут ни Гарри, ни Рон. После множества настояний и оскорблений, они нашли метод общаться. Они обмениваются домашними заданиями, исправляют работу друг друга и высказывают мнения — в основном критикуют, поскольку они оба ужасно упрямы, — и он помогает ей в зельях, потому что она не совсем любима со стороны Снейпа, а она помогает ему в Магловедении потому, что он просто отказывается понимать предмет. Но больше всего они проводят время в тишине, и единственными звуками являются фырканье или хмурый взгляд, когда вспоминают, с кем сидят. На неделе Святочного Бала занятия заканчиваются, сигнализируя о начале рождественских праздников. За три дня до бала Гермиона приходит в библиотеку сразу после завтрака, там пусто, так как ещё рано, а у студентов нет никаких причин быть там. Сидя за столом перед местом Малфоя, она открывает свои вещи и начинает пытаться расшифровать загадку яйца, поскольку Гарри терпит неудачу. Гермиона подпрыгивает от звука, когда Малфой плюхается на сиденье перед ней и, не обращая на неё внимания, открывает книгу. Магловская книга. Её глаза расширяются, он читает «Бурю» Шекспира. И этого было недостаточно, он предпочел сесть с ней, а не сидеть за соседним столом. Эта ситуация чистое золото. — Это магловская книга. — Я знаю, Грейнджер. — И ты её читаешь. — Действительно. — Почему? Малфой вздыхает, прежде чем ответить. — Я хотел знать, из-за чего весь этот шум. Я искал его романы, и это казалось менее скучным, чем самоубийство двенадцатилетних детей из-за влюблённости, которую они испытывали в общей сложности два дня, — она смеется, и он делает ужасающее лицо при этом звуке, она закатывает глаза. — Это хорошая книга… — Если ты позволишь мне прочитать её, я отвечу. После этого она замолкает, но время от времени смотрит на него и наблюдает за выражением его лица во время чтения. И это её завораживает. Брови Малфоя нахмурены, вероятно, из-за магловских терминов, с которыми он не знаком, и он упрямо отказывается спрашивать об этом, но иногда она может уловить любопытство и волнение в его глазах или в звуках, которые он делает в знак признательности. Во время чтения у Малфоя нет обычного хмурого взгляда или ухмылки. Его лицо не выражает отвращения ко всему миру, а его поза не напряжённая или напыщенная. Малфой выглядит расслабленным и спокойным. Его ноги покоятся на окне, спина расслаблена в мягком стуле, а одежда растрепана, что резко контрастирует с его повседневной одеждой. Гермиона понимает, что он всё-таки человек. Гермиона никогда не видела ничего прекраснее, чем вид Драко Малфоя, который чувствует себя комфортно. 25 декабря 1994 года. Большой зал. День 50. — Мне казалось, ты сказала, что он не твой парень, — Малфой говорит позади неё, заставляя её подпрыгнуть. — Нет. Мы просто друзья, — она говорит, стараясь не показать смущения на лице. Это первый раз, когда Малфой обратился к ней за пределами библиотеки с тех пор, как всё началось. — Ты уверена? Потому что это не то, на что похоже… — спрашивает Малфой. Он скрестил руки на груди, его бедра упираются в стол, брови нахмурены, и он выглядит раздражённым. — Да… он мне не нравится. — Тогда почему ты пошла с ним? Он — инструмент. — Он был единственным, кто пригласил меня, — она пожимает плечами и краснеет, понимая, что только что сказала. Боже, он будет мучить её этим. — Что? — спрашивает Малфой, и она слышит его ухмылку. Дурень. — Чрезвычайно раздражающая гриффиндорская всезнайка не была завалена приглашениями? Я поражен! Как такое могло случиться? — Малфой кладёт руку на грудь и делает смущенное лицо; она театрально закатывает глаза. — Ха-ха. Весело, — отвечает она, сщурив глаза. — Лучше пойти с Виктором, чем с раздражающе самовлюблённой Паркинсон. Она перестала любоваться собой, чтобы заметить, что происходит? Или даже понять, что она здесь с тобой? — Господи! — Малфой насмехается. — Думала, что я один такой самовлюбленный? Что происходит с моим титулом и неспособностью видеть два пальца перед собой потому, что я смотрю только на себя? Как ты творчески выразилась? Она не может удержаться от смеха. Она сказала именно это несколько дней назад, и он сделал такое обиженное лицо и чуть ли не прорыдал оскорбленным голосом объяснения. Сейчас Малфой смеётся вместе с ней, а потом оба начинают смеяться ещё сильнее. Джордж и Фред, должно быть, налили в пунш немного огневиски, потому что это ненормально. Через пару минут неудержимого смеха она качает головой и дышит, пытаясь успокоиться. Он делает то же самое. — Что ж, это неожиданно, — комментирует она. — Да, — говорит Малфой после того, как приходит в себя и быстро стирает улыбку с его лица, — мне нужно идти, Пэнси ждет своего напитка, — Малфой показывает на напиток в его руке. — Да, мне тоже, — она бормочет и краснеет от смущения. — Увидимся, Грейнджер, — говорит Малфой и кивает в её сторону головой. — Ты отлично выглядишь сегодня, — бормочет он себе под нос, проходя мимо неё, но она, вероятно, ослышалась. Большой зал слишком шумный, и пунш, вероятно, смешан с нелегально принесённым алкоголем. Потому, что Малфой ни за что не станет делать ей комплимент. Но, даже зная, что она ослышалась, девушка не может сдержать румянец на лице и шее. Решив не думать о том, что произошло, она ищет Гарри и Рона. Она ещё не говорила с ними. — Привет, — здоровается она, обнаружив их сидящими за столом возле больших дверей, и садится рядом с Гарри. — Где Парвати? — Пошла танцевать с кем-то, — Гарри отвечает, не отрывая глаз от Чжоу, Гермиона закатывает глаза. Он жалок, Гермиона подталкивает его локтем, и Гарри, наконец, смотрит на неё, понимающе улыбаясь. — Виктор только что ушёл поговорить с его друзьями из Дурмстранга, я пошла выпить, но увидела вас, ребята. — Виктор? — спрашивает Рон, бросая на неё испепеляющий взгляд. — Так вы уже называете друг друга по имени?! Скоро ты будешь называть его Вики! Он наконец-то научился произносить твое имя? Или он тоже зовет тебя Мионой? Она удивлённо смотрит на него. Рон усмехается, а она начинает понимать, что происходит. — Я скажу тебе, если ты не знаешь. — Что ты на… — Он из Дурмстранга! — Рон сплёвывает. — Он соревнуется с Гарри, а ты… ты дружишь с ним! С врагом! — Рон говорит сердито и жестикулирует в её сторону, как будто проблема полностью в ней. — Враг? Не будь таким глупым! Враг! Разве не ты вчера плакался о том, что хочешь, чтобы Гарри дал тебе автограф? Или когда вы писали стихи о его игре в квиддич, говоря: «О, он такой сильный»? Честно скажи, Рональд, в чём твоя проблема? — она, покраснев, начала плакать. Она точно знает, в чём его проблема, но хочет, чтобы он наконец сказал это. Она так зла на него, что не замечает, как они привлекают к себе внимание. — Он пригласил тебя, когда вы были в библиотеке? Я слышал, он проводит там много времени. — Да, это так, — говорит Гермиона, и тут Рон встает со своего места и начинает уходить из Большого зала, она следует за ним. — Куда ты идешь? Мы еще не закончили! — Держу пари, он просил тебя перестать рассказывать о Г.А.В.Н.Э(2), так как это единственное, о чём ты говоришь в последние дни. — Что? Нет! Я никогда… даже не… ты хочешь знать, что он сказал? — она закричала, когда он оказался на первых ступенях большой лестницы. — Он сказал, что всё это время приходил в библиотеку потому, что хотел поговорить со мной и пригласить на свидание, но не мог застать меня одну… — это был новый уровень информации; ни Рону, ни Гарри не нужно было это знать. Гарри, казалось, последовал за ним и в замешательстве поднял брови. — УВЕРЕН, ЧТО ТАК И БЫЛО! — закричал Рон, красный, как его волосы. — Но мне кажется, что он просто использует тебя для получения информации. — Ровно сказал он, а она, прищурившись, посмотрела на него. — И я надеюсь, ты не намекаешь на то, чтобы я высказала всё, что о тебе думаю. — А по-моему это очевидно, разве нет? Он пытается приблизиться к Гарри и получить информацию о нём от тебя, чтобы узнать, что спрятано в яйце, поскольку у него нет мозгов для решения загадки! — ядовито сказал он. — Всё равно он не захотел бы проводить с тобой время. И ей захотелось дать ему пощёчину, её глаза наполнились слезами, а голос задрожал, когда она ответила. — Он ничего не спрашивал ни о Гарри, ни о его яйце! Мы даже не упоминаем турнир, когда говорим. — Пожалуйста, Гермиона! Ты думаешь, я идиот? Если вы не болтаете о Г.А.В.Н.Э. или помощи ему с яйцом или не говорите с ним о турнире, какие у вас остаются темы для разговора? Книги? Я не могу придумать ни одного человека, который интересовался бы арифметикой, древними рунами или чем-то ещё, о чём ты можешь говорить бесконечно! — Я хочу, чтобы ты понимал о чём я говорю… — возмущённо начала она, но потом остановилась, вспомнив, что может выпалить, что говорила на эти темы с Малфоем. — Ты не должна тусоваться с Крамом, пока ты друг Гарри. — На самом деле у нас с Роном нет с этим проблем, — сказал Гарри, но оба друга проигнорировали его. — Я хочу, чтобы Гарри победил! — Ты чертовски хорошо это показываешь! Все об этом говорят! Ты крутишься вокруг Крама, как будто твой лучший друг не участвует в том же турнире! Ты оказываешь свою поддержку Дурмстрангу, а не Хогвартсу! — Никто ничего не говорит! Ты заблуждаешься! Я не поддерживаю Виктора, и все это знают! Я просто завела друга! — горячо воскликнула она. — Этот турнир не о дружбе, а о победе! — кричал он, и всё больше и больше людей окружали их. — Дамблдор сказал… — О, пожалуйста! Как будто кто-то заботился об этом дерьме о дружбе с другими школами! В любом случае, — он демонстративно скрестил руки на груди, — почему бы тебе не пойти и не найти Вики? — Не называй его Вики! — она вспыхнула, но затем глубоко вздохнула и посмотрела ему в глаза, прежде чем сказать. — Ну, ты знаешь, каково моё решение, если тебе это не нравится... или ты хочешь, чтобы я поговорила с ним, не так ли? — лицо её по-прежнему было суровым от гнева, волосы, которые были красиво уложены, были растрепаны и выпадали из косы. — Что? — В следующий раз подумай обо мне, как о девушке, и спроси меня, раньше кого-то другого, и не так, как будто я твой последний шанс! — кричала она, не заботясь о группе людей, слушающих и задыхающихся. Рон бесчисленное количество раз открывал и закрывал рот, прежде чем что-то сказать. — Но, — пробормотал он, — это не имеет никакого отношения к делу. — Уходи! — взорвалась она. — Исчезни с моих глаз! Сейчас же! — и глядя на Гарри. — Ты тоже! Оба мальчика быстро начали подниматься по лестнице. — Она сумасшедшая! — она слышала, как Рон шепнул Гарри. — Заткнись! — она накричала на него и села на ступеньки, тяжело дыша и пытаясь успокоиться. — На что вы все смотрите? — закипала она. — Вам делать нечего? Группа быстро разбежалась, и вскоре она осталась одна на ступеньках, теребя подол платья, за который зацепились каблуки. — Знаешь, он не заслуживает даже половины тебя, — сказал голос, и она посмотрела на белокурые волосы и серые глаза. Малфой стоял перед ней, засунув руки в карманы, и рассеянно пинал ногами пол. В его глазах не было ни злобы, ни каких-либо других эмоций, которые она всегда быстро с ним связывала. Она вспомнила, как он выглядел, когда читал «Бурю». Она могла бы ответить: «Оставь меня в покое» или «Я не в настроении выслушивать тебя», потому что это правда. Она хотела, чтобы её оставили в покое, и не хотела слышать никаких злых комментариев, которые у него, скорее всего, были, но она решила просто вздохнуть и сказать: — Хуже всего то, что я знаю об этом. И это, вероятно, удивило его, потому что он не ответил сразу, а с языка Малфоя всегда что-то слетало. Драко просто кивнул и начал подниматься по ступенькам; она не смотрела ему вслед, слишком напряженная и уставшая после истерики. На боку у неё появился маленький голубой цветочек в тон платью, сразу преобразившийся в стакан с водой, она резко повернула голову, чтобы посмотреть, не Малфой ли это, но всё, что она могла видеть, это черные мантии, поворачивающие налево на первом этаже.